Кир (раз)

Автор: Мартин П. Stalker Всю свою жизнь Кир считал себя сильным человеком. И всегда стремился стать еще сильнее. Просто потому, что умудрился родиться в слабой семье. В семье, которая изначально была обречена на вымирание.
Мать выбивалась из сил, пытаясь хоть как-то выбраться из нужды и вырастить сына. Она днями и ночами пропадала в своем ателье, брала заказы на дом, проводила все выходные, скрючившись над старой швейной машинкой, но денег в доме все равно всегда не хватало.
А отец… Отец, с тех пор как закрылся завод, редко когда был трезвым. Он где-то шабашил, халтурил, колымил, но денег домой никогда не приносил. Все заработанное он пропивал вчистую. А когда заявлялся пьяный в умат домой, устраивал страшные дебоши. Ломал мебель, громил посуду и стекла, орал жутким голосом. Обвинял мать в каких-то немыслимых кознях и коварных замыслах. Бывало, что и до рукоприкладства доходило.
Когда Кирюшка был сопливым карапузом, он считал, что так оно и должно быть. И мама говорила, что ничего не поделаешь, такой уж у нас папка. И Кирюша верил, и ждал, что когда-нибудь их полоса невзгод закончится и уж тогда-то они заживут по-настоящему.
Но время шло и, видя какие семьи у его сверстников, он потихоньку приходил к выводу, что тут что-то не так. Чудесных преображений не происходило. Никакой супергерой не являлся спасти их. Всем было наплевать. И тогда он понял – мир не собирается делиться с ним своими благами. Значит, надо брать их самому. А чтобы брать, надо быть сильным.
Как-то раз он увидел фильм с Джетом Ли. Его поразило, как маленький и щуплый китаец умудряется противостоять нескольким здоровенным злодеям. И не только противостоять, но и побеждать. Выходит, для того чтобы противостоять большому злу, не обязательно быть таких же габаритов.
И тогда он пошел записываться в секцию. Правда кунг-фу поблизости не было, зато была школа дзю-до. Тренер сразу же забраковал его по каким-то физическим параметрам. Но Кирилл был настойчив. Он торчал перед входом в секцию каждый вечер, а после окончания занятий, плелся за тренером до самого его дома. И канючил, требовал, просил, умолял, грозился, пока тренер не сдался. Это была первая маленькая победа в жизни.
Теперь он проводил в зале все свободное от учебы время и, если бы не тренер, забросил бы и школу. Всего лишь через два месяца тренировок он умудрился завоевать желтый пояс. Дальше постижение японской борьбы протекало еще стремительней. А тренер даже стал приводить своих коллег похвастаться достижениями своего воспитанника.
Тем временем в школе к маленькому и щуплому Кириллу перестали докапываться. Сначала считавшие себя сильнее сверстники, а потом и старшеклассники, получив неожиданный отпор, оставили его в покое. К тому времени он уже твердо знал, если хочешь справедливости – устанавливай ее сам.
Даже отец, видя такое дело, как-то сразу поубавил свой гонор. По крайней мере, при сыне. Хотя и не утихомирился до конца. Он стал появляться дома все реже и реже, стараясь выбирать моменты, когда Кирилла не было дома. Наконец мать, уставшая от бесконечных проблем с соседями и милицией, поддалась на уговоры непривычно быстро повзрослевшего и окрепшего сына и подала на развод. К всеобщему удивлению тот возражать не стал. Оказалось, что он давно уже приживается у какой-то бабы, не только не возражавшей против его образа жизни, но и активно в нем участвовавшей.
Шло время, а Кирилл не переставал удивлять всех своими успехами в спорте. Выступления, соревнования, чемпионаты, везде, на всех уровнях он уверенно достигал победы. Когда в четырнадцать лет он получил свой черный пояс, ошалевший тренер стал прочить ему олимпийскую славу вкупе со всеми прелестями большого спорта. Но Кирилл отказался. Он уже понял, что больше уже здесь нечему учится, а спорт как таковой его не интересовал.
После дзю-до было самбо. Потом айкидо. Потом кикбоксинг. Все это он быстро и легко осваивал и двигался дальше. О непобедимом Кире уже знали все как на районе, так и в городе.
Обретенные умения позволяли соблюдать порядок в окружающем его мире. В школе и во дворе под его присмотром царило спокойствие и тишина. Никто никого не смел обижать. К нему пару раз пытались подкатить блатные, видя в нем перспективного бойца, сулили большие деньги. Он отказался. Братки не настаивали. Сила всегда чувствует и уважает другую силу.
К окончанию школы, его маленькая комнатка уже не вмещала количества собранных им на поприще единоборств наград. Аттестат о среднем образовании, конечно, не блистал отличными отметками, но и тупым быком Кирилл не мог себя назвать. Получение знаний было для него непростой, но необходимой разновидностью силы.
На окончание мать подарила ему его давнюю мечту – лопоухого и неуклюжего щенка немецкой овчарки.
- Хоть ответственности тебя научит, - прокомментировала она, с улыбкой глядя, как сын возится с питомцем, - Это тебе не кулаками налево-направо махать.
Он назвал пса Барон, хотя неугомонный мокроносый уничтожитель мебели пока мало соответствовал столь громкому и благородному имени.
Теперь ежедневные пробежки из рутинной привычки превратились в бесконечный уморительный аттракцион благодаря неиссякаемым выходкам Барошки. Стоило отвернуться, как он лез в какие-то дыры и заросли, норовил что-нибудь оторвать, отломать или отгрызть. Обладая невероятным бесстрашием, этот дурень с увлечением бросался облаивать всех встречных собак, даже если мог запросто уместиться в пасти противника целиком. Киру приходилось прилагать немало усилий, твердости и терпения.
После школы Кирилл устроился по старой дружбе помощником тренера в секции кикбоксинга. Возился с пацанятами, глядящими на него как на живую легенду. За свою работу особо не держался, так как твердо настроился следующей осенью идти в армию.
Идти пришлось пораньше.
Однажды вечером он обнаружил у матери неумело замазанный синяк под глазом. После долгих отпирательств она сдалась и рассказала, что в последнее время снова объявился отец. Заявлялся, когда Кирилл вел вечерние тренировки, и клянчил, выпрашивал, а то и вымогал деньги на выпивку. Мать, опасаясь прямых столкновений, давала, а тот почуял слабину и стал наглеть все больше и больше.
Кир взял отгул, и когда как всегда поддатый родитель приперся снова, сын ждал его дома. Отец несколько опешил, однако близость вожделенной суммы придала ему уверенности.
- Ну-ка, сынуля, выйди. Нам с твоей мамкой, ваще, потолковать надо, - заявил он и попытался отодвинуть стоящего в проходе Кирилла.
Кир на автомате перехватил его руку и провел несложный прием. Отец перелетел через комнату и грохнулся в углу, опрокинув на себя стол и два стула.
- Больше никаких «потолковать» не будет, - произнес Кир, сдерживая за ошейник яростно лающего Барона, - Убирайся к своим алкашам, и чтобы впредь и близко тебя возле этого дома и тем более возле моей матери не было.
- Что?! – отец с трудом поднялся, перекошенная от ярости рожа стремительно наливалась краской, - Ах ты, щенок сопливый! На родного, ваще, отца руку поднимать?! Да я тебе!…
Но тут очнулась опешившая мать, кинулась между ними и, причитая, волоком вытащила бывшего супруга вон из квартиры. Тот еще немного поорал в подъезде, но как-то быстро утихомирился. Очевидно, все-таки получил свои деньги. Тут и мама вернулась обратно и стала что-то выговаривать сыну. И хотя тон ее был полон укоризны, глаза светились какой-то радостной гордостью.
Но Кир все равно не слушал ее. Его удивила его собственная реакция на эту победу. Ведь вот, только что он смог одержать верх над своим самым главным детским страхом. Именно из-за него Кир начал заниматься единоборствами. Именно он был главной причиной того, что они так ужасно жили. Почему же сейчас в душе нет и намека на облегчение или торжество? Неужели, увлекшись силой, он позабыл, для чего она ему нужна? А может просто он вырос, и детские цели утратили свою масштабность?
На следующий вечер, по возвращении с работы, он отпер дверь, но Барошка не бросился как обычно ему навстречу в несказанной радости от возвращения хозяина. Это было более чем странно. В следующий момент со стороны кухни донесся пьяный отцовский голос, и у Кирилла где-то под легкими образовался ледяной ком дурного предчувствия. Сделав всего один шаг, Кир увидел то, чего так боялся увидеть.