Доярка Люська

Автор: Санёк горбунок Люська и в детстве-то была
не ахти, а к тридцати годам,
порядком разъевшись на
холявном парном молоке, -
работала Люська дояркой, -
она стала полным уже
страшилищем. Встанет
утром, глянет на себя в
треснутое облезлое
зеркало, - Гос-с-сподя... В
общем, после тридцати трех
лет проживания в закромах
родины Люська зеркало
покрасила масляной
краской, на чём и
успокоилась. Завела себе
пластиковые
сапоги-"луноходы"
ядовито-фиолетового
цвета, зато сухие, голову
стала платком заматывать,
- дура дурой, зато не дует.
Шансы Люськи на красивую
любовь чем дальше, тем
увереннее стремились к
нулю. И жизнь её проходила
размеренно, между
коровником и телевизором,
и прошла бы совсем, если
бы не вмешался в неё сам
Президент.
Случилось всё вечером уже,
часов в семь. По ящику
показывали сериал про
ментов, в плите с шипением
разгоралось недосушенное
берёзовое полено, и на
чёрной чугунной
сковородке лежал, словно
маленький жёлтый айсберг,
крупчатый кусок топлёного
масла. Люська сидела на
табурете около плиты,
смотрела в экран
телевизора, а руки её на
ощупь, вполне себе
самостоятельно чистили
картошку. Стук в дверь
оказался полной
неожиданностью: сукин сын
Полкан, который исправно
облаивал соседских бабок,
собак и кошек даже в два
часа ночи, молчал, как
вяленая рыба. "Не иначе,
Митрофановну опять черти
принесли, - подумала
Люська, уже идя к двери,-
Типа соли у неё нету, или
луковицы..." Но это была не
Митрофановна.
На пороге воздвигся
импозантный мужчина в
костюме, летних туфлях с
длинными носами и,-
невероятно! - в белой
рубашке и при галстуке в
красно-зелёный узорчик. В
руках у него был букетик в
три гвоздики и объёмистый
кейс. Молодым человеком
его назвать было
невозможно, ибо
чувствовалась в нём некая
матёрость, однако прочих
признаков возраста не
наблюдалось. Мощнейший
аромат некоего парфюма
наводил на мысли о
замаскированном перегаре
от портвейна, но признаков
действия алкоголя Люське
уловить не удалось, и...
- А... Здрасьте, - хрипло
каркнула Люська. Ей стало
стыдно из-за драной кофты
и картофельной шелухи на
мокрых пальцах.
- Здравствуйте, Людмила
Сергеевна, - с достоинством
произнёс неожиданный
гость,- Это вам.
- Ой... Да вы проходите, -
вконец смешалась Люська,
не зная, куда девать
неведомо как очутившиеся
у неё в руках гвоздики.
Гражданин прошествовал на
кухню, поставил кейс на пол
и уселся на Люськин
табурет. В его движениях,
равно как и в голосе,
сквозила абсолютная
уверенность, и карие глаза
его вдохновенно блестели.
- Уважаемая Людмила
Сергеевна, - проговорил
гость, - Я -
государственный
служащий, эксперт 1-го
класса, член комиссии по
демографии министерства
здравоохранения,
Ирмелдаев Сергей Лукич. В
рамках президентской
приоритетной программы
нами проводится работа с
населением отдалённых и
малодоступных областей.
Меня направили к вам, в
село Малые Дуни, для
обеспечения устойчивого
(эксперт поднял
указательный палец и со
значением покачал им в
воздухе) прироста
населения на местах.
Эксперт открыл свой
чемодан и по очереди
извлёк оттуда пухлую
папку-скоросшиватель с
нарисованным на ней
симпатичным зайчиком,
палку сырокопчёной
колбасы, банку красной
икры, а также бутылку
шампанского и два
пластмассовых бокала.
Люська смотрела на всё это,
широко открыв глаза, и
абсолютно не понимала, что
происходит. Она ощущала
себя,- натурально,-
заснувшей во время
просмотра мексиканского
сериала. Колбаса одуряюще
пахла копчёным, и у Люськи
потекли слюни, которые
приходилось по-тихому
проглатывать, отчего
неловкость её ещё
усилилась и стала
напоминать уже окаменение
некое.
Сергей Лукич между тем, не
встречая никакого
сопротивления, продолжал
гнуть свою линию. Он
ознакомил Люську с
медицинскими справками,
из коих явствовало, что он,
ФИО, венерическими
болезнями, равно как и
СПИДом не инфицирован, и
что плотность спермы у
него, ФИО, такая-то,
столько-то головастиков на
кубометр. Далее
последовали сертификаты
о том, что эксперт является
экспертом, а также, по
совместительству,
психологом и социологом, о
чём ему дадены
соответствующие дипломы
и даже некая медаль. За
медалью последовала куча
фотографий бойко
голосящих младенцев в
подгузниках "памперс", уже
после чего Сергей Лукич
замолк, ожидая реакции от
объекта воздействия.
Объект молчал.
"Дикие люди, - подумал
эксперт, - А ещё телевизор
смотрят".
"Ой, чёй-то он тут мне
наплел? - подумала Люська,
- А вдруг по башке поленом,
- и..." И что?.. Мысль об
изнасиловании была
отброшена разумом Люськи,
как фантастическая; денег
у Люськи не водилось, а
красть картофель столь
экзотическим способом, да
ещё в галстуке и туфлях...
Люське вдруг
представилось, как эксперт
прёт на загривке мешок с
подгнившей картошкой по
раскисшему просёлку, и как
на шее его, подобно
коровьему боталу, мотается
медалька на цветной
ленточке, и было это
ужасно смешно.
- Э-э... - выдавила, наконец,
Люська, - Чё-то я не поняла.
Ну, демография, да. А я-то
тут причём?
- Ну, как же, Людмила
Сергеевна! Вы находитесь в
самом, что ни на есть,
цветущем возрасте.
Здоровы, слава Богу. А
детишек у вас нет. Это
непорядок.
- Дык откуда же им
взяться-то? Мужики у нас -
всё пьяницы, да и тех нету.
- А вот именно за этим меня
Родина к вам послала, -
гордо заявил эксперт, снял
пиджак и повесил его на
гвоздь, предназначенный
для полотенца.
- Чевось? - вылупитась
Люська, до которой начало
смутно доходить, что разум
зря отбросил заманчивую
мысль об изнасиловании.
Более того, Сергей Лукич
внезапно показался ей
прекрасным, как греческий
бог, и она вдруг ясно
поняла, что другого такого
случая может уже и не
представиться никогда.
Горячая волна любви к
Родине, к Президенту, к
Сергею Лукичу, а потом - и
ко всему остальному
человечеству захлестнула
её и понесла, понесла...
Плотоядный стон вырвался
из объёмистой Люськиной
груди, пуговица на блузке
не выдержала и с треском
выстрелила куда-то вверх.
Между ног у неё влажно и
жарко набухло и
запульсировало.
- Ах ты, охальник, -
шаловливо всхлипнула
Люська, полузакрыв глаза и
уже на всё готовая.
Гость тем временем достал
из чемодана устрашающих
размеров пластиковый
шприц в упаковке, какой-то
медицинского вида термос,
ещё термос, пару
латексовых перчаток, и в
довершение надел на
физиономию марлевую
маску.
- Вы, простите, кого
предпочитаете: девочку
или мальчика? Всё равно?
Ну, тогда ложитесь и
приспустите трусики.
- Куда?! - хриплым грудным
голосом вопросила
офигевшая Люська.
- Э-э... Ну, куда вы обычно
ложитесь. На кровать, на
кушетку там... Не бойтесь,
больно не будет.
- А шприц зачем? - Люська
отказывалась понимать
подлую правду.
- А как вы думаете, чем я
вам буду вводить семенную
жидкость? - цинично добил
эксперт.
- Как это,- "чем"?!! То есть,
это что, - как корову,
чтоли? Ах ты, козёл...
- Вы не понимаете! Это же
президентская программа!..
Вам деньги будут платить!!.
Но было поздно. Полено само
прыгнуло Люське в правую
руку, а потом прямиком в
лоб эксперту.
- Иди ко мне, глупый! Вот
увидишь, как будет
хорошо!..
Очнулся Сергей Лукич от
пения петуха, обнаружив
себя уютно пригревшимся
под лоскутным одеялом. В
окно светило солнышко. От
одеяла сладко пахло сеном
и парным молоком. Где-то
за стенкой гремели
посудой. "Опаньки," -
горько подумал Сергей
Лукич, ощупывая
объёмистую шишку на лбу.
Хотелось есть, и во всём
теле имела место некоторая
приятная усталость. Мысли
слегка путались, и Сергей
Лукич никак не мог
припомнить, осуществил он
вчера, или же не
осуществил.
- Проснулись? С добрым
утречком вас, Сергей
Лукич. А вот и одёжа ваша,
- всё поглажено и
чистенько, - проворковала
появившаяся из-за стенки
Люська. Её было не узнать.
Будучи причёсана, чуть
подкрашена и без дырявой
кофты, Люська уже не
казалась страшилищем, и
Сергей Лукич с ужасом
почувствовал, как нечто
под одеялом встрепенулось
и привычно уже
затвердело... Люська
заулыбалась и одним
движением вывинтилась из
юбки. "Бежать! Надо
бежать!.." - успел подумать
Сергей Лукич, прежде чем
его накрыл тропический
ураган ничем не
управляемой страсти.
.........................
- Чемодан взял? А папку с
бумагами?.. Ты там
поосторожней, Серёженька.
Бабы, они у нас знашь,
какие бывают... Ух!
- Да знаю я, знаю. Ну, я
пошёл.
- Счастливо тебе. Я на обед
щи сварила, приходи во-
время, ато остынут. Ну, с
Богом...
- Пока.
- Серёжа!! Термос с
девочками забыл!!! Не
возвращайся, я принесу!...
Глядя на то, как бежит,
лавируя между коровьих
лепёшек, эта женщина,
несущая в руках термос со
спермой, Сергей Лукич
впервые в жизни
почувствовал себя
сволочью. Он всей душой
ненавидел свою некогда
любимую работу;
должность эксперта, к
которой так стремился
последние несколько лет,
стала ему отвратительна. А
вот Люська в своих
фиолетовых сапогах была
прекрасна, и ничего кроме
Люськи уже не
существовало для него, а
прочие женщины вызывали
чувство глубокого
омерзения. При одной мысли
о женском половом органе
его затошнило, и, тем не
менее, он должен идти и... А
запах!.. Бу-э-э..
- Я больше не могу!
Люсенька, что хочешь со
мной делай,- я не пойду..
Давай выльем эту дрянь на
помойку, а? Я к вам
трактористом устроюсь, я
умею!
- Но ты же должен, Серёжа.
Так надо для Родины.
Может, там, - Люська
ласково погладила термос,-
детки самого Президента?
Если бы не он, я бы тебя не
встретила, и ничего бы у
нас не было. Я так тебя
люблю, Серёженька, так
люблю... И Президента тоже
люблю!
Сергей Лукич ощутил
мучительный укол
ревности.
- А почему ты решила, что
он тоже участвовал?
- Ну-у... Серёж, ты прям как
маленький. Если уж не он,
то - кто?
- Мало ли желающих... Вон,
когда заседания
показывают,- стоит какой-
нибудь там, выступает,
одной рукой над трибуной
машет, а ты вторую руку у
них видела? Или трибуну
эту сбоку?
- Нет, но... Думаешь, они там
это?..
- Конечно! Однозначно, -
дрочат!
- Может, оно и так, -
подумав, уверенно отрезала
Люська, - а только кому ни
попадя генофонд нации не
доверят.
"А что, возможно, она и
права,- подумал Сергей
Лукич,- И ведь не
проверить никак. Даже если
попадётся президентский
головастик, то могут
материнские гены
проявиться". И тут его
осенило. Нечистые образы
оставили его воображение,
и в душе Сергея Лукича
воцарился мир и покой.
- Ладно, Люся. Ради тебя,- я
пойду.
"Ради тебя я на всё пойду",
- подумал он и ушёл, шагая
широко и свободно, но уже
к обеду вернулся. Ботинки и
брюки его были обильно
вымазаны свежим навозом,
на рукава пиджака налипли
репейники, зато на лице
играла и лучилась улыбка
триумфатора.
- Всё! Демографическая
программа выполнена
досрочно. Люся! Давай
поженимся?..
.........................
- Да вы успокойтесь,
папаша! Мальчик у вас, два
кило-восемьсот... Глазки?
Глазки - карие. А почему он,
собственно, должен быть
похож на Путина? Как это на
кого? Ну, не знаю... На вас,
наверное.
- А на Путина, к слову
сказать, у нас теперь вся
скотина в хозяйстве
смахивает почему-то.
Поросёнок наш, Гришка,
например, как глянет с
прищуром, - ну прям
вылитый. Я первый раз как
увидела, так чуть не
описалась. Осенью повели
его кастрировать, (за пол-
литра, как всегда), так он,
свинтус этакий, на
ветеринара глянул, - у того
скальпель из руки,- бряк!..
Упёрся ветеринар, - и ни в
какую: "Изыди,- кричит,-
Сатана!". А у самого руки
так ходуном и ходят. И пить
с тех пор бросил, теперь к
нему с пол-литрой уж не
подъедешь. Только
кастрировать всё равно
надо бы: больно он, сцуко,
тощий...