Маат

Автор: Юра Дзоз Матвей сослался на неотложное дело и покинул офис. Несмотря на начавшийся дождь, он решил прогуляться: поднял ворот пальто и не спеша побрёл по наводнённому людьми проспекту. Мимо, ему навстречу, прошла Марина, жена Виктора Скорикова. Кивнула в знак приветствия и исчезла в толпе прохожих. Матвей пошёл за ней.

Среди множества зонтов и спин он не упускал из виду знакомый бежевый плащ. Марина обернулась, заметила преследователя и прибавила ходу. У магазина она скрылась за грузовиком, остановившимся для выгрузки продуктов. Матвей сбил с ног грузчика, буханки хлеба рассыпались по мостовой. Водитель выскочил из кабины и с криком кинулся за ним, но Матвей уже бежал со всех ног.
Весь следующий час он искал её, тешил нелепую надежду на ещё одну случайную встречу. Марины нигде не было. Упустил.

В последний раз он видел её месяц назад. Из окна соседнего дома наблюдал, как она вышла из своего подъезда. Виктор вёл её под руку. У Матвея свело дыхание. Он кинулся вниз, хотел рассказать ей всё и остановить, но когда выбежал на улицу их Мерседес уже скрылся из виду.

***
Забывшись в собственных мыслях, Матвей бродил по городу, не замечая проливной дождь и тяжесть вымокшей одежды. Иногда замирал на месте и пустым взглядом смотрел перед собой, словно любое лишнее движение могло вспугнуть нужную мысль.

Остановился у небольшого одноэтажного здания. Внимание привлекла мигающая табличка «Open». Несколько минут смотрел, как между буквами пляшут диодные огоньки, потом медленно перевёл взгляд на надпись выше: «Букинистическая. Книги. Новые и б/у. Недорого». Поднялся на крыльцо, толкнул хлипкую деревянную дверь и очутился в полутёмном коридоре. Книги здесь заняли всё свободное место, оставив только узкий проход, по которому Матвей прошёл в следующий зал. Дневной свет почти не проникал сквозь нагромождённые на подоконник тома, в комнате царил полумрак. У каждой стены возвышались массивные полки. Посредине стоял дубовый стол с зелёным сукном, в левом углу – дверь.

Матвей снимал с полки книгу, пролистывал и возвращал на место, не замечая ни названий произведения, ни фамилий авторов.

- Вам что-нибудь порекомендовать?

Из глубины зала появился продавец. Мужчина лет шестидесяти. Седая, аккуратно подстриженная борода, волосы на пробор, золотистого цвета очки. Одет он был в клетчатый брючный костюм и старомодные лаковые туфли.

- Какого автора вы ищите? – спросил продавец.

Матвей не нашелся с ответом. Он не думал о том, какой книгой хотел бы обзавестись, и не вполне понимал, зачем вообще зашел в этот магазин.

- Что скажете на счёт этой? – спросил он, снимая с полки случайную книгу.

- Дрюон. «Проклятые короли». Первая из семи книг серии. Не читали? Исторический роман. В свое время популярная вещь.

- Семь книг. У вас все есть?

- Разумеется, - сказал продавец и крикнул, - Агаточка, принеси Дрюона. Третья полка слева.

В комнату вошла невысокая седая женщина в юбке по щиколотку и в шерстяном вязаном свитере.

- Добрый день, – поздоровалась она и положила на стол стопку из семи книг: старые, но хорошо сохранившиеся издания.

- Константин Варфоломеевич, – обратилась она к продавцу, - ты б чаю гостю предложил, он, глянь, промок весь. Льёт же, как из ведра.

- Нет. Спасибо. Мне пора – словно вдруг опомнившись, отказался Матвей, рассчитался и поспешно вышел.

Он не собирался покупать книги, но приобретением своим был доволен. В последнее время Матвей страдал от бессонницы, а с хорошей книгой можно скоротать ночь.

***
Матвей вернулся домой, принял горячую ванну и надел халат. Прихватив бутылку коньяка, он направился в свой кабинет, выложил книги на стол, развалился в кресле и пил «Courvoisier» неподобающе большими глотками. Сложно сказать сколько времени прошло до того как он взял в руки первый том. За окнами давно стемнело, только в нескольких онах дома напротив горел свет.

Пролистал первую книгу, затем все последующие. На последней странице седьмого тома наткнулся на надписи: аккуратно выведенные (остро заточенным карандашом) буквы и цифры. Пожелтевшая от времени страница расписанная сверху донизу. Матвей пододвинул ближе настольную лампу.

В левом верхнем углу – первое четверостишье:

Тень ступает шагами тихими,
как караульный постовой
и стережет тебя внимательно
в лесу с отравленной листвой.

В правом нижем второе:

Мы оба знаем, что это случиться.
Тень твоя уже скоро отделиться.
Провалится в бездну и упадёт в ад.
Ты сам всё решил. Пути нет назад.

Посредине страницы несколько иероглифов, напоминающие руны символы, гравюра розы и дерева с двуглавой птицей на ветке. Рядом человеческая фигура, полностью закрашенная черным цветом, держит за руку вторую такую же. Ниже - цифры. Три столбца вычислений: один – деления, остальные два вычитания и умножения. Каждая колонка более десятка арифметических действий. Исходные цифры расчёта - 120573, 201013,271013. Три результата записаны через тире, так номер телефона: 232 – 13 - 21. Сбоку стрелка и надпись: «Звони».

Матвей всмотрелся в цифры и содрогнулся, когда заметил, что первая, исходная цифра – 120573 – дата его рождения, вторая – 201013 – сегодняшнее число и третья -271013 – неизвестная дата, которая наступит ровно через неделю.

***
Матвей поставил перед собой телефон. Он хотел доказать себе, что эти цифры – незаслуживающее его внимания совпадение. Решил проверить существует ли этот номер в действительности, если ответят - повесить трубку. Ответили сразу.

- Сорвалось что-то, – сказал женский голос, – так на чём я остановилась? А, ну так вот: это он! Теперь это точно известно, сомнений быть не может. Ты слышишь?!

- Да – машинально ответил Матвей. Он чувствовал себя дураком, подростком, телефонным хулиганом.

- Не слышу удивления в твоем голосе, – продолжила женщина, - ладно. Неважно. Итак, я сделала все как договаривались. Ехать к тебе, или встретимся в другом месте? Чего ты всё время молчишь!?

Матвей повесил трубку.

Некоторое время сидел неподвижно, потом встал, потянулся, расправил плечи, начал тереть рукам по лицу, словно хотел его начистить до блеска. Стал ходить по комнате: несколько раз включал и тут же выключал телевизор, рассматривал собственные статуэтки и картины на стенах. Подошел к бару, достал вторую бутылку и с горла осушил залпом на треть.

Зазвонил телефон.

Мелодия звонка лезвием разрезала царившую в кабинете тишину. Матвей вздрогнул. Не собираясь отвечать, он смотрел на голосящий аппарат и ждал. Раздался сигнал, включился автоответчик. Молчат, но трубку не вешают. Громкая связь. Матвей слышал ровное дыхание на другом конце провода. Хотелось встать и выдернуть к чертям штекер, но, он сидел на месте, недвижимый, словно в кататоническом ступоре.

Из динамика раздался спокойный мужской бас: «Нам нужно кое- что обсудить. Владимирская 50. Квартира 5. Ровно в три. Не опаздывай, Матвей».

***
До Владимирской не больше пятнадцати минут ходу. Ни к чему в таком состоянии ехать за рулём – Матвей решил пройтись. Дождь перестал, воздух наполнился свежестью. Стояла холодная осенняя ночь – предвестница скорой зимы. Матвей шёл по пустынным улицам города и допивал оставшийся в бутылке коньяк. Без размышлений о случившемся и без сомнений он следовал на зов неизвестного ему голоса. Словно долгие дни ждал этого звонка. В кармане куртки лежал седьмой том «Проклятых королей».

Свет фар проезжающего мимо такси скользнул по табличке «Дом №50». Второй этаж, квартира №5, резная деревянная дверь. Открыла женщина. Высокая и тощая. Бледное, будто в гриме лицо. Черное прямое платье, словно ряса у монашки. Стеклянный взгляд разбуженной ото сна морфинистки. Она надменно посмотрела на гостя и исчезла в полумраке квартиры. Дверь за ней осталась не запертой.

Коридор. Ни одной включённой лампы. Впереди стеклянная межкомнатная дверь, за ней свет. Матвей движется медленно, старается ничего не задеть в темноте. Тишина. Только паркет скрипит под его шагами. Он у двери, входит в комнату.

У окна стол, - кажется, это старая школьная парта, - на нём пепельница с дымящей сигаретой, настольная лампа и довольно крупная статуэтка: женщина, восседающая на троне. Рядом на метровой колонне нечто накрытое чёрной тканью. Похоже на большую клетку.

Опершись на подоконник, стоит человек. Лампа освещает только часть его лица. Матвей различает седые волосы, бороду. И глаза. Их, несмотря на полумрак, видит разборчиво, ощущает на себе неотрывный и неприятный взгляд. Матвей узнал его. Они уже встречались сегодня. Перед ним продавец из книжного магазина. Только теперь, он одет в запятнанную майку и спортивные шорты. Он похож отца Матвея в последние годы жизни. Тот целыми днями собирал бутылки и побирался, а вечером, паяный, избивал мать на глазах у Матвея, а затем и его.

- Это вы?! – с удивлением спросил Матвей.

- Я, - Константин Варфоломеевич улыбнулся и жестом пригласил присесть.

- Зачем так сложно? Мы могли бы и днём поговорить, у вас в магазине. К чему эти надписи на книге, стихи, цифры, звонки среди ночи?

- Днём у меня мало времени, а нам многое нужно обсудить. А надписи, Матвей, ты выдумал.
Матвей сунул руку в карман куртки, достал оттуда книгу и предъявил Константину Варфоломеевичу абсолютно чистую последнюю страницу седьмого тома.

Опешил. Вскочил со стула и зашагал по комнате, бормоча что-то невнятное себе под нос. Букинист наблюдал за ним улыбкой. Проходя мимо, Матвей случайно задел колонну, на которой стояла накрытая тканью клетка.
Раздается писк, не похожий ни на крик животного, ни на клич птицы. Матвей отбежал в угол напротив и замер.

- И звонков телефонных не было, - продолжал старик, - осмотрись, ты видишь здесь телефон? В этой квартире его нет, и никогда не было. Ты сам сюда пришел, Матвей. Потому что пришло время взглянуть правде в глаза.
В тёмном углу комнаты Матвей сидел на корточках, и, запустив руки в волосы, смотрел в пол.

- Взгляни на эту статуэтку, - стрик подвинул фигуру женщины на троне, - знаешь кто это?

Матвей не ответил.

- Это Маат, - продолжил Константин Варфоломеевич, - древнеегипетская богиня, символ вселенской гармонии и истины. Увенчанная страусиным пером дочь бога солнца. Символ и страж единого порядка вещей, согласно которому, появляются и умирают миры, рождаются люди, государства, происходят войны и катастрофы. И в основе этого порядка лежит осознание и воля. Каждый человек должен отдавать себе отчёт обо всём им содеянном, и иметь мужество нести бремя своих грехов. Маат – древний символ торжества внутренней правды как основы человеческого существа.

- Зачем вы мне это рассказываете?

- Чтобы ты, наконец, понял, что невозможно отторгнуть то, что ты должен принять. Я здесь для того, чтобы помочь тебе вспомнить. Ты ведь ещё в школе познакомился с Мариной, верно?

Матвей поднялся, подошёл к столу и сел на своё место.

- Вы её знаете?

- Я видел вас тогда. Тебя – подростка-оборванца, которого бросила мать, когда его отец алкоголик умер. Тебе исполнилось четырнадцать, и в твоих волосах уже поблескивала седина. Мрачный и замкнутый парень, у тебя никогда не было друзей. Никто не хотел водиться с тобой, даже разговаривать. Это понятно, ведь ты не мог связать и двух слов. Слишком много ужасных вещей ты видел в свои детские годы и до шести лет вообще не говорил. Как никто другой ты знаешь, каково это быть изгоем. Марина была полной противоположностью тебе. Окутанное вниманием, прелестное, светловолосое, хрупкое как драгоценный хрусталь создание. Дочь видного человека. Ты полюбил её сразу, как только увидел. Не допуская и мысли о том, что она ответит тебе взаимностью, ты бредил ею. Ещё тогда ты понял, что в твоей жизни никогда не будет другой женщины.

Матвей исступлённо смотрел на рассказчика. Удивлённый, но ещё больше напуганный, он не мог сказать ни слова.

- А потом, - продолжал свой рассказ Константин Варфоломеевич, - она уехала учиться столичный университет, и ты потерял её на двадцать лет. Ни на одну секунду за всё это время она не покидала твои мысли. Каждую ночь ты видел один и тот же сон, в котором вы вдвоём в собственном доме на берегу океана. Всё что ты делал в жизни, ты делал ради неё, ради своего идола, своего Бога. А сделал ты немало. От грузчика на товарной станции до совладельца железнодорожной компании долгий путь. Ты заработал солидный капитал, но отдал бы его до копейки, если бы Марина согласилась быть с тобой. В каждой встречной женщине ты искал её, мысленно рисовал её портрет, пытался представить, как она изменилась. И чудо случилось. Однажды ты встретил её. Марина оказалась женой твоего партнёра, одного из десяти акционеров вашей компании Виктора Скорикова.

- Конечно, она не узнала тебя. Вряд ли она поверила бы, что безнадёжно тупой двоечник сирота смог пробиться до таких высот. С той минуты твоя жизнь вновь потеряла покой, но обрела смысл. Ты просчитывал все варианты, но только один из них не мог привести тебя к возлюбленной. Убийство Виктора.

- Что за бред? – Матвей встал и отошел к окну, - это немыслимая глупость! Ни я, ни кто другой не убивал Виктора. С ним всё в порядке, он сейчас в Лондоне на переговорах.

- Ты никак не мог подумать, - проигнорировав сказанное, продолжил Константин Варфоломеевич, - что вечером того дня, когда твой человек подложит в Мерседес Скорикова взрывное устройство, рейс Марины отменят по погодным условиям. Желая увидеть своими глазами, как Виктор сядет в авто, ты наблюдал из соседнего дома. Но Скориковы вышли из подъезда вместе, держась за руки. Ты кричал, колотил по дверям лифта, в конце концов, кинулся вниз по лестнице и не успел. Марина мертва, Матвей. Ты убил её, взорвал в собственном автомобиле. Но не смог смериться с этим и пришёл сюда для того, чтобы узнать это от меня.

- Заткнись сука! - Матвей кинулся через всю комнату, запрыгнул на стол и схватил за статуэтку Маат, – захлопни свою ёбанную пасть! Марина - жива!

Константин Варфоломеевича поднял на него взгляд и рассмеялся громким и язвительным смехом. Его лицо исказилось в насмешливой гримасе. Подняв вверх железную статуэтку, Матвей ударил наотмашь. Старик повалился на пол. Матвей насел на него и стал наносить удар за ударом, пока лицо Константина Варфоломеевича не исчезло под кровавой маской, пока глаза его не потухли. Лишившись последних сил, Матвей упал рядом со стариком и потерял сознание.

***
Молодой доктор наклонился над поднесённым огнем зажигалки, сделал несколько глубоких затяжек и пустил дым из носа и рта одновременно.

- Сложный день? – спросил санитар.

Доктор кивнул.

- А что с этим, ну, что со статуэткой и книгой.

- В коме. Малолетки нашли в заброшенном доме на «Владимирской». Здорово по голове досталось. Статуэтка вся в крови, а он её пальцами так сжал, что ели выдрали. Словно руки параличом сковало. Лица у него нет совсем, месиво одно. Ели через неделю не очнётся, хана. И знаешь что странно? Ни на затылке, ни сбоку, ни одной ссадины, а лицо в мясо. Вроде он сам себя этой статуэткой до полусмерти избил. Странно это всё. Менты приехали, разбираются.

- Документы нашли, как хоть звали его?

- Матвей, – ответил доктор, – Матвей Краснов.