Бульварное чтиво.

Автор: Владимир Павловский
Бульварное чтиво.
(повесть)






Приятно жить на белом свете,
Когда кругом тебя весна,
Когда на небе солнце светит
И жизнь приятностей полна!
Приятно жить на море теплом
В уютном доме небольшом,
Когда светило светит в окна
И чайки в небе голубом!
Когда от дома недалеко
Песчаный и пустынный пляж.
И сосны вкруг растут высоко,
И в перспективе горный кряж!
Приятно вечером в шезлонге
На розовый глядеть закат,
Пить коньячок из рюмки тонкой
И кушать горький шоколад!
Еще приятней, если рядом
Подружка милая с тобой.
Тебя ласкает нежным взглядом
И радует тебя собой!
Приятно обнимать подругу
Ночами, стоя у окна!
И помечтать под шелест звука,
Когда на брег бежит волна!
Приятно с ней рука об руку
Гулять по пляжу по утрам
И постигать любви науку,
Отдавшись ласковым волнам!
Приятно с ней вдвоем обедать
У моря прям, на берегу!
Такое что-нибудь отведать:
Баранью ножку иль рагу.
Приятно тост поднять за даму
Бокалом красного вина!
Польстить ей откровенно прямо,
Чтобы зарделась вся она!
Приятно, если белизною
Блистает скатерть. Небосвод
Вдали сливается с волною
Лазурь небес с лазурью вод!
Приятно, когда солнце блещет
Весь день в лазурной синеве -
Приятны мне все эти вещи,
Но я теперь живу в Москве!
Москва, семнадцать тридцать, лето.
Толпа кругом, Тверской бульвар!
И я в толпе гуляю где-то,
Ищу назначенный мне бар!
Кругом шумит, поет столица:
Рычанье нервное машин,
Гул голосов, мелькают лица,
А в сердце только чертов сплин!
И я один среди прохожих
Бреду с поникшей головой.
Ну что теперь поделать, Боже,
С одолевающей тоской!
Но вот он, вывеска светится!
Ну, да! Конечно, тот кабак!
Вот, черт! Ведь можно и напиться,
Развеять подступивший мрак!
Вхожу! Бармена тень за стойкой.
И никого, и полутьма.
С десяток столиков и только.
И джаз! Уютненько весьма!
Смотрю меню: коньяк, текила,
Так ... мартини - это для детей!
О! "Секс на пляже" - мило-мило!
Текилы! Так оно верней!
Налей, мой друг, быстрей отравы,
Насыпь на край стакана соль!
Сок крепкий голубой агавы
Снимает головную боль!

Ах, как люблю я это жженье,
Когда он льется в пищевод!
Пролился, дальше – наслажденье,
Лимончик отправляю в рот!
И сразу вспомнил зиму эту,
Как будто кадры из кино:
Мелькает часть другая света,
Где с нею был не так давно.
Мою любовь зовут Мария,
Не лезет за словцом в карман!
Она, как море, как стихия,
Чуть что, так сразу ураган!
Наш самолет, продув турбины,
Взлетел до нужной высоты.
Пока, березки и рябины!
Нас ждет уже страна мечты!
Бежим московской суеты,
Мне сорок пять, ей двадцать восемь.
И ради ней семью я бросил:
Жену, детей и сжег мосты!
Как рассказать о ней, не знаю.
Красива? Да!? ... Ну, может быть.
Но рядом с ней вдруг сердце тает
И хочется ее любить!
Она стройна определенно!
И ножки! … Ножкам равных нет!
И улыбается влюбленно,
И чистый излучают свет
Глаза!
Да нет! У ней глазищи!-
Пожалуй, так их опишу-
Из них как будто солнце брызжет,
Когда ее вдруг рассмешу!

Мы в Мексике! Мы в вечном лете!
Светило ласковое светит,
Катятся волны на песок,
И пьем уже агавы сок!
Не зря безжалостный Кортес
Сюда привел конкистадоров
И с кучкой драчунов и воров
На местный берег все же влез!
Тот день особенно был жарким,
Блистало солнце в вышине,
И море своим цветом ярким
Поспорить бы могло вполне
С лазурью неба бесконечной.
И волны с ласкою беспечной
Лизали каменистый брег,
В зеленых джунглях человек
Искал отдохновенье в вечной
Тени раскидистых дерев,
Заботы все свои презрев,
Вдруг предавался неге томной,
Любуясь чрез зеленый лес
Так поражающе огромной
Лазурной высотой небес!
В такой вот день, гласит преданье,
Вернуться должен из скитанья
Кетцалькоатль - змей пернатый,
Ацтеков кровожадный бог.
И вот вдруг на волне горбатой
Мелькают тени двух пирог!
Все ближе, ближе входят в бухту,
Людей в них видно уже, ух ты!
В руках железное оружье:
Пищали, арбалеты, ружья.
Стальные шлемы на главах,
Летят на полных парусах!
Бросают якорь и на берег
Крутой, враждебный и чужой,
Добычи жаждя золотой,
Выходят шумною толпой.
И Боже мой! Индейцы верят!
Испанцев только лишь шестьсот,
Но смелость в купе с жаждой злата,
Известно, города берет.
Тяжелые открылись врата,
Великий пал Теночтитлан,
В века ушло ацтеков царство -
И вот другое государство
Пришло тогда на Юкатан!

Но вот мы, наконец, в отеле:
Чудесный вид на океан.
И широченные постели!
Я – Казанова, дон Жуан!
Хотя куда им до меня:
Не выходили мы три дня!
Нам все друг друга было мало,
Здесь в воздухе любовь витала!
Какое тело! Милый Боже!
Захочешь - а уйти не сможешь!
Как хорошо мне было с ней,
С прелестной скромницей моей!
Но ей культурная программа
Важней! Ах, что за драма!
А мне б еще, еще резвиться!
Но утром надо в Чичен-Ицу.



*******

И вот они - их пирамиды.
Обнявшись, стоя наверху,
На дивные мы смотрим виды
И понимаем ху из ху!
На этом месте, здесь когда-то
Стояли хмурые жрецы
В одеждах черных. Их богато
Из перьев сделаны венцы.
Пред ними камень! Все готово
Для поклонения богам.
Дать знак последний, крикнуть слово,
Но вниз верховный смотрит сам:
Кругом везде его ацтеки.
Силен! Силен его народ!
Он чуть сощуривает веки
И смотрит дальше, видит вот:
Недалеко от пирамиды
Свирепых воинов отряд,
Главы их шлемами укрыты,
Кольцом вкруг пленников стоят.
В руках оружье боевое
И возбужденный блеск в глазах!
Стоят, внимание утроя,
С улыбкой гордой на устах!
И пленники друг к другу жмутся
Под улюлюканье толпы.
Сердца их учащенно бьются,
К груди склоняются главы.
То все мужчины молодые
В расцвете своих лучших лет
От самых пяток и до выи
Окрашенные в синий цвет.
Вот жрец верховный вскинул руку!
Ну все! Свершилось, отдан знак.
Пора принять несчастным муку:
Уйти в небытие, во мрак!
Под страшный грохот барабанов,
Под завывание рожков
Жертв тащат, будто бы баранов,
Для ублажения божков!
Толпа ревет: быстрей, быстрее,
Скорее хочет видеть кровь!
И ужас жертвы сердце греет:
Быстрей, быстрее нож готовь!
И вот уже втащили жертвы
На самую на верхоту!
На камень! …
Держат хваткой мертвой!
Ревет толпа: ату-ату!
Жрец поднимает напряженно
Нож,
Слегка подвинувшись вперед.
Вокруг стихает все мгновенно
И в нетерпенье крови ждет
Толпа!
Лишь слышен звук хрипящий
Дыханья жертвы в тишине.
И ужас дикий леденящий,
И что-то жуткое извне
Присутствует!
Удар холоднокровный, с силой!
Кровь брызжет, ребер резкий хруст,
И хрип тяжелый и унылый
Слетает с помертвевших уст!
И жрец рукою дерзновенной
Движеньем резким и простым
Из груди ком окровавленный
Вдруг вырывает с криком злым!
Свершилось жертвоприношенье,
И улыбается Чак Моль,
Принявши сердце в подношенье,
Приняв для Бога страх и боль!
Еще удар! Башка слетела!
Ее он за власы поднял
И пнул истерзанное тело,
Закончив страшный ритуал!
И труп истерзанный катится
По длинной лестнице крутой,
Толпа ревет и веселится
И требует уже другой!

Так мы с ней время проводили,
Экскурсии, постель, да пляж!
И, взявшись за руки, любили
В волну нырнуть! А там кураж!
А там любовь, а там движенье,
А там стихия, и с утра
До самого изнеможенья
Так продолжается игра!
Вот пролетели две недели!
Везде - любовный беспредел.
На пляже, в море и в постели
Сбылось все то, чего хотел.

*************

Потом Москва. Мы прилетели
Как раз в начале февраля:
Трещит мороз, метут метели.
Сурова русская земля.
От Шереметьево до МКаДа
Теперь буквально минут пять,
Ну не дорога, а отрада!
А бастовали то как, блядь!
О, Боже! Как митинговали!
Ну, настоящая война!
Дорогу строить не давали.
Вопрос: ей, Богу, на хрена?
Ха-ха! Несчастные людишки,
Большое пилится бабло,
А вам бы все властям назло!
Сидите тихо! Будто мышки!
Ну, что вы за какой-то лес
начать пытаетесь процесс!
Там наверху на вас плевали:
Кому, когда вы помешали?

Но вот! Ура! Въезжаем в город.
Теперь до дома
Ползем по улицам знакомым.
Унылы серые дома.
Кругом московская зима.

По вестям бодрым соловьем
Вещает бодрый Соловьев:
Какой у нас хороший Путин!
Как здорово он нас раскрутит!
Как гениально и как просто
Вновь покорил он полуостров!
Как общество во всем согласно,
О нашем будущем прекрасном!
Как мы на санкции плевали
Да и в гробу их всех видали!
Сижу и думаю: ну, да!
Когда же мне кирдык настанет.
Тебе-то что! Твоя звезда
Ужо, наверно, не увянет!
Народ ведь надо вдохновлять
Когда угодно, твою мать!

Шофер, бурча себе под нос,
Про все в стране глобально судит:
О том, что с нами дальше будет
Решить пытается вопрос:
Вот вы скажите, господа,
Бюджет деваете куда?
Ну отчего день ото дня
Растет чиновничья мотня?
Ну и еще один вопрос:
Как попадает в список ФОРБС
Госслужащий А. Староверов
И тысячи других примеров.
Что происходит с Сердюковым?
И с изгнанным теперь Лужковым?
Как стала вдруг миллионером
Жена Шувалова, к примеру?
Я лично думаю одно,
Что тут порука круговая
Нельзя рубить одно звено –
Вся цепь от этого страдает!
Шофер! Ну все же злющий гад!
Чистит начальство все подряд:
Ужо, ужо вам будет тварям,
Дадим по разжиревшим харям!
А я вот не революционер,
Но с ним согласен, например!
Но вот уже знакомый дворик,
Вовсю лопатой машет дворник!
Не наш, не русский человек,
Но работящий - он узбек!
Теперь, я думаю, вовеки
Работают одни узбеки!

Обычный дом - пятиэтажка,
Второй этаж, налево дверь.
Здесь проживает моя пташка,
Здесь буду жить и я теперь!
И вот мы с ней подходим к дому,
Почти у двери мы знакомой.
Тащу я сумку, чемодан,
Пакетов пару, барабан
И всякое еще барахло,
И тут, как будто бы назло,
Соседка встретилась: Ах, Маша!
Вернулась ты! Привет!
- Привет!
Ее и раньше знал - Наташа,
Создание прелестных лет.
Сошлись две дамы, увлеченно:
О том о сем, о том о сем.
Стою я рядом обреченно:
Чего болтать-то ни о чем?
Они трещат - я стервенею,
Они еще - и я еще!
И от обиды аж бледнею,
И сумки давят на плечо!
Я будто дед Мороз нагружен,
В подарках весь и весь в мешках.
И думаю уже, что нужно
Как гаркнуть: «Что у вас в башках!
Вы что, подруги, охренели,
Не видите стою я еле!»
Но Маша весело болтает
И длинный начала рассказ
О том, куда слетать мечтает
И что купила в этот раз!
Как хорошо на пирамидах!
И из окна какие виды!
Какой там кофе и постель,
Какой чудесный был отель!
Трещит - ну будто пулемет!
Я думаю: вот ведь везет!

Наташа на меня смотрела
И улыбалась хитро так.
Но, видно, поняла, в чем дело,
И проявила все же такт.
Ей стало жалко мужика:
Спешу я, Машенька, пока!
Давай зайду я к вам вечор,
Тогда продолжим разговор!

Вот поднимаемся в квартиру,
Гремим ключом, раскрыли дверь.
Люблю я колесить по миру,
Но дома лучше! Верь не верь!
Квартирка небольшая, право,
Но чистенько здесь - все на славу:
Две комнаты, балкон в одной,
Да кухня с дверью распашной,
Да коридор да туалет,
Да больше ничего и нет!
Вот так живет моя зазноба,
Не так уж и богато чтобы!
Как в общем большинство людей:
Все простенько и без затей!

Ночь дня зимою дольше наша,
Как шесть часов уже темно.
И с темнотою заодно
Стучится в гости к нам Наташа!
И с нею муж ее Егор.
В руках шампанского бутылка.
Приветствия - излишне пылко,
Слегка смущенный разговор:
- Привет! Ну, мы, как обещали.
Вы как с дороги - не устали?
- Ах, нет! Ну что вы! Рады вам!
Да заходите! Кухня там!
Сейчас мы все сообразим:
Чего мы пьем и что едим
Расселись. Кухня маловата,
Но так уютненько на ней!
Срубили быстро два салата
И потчуем теперь гостей!
Шампанское искрит в бокалах.
Мы пьем за дам, расправив грудь!
И на душе теплее стало -
Покрепче бы чего-нибудь!
О! Есть текила рипосадо,
Дар щедрый Мексики златой:
- Вот это да! Вот то, что надо! -
Егор кивает головой!
Тащу! Тащу сосуд бодрящий.
Четыре рюмки ставлю вряд.
Лью сок агавы - настоящий,
Чудесный бодрости заряд!
Егор...
О! Он, похоже, знает толк!
Вот он насыпал соль на руку,
Лимона капля! Вот глоток!
И буркнул в восхищенье: Сука!
Хороша!
И разговор пошел живее,
Когда текила душу греет!

- Ну как там в Мексике?
-Да, как вам?
Там говорят туристов бум?
- Да! Ездили мы с Машей как-то
В майянский городок Тулум!
- Да! Ну и как там?
- Игуаны
В тенистой зелени дерев,
Кругом зеленые поляны, -
Вещает Маша нараспев, -
Да мы вам все сейчас покажем,
У нас же фотографий тьма!
Я вижу, как приятна Маше
Теперь вся эта кутерьма!
- Идемте в комнаты быстрее!
Сейчас, сейчас, сейчас, сейчас…
Где ж этот шнур? Где батарея?
Ах, вот!
Сейчас увидите вы нас!
Ах, милый! Ну, включай же телек!
Вот все уже подключено,
И видим мы высокий берег,
И море плещется, оно
Накатывает, лижет
Высокие его скалы.
Вот фотография поближе,
Вон там на скалах - это мы!
Вот Маша рядом с игуаной
У древней городской стены!
А вот какой-то идол странный,
Кровь приносить ему должны!
Да, точно! Это в Чичен-Ице!
Нам рассказал экскурсовод:
То майя древняя столица,
Вдруг брошенная ими. Вот
Сенот!
В земле огромная воронка
Какой-то страшной глубины.
И, если камень бросишь, звонко
На дне услышишь всплеск волны!
На дне вода. Под Юкатаном
Великая река течет.
Вы представляете! Как странно!
Сенотов этих там не счет!
Но этот … этот в Чиен-Ице
Особенный – святой сенот.
В нем плодородие родится
И бог дождя Юм Чак живет!
Когда засушливое лето,
А там такое каждый год,
Считали майя, значит это,
Юм Чак к себе невесту ждет.
Не всякой быть невестой бога!
Любая Богу не нужна:
Должна воспитана быть строго,
Скромна, послушна и нежна!
Ну и, конечно же, красива.
Нельзя не угодить ему:
Коль не понравится, то живо
Бог объяснит вам, что к чему!

Вот тут особое уменье:
Как лучший отобрать товар?!
Их выбирают при рожденьи
Жрецы, готовя Богу в дар.
Но вот приходит время. Жертвы
Отводят в специальный храм.
На фото вот он! Самый первый!
Над ними курят фимиам,
Молитвы, танцы, песнопенья -
Кругом веселье, радость, смех
И золотые украшенья
Для Бога в дар с собой у всех!
Невесты сердце замирает,
Узнает скоро она, как
Ее обнимет, приласкает
Великий идол - бог Юм Чак!
Их красят краскою лазурной,
Все: руки, ноги, грудь, живот ...
- Зачем?
- Как? ... То в традиции культурной!
Для разжиганья страсти бурной
Пред опусканием в сенот!
- А дальше?
- Дальше наряжает
Их в золото великий жрец
Все кольца, бусы - все сияет!
На головах златой венец!
Ну, вот готово, наконец.
Вперед идет великий жрец!
И майя шумною толпою
Чрез лес священною тропою
Идут к сеноту ... Ну а там
На край воронки ставят дам.
И дальше жрец холоднокровно
Толкает их поочеред,
Бьют в барабан громободобно,
Толпа орет невестам вслед
И золото в сенот кидает!
- И что же это, помогает?
- Не знаю ...
- Ну, конечно, нет! –
Вставляет слово свое Маша, -
Все это… ну, такая лажа!
- Неважно! Для тех нет спасенья.
Утонут, лягут в мутный ил.
Свершилось жертвоприношенье
Все так, как Бог их попросил!
Другой народ, другие нравы,
Другой восторг, другой почет.
Другой религии отрава
Неистово к себе влечет.
Мы с Машей все под впечатленьем,
Про Мексику все говорим,
Пытаем все гостей терпенье,
Но нет! Все интересно им!
Пылают щеки у Наташи,
Она вдруг стала краше Маши!
И у Егора глаз горит,
Когда он тосты говорит!
Я вижу, как ему все ново,
Как завораживает все,
Когда про казнь доходит слово
Он шепчет про себя: «уе!»
- А помнишь, Маша, в Чичен-Ице ….
- Про наважденье, колдовство?! -
Тут Маша начинает злится
И кулаком грозит мне: Во!
- Что хочешь рассказать ты? Бред!
В природе ведь такого нет!
- Да!? Ну и пусть воображенье!
Да хоть бы даже от жары,
Не порть мне, Маша, вдохновенье…
И гости просят: Расскажи!
- Жара, жара! Так солнце жарит
Того гляди, мозги нам сварит!
Кругом постройки древних майя:
Храм воинов, храм черепов,
За ними джунгли наступают,
Высоко в небе птичек стая,
Туристы празднично гуляют
Среди построек и столбов.
И вдруг! О странное явленье …
На небе молния и гром …
И ветер сильный, и смятенье
Среди туристов, и кругом
Темнеет небо! Тучи, тучи
Черны, клубливы и могучи
На нем сбираются, и вот
Вдруг дождь тропический идет!
Все в лес тут кинулись спасаться,
Нам с Машей тоже бы собраться.
Но в странном мы оцепененье
Стоим, и дождик льет, на нас
Нашло какое-то затменье.
Вдруг вижу в пирамиде лаз!
Мы очутились как-то вдруг
Как раз у самой пирамиды.
Не лаз, а двери уж открыты!
А в небе грома страшный звук!
А на дверях табличка СТОП,
Не лазили наверно чтоб!
Бежим туда, заходим, что же?
Пред нами лестница, она
Хоть тускло, но освещена!
Мы - вверх по ней! Похоже,
Давно никто тут не ходил.
Дух майя будто тут застыл!
Идем! И входим в помещенье,
На стенах странное свеченье,
Посередине зала трон,
Из камня вытесанный, он
По форме сделан ягуаром
И в странный бурый крашен цвет.
Вдруг молнии блеснул отсвет,
На нас дохнуло будто б жаром,
И пахнет будто бы угаром.
Мы робко движемся вперёд
В каком-то жутком наважденье!
Да не угаром пахнет - тленьем!
За трон заходим, видим: вот
Чак-моль стоит, и камень рядом
Какой-то синий и пустой …
Нет! …
Нож на нем лежит простой!
Уже не тленьем - пахнет смрадом!
А нож на жертвенный похож,
И нас охватывает дрожь!
Да точно, точно … он и есть!
Тут молния опять как тресь!
Затем затменье, свет потух.
Потом хлопок, шипенье, бух!
И что-то ухнуло занудно,
Что дальше было - помню смутно!
Мы вновь опять пред пирамидой
Людей пугаем страшным видом!
И солнце светит, небо ясно,
И люди ходят! Все прекрасно!
Бывает же, однако, все ж
Стою, в руке сжимая нож.
- Нож!? ...
- Да-да, тот самый нож!
Мы, было, кинулися к двери!
Но нет ее - глазам не верю!
Лишь огражденье, надпись СТОП,
Не лазали наверно чтоб.
Ей, Богу! Странный, странный случай.
Тут Маша встряла: «Ты не мучай
Излишней мистикой людей,
Текилы лучше уж налей!»
- Налить текилы? Это можно!
Ты не подумай! Мне не сложно!
Тем более, что все тут за!
Ах, Маша! За твои глаза!
И вот опять мы пьем текилу,
И Маша снова стала милой.
Но нет, меня так распирает!
Хочу похвастаться ножом,
Как будто кто меня смущает
И в мозг вползает мой ужом!
- А знаете, ребята, все ж
Я покажу вам этот нож!
Индейцы его ицтли звали, -
Гляжу ребятам невтерпеж!
- Я верно мыслю, вы сказали?
Тот самый ритуальный нож?-
Глаза зажглися у Егора
Не может оторвать он взора!
Пытаясь все найти ответ,
В чем суть - мистический секрет
Кусочка горного стекла,
Принесшего в мир столько зла!
Так что же за предмет сей грустный?
Рукой воистину искусной
Нож сделан просто филигранно
Из горного обсидиана,
Что как-то так само собой
В руке лежит он, как влитой!
- Ах, можно взять его мне в руку,-
Егор, я вижу, впечатлен, -
Ах, Боже мой! Какая штука
Из этих варварских времен!
И как же? Как? Двумя руками
В грудную клетку прямо хрясь!
- Ну, дай же подержать ты даме!-
Тут и Наташа дорвалась!
Весь вечер все сидела тихо,
Немного будто бы грустя,
Порою выпивала лихо,
Глазами только лишь блестя.
Немного странно, но бывает
Со всеми впрочем, иногда.
Обычно же она болтает
И улыбается … да-да!
- Вот, черт возьми! … Возьми, Наташа! -
Егор, ей Богу, джентльмен!
А как еще? Коль в сей момент
Вдруг так мила супруга ваша!
Но вот, ей-богу, женской ручке
Нож ицтли вовсе не идет.
Ее воинственность не в счет,
Другие ей привычней штучки!
Мне нравится, когда она,
Изящной грации полна,
К губам несет бокал вина,
Или изящно держит чашку
За ручку пальцами двумя,
Иль эти ручки кормят пташку,
Иль обнимают вдруг меня!
А нож! Ну, фу! Совсем не то,
Аж, передернуло нутро!
- Да! Нож чудесен! Правда же!
Давайте выпьем же уже! -
Егор болтает вдохновенно, -
Хочу друзья я непременно
Поднять бокал за ремесло,
Что нож в свет этот принесло,
За руки мастера, терпенье,
За мастерство и вдохновенье!
- Постой, постой, постой, Егор! -
Смеется весело Наташа,
А вместе с ней и я, и Маша, -
Как ты не понял до сих пор:
Не нужно пить за все и сразу!
Давай за каждое по разу!
Мы пьем текилу, но уж поздно,
Наташа смотрит как-то грозно.
Егора взяв за локоток,
Твердит ему: «Пора, дружок!»
Ах, нам бы! Нам бы их законы, -
Глаголет пьяненький Егор,-
Ужо узнали бы вы, жены:
Перечить нам, мужьям, позор!
Но, правда, поздно – пора спать!
Егор с Наташею уходят,
И нам с Машулею, выходит,
Пора отправится в кровать
Про Мексику повспоминать!


**********

Я помню, то была суббота -
Ну, самый мой любимый день,
Когда не надо на работу,
Истома в членах, все так лень!
Уютненько лежу в постели,
Под нос тихонечко храплю,
Забыв о трудовой неделе,
Все так! Ей-богу, как люблю!
И дивный сон какой-то снится
Про то, как кушаю я пиццу,
На море где-то, может, в Ницце
С какой-то юной чаровницей.
Она прелестна и скромна,
Чувств замечательных полна!
Я вижу: дышит так глубоко,
Так грудь вздымается высоко,
Так замечательно чиста
Улыбка девичья, уста
Приоткрываются так томно,
И зубки в них блестят нескромно!
Как вся она полна любви,
И уж горит огонь в крови!
Вот я пою ей серенаду,
Но тут Чак-моль бежит из ада,
И веет хладом гробовым,
И эхом жутким громовым
Вдруг прорывается сквозь сон
Машунин голос: «Эй, пижон!
Вставай! Пора! Нам надо к маме!»
- Родная, я еще в пижаме!
Дай, милая... Ну хоть часок
Я должен выглядеть достойно!
А сердце бьется неспокойно...
Не то! Скорее, это шок!
Тащится к маме! Это круто!
- Ах, дорогой! Не рад ты будто?
Ну ладно, съезжу я одна!
Гони-ка мне ключи от джипа!
Ну, просто чудо - не жена
Но отдаю ключи со скрипом!
Машуня тот еще ездок,
Признаюсь тихо между строк!
Она уехала. Я нежусь,
В постели. Как же повезло!
И мыслью горделивой тешусь:
Моя победа! Всем назло!
Ух, как я проведу субботу!
Потом решу! Сейчас охота
Поспать ... и сплю,
Наверно, где-то с час.
Затем сквозь сон я слышу: раз,
Звонок звенит, затем еще!
Ну, как-то очень горячо!
Кому приспичило-то, блядь!
Надев халат, иду до двери,
Пока плетусь, звенит опять!
Не люди, блядь, а просто звери!
Дверь открываю, вижу что ж?
Соседка! Ей, бля, невтерпеж!
Она меж тем зовет: «Машуля!»
Глаза - ну, будто кирпичи!
- Постой, Наташ! Машуля в Туле
У мамы! Только не кричи!
Привет! Скажи? Да что с тобою?
Вид у Наташки, ну такой,
Как у троянки, когда в Трою
Ворвались греки и разбой
Устроили победный свой.
Халат на ней какой-то рваный,
Глаза припухли как-то странно.
Стоит - и слезы на глазах,
И неуверенность, и страх!
Понятно все! Небось, с Егором
Опять какая-то беда,
Опять какая-нибудь ссора
Иль в этом роде ерунда!
- Наташа, может быть чайку?
Давай-ка проходи быстрее,
Сейчас я чайник разогрею.
Тебе добавить сахарку?
Сидим на кухне, чай гоняем,
Молчим неловко и скучаем!
Чем даму милую развлечь?
Что говорить, ей-ей, не знаю.
От грустных мыслей как отвлечь,
Совсем-совсем не понимаю.
И думаю: теперь суббота,
Пришла не вовремя ты что-то!
О Боже! Хочется так спать,
Ну как домой тебя прогнать?
Но тут во мне какой-то бес
Проснулся и вперед полез:
Наталья, может, коньяку?
Давай с тобой по рюмке хлопнем,
Не то от чая точно лопнем,
Прогоним чертову тоску!
- Давай! - Наталья и не против,
Ей нужно как-нибудь снять стресс!
Коньяк тащи получше! – Вроде,
Опять нашептывает бес!
Камю на стол, две рюмки рядом,
Лимончик, груша, шоколад!
Чего еще для жизни надо
В субботу?
- Знаешь, как я рад,
Наташа, твоему приходу!
Давай, Наташка! За тебя!
За встречу нашу! За субботу!
Наташа слушает, сопя.
Две рюмки хлоп! И провалились,
Поддав душевного огня,
Наташины глаза налились
Слезами, смотрит на меня!
Ой! Нет, нет, нет не допустить!
Еще соплей тут не хватало.
Еще по рюмке пропустить!
- Ты как, Наташенька?
Устало
Все так же смотрит и молчит!
На ней какой-то груз. И давит!
Никак ее он не оставит,
А бес во мне опять скрипит:
Ну помоги, дурак, же тетке!
Налей скорей еще по сотке,
Что дальше будет, поглядим,
И я, похоже, движим им:
- Еще, Наташенька, Камю?
Мы пьем одну, затем другую,
И не проходит вхолостую
И я уж весело воркую,
Лимончик вкусненько жую,
Мне коньячок попал в струю!
Болтаю. Глупый анекдот,
За ним другой, смеюсь вдруг тупо.
Со стороны все это глупо.
Но все ж работает, и вот
У ней улыбка на устах,
И ест кусочек шоколада,
И говорит умильно: «Ах!
Сосед- сосед, ну как я рада,
Что дома оказался ты!
У нас с Егором спор культурный!
И не совсем литературный
Разговор потом …
на многие листы!
Однако суть его в любви».
И о любви у них все споры,
Любвеобильности Егора!
Как хочешь это назови!
«То, что он хочет, не могу
Позволить я никак ему!» -
Наташа скромно заявила
С какой-то внутреннею силой -
«А он вот требует и все!
Что с ним поделать, е-мое?
Ну, будто я какая шлюха,
Сегодня мне халат порвал!
Какой ублюдок! Двинул в ухо!
Распсиховался и сбежал!» -
Наташа так разволновалась,
Вдруг губки полные надув:
- Плесни сосед! Что там осталось!
Да ну его! Ей-богу! ... Уф!
И, отодвинув табурет,
На ножку ножку положила.
Не понимаю, в чем секрет,
Но выглядит ужасно мило:
Халат раскрылся ненароком:
Какая стройность, белизна!
И понял я, к каким урокам
Готовит нас теперь весна!
Ах, Боже мой! Ну что за ножки,
Ну что за прелесть, что за стать!
Нет, полюбуюсь все же трошки,
Ну как с собой тут совладать?
Вот мы встречаемся глазами
И заворожено молчим.
Мы, как актеры в глупой драме:
Играют то, что пишут им!
Гляжу и чувствую угрозу.
Не знаю, что и предпринять,
Но тут она меняет позу,
И глаз не оторвать опять:
Она немного наклонилась,
Скрестивши руки впереди,
И взгляду моему отрылась
Вся прелесть молодой груди.
Ее халат не смог, ей-богу,
Их полностью укрыть собой.
Быть может, видно не так много,
Но Боже мой! Но Боже мой!
Я встал неловко от смущенья!
О Боже! Куда деть глаза?
В груди огонь, сердцебиенье,
Что делает со мной коза!
Что ж делать дальше? Я к окошку,
Кляня себя: что за кретин!
Уф! Отдохнуть хочу немножко
От обольстительных картин!
Стою, в окошко тупо глядя,
Как обойденный лаской кот,
Но вдруг она подходит сзади
И чую: обнимает! Вот
Ручки нежно и проворно
Ласкают спину, плечи, грудь!
Стою, не двигаясь покорно,
И даже плаваю чуть-чуть!
А ручки ниже, ниже, ниже!
Что, черт возьми, за баловство?
Ее дыхание все ближе,
И вот обняли естество!
И мысль противная о Маше,
Но все! Владеет мною бес!
Он там внутри! И он в кураже
В безумный блуд меня понес!
И я халат с нее срываю,
Коньяк, лимон - все на полу!
Ее на стол! И обнимаю
В каком-то яростном пылу!
Гляжу на грудь ее - ложбинка
Прелестная меж двух бугров,
Глаза огромны, в них бесинка
И жар от тысячи костров.
Во мне не бес уже, а демон
С желаньем диким обладать!
И отличается лишь тем он,
Что хочет грудь ей разорвать!
И сердце вырвать, упиваясь,
Пуститься в пляс и заорать!
И, надо мною издеваясь,
Он начинает хохотать.
До боли зло, внутриутробно!
Наташа в ужасе! Огромно
У ней расширены зрачки,
Глазищи лезут из орбит
И сердце бешено стучит!
Где нож? Где нож? - Мой демон рыщет!
Бутылка! Бьет ее об стол!
Стекло скрипит, осколков тыща,
Еще б момент и все б - вспорол!
Наташа будто онемела!
Рот в диком ужасе раскрыт.
И жуткий страх - дрожит все тело.
Ни звука, только лишь мычит!
Но вот прорвался! Заорала!
Какой-то страшный визг и стон!
Рывок! Удачно! Побежала,
К двери! Быстрей! Быстрее вон!
Один стою посреди кухни:
Какой ужаснейший разгром!
Сознание вот-вот потухнет,
А в голове Бом-бом-бом-бом!
И сердце бьется ду-ду-ду!
Шатаясь, будто бы в бреду,
К кровати медленно иду.
Но вот дошел и сразу рухнул
Почти в небытие, во мрак!
В последний раз завыл и ухнул,
И успокоился призрак.


********

Ах, черт! Ну как болит башка!
Открыть глаза!? Нет! Слиплись веки!
Таких ужасных снов вовеки
Я не видал еще пока!
-Машуля! Маша! Ангел мой!
Машуля, дай мне аспирина!
Приснился, знаешь, сон такой,
Такая странная картина ...
Стоп! Идиот! Постой, постой!
Что хочешь рассказать ты Маше? -
Я размышляю сам с собой, -
Как изменял ты ей с Наташей?
Молчи, дурак! Быстрей отбой!
Пускай история из сна!
Но не поймет тебя она!
У ней другое чувство такта!
И этих щекотливых тем -
С другою полового акта
Не признает она совсем!
Но аспирин-то я могу?
Ну, это можно! Да, угу!
- Ну, Маша, дай же аспирин!
Но нет, молчит - не отвечает!
Что? … Неужели я один!
Черт, что все это означает?
Ах, вспомнил-вспомнил! Ах, ну да!
Ведь укатила к маме Маша.
Но, черт возьми! Так что ж тогда?
Была ли у меня Наташа?
И вспоминаю все подряд:
Лимон, коньяк и шоколад,
Ее чудесный белый зад!
Потом, наверно, адюльтер.
И на какой мне это хер!?
В испуге все ж глаза продрал:
Кругом меня темно и пусто!
Ах, черт! Да сколько же я спал?
И омерзительное чувство,
Что и не сон то никакой,
А на яву все это было.
Вскочил! На кухню! Боже мой!
В глазах аж даже заискрило!
В гостиной шесть часов пробило!

Вернуться Маша же должна...
Черт! Что подумает она!
На кухне форменный бардак!
Хотя ... Уж … И не страшно, так:
Осколки? Ладно, это быстро!
Где чертов веник? … Вот! Все чисто!
Стол пододвинуть, стул поднять.
Ну, вот и все! Порядок, блядь!
Теперь пора! Займусь собой.
Быстрее в ванную, быстрее!
Пред зеркалом стою, херею!
Не краше маски гробовой
Мое лицо:
Глазищи красны, Боже мой!
И лоб испариной блистает,
И странно щеки западают!
Не я, а кто-то там другой!
Тут двери настежь, входит Маша!
Улыбкой светятся глаза,
С морозца чудо! … Хороша!
- Ах, милый, знаешь, я из-за ...
Тут дернулись ее уста.
Стоит и смотрит удивленно.
И я! … ну как приговоренный
Стою ... Как совесть не чиста!
- Да что с тобою, Боже мой!
Ты весь в поту, глаза так красны,
Дай лоб потрогаю ... Ужасно!
Да ты совсем-совсем больной!
В кровать быстрей!
Напрасно.
С ней спорить вовсе не хочу,
Быстрей в кровать свой зад тащу!

*********

В горячке я провел неделю,
То жар, то бред поочеред.
Бес доставал меня в постели.
«Отстань» - ору, да силы нет!
Мне чудилось, как будто демон
В меня вселяется подчас.
И все рычит: то, что хотел он
Не получил он в прошлый раз!
И требует кровавой дани:
Найди ее, найди, найди!
И простирает ко мне длани,
И сердцу холодно в груди!
Он все рычит, очами водит
И все беснуется, орет!
Все ближе он ко мне подходит
И вот уж сердце мое жрет!
Но Маша гладила рукою
И помогала в этот миг,
И, нежной фразой успокоя,
Гасила мой безумный крик!
Ах, Боже! В ней успокоенье,
В целительной ее руке,
Тепло и нежность - наслажденье
Увы, не передать в строке!
Одни таблетки, да пилюли
В те дни - вот весь мой рацион,
Да приготовленный Машулей
Со свежей зеленью бульон.
Она одна со мной сидела,
Мой милый строгий часовой,
Сама ужасно похудела,
Но сторожила мой покой!
И это все и днем и ночью!
Воистину вот ангел мой!
И не она бы если б, точно
Не знаю, был бы и живой!
Но прояснилось в голове!
Весна прелестная настала,
Пришла пора, везде в Москве
Капель вдруг звонко застучала!
И солнце, солнце день-деньской
На синем небе блещет ярко
И днем бывает даже жарко
К великой радости людской!
Я как-то сразу вдруг ожил,
Намного стало веселее.
И к Маше я любовь лелея,
Про демонов своих забыл.
Весна! Все следуют влеченью!
И жизнь несется по теченью,
Законам следуя судеб.
Вот, наконец, и я окреп!
Уроки вспомнив Апулея,
Мы жили как Амур с Психеей!
На том, ей Богу, мир стоит,
Вам объяснит любой пиит!

*******

И вот мы с Машею в субботу,
Весенний пережив кураж,
Забыв про прошлые заботы,
Спешим пойти на вернисаж!
- Ах, дорогой! Ты знаешь, надо
Украсить нам свое жилье ...
Картину нужно ... листопада
Иль что-то вроде ...
- Е-мое!

Машуня у шкафа вертится:
Все выбирает, что б надеть.
Наденет - в зеркало глядится,
И мне приятно поглазеть!
Вот будто бы надела шляпу!
- Ах Боже мой! Где шарфик к ней?
А где пальто... ну то - из драпа?
Нет... в красном все же веселей!
Сапожки эти вот на шпильках,
Другие вряд ли подойдут!
А в этих я ну будто килька!
А эти ... эти, знаешь, жмут!
- Эй, дорогой! А где перчатки?
- Те красные?
- Ну да, ну да!
Ах, черт возьми! На них заплатки!
А в этих просто ерунда!
Час целый длится одеванье!
Мне этого не перенесть.
Пора прервать ее старанья,
К тому же хочется уж есть!
- Машуль! Надень-ка лучше джинсы!
Пойдем-ка лучше на пикник,
Возьмем с собою пиво, чипсы,
Коньяк, вино, кинзу, шашлык!
Как хорошо, когда есть рядом
Тенистый лес, прелестный пруд:
Там для души всегда отрада,
Чудесный воздух и уют!
И отдых там комфортным стал -
там напрокат дают мангал!
Все дело в гребанном прогрессе,
И власть задумалась о лесе!
- Ах, дорогой! Ну как ты скажешь! -
Покушать любит и она, -
Ура! И пригласим Наташу!
Сейчас ей позвоню сама!
Все как-то безапелляционно,
Не успеваю возразить!
Моя Машуля слишком склонна
Сама судить, сама рядить!
- Они же разошлись с Егором!
И ей сейчас ну ой-ёй-ёй!
И смотрит на меня с укором,
Бескомпромиссный ангел мой!
Что делать я, увы, не знаю!
Сам ведь в тупик себя загнал!
Стою, молчу - не возражаю
И думаю: пипец настал!
Звонит! Все бабьи разговоры!
Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля!
Собрались на пикник мы скоро...
Как для чего? ... Здоровья для!
В лесу? Ну да! Ну сыровато,
Зато у нас есть коньячок!
Ну что, пойдешь ты с нами? Рада!
Встречаемся у Глаши. Чмок!
Глафира - то консьержка наша,
Все мыслит о передовом!
Все знает о Наташе, Маше
И обо мне, и о любом!
Кто с кем, куда, в какой постели,
Где взял, зачем пошел, к кому,
Кого, когда и где вертели,
За что, на чем и почему!
Вот мы идем. Наташа с Глашей
Уже судачат кой о чем!
Наташа стала еще краше,
А вид - ну будто ни при чем!
Во взгляде равнодушье только!
- О, здравствуйте, друзья! Привет!
О прошлой встрече ну нисколько,
В ней и намека даже нет!
Но Боже мой! Была ли встреча
У нас с Наташей тет-а-тет?
Иль я, башку свою калеча,
Все выдумал?! Меня гнетет
Вопрос, узнать мне надо ...
Жить не смогу с собой в ладу,
Коль не пойму, какого ляда
Произошло в субботу ту?
Но! Ей бы было неудобно!
Никто не сможет так играть,
Так улыбаться бесподобно
И чувств ничем не выдавать!
Мне все привиделось ей-богу!
Моя болезнь всему виной!
Сомненья к черту! В путь-дорогу!
- Вперед, девчонки! Все за мной!
И вот мы в парке! Боже правый!
Ну, хорошо-то до чего!
Шумит над головой дубрава,
И воздух ... Можно пить его!
Деревья без листов нелепы,
Но дышит все уже весной!
Огромное высоко небо
Синеет прям над головой!
В лесу, конечно ж, сыровато,
Но вот беседка у пруда -
Она, ей-богу, то, что надо!
- Пройдемте, девочки, сюда!
Мангал стоит уже у входа,
Какой изысканный гламур!
- Наташа, Маша! Вам работа!
Шашлык наденьте на шампур!
А я займусь огнем, девчата!
Все зашибись, на первый взгляд!
За это выпить, верно, надо,
Хотя бы грамм по пятьдесят!
Вот рюмки! В них коньяк плескаю,
Как и сказал, по пятьдесят,
Банально шутки отпускаю!
А сам ловлю Наташкин взгляд!
Не получается! Как странно!
Нет! Что-то все ж таки не ладно!
Но мясо вкусное готово!
Коньяк, еда, за словом слово!
Веселый разговор пустой,
Как ветер, гонит дым густой.
Мои тревоги разогнали.
Не стало тягостной печали,
И утонуло все пока
В чудесной влаге коньяка!
Сидим, едим! Идет компанья -
Три здоровенных пацана!
Ну и само-собой вниманье
Обращено, конечно ж, на ...
Ну да! Конечно ж, на девчонок!
Уже смешки: хи-хи, ха-ха!
И юморок изыскан, тонок!
Аж леденеют потроха!
-Семен! Смотри, какое чудо!
К нам вдруг в беседку забрело!
- Ах, барышни да вы откуда!
- Да! Бабы, как вам повезло!
- Такие две симпотных крали!
Ну чё, девчонки! Трали-вали!
- Беседка наша, знать вам надо,
За то само-собой и плата!
А на меня вниманья ноль!
Совсем пустое место, что ль?
А барышни мои в испуге
Стоят, потупившись, молчат
Я думаю: какой услуги
Бандиты эти захотят?
Тут Маша осмелела малость
И завизжала что есть сил:
- Ребята! Что еще за наглость!
Беседку ты, чего, купил!?
- Ты посмотри, какая шмара!
Не видишь, что-ли, пацанам
Весною требуется пара...
А Маша завизжала: «Хам!»
Семен, похоже, он тут главный,
Вопросам Машиным не внял.
Рукой повел лишь как-то плавно
И Машеньку мою обнял.
- Но-но! Поерепенься, шмара!
Я ж ерепенистых люблю,
Не нужно лишнего базара!
Хоть слово скажешь, враз прибью!
Давай знакомиться: Семен.
Тут я вступился: «Ты, гондон!
А ну пусти мою девчонку», -
Ору визгливо, даже тонко!
Затем, скатившись на фальцет,
Несу вообще какой-то бред:
- Коль не уйдете сей же час,
Подам в милицию на вас!
Я человек интеллигентный!
Всегда ответ эквивалентный
Смогу найти! Но этот крик!
Увольте! Нет! Я не привык!
Компанья тут развеселилась:
Что за глиста тут появилась!
- Смотри, ха-ха!
- Смотри, Семен!
Да он, наверно, чемпиен.
Какой прелестный юморок,
Я б сам смеялся, если б мог!
- Вован, ну объясни задротку,
Что надо вежливей, ей-ей,
Зачем он надрывает глотку,
Но только сразу не убей!
Вован тотчас мне съездил в ухо!
Мир потускнел, и стало глухо!
Я протянул бессильно руку,
Хотел им крикнуть: «Мужики,
Не бейте!» Но тут Вова – сука -
Как дал в живот! И все: «Хи-хи!».
Заржали, весело им стало:
- Ну что, мужик, тебе не мало!
А я глотаю воздух ртом!
Вован опять как в лоб мне БОМ!
И все! сознание уходит,
Я медленно валюсь назад...
Но дух внутри какой-то бродит
И рвется из закрытых врат!
Как он ярится, как стенает,
Как изнутри меня пинает,
Как матерится, проклинает,
В испуге сердце замирает!
И вдруг находит выход, вот
Слетают створки у ворот!
И вот из самой глубины
Выходит демон - дух войны!
Он здесь не ради разговоров!
Он не для этого рожден!
Он крови жаждет! Жадным взором
Бандитов уж обводит он.
Из груди рвется крик победный,
В руках уже он держит кол.
Он весь в крови, ужасно бледный,
Но горд, решителен и зол!
Вован еще раз замахнулся,
Хотел поддать ногой в живот.
Ах, Вова! Как ты обманулся:
Перед тобой уже не тот!
Удар колом - Вован хромает
И скачет точно, как паяц.
А демон уж шампур хватает
И целит Вове в ляжку! Бац!
Кровь хлещет из пробитой ляжки,
Вован орет, как в мае кот.
Его скачки смешны и тяжки,
Но он уж убегает, вот
Другой на демона идет.
И тут раздумывать не стал он,
Колом в кадык легонько бьет,
Хватает драчуна, тот вяло
Сопротивляется, но вот
Все видят в пруд его полет!
А демон? Нет, он не унялся:
На очереди сам Семен!
Дрожишь, козел! Ну, все попался!
Пипец тебе! Ты обречен!
Вот демон кол метает метко,
Семену метя прямо в глаз!
Промазал! Черт! Бывает редко,
Но все ж случилось в этот раз!
Но кол летит со страшной силой
У Семы рядом с головой,
Порвав лишь ухо! Сема ...
Мило!
Семен, забывши гонор свой,
Визжит! Ну, будто поросенок,
От страха или же с тоски!
И вот бежит, забыв девчонок!
А мне ... мне кровь стучит в виски!
Тут третий выбрался из пруда,
Водою вкруг себя плеща,
За главарем вослед, паскуда,
Немедля задал стрекоча!
Девчонки смотрят удивленно
На потрясающий финал:
Бегут жлоба три здоровенных!
А демон как?
Не знаю, как ...
А я упал!
Башка крутится, так мне плохо,
Тошнит, блюю ... Но вот глубоко
Вздохнул,
глаза закрылись, дух пропал.
И я сознанье потерял!

Но вот очнулся! Охи-ахи!
Все надо мною суета!
Перепугалися девахи!
- Наташа! Тут была вода!
Давай в лицо ему плескаем!
- И сразу хлещем по щекам!
- Теперь, давай, приподнимаем!
- Девчонки, я уж лучше сам!
- Ура-ура! Очнулся, Маша!
Их радости предела нет!
Я улыбаюсь, и Наташа
Мне улыбается в ответ!
А в воскресенье - вот прогресс:
Я получаю СМС!
Наташа пишет, что прийти
Для продолженья нашей темы
Из только начатой поэмы
Во вторник должен я к шести!

Вот это да! Ну что за стиль!
Как пишет-то замысловато.
Поди пойми, чего ей надо.
Нет слов … какой-то водевиль!

*******

Приходит вторник, на работе
Верстаю важный документ
И размышляю: я в почете!
Ни дать ни взять крутой агент!
Ну да, ну да! Никак не меньше!
Дерусь не хуже, чем Ван Дам,
И, как Джеймс Бонд, имею женщин!
Да что там! Супермен я прям!
Смотрю на монитор, там почта!
Шеф вызывает на ковер:
Петров, зайдите ко мне срочно,
Есть неотложный разговор!
Ну, вот не весело, ей Богу!
Поправив черные очки,
Встаю.
Уй-уй! Как больно ногу!
Ух! Черт, как ноют синячки!
Ползу к Егорычу - на вызов.
Егорыч - мой вальяжный шеф,
Вот секретарша его Лиза,
Такая ... ну, как дама треф!
- Ах, Лиза! Вы неотразимы
Какой прелестнейший фасон!
Какой изысканно игривый,
Как вам к лицу, ей-богу, он!
Егорыч любит баб высоких,
Красивых, как в журнале мод,
Чтоб подлиннее были ноги!
Улыбка в весь прелестный рот!
И Лиза точно так смущенно,
Известно, лесть важна для дам!
Воспользуйтесь всенепременно
При случае, совет мой вам!
Как часто пользуюсь я сам!
И продолжаю тут мгновенно:
- Ну что начальник? Добр? Зол?
Чего нам ждать сегодня, мол!
А Лиза так же откровенно:
- Кто, Глеб Егорыч? Как всегда
Один и тот же - на года!
Что может приключиться с ним?
Суров и непоколебим!
Тут в кабинет раскрылись двери,
Егорыч на пороге сам.
Суровый взгляд в меня он вперил:
Петров, ты здесь? …
Ах, Лизонька, чайку бы нам!
Ну все! Беседа будет длинной!
К Наташке! Как не опоздать?
Уже шестнадцать с половиной.
Ну, точно опоздаю, блядь!
А шеф совсем и не спешит,
Сидит себе, да и ... болтает,
Чаек так вкусненько хлебает
И делает серьезный вид!
Шеф просвещенный очень чел,
На политической арене
Пока еще не преуспел,
Но любит в курсе быть всех дел!
В углу болтает фоном телек,
Идет программа «Криминал»!
Я не открою вам Америк,
Но криминал уже достал!
С экрана все одно и то же:
Убийства, драки и стрельба.
Куда от них деваться, Боже?
А шеф свое: бла-бла-бла-бла!
Но тема явно интересна -
Большой проект на пять домов!
- Ну, говори быстрее честно!
Потянешь ты его, Петров?
- А, Глеб Егорыч, кто заказчик?
- Заказчик частное лицо,
Но я шепну тебе словцо:
Один приличный очень мальчик,
Ну, сын министра одного!
Тот очень близко к самому!
Болтают даже, друг ему!
Шеф замолчал в благоговенье,
Чтоб важность понял я мгновенья!
- А имя скажете?
- Но-но!
Нельзя! Инкогнито оно!
Шеф не услышал мой сарказм!
Инкогнито! Какой маразм!
Уж коли я проект веду, -
Я размышляю на ходу,
Но познакомить-то придется -
Другого-то не остается,
Ну, так сказать, ввести в среду!
- Шесть ГА, лужайки, лес, река ...
Еще один на дурака,
На службе вдруг нажрал бока!
Становится смешно: ха-ха! -
Так про себя молчу пока!
А шеф все говорит вальяжно:
Для проживания семьи,
Петров, запомни, это важно!
Да напряги ж мозги свои!
Его семье нужна усадьба -
У нас на это ровно год,
- Чего он хочет? Как узнать бы?
- Да фотографии же вот!
- Екатерининский дворец!!!
Губа не дура - молодец!
- Но-но! Не ерничай, Петров!
Разбогател, что ль, я смотрю …
- Да, нет же, шеф! Благодарю!
Вы ж знаете, что я готов!
А шеф шикарен и суров:
Теперь ты - новый Казаков!
Иди же строй свой град Петров!
Считай, ты получил наряд!
……
- И в завершении программы
Ужасное убийство дамы,, -
По телеку тут говорят!
Я на экран бросаю взгляд,
А там показывают дом ...
И мне он, кажется, знаком ...
Ну нет! Не может быть! Навряд ...
Да нет же! Точно … аккурат!
Мой дом!
Вот на экране репортер
С каким-то важным очень чином
Ведет серьезный разговор.
Тот отвечает очень чинно:
Сегодня утром в месте оном
Насилье вышло над законом!
В квартире женщина убита,
Опознана, гражданка Н.
Пред смертью, видимо, избита,
Там кровью все кругом залито
От пола и до самых стен.
И по следам горячим муж
Задержан прям в квартире уж!
Не помню, как от шефа вышел
Быстрей в машину, жму на газ!
В башке крутится то, что слышал
По телевизору сейчас:
Ну! Так-так-так! Ну так-так-так!
Ну и дела же! Так-раз-так!
Убил Наташку! … Кто? Егор!
Не верю - это оговор!
Перед подъездом оцепленье
И праздная толпа зевак
Судачит тихо, что да как!
Стоят немного в отдаленье
Два милицейских драндулета
И скрой помощи карета.
О чем-то спорят шофера,
И молча курят опера.
Но вот какое-то смятенье,
В толпе пронесся шепоток!
Несут! О Боже! Вот виденье!
Носилки, а на них мешок!
Все, что осталось от Наташи!
О Боже! Как хватило сил!
И тут я вспомнил: Маше, Маше!
Ведь Маше я не позвонил!
Звоню сейчас же, сей момент,
Но не доступен абонент!

******

Вхожу домой! И вижу что же?!
Она с бутылкой коньяка,
В глазах ужасная тоска,
И по щекам катятся слезы!
Какой-то вид увядшей розы!
Видал я виды ... Но, о Боже!
Такую Машу никогда
Я не видал еще пока!
Я к ней! Кричу ей: «Маша, Маша!»
Обнял, прижал ее к груди!
Она мне улыбнулась даже.
Улыбка? Нет! У трупа краше!
Уже ты знаешь, что с Наташей?,-
Мне шепчет, слезы и: «Прости!»
И все, сознанье потеряла
Бутылка выпала из рук,
Упала на пол, поскакала,
Издав ужасный звонкий стук.
Я растерялся. Милый Боже!
Что это? Обморок, похоже!
Быстрей воды! А, впрочем, нет!
Пусть спит. Так, может, лучше даже!
И мне, а главное, и Маше!
Где простыня, подушка, плед?
Ну, все! Пристроил я бедняжку.
Что делать дальше? Думай, ну?
Лечь рядом? Точно не усну!
На кухню! Помяну Наташку!
Бреду на кухню, вот коньяк,
Грамм двести хватит или мало?
Ну, за Наташку! Пусть земля,
как говорится, пухом стала!
Жду! Да нет! Не полегчало!
Все думаю, как мог Егор?
Да нет! Ну это оговор!
Хотя, хотя, хотя, хотя!
Она тогда ведь не шутя
Все говорила про него,
Что, мол, ревнивец и того!
К тому же, коль не он, то кто?
Я пью коньяк, но не пьянею,
Все думаю: как мог убить!?
Как мог он стать таким злодеем,
За что так можно страшно мстить!?
А, может быть, порядку для
Подозревать начать себя?
Вполне логично же ведь, бля!
Смеюсь уныло! Выпить надо!
Совсем мозги уж набекрень,
Какая-то все лезет хрень!
С какого, интересно, ляда!
И так сидел до трех я ночи,
Никак не мог сомкнуть я очи.
Но три пробило, я устал,
Еще раз выпил и упал.
Сон тяжкий все ж меня достал!

Мне снилось, я на пирамиде.
Верней не я, а демон мой!
Я что есть сил ору: «Изыди!»
Не слышит он! Лишь головой
Рогатой крутит странно,
И взор обводит он кругом!
И вдруг ревет протяжно, бранно,
И в небе вторит ему гром!
И тучи черные клубятся,
Вихрь поднимается вокруг.
И начинают воплощаться
Чудовища из вихря вдруг!
А мой ревет - он средь них главный.
И руки тянет и орет
И звон плывет тяжелый, плавный,
Как будто в колокол кто бьет!
Но вот Чак-моль вдруг появился,
Тяжелый, каменный, хромой.
Пал на колени и склонился
Пред демоном моим, рукой
Одной он держит блюдо,
Другую он сложил на грудь.
Все затихает тут же, всюду
Стоят чудовища, и жуть
Какая-то кругом, но вот
Мой демон поднимает руки,
На блюдо направляет взгляд.
И выраженье сладкой муки
В его глазах - они горят!
Из блюда сердце он хватает,
Глядит секунду на него
Еще секунда - и сжирает
С свирепой радостью его!
О Боже! Я вдруг понимаю,
Чье сердце демон мой сожрал!
А он вдруг вид свой изменяет,
Вот закружился, вдруг упал!
И вот ползет огромным змеем,
Блестя кровавой чешуей,
И дым клубится и чернеет
Над страшною его главой!
Вот он на лестницу вползает,
Ползет вперед! На землю, вниз!
Кругом него огонь пылает!
И чудища за ним, вдруг из ...
Тут я проснулся, пот холодный
Мне покрывает жаркий лоб.
Крещусь: уйди, уйди, негодный!
Да чур меня! Да что б я, что б ...
Гляжу кругом и вижу: Маша
Со мною рядом мирно спит,
Румянец на щеках и даже
Вполне-вполне приличный вид!
Как оказался рядом с Машей?
Не помню, хоть меня убей!
Но помню, где заснул я даже!
На кухне!
Кто ж перенес? Быть может, змей?

*********

И ночи страшной в продолженье
Унылый вялый серый день.
В душе неясное смятенье,
Во рту пожар, в башке мигрень!
На кухоньке сижу уныло,
А Маша? Маша ... Маша спит!
Уж вечер скоро, вот ведь мило.
Противно дождик моросит,
На улице темно и сыро,
И настроению под стать
Уныла и природа мать!
Вдруг в дверь звонок! Противно, резко!
Дверь открываю. - Вам повестка!
Читайте!
Всего пара строк:
«Вам следует явиться в срок
С одиннадцати и до двух
В полицию». Вот кабинет ...
Не очень ясно, впрочем, нет!
Сто первый. Дальше бред!
Какая-то подпись: «След ... Петух ...»
Да что за след Петух такой?
В полиции-то! Боже мой!
Хотя ... хотя, нет-нет, постой!
Да, нет! ... Не разглядел же "ов"!
Вот: «следователь Петухов!»
И, черт возьми, неясно дата
Написана, ей-ей, горбато!
Кажись, шестнадцатое!
- И чего им надо?
- Не знаю вовсе! Я посыльный.
Пожалуйте, автограф здесь!
- Да-да! И здесь! Спасибо есть!
С улыбкой убежал умильной.
Стою растерянно в прихожей:
Сказать Машуле, не сказать?
А, впрочем, что ее тревожить?
Сам разберусь, ядрена мать!
Шестнадцатого я как штык,
Я к опозданьям не привык!
Стою у двери в кабинет,
Одиннадцати даже нет!
Табличка медная. Красиво.
Стою и улыбаюсь криво
Ужели я ошибся снова?
Написано же «Петухова».
И имя-отчество так славно
Ей Богу! Анна Николавна!
Да, нет! Сто первый кабинет!
Стучу!
Приятный голос мне в ответ!
- Пройдите!
Что же, прохожу!
На Анну эту погляжу!
Ого!
Вполне подтянутая тетка!
И в кителе, и при погонах
Все очень складно, очень четко
Вот только взгляд … взгляд из бетона!
Передо мной сама Фемида!
Сидит с непобедимым видом,
Ну, или русская матрона,
Хранитель чести и закона!
Сказать хочу: Петров я, мол,
Повестка вот! Я к вам пришел!
Но черт! Я что-то, как осел,
Стою, уставившись на пол.
Она мне говорит: «Садитесь!»
Раз говорите, что ж - сажусь!
- Здесь на повестке распишитесь!
Ну, если надо - распишусь!
- Я пригласила вас по делу!
Киваю и молчу несмело.
- Десятого, в субботу вы
И две еще гражданки с вами,
Их знаете вы, верно, сами
В одном из парков гэ. Москвы
В нетрезвом находились виде,
Что б проще - были вы пьяны?
Что вы молчите? Говорите!
Не отрицаете вины?
- Не понимаю, в чем вина,
Коль выпил я чуть-чуть вина.
- Ах, непонятливый какой!
Вот заявление, прочтите!
Не виноваты, говорите?
Погром устроили такой!
Избили трех невинных граждан.
Глядите! Справки вот о каждом
Из медсанчасти! ... Хватит врать! -
И ручкою об стол как хвать!
- Вот номер, подпись, вот печать!
- Позвольте, Анна Николавна, -
Я ей пытаюсь возразить.
Она спешит меня сразить:
Я не сказала вам о главном!
И смотрит прямо из-под лба:
Мол, вот решается судьба!
И, выдержав еще момент,
Ну, видно, чтоб дозрел клиент,
- Закончим с вами шуры-муры
Мы с вами вовсе ведь не дуры!
Хотел я вставить просто так,
Что дура вы, а я дурак!
Но промолчал благоразумно,
Она вдруг выдохнула шумно:
- Василь Василич Шеридат!
О чем-то имя говорит вам?
- Верховной думы депутат!?
- Вот именно! Звонил он сам!
Те трое все до одного,
Как есть, помощники его!
Она права, я впечатлен,
Растерян и изобличен!
Но Анна Николавна дама,
Ну оборотистая прямо,
Вдруг изменяет резко речь:
- Петров, хочу предостеречь:
Теперь пред вами срок, реально!
Вы понимаете, Петров?
Я мямлю: «Анна Николавна!
На все, что скажете, готов!»
Она сейчас же подобрела:
- Ну, вот Петров другое дело! -
И дальше бодро делово:
- Вот телефон! Возьми его!
Семен Петрович Иванов -
Тот самый, гражданин Петров!
ПозвОните ему Петров!
Навстречу он пойти готов!
Несчастнейший глагол "звонить"
Все звОнить хочУт говорить!
Так я подумал, но смолчал!
- ПозвОню, - только обещал.
- Ну, вот и молодец Петров!
И не ждала других я слов!

И вот я вышел на крыльцо.
Что делать? Надо позвонить!
Пусть потеряю я лицо,
Но с Анькой не хочу шутить!
Звоню. Семен снимает трубку.
- Семен Петрович, это я!
Прошу, пойдите на уступку!
Ну ... Совести хотя бы для!
- Да ты вооще не парься, паря!
И совесть пусть тебя не парит!
Делов-то куча: сто кусков -
И ты свободен, друг Петров!
Семен, Семен! Откуда бабки? -
Я поднимаю кверху лапки! -
Семен, я просто архитектор!
- Гы-гы, найдешь тогда ты вектор ...
Короче! Ты меня услышал!
Недели две я подожду,
А дальше поменяешь крышу
На небо в клетку...
ПонЯл меня? Ну, все! Угу!
Да, нажил я себе проблему!
На ровном месте, ну как есть!
Развить бы можно эту тему,
Но в повести другой - не здесь!
А здесь ребром стоит вопрос:
Сто тысяч нужно! где их взять!?
Что тут сказать? В башке лишь: блядь,
Копать-бла-бла, такая-то мать!
И стоит ли сказать все Маше?
А завтра похороны Наташи!

********

Прохладно, ветер, дождик стылый,
Затянут серым небосклон.
Кладбища вид кругом унылый,
Кресты да колокольный звон.
На деревах воронья стая
Друг друга, изредка ругая,
Сидит, за нами наблюдая.
И нас компания простая:
Ее родители с сестрою,
Какой-то старый школьный друг,
Со службы парочка подруг,
Да дальних родственников трое,
Да кажется еще один
Какой-то в сером гражданин,
Ну и, конечно, я и Маша,
Да добрая консьержка Глаша!
Вот церковь! Жалобное пенье
И запах ладана, лампад
Неугасимое горенье!
Молитва. Из открытых врат
Выносят скромный гроб и скорбно
Его чрез кладбище несут,
Мы следом движемся покорно.
Могильщики уже нас ждут.
Прощанье скорое. Проворно,
С дежурной скорбью на устах
Наташу возвращают в прах!
Стоим, молчим! Ах, как тоскливо!
Не в силах слезы удержать
Друг другу жмутся сиротливо
Наташкины отец и мать!
Я помню их глаза, уныло,
С нечеловеческой тоской
Они глядят все на могилу,
Кто в силах им помочь? Бог мой!
Все так обыденно, так просто,
Ушла Наташка в мир иной!
А мы? Мы едем прочь с погоста,
Чтобы продолжить путь земной!
Ее родителей квартирка
Совсем-совсем не велика,
Но первая прошла бутылка,
И чуть развеялась тоска!
И вот уже мужчина в сером
Провозглашает новый тост,
О том, что жизни нет без веры!
Но впереди всех ждет погост!
Он соболезнует, кивая
Притихшей матери с отцом.
И после горькую глотая
Хрустит соленым огурцом!
И тосты все сказать желают,
И говорят, и говорят.
В бутылках быстро влага тает
И новые приносят в ряд!
И вот уже повеселела
Компанья наша за столом.
Одна подружка засопела,
Другая ткнулась в стол челом!
Друг школьный начал анекдоты
Не очень к месту загибать.
И вдруг поминки стали что-то
Другое мне напоминать!
Во все века в России так:
Душевны люди все и кротки,
Но стоит только выпить водки,
Все превращается в кабак!
И лишь отец ее, да мать
Не в силах ничего понять!
Им тяжко горе давит плечи,
Ничьи они не слышат речи,
И стоит им глаза поднять,
Как слезы катятся опять!
Тоска и грусть их бесконечна!
Теперь для них все это вечно
До рубежа, черты, могилы!
Так дай же, Господи, им силы!

Пора! - меня толкает Маша, -
Берем с собою тетю Глашу
И едем побыстрее к нам.
Помянем мы Наташку там!
Сидим на кухне, вспоминаем
Наташу нашу - все подряд,
Вдруг разговор заходит краем,
Кто в этой смерти виноват.
Машуня тут разволновалась,
Горит лицо - глаза горят,
И в речи слышен горький яд:
Ей-богу, мне всегда казалось,
Егор у ней, ну просто псих,
И плохо кончится у них!
Да так же ведь и оказалось!
Тут я вступаю в разговор:
- А мне, Машуня, до сих пор
Не верится, что мог Егор
Убить Наташку. Это вздор!
- Да все сказали уж о нем,
Признался же уже во всем!
- Чего-то я не верю в то!
Пришел, увидел да убил!
Потом ментам вдруг позвонил.
Все странно! Главное, за что?
- За то! - тут говорит вдруг Глаша
И смотрит странно на меня,
Ну, будто в чем меня виня, -
Не будет никакой дурак
Жрать бабье сердце просто так!
- Как так? - не понимает Маша!
- Да очень просто взял и съел, -
Угрюмо цедит тетя Глаша, -
Кусочек лишь остался цел!
- Что-что!? – аж взвизгивает Маша!
- Не слышал! Что за ерунда! -
Признаться, удивлен и я!
- Ну да! -
Настал ее черед триумфа! Глаша ...
(Ах Боже мой, какой вдруг взор), -
Не слышали вы до сих пор
Разделал как ее Егор!
- По телеку...
- Да ну! Не верьте!
Ей-богу! Все наврали, черти!
Мне Петр Василич все сказал!
И даже фото показал!
- Петр Всилич - это кто?
- Один товарищ из менто ...
Да ... ну из органов он, в общем.
Без разницы, короче, впрочем,
Все показал - картина маслом!
Там все - ну каждый уголок:
Все стены, пол и потолок -
Все было там от крови красно,
Кровати, вроде, поперек
Она лежала вся нагая.
Веревка толстая, витая
Обвязана вкруг рук и ног!
Вы видели же их кровать?
То ж не кровать - аэродром!
Он умудрился привязать
Ее ... ну как сказать? Крестом!
И распорол ей грудь и брюхо, -
Тут Глаша кашлянула сухо,
И выпила воды из чашки, -
Он вырвал сердце у Наташки!
Его обкусанный кусок
Лежал у ней прям между ног!
И Глаша замолчала тут.
И мы молчим в оцепененье.
Так поразило преступленье,
Аж слышно, как часы идут.
Я наливаю в стакан водки,
И Маше с Глашей по чуть-чуть.
Глубокий выдох, взмах короткий -
И все беру себе на грудь!
И Глаша за мной следом … хлоп!
И провалилась рюмка водки!
Ну и способности у тетки …
Задумалась, наморща лоб,
Затем произнесла вдруг строго:
- Вот только нож найти не могут!
Я ухожу чуть-чуть пораньше,
Часа, наверно, где-то в два,
Слегка кружится голова -
Заснул, в кровать попав едва,
А женщины остались дальше
Болтать до самого утра!
Уж так сцепились языками,
Ну просто не разнять никак,
У них бывает, знает всяк
Болтают. так бы их раз-так!

А мне привычно снится демон!
Он стал почти мне как родной!
Но Боже! Где же это? Где он!
Он! ... Он в подъезд заходит мой!
Вот он взглянул - и настежь двери!
Он входит, крутит головой,
За ним вослед вбегают звери -
Два ягуара, демон мой
Вдруг ненароком видит Глашу!
Та встала, что-то верещит!
И демон цыкнул кошкам: «Ваша!»
И замер тут же, и молчит!
Бросок стремительный! Успела
Глафира взвизгнуть, как свинья,
Как когти впились в ее тело ...
О, ужас! Ужас! Вижу я,
Как вдруг из вспоротого брюха
Полезли красные кишки.
Еще удар - и череп глухо
Вдруг треснул! Серые мозги
Летят и брызжут прям на стену.
И вот уж все в крови кругом!
Надменно демон смотрит сцену,
А у меня аж в горле ком!
От ужаса дрожат колени,
И сердце прям из груди вон!
Но кончено! И дальше он
Идет и входит на ступени!
Его походка тяжела!
Дрожат бетонные ступени.
Огромный, будто бы скала!
И вкруг него играют тени
Кроваво-красным цветом зла!
Этаж второй! И он у двери!
Удар! Сорвал ее с петель
И входит, пасть свою ощеря,
И смотрит на мою постель!
Я весь в поту, дрожу - так страшно!
Он встал ... Глаза его горят!
Мелькают мысли ... Ах, неважно!
Ничто уж не поможет! Вряд ...
В башке мелькает как-то дробно:
Ужель конец пришел, так что ж ...
А он ревет внутриутробно:
«Где нож! ... Где нож! ... Где нож! … Где нож!»
И в этот миг я просыпаюсь.
Уже совсем-совсем светло.
Рассеялось ночное зло!
Фу! Слава Богу! Поднимаюсь!
В башке еще ночной галдеж:
«Где нож, где нож, где нож, где нож!»
А в самом деле, погляжу:
Угрюмо к шкафу подхожу,
Резную открываю дверцу,
И тут же замирает сердце!
Все есть: коробка, вот пакет.
Но Боже! А ножа там нет!
Иду на кухню: Маша, Маша!
Сидит на кухне за столом!
- Вот только проводила Глашу! -
Сквозь зубы цедит сжатым ртом.
Похоже, сейчас грянет гром!
Но нет! Прошла вдруг туча мимо.
- Как спал, налить ли кофейка?
Но что-то в воздухе незримо
Висит
И жилкой бьется у виска!
Вдруг Маша спрашивает резко:
- Ты спал с ней? Быстро говори! -
И тут же добавляет веско:
Попробуй только мне соври!
Ужели болтовня все с Глашей?
Вот это фокус! Ах! Ах! Ах!
Пытаюсь шуткою скрыть страх.
- С кем?
- С покойницей Наташей!
Ты спал с ней? - Маша моя злится,
И искры сыплются из глаз,
Она не скромная девица,
А фурия ...
- Всего лишь раз!
- Всего лишь раз!
Вот сковородка
Летит в меня прямой наводкой!
Присел! И мимо пролетела!
- Но разберемся же, постой!
Машуня! Видишь ли, в чем дело...
Она качает головой!
- Да ты кобель! Кобель паршивый!
- Но Маша! Это же пустяк!
- Пустяк!? - и смотрит как-то криво
И вдруг пощечину как бряк!
Ох! Ну и ручка же у Маши,
Мужик бы так не стукнул даже,
Щека горит, и льются слезы.
Суровая вот жизни проза!
Но Маша и сама уж плачет,
Катятся слезы по щекам!
- Прости, Машуня! Знаешь, значит ...
Прости, прости! Дурак я, хам ...
Я подвигаться начинаю
Поближе к Маше, чтоб обнять,
И сам почти уже рыдаю,
Вдруг слышу ее голос: «Блядь!»
И дальше полный моветон:
- Козел! Иди отсюда вон!


**********

Считаю молча я ступени,
Свой чемодан тащу в руке.
В своем Глафира закутке
Уютно тянется от лени,
Зевает. В кружке кофеек.
Убил бы, суку, если б мог!
Меня заметила - моргает
И смотрит добро, с огоньком!
Мол, все ли у тебя пучком!?
Бумажки вдруг перебирает,
Пред нею на столе их тьма.
И убедительно весьма
Вдруг произносит мне: Сейчас …
Оставили вчерась как раз!
И подает пакет … Повестка!
Опять повестка! Вот ведь, блин!
До этой степени гротеска
Не доходил сам Насреддин!
Куда ж теперь, на этот раз?
В прокуратуру! Прям сейчас!

***************

И вот я у дверей высоких,
Там двое дюжих молодцов
Предупредительных и строгих:
- Повестка ваша? Кто таков?
В бюро пройдите пропусков!
Иду к окошку.
- Говорите, -
Диспетчер деловито строг,-
Ваш паспорт! Вот сюда глядите!
Гляжу! Там камеры глазок!
- Вот пропуск, можно, проходите,
Вам в двадцать первый, кдура ле!
- Я вас не понял, извините.
- Простите, занят, кдур але.
Иду, обиженный и хмурый,
Вхожу в высокий кабинет.
Передо мной, ну как с натуры,
Сидит Вышинского портрет!
Взгляд испытующий и строгий
Блестит!
Блестят и круглые очки,
Блестит и лоб его высокий,
Блестят, как медны пятачки,
Все пуговички, все значки!
Ей-богу, весь такой блестящий,
Ну будто бы ненастоящий!
- Вот, вызывали. Добрый день! -
Пытаюсь выглядеть достойно,
А сердце бьется неспокойно.
Чего им надо? Что за хрень?
- Ага, Петров ... Петров, тот самый.
Как вас приходится ловить!
Вот дело об убийстве дамы.
Об этом будем говорить!
Стою, молчу, жду продолженья,
И он уставился - глядит,
Вообще без всякого стесненья.
Да хоть бы слово - но молчит!
Я закипаю потихоньку.
- Садитесь же, чего стоим?
И взглядом он ведет легонько
На стул, сюда, мол, здесь сидим!
Сажусь на стул. Ну дальше что же?
Табличка прямо на столе:
«Петр Василич Дурале»!
Ах вот в чем дело! Ясно, Боже!
Дружок любезный тети Глаши,
И объяснять не нужно даже
Сигнал откуда, почему
Я нужен стал так вдруг ему!
- Так! В день убийства где вы были
С семи до десяти часов?
Ну, говорите же, Петров!
Или вы скажете, забыли?
Глаза смеются сквозь очки,
Мол, знайте наших, дурачки!
- Ну дайте ж вспомнить! Или ... или ...
Ну до шести я, вроде, спал.
В шесть тридцать, кажется, я встал!
Ах да! Часы чуть-чуть спешили ...
Да, получается, что в семь
Стоял я в пробке в этот день!
- Какие пробки в семь часов?
Вы что ли шутите, Петров!
Глаза смеются: дурачок!
Вот и попался на крючок!
- Хотите, верьте иль не верьте!
Но просто ж! В яндексе проверьте!
- Ну ладно-ладно! Поглядим!
Ну продолжаем - говорим!
- С восьми часов я на работе.
И там пробыл я целый день.
- Ну хорошо, коли не врете! -
И на очки упала тень. –
Свидетели? Как их найти?
- Свидетели? Увы, их нет,
Народ приходит к десяти!
В очках опять зажегся свет!

- Вы ведь из Мексики недавно?
Но-но! Не вздумайте юлить!
Ах Боже мой! Вот ведь как славно
Про Мексику поговорить!
- Ну был недавно, объясните ...
- Нет! Объяснять тут вы должны!
А если вдруг не захотите ...
Гляжу! Глаза его полны
Какой-то ярости свирепой …
Рукой выводит жест нелепый,
Ладонь вдоль горла проведя,
То, мол, пеняйте на себя!
- Итак, вы в Мексике бывали?
Обиделись? Чего молчим?
- Ну да! Недавно мы летали, -
Мне неохота спорить с ним!
Уже претит его витийство!
- А знаете вы, что убийство
Означенной гражданки Н.
Имеет ритуальный крен?
Вот выдумал словечко хрен!
Какой-то ритуальный крен!
- Да-да! Ведь ей вспороли грудь!-
Тут он прищурился чуть-чуть
И подмигнул мне правым глазом
И дальше вдруг продолжил фразу, -
Вам муж ее Егор знаком?
Так вот, похоже, он о ком!
- Ну да мы виделись! Бывало!
- И что же? Что за человек? -
Глядит все так, с прищуром век!
- Не знаю, знал его я мало.
Глядит уж явно с хитрецой ...
Не притворяйтесь, мол, овцой!
- Но вы в одном подъезде жили,
Друг к другу в гости вы ходили!
Вот! Есть свидетельство гражданки.
Устраивали вместе пьянки!
Очки вдруг вспыхнули победно!
- Петров! Обманывать нас вредно! -
Очки горят! Им невтерпеж, -
Ему вы подарили нож!
Мой Бог! Как вразумить его?
- Да не дарил я ничего!
Очки блеснули тут нервозно,
Подумал и продолжил грозно:
- Есть сведения, мне говорили ...
Петров, подумайте. Дарили ...
Сижу, молчу, потом несмело:
- Да нет. Я этого не делал ...
- Сотрудничать вы не хотите ... Так!
И смотрит пристально и долго,
Чтоб понял я, что я дурак!
Затем язвительно и колко:
- Вот здесь и здесь мне подпишите ...
Пока свободны. Все. Идите!
Ну, коли так, так что ж иду!
Вдруг в спину слышу: До свиданья!
Петров, я жду от вас признанья!
Черт! Что имеет он в виду?



********

Дней через десять на работе
Рисую мальчику проект.
Неплохо, вроде бы, выходит!
Респект тебе, Петров! Респект!
Итак, вот вход - в него мы входим,
Направо будет гардероб,
Пальтишко здесь снимал он чтоб!
Здесь линию вот так проводим,
Здесь будет дверь, просторный холл,
Здесь лестница. Ну, гениально!
Спускаемся в этаж подвальный,
Ага, тут линия. Провел!
Вот дверь опять, а дальше зала,
Стоп, стоп! Здесь нужен туалет,
Чтоб он избавился от кала!
Так, есть! Идем теперь вперед!
Здесь будет сауна, чтоб грелся,
Здесь раздевалка, чтоб разделся!
Что дальше? … Что там в очеред?
Т. з. посмотрим… Что за бред!
Ну на хрена тут туалет?
Массажный будет кабинет!
А дальше - винный погребок,
Чтобы вина он выпить смог.
Сюда поставим стол бильярдный.
Ну что ж, по-моему, все складно!
Всего лишь час - этаж готов,
Ты гений все-таки, Петров!
Сижу, задумавшись, рисую
Чего-то ручкой на листок,
И вдруг выходит завиток,
За ним другой, еще ... мой Бог!
Да это ж пара стройных ног!
Мне одиночество не впрок.
Рисую линию косую,
Вот каблучок! А дальше как?
Иль рисовать ее босую?
Нет, вышла туфелька. Вот так!
Прелестней ножки ведь вдвойне,
Когда на каблучках оне!
Так чудно! Икры! Так … рисую,
Вот бедра … нет! Чуть-чуть полней,
Пусть грех, ей-богу, совершу я,
Но все ж польщу немного ей.
Вот талия … нет! Тоньше надо!
Где ластик? Ну, пусть будет так!
А выше?
От нескромных взглядов
Ей не избавиться никак!
Вот ручки! Боже мой, чудесно,
Теперь и глаз не оторвать.
И плечи … их рисую честно
И так божественная стать!
Что ж дальше? Шеи длинной
Изгиб пленительный такой,
Глаза и взгляд почти невинный
Рисую легкою рукой,
И губки, сложенные в бантик,
Вот здесь чуть-чуть добавим кантик,
И носик! Миленько! Так вот …
Чуть тверже нарисуем рот!
И волосы! Они упали
Прелестной чёлкою на лоб …
Во взгляд добавим чуть печали …
Ну, потомнее, что ли, что б!
Ну, вот готово - и с листка
Взглянула на меня тоска
Моя по милой Маше!
Рисунок получился краше,
Чем даже сам оригинал.
И в лоб себя я постучал!
Но вдруг звонок! Ах, как некстати!
И так настойчиво звонит!
Ну, что за люди – что за бляди!
Знакомый голос говорит:
- Долги не помнишь! Плохо, паря!
Баблосы надо принести!
Короче! Больше не базарим!
На Пушку, в бар чтоб был к шести!
Ей-ей, не знаю, что сказать.
Резон, Некрасову под стать
Тут вспомнить про ебену мать!
Но я Некрасова добрей!
И потому мычу: «О кей!»
Но деньги! Черт возьми! Где взять?
Ну вот же незадача, блядь!
Иду к Егорычу – что делать?
Придется попросить аванс!
Единственный, пожалуй, шанс.
Бреду уныло, нос повеся.
Вот черт, как навалилось все.
Ну а за окнами май месяц.
Весна-весна … да ну ее!
Вот Лизонька! Ах, Боже мой!
Нет! Восхищусь ей в раз другой!
Не то - не то! Счас настроенье!
Ах, Господи! Ну дай терпенье!
Зато Егорыч в настроенье!
Улыбочка, лоснится весь!
Куда-то подевалась спесь.
И руку жмет, знать, повод есть!
И весь горит! Весь в нетерпенье
Поведать что-то. Что ж, молчу.
Перебивать я не хочу.
- Петров … Петров! В восторге
Заказчик наш - генплан принят!
Считай теперь и наш подряд!
Егорыч рад, глаза, как щелки,
Улыбка в весь широкий рот!
Ну что ж, похоже, мне везет!
Теперь не упустить момент,
Ну, коль доволен наш клиент!
- Вот, Глеб Егорыч, поглядите,
Я тут спланировал этаж.
Автограф тут мне нужен ваш.
Все по т. з. Да! И скажите …
Мне нужен небольшой аванс.
Как будто в небе гром вдруг БАМС.
Егорыч тут же помрачнел:
- Петров, где совесть? Офигел!
- Ну, Глеб Егорыч! Очень надо!
- Ну, ладно, ладно, ладно, ладно …
Егорыч вовсе и не жаден –
Он щепетильно аккуратен!
- И сколько, если не секрет?
- Сто тысяч нужно …
- Боже! Нет!
Хотя, хотя, хотя, хотя …
Ну ладно! Только для тебя!
Пусть стимул будет лишний!
Уф!
Спасибо! Выручил Всевышний!


*******************

Бар на Тверской, за барной стойкой
Я в ожидании один,
Передо мной текила только,
И я топлю в текиле сплин!
Меж тем часы к шести доходят!
Дверь открывается и входят ...
Семен ... Да он ли? Или нет?
Совсем в другое он одет.
Костюмчик строгий, элегантно
Накинут на руку пиджак,
Идет ко мне походкой франта.
Метаморфозы! Вот ведь как!
В руке портфель из чистой кожи,
Улыбка наглая на роже!
Рубашка слепит белизной -
Мол, поглядите я какой!
Передо мной не уголовник,
А государственный чиновник!
Заметил! И обмерил взглядом,
На табурет садится рядом.
- Привет тебе! - ага уважил,
Улыбка стала еще гаже! -
Ну, что, парниша? Все принес?
Я подаю ему конвертик -
В руках недоуменно вертит!
Не то чего-то ...
- В чем вопрос?
Бумажек двадцать, по пять тысяч!
Как говорили, сто кусков.
И я свободен от долгов!
Дошло! Глазенки страшно бычит!
- Сто тысяч баксов, идиот! -
То ли шипит, то ли орет! -
Ты, паря, ни хрена не понял!
Ты у меня сгниешь на зоне!
Еще неделю! Понял, блядь!
Я буду терпеливо ждать! -
Потом молчит секунд пятнадцать,
Потом уже готов взорваться,
Потом слюною брызжет: Ты!
Теперь надеюсь понял, гнида! -
Конвертик взял и вышел с видом
Зря оскорбленной простоты!
Я лишь текилы рюмку: бах!
Ну вот попал же к черту на х …
Мне столько денег, твою мать,
И за три года не поднять!
Уныло выхожу из бара,
Кругом меня шумит Москва:
Деревья пыльные бульвара,
Машин ряды у тротуара,
Противный запашок угара,
Людей спешащая толпа!
Увы-увы! Не врет молва:
Не любит нытиков Москва,
И их слезам, увы, не верит!
Стою в метро, открылись двери,
Вхожу в заполненный вагон,
За перегоном – перегон,
Езды всего минуток двадцать.
В башке бардак - не разобраться,
Что делать и куда деваться?
Но вот он, нужный мне перрон!
Быстрей на улицу, маршрутка!
Еще примерно семь минут!
Вот двор знакомый, сердце жутко
В груди колотится и тут
Меня, конечно же, не ждут!
Плевать на все! В подъезд быстрее!
Дверь открываю и вхожу!
- Глафира! Здравствуй!
Что-то блеет!
- Мне некогда! Прости! Спешу!
Быстрей, быстрей к двери знакомой,
Нажал на кнопку! Ну, быстрей!
Ну открывай же! Нету дома?
Да нет! Должна же быть, ей-ей!
Но нет, не слышит! В ванной, может?
Но ключ остался у меня.
Вхожу. Что за бардак! О Боже!
- Назад тому уже три дня
Арестовали твою Машу, -
В дверях я вижу тетю Глашу.
- Не может быть! Из-за чего?
- Из-за чего? Да за Наташку!
Она ее того - сего...
Изрезала, ну как барашку!
- Наташу Маша! Что за бред!
Лишь улыбается в ответ!
- У ней и нож нашли, и даже ...
Ну, в общем, все из-за тебя!
Приревновала вот к Наташе!
Ее сгубила и себя!
- Да, но ведь убил Егор!
Так ведь считали до сих пор!
- Егор? Нет-нет, он не убийца.
Не вовремя домой пришел
И труп Наташкин он нашел
Уже потом, после убийства.

Быстрее в ванную умыться!
Ей-богу, просто сон дурной!
Чего на эту дуру злиться,
Несет, ей-богу, бред такой!
Плещу на голову из крана.
Приводит в чувство! Так, ура!
Воды пью тут же два стакана!
Над зеркалом зажглось вдруг ... бра!
Мигает почему-то красным!
Стекло вдруг треснуло … и вот
Кровь вдруг из зеркала течет!
Вот черт! Да что за наважденье!
Свое я вижу отраженье!
Да нет, не я там! Демон мой
Глядит нахмуренный и злой!
И мне мигает страшным глазом
И говорит ужасным басом:
- Теперь ты мой! Ты понял, брат?
Иди и отправляй всех в АД!