Юность
Автор:
[ принято к публикации
09:09 18-03-2015 |
Антон Чижов | Просмотров: 1085]
Однажды к сдобному мальчику Мишке прилетела фея. Невзрачненькая такая.. и титьки не как у Памелы. Так, посредственность крылатая.
-Мальчик мой… жужжало серебряными челюстями, перекрывая злокозненный рокот собственных слюдянистых крыльев это непонятное существо – вас ждут великие дела! Вставайте, граф!
Мишка графом себя не ощущал, да и вставать- то у него начал осенью, всего полгода назад. Когда только исполнилось тринадцать. А на такое. Да у кого встанет на такое, жужащеее? Это ж не Биг-мак! Мишка сладострастно прикрыл глаза, вспомнив, как родители ругали его за то, что убежал с горячим деликатесом в туалет. Неприлично кушать в сортире, типа! Ха! Знали бы они, сколько кайфа в несравненной теплоте этой булочки! И самый прикол – а кто ее потом жрать-то будет! Бедные бомжи.
Мишка потянулся под одеялом, шевельнулся всеми своими шестьюдесятью килограммами, совершено не соответствующими возрасту, и, скосив свои выпуклые глаза на фею, спросил максимально корректно:
Ты нахрена тут?
Ах мальчик! Мишенька! Ты еще не знаешь, но суждено тебе быть великой личностью, даже в историю войти можешь! – затараторила фея, всплескивая тонюсенькими ручками в районе неюзабельной груди и беспрестанно трепыхаясь, как подержанная юла.
Ладно, щаз встаю – пробубнил Мишка, и свесил свои жирные ляжки с кровати, одновременно с тем отыскивая на полу любимую с раннего детства железную лопатку. Вот она!
Тщедушное крылатое тельце несильно дернулось, перерубаемое на две части в районе второго шейного позвонка. Милые, удивленные глаза еще два раза хлопнули очаровательно длинными ресницами, выражая безмерное удивление жестокости этого мира.
Суки потусторонние! – выругался Мишка, оглядывая сухонький малокровный трупик, исчезающий из пределов видимости под собственным животом – опять заебешься ночью в песочнице закапывать. Вот и заказывай суккуба на Новый год!
Школа у нас была с уклоном. Стояла на пригорке и всё с неё стекало, и ученическое говно, и знания. Ничего не задерживалось.
А какие в школе были учителя, закачаешься.
Например, учитель физики, Сан Саныч. Золотые руки. А глотка, вообще луженая....
Родился я, как ошибка молодости моих родителей. Время тогда было такое, ошибочно верное. Все люди были гондонами, а самих гондонов не было. Нюанс. Поначалу меня даже как человека не воспринимали. Все понять не могли, зачем я им даден.
А потом, ничего, прижился, и даже, именем обзавелся на пятом году....
Гера шёл по бетонному аэродрому. Солнце светило нещадно, отражалось от бетона, и било в глаза. "Вот бы как у американских летунов очки включили в состав костюма, и спичку в уголке рта нагло пожевывать. Блять, еще метров триста тащиться!" - почти в голос выругался Гера....
Взять бы этого бога, да поделить.
Как это, поделить?
Легко. На всех. Чтоб у каждого был свой кусочек бога. Личный. За пазухой лежал и грел когда надо. Чтобы не нужно было идти в храм. Понял.
Не особо.
Вот у тебя крестик есть?
Есть.
А зачем?...
Там, где вечерняя заря своими алыми губами делает глубокий минет уходящему дню, чтобы он спустил ей в рот всё то, что не успел доделать, там день уступает место ночи.
Россыпью юношеских прыщей покрывается небо. И появляется тонкая золотая серьга в виде серпа....
