Яма, 8

Автор: Послемрак Нарцисс стоял в помутненной старушечьей одышке посреди какого-то пустыря, ощущая под ногами топкую слякоть. Сам пустырь находился в мрачной низине, в которую падала крутая тропа. Было тесно: с одной стороны публично перешептывался, захлебываясь ветром, полумертвый камыш, с другой, глубоко сцепившись с землей, накренились бетонные плиты. Спереди почти отвесно перегораживали путь шуршащие заросли.
Вокруг не было ни души. Рядом с Нарциссом похихикивал довольный Корытин…
Тело земли было отвратительно, измучено и сквозь лунную тьму казалось обугленным. Расходившаяся во все стороны варикозными корками грязи слякоть просвечивала редкими проплешинами скудной, умершей еще до рождения, вечно желтой травы, фрагменты которой были обтянуты сеткой болезненно-венозных ручейков луж.
Куполом над этим мрачно-камуфляжным пейзажем висела низкая луна, отливавшая над поляной белые косые стены. Небо было почти недвижно, и лишь иногда проявленные полным месяцем эфемерные тучи дергались с места, и тогда создавалась трафаретная иллюзия того, что и небо вслед за ними плавно отчаливает из мертвой точки в обратную сторону… Но тучи быстро таяли, отдаляясь от распространяемого луной света, а когда все-таки проплывали, то прерываемый ими шлифованный свет мелькал и переливался из белого в черное, прямо как как ковыль на ветру.
Подросток так был пригвожден к этому, невесть откуда возникшему месту (как его называл Корытин – дислокации), что не сразу обратил внимание на странную реакцию своего организма на споенный ему дьяволом “Жидкий огонь”. Помимо могильного металлического запашка какой-то аптеки, которым обдавало дыхание, были и более жуткие симптомы: что-то очень умное и живое подсело в правую часть живота, и это был не просто дискомфорт. Свербящая боль тупо колола печень, напоминая характером сквозную боль распломбированного зуба. Представив, как кто-то сосет изнутри и щемит его печень, подросток поморщился…
Он с ненавистью взглянул на виновника этих ощущений.
Корытин, казалось, уже позабыл про спутника, к которому сам же и набился в гиды по своим дисклокациям. Он беспрестанно оправлялся после суматохи путешествия и самодовольно мурлыкал. Была в его поведении странная особенность: он не отцеплялся от своей одежды, сковыривая с нее оставленные брызгами грязи царапины. Правый рукав его пальто совсем отсырел от этой грязи и видимо вызывал в дьяволе наибольшее удовольствие, как валерьянка в психике кошки. Зацепляя ногтем очередную суховатую дорожку, он шипел слюной, будто вскипая от удовольствия.
Несколько минут одинокие путники простояли в сгустившейся молчанием неопределенности, и вскоре Корытин начал беспокойно озираться по сторонам, как бы ожидая чьего-то появления. Оторвавшись от грязных дорожек на одежде, он принялся притопывать ногой, качать головой и напевать что-то, прерывая этот единоличный оркестр презрительным смехом, обращенным к чему-то невидимому – возможно, к неловкости своего же положения. Низенькая фигурка в мешковатом пальто с десяток минут мельтешила перед глазами Нарцисса, но вдруг дьявол остановился.
- Подождем! – смахнул тишину он и добавил, принюхиваясь:
– Чувствуешь это? Этот запах дождя… Мочеватый такой…
Подросток тоже принюхался. Действительно, где-то вверху пахло дождем.
Корытин, очевидно, неслучайно включил обоняние – сам же сделался при этом, как насторожившийся кот. Очевидно, он боялся чего-то. Кадык тревожным лифтом прошатался вдоль его горла.
Чтобы стряхнуть навеянное дьяволом волнение, подросток решил принять длительную позу. Ступив пару шагов назад, он наугад присел в темноту, но попал точно на край покосившихся плит. И так понуро остался сидеть, скрестив руки и опустив голову.
За это время ни один звук не потревожил Нарцисса. Лишь несколько раз собачья перекличка донеслась до пустыря, условно отгородив его от происходящего во внешнем мире. Чувство принадлежности к некоему укромному уголку откликнулось приятной теплотой в пищеварении подростка, но, вспомнив, что тут же, рядом с ним, марширует подозрительный Корытин, Нарцисс потерял эту мечтательную нить.
Казалось, Корытин сам не знал, что дальше делать с подростком и всей этой ситуацией.
Но ждать развязки оставалось недолго…

- Ну, началось, – в самый неожиданный момент перечеркнул забвение тишины Корытин.
Подросток тут же поднял голову. Вжившись в свою понурую позу, он не заметил перемены, которая произошла за эти несколько минут с природой. Свет луны ощутимо располнел, и деревья стали светлы, как в ночном снегу. Можно было различить даже мохнатые овалы летучих мышей, что проносились перед глазами вышвырнутыми черными комами.
Своими словами «Ну, началось!» Корытин предвосхитил странные звуки со стороны тропинки: будто кто-то звучно и многократно отрывал язык от неба. Подняв голову, Нарцисс увидел, что низину заволокла густая пелена, и теперь пустырь был окольцован волнистым туманом. Но это было самым обычным делом по сравнению с тем, что делалось на ведущей в низину тропе…
Звуки оказались кваканьем. В каком-то неестественном, потном, полиэтиленовом тумане прыгали, перескакивая одна через другую, отвратительные серо-зеленые лягушки...
Не поверив увиденному, подросток сморгнул. Но открыв глаза, увидел, что лягушек стало еще больше – все новые силы прибывали с пригорка, и не было видно, сколько еще там, наверху, этих животных, что как десантники резво выпрыгивали на тропу. Нарцисс перевел взгляд на Корытина. В его усыпанном бликами взгляде боролись самодовольство и страх. И, все-таки, дьявол усмехнулся…
В третий раз, взглянув на тропу, подросток обнаружил, что лягушек стало не только больше, но и что каждая уменьшилась в размерах, став величиной с мячик для настольного тенниса. В этот миг Нарцисса осенило: Корытин обманывает его! Каждая дислокация – это ловушка, капкан. Всё в этой низине иллюзорно! Корытин, как и подросток, следил за лягушками, но Нарцисс понимал, что дьявол неотрывно контролирует его боковым зрением. Стараясь не подать вида, что он решил бежать, подросток принялся продумывать, в какую сторону ему легче втопить.
Что-то – вся совокупность виденных им ранее возможностей выхода отсюда – подсказало подростку, что бежать лучше через саму тропу. Но ведь ее заполонили эти лягушки!
При каждом взгляде Нарцисса в сторону тропы, мерзкие земноводные уменьшались в размерах. И тут подросток совершил ошибку. Посчитав, что уменьшив лягушек до мельчайших размеров, он легко минует их, он уставился в сторону беспорядочного хаоса их движения, не отрываясь и стараясь не упускать из вида ни одну лягушку. Он опрометчиво решил, что если смотреть на их наступление широко раскрытыми глазами, то можно одной силой мысли одолеть этот шквал. Напрягая взгляд и психопатически выпучивая глаза, подросток простоял в таком положении с минуту, незаметно приближаясь ближе к тропе, навстречу лягушкам…
И когда подростку показалось, что ему удастся одолеть жаб, когда Корытин тревожно взглянул с какой-то опаской на Нарцисса, произошло непредвиденное. Тревога в глазах дьявола сменилась злобным блеском…
Достигнув размера крохотных катышков, лягушки, вместе того, чтобы уменьшаться дальше, стали подпрыгивать к подростку. На него надвигался целый рой миниатюрных попрыгунчиков. Это напоминало картину, как если бы на пол рассыпались пульки игрушечного пистолета. Подросток сперва стоял спокойно, приготовившись к бою, но как только первая живая крапина, как молния из тучи, стремительно прыгнула в его сторону, он зажмурил глаза, и, закричав что-то, ринулся вперед махать руками изо всех сил. Отбиваясь от наступления, подросток продолжал кричать, и этим воспользовалась целая горстка лягушек-мутантов – они запрыгнули ему в рот…
Очевидно, это были не столь уж обычные земноводные, а разумные существа, потому что они сразу сгруппировались у Нарцисса под нижней губой, и пока подросток пытался выбить языком одну, вторая забивалась еще глубже, и вскоре десантная армия этого ожившего бестиария образовала ровный ряд под десной подростка. Освоившись, они стали покусывать его под губой, отчего Нарцисс ощутил жжение, как от задержавшейся во рту зубной пасты.
Тут же стало ясно, что Корытин ближе к победе. Он не скрывал торжествующего оскала, как будто видел насквозь происходящее внутри подростка. А подросток чувствовал, что побег сделался почти невозможным: сонное мление охватило его при смешивании слюны с «лягушками». Сосущая пустота потянула в мышцах, лишая Нарцисса инициативы к движению.
Именно в эту секунду подросток понял, что только бегом сквозь усталость, только бунтом сквозь желание уснуть, только тропой сквозь лягушек, он сможет спасти себя от дьявола. И, в отличие от миллионов сверстников, не ради свэга прикрыв рот рукой, ринулся очертя голову навстречу порхавшим в прыжках жабам.
Он не заметил, как миновал низину и попал в кинопленочный промельк нового пейзажа. Силуэты деревьев, заброшенные склады и нетрезво пахнувшие свалки мухой проносились по бокам. И, наконец, на секунду подросток забылся, без остатка отдавшись бегу. Сперва он верил, что уйдет от дьявола, хотя слышал неуступчивое шарканье его ботинок позади себя. Его удивляло то, как цепко дьявол удерживал дистанцию, не отставая в своих разваливающихся туфлях, которые Нарцисс успел заметить на ногах Корытина еще в низине. Но постепенно вера угасала, превращаясь в немощный фитилек, уговаривающий самого себя не гаснуть. Лягушки напоминали о себе все настойчивее, сползаясь в липкие комки под губой. Подросток старался отплевывать их. И по мере того, как кончались силы и усиливалась резь в легких, последняя надежда отдалялась от Нарцисса. Он уже не видел ничего вокруг, не слышал даже шарканья Корытина, а слышал только собственное дыхание, которое обрушивалось с каждым вздохом.
Опомнившись, сбавив ход, он понял, что бежал наобум, «куда глаза глядят» – погоня переместилась без ведома подростка в какую-то степь.

Кругом было обширное пространство, обозначенное голыми деревьями, начавшей возрождение бурой травой, да горизонтом, над которым поднимались сонливо распыленные по всему небу прообразы настоящих облаков. Занимался рассвет. Тревожная, подглядывающая синь разнимала предметы из ночных объятий.
Подросток понял сразу: спрятаться здесь решительно негде – наоборот, впереди чернело какое-то препятствие, лишавшее его всяких шансов на спасение.
«А, будь что будет!» – решил Нарцисс и уже подыскивал подходящую секунду, чтобы остановиться и встретить дьявола лицом.