Антон Максимович и Каталонский модернизм. -4-

Автор: Антон Максимович Когда на следующее утро, наши друзья вернулись к каталонскому модернизму, перед их взором предстала не то, чтобы малоприятная, но все же, если не кривить душой унылая картина, не вдохновляющая на трудовые подвиги. Холодильник был накануне дерзко разграблен и совершенно пуст, если не брать во внимание никому ненужную упаковку coca-cola и две бутылки минеральной воды местного разлива, безусловно содержащей в своем составе целебные соли, и другие, сейчас никому не нужные биологически активные элементы. По периметру кухни валялись безнадежно пустые пивные банки, а вокруг горы табачного пепла. В углу на полу притаилась недоеденная картофельная тортилья (запеканка), по внешнему виду было похоже, что использованная накануне в качестве пепельницы. А поодаль стояла расчехленная центрифуга ЦФ18, вчера из нее тщетно пытались слить ракетное топливо. Внешне невозмутимый Степански, с чувством легкой надежды отворил дверку холодильника, окинул его нутро печальным взором и в меланхоличной задумчивости достал из него баночку никому ненужной coca-colа, выпустил газики, задумчиво отхлебнул, неторопливо присел и огляделся.
- Ну и пьет же этот Пабло (хозяин дома) – схватившись за голову, сокрушенно произнес Антон Максимович. И встретив непонимающий взгляд Степански, продолжил свою мысль. Мысль его, в общих чертах сводилась к тому, что если у человека в совершенно пустом доме стоит полный холодильник алкогольных напитков, это непременно подтверждает пагубную страсть к спиртному владельца холодильника. Так как холодильник – это устройство, поддерживающее низкую температуру в теплоизолированной камере для хранения, прежде всего пищи, и уже потом, во вторую очередь используется для хранения иных предметов, требующих хранения в прохладном месте, например щербетов или мороженого, и уж только затем алкогольных напитков.

- Да, согласился Степански, - действительно, похоже, что Пабло любит выпить.
А моя трудовая совесть сейчас определенно проявляется в форме эмоциональных переживаний – таких как чувство легкого стыда и угрызений совести, то есть воедино связывает разум и эмоции. Внутренний голос непрерывно нашептывает, что надо незамедлительно пойти в магазин и вернуть все выпитое на исконное место, тем самым восстановив нарушенный баланс вселенской гармонии. Спустя минуту герои нашего повествования уже вышли за ворота дома и отправились в путь. По дороге у Степански возникла идея.
- Антон Максимович, я хочу пригласить тебя в ресторан, безапелляционно заявил вдруг Степански.
- Ну что вы мой друг, а есть ли повод для посещения ресторана? Удивленно пытался возразить АМ.
- Есть Антон Максимович, есть. Сегодня День Влюбленных! Да, да, тот самый день Святого Валентина, святого мученика, покровителя всех влюбленных, о котором всуе трудовых будней мы совершенно позабыли. И сейчас мы, как два купидона, безотлучных спутника и помошника Афродиты, будем поднимать наши кубки и прославлять это великое чувство. Потому как Любовь – это единственная разумная деятельность человека. А согласно Аристотелю, целью любви является дружба, а не чувственное влечение. Аристотель предложил так определить понятие любви: «любить значит желать кому-нибудь того, что считаешь благом, ради него (другого человека), а не ради самого себя, и стараться по мере сил доставлять ему эти блага. Так что пошли Антон Максимович в ресторан в этот праздничный день, и повторюсь, поднимем наши кубки за всех влюбленных.
- Совершенно с вами согласен Степански – так любовь в духе суфийской традиции отождествляется с вином! Как утверждал Омар Хайям, вино наливаемое в сосуд, то есть в бренную человеческую оболочку, наполняет людей духовной составляющей диалектически вводя понятие любви к Богу. Короче говоря, Истина в вине! И они отправились в поисках подходящего торжественному случаю заведения.
Вывеска первого ресторана попавшегося им на пути гласила «Это Мексика» Над входом угрюмо висел отполированный временем и ветрами пожелтевший бычий череп. На стенах, из пустых бутылок текилы, были сделаны причудливые пентаграммы, которые могли трактоваться весьма двояко, но определенно являлись символами оккультизма, религии или магии. Друзья переступили порог и вошли в полутьму заведения. Несмотря на предобеденный час, здесь было совершенно безлюдно и тихо. Вдоль длинной стойки бара стояли высокие барные стулья в виде старых кожаных седел, используемых ковбоями для работы на ранчо. На грязной засиженной мухами стене, среди початых бутылок и мрака бокалов, висела весьма «потрепанная жизнью», засушенная гремучая змея, длинной около двух метров, с широкой головой и большими злыми глазами. Из разинутой пасти торчали длинные ядовитые зубы, похожие на иглы. За главным рядом острых зубов, виднелся ряд второстепенных. На конце серовато-бурого с темными ромбическими пятнами туловища (на хвосте) виднелась погремушка из сегментов старой ороговевшей кожи. Средних лет мексиканец - работник ресторана, тем временем увлеченно занимался своими повседневными обязанностями, что-то вытирал полотенцем. Увидел посетителей он не сразу, и как показалось друзьям, был застигнут ими врасплох. В его движениях и интонации была едва уловимая напряженность, некая внутренняя суетливость. Антон Максимович, краем глаза успел заметить на вытираемой им поверхности, капельку алой крови, которая спустя мгновение исчезла под полотенцем мексиканца. На вопрос, почему здесь так немноголюдно, мексиканец «забегал глазками» и смущенно ответил, что все работники ресторана сейчас на кухне, а время посетителей еще не пришло. С кухни тем временем приглушенно доносились грубые мужские голоса. Вся эта убогая обстановка – эта уродливая змея, загадочные пентаграммы и засаленные седла, не располагали к поднятию тостов за Амура и Психею, или Ромео и Джульетту. Степански строго погрозил мексиканцу пальцем и сообщил, что они еще возможно вернутся. Они вышли. Через пару кварталов дальше, находился китайский ресторанчик. Что гласила вывеска, из за причудливых иероглифов, на этот раз для друзей осталось тайной, но определенно это был Китай. По грязному плиточному полу заведения увлеченно ползал маленький узкоглазый мальчик, в то время, как его мать сосредоточенно брила голову своего желтокожего супруга. За мутным стеклом барной стойки были представлены в ассортименте традиционные блюда. «Столетнее яйцо» - пафосно гласило описание в меню. Яйцо, выдержанное несколько месяцев в специальной смеси щелочи и глины без доступа воздуха. Далее по списку: «муравьи взбираются на дерево», «свинина со вкусом рыбы». Спепански тщетно попытался найти в меню миску любимого фуцзяньского густого супа, но старался он напрасно. Увы, не было здесь, ни лунцзинских креветок, ни цзунцзы со свининой в лотосовых листьях, ни пудры лотосового корня. Лишь вонючий тофу, утиные головы и обжаренные во фритюре насекомые. Степански и на этот раз грозно погрозил пальцем и друзья хлопнув дверью вышли, продолжая дискутировать о любви. Вспомнили, что есть Безусловная любовь, Платоническая любовь, Христианская любовь, Неразделенная и... даже Любовь Успенская. Так дошли до магазина ZUMO. С тезисом «Любовь есть единственная разумная деятельность человека» переступили следующий порог. На пороге магазина у кассового аппарата их встречали две баядерки, индийским танцем-кучипуди, включающим в себя движении губ и глаз. Девушки были одеты в экзотические парчовые штанишки-шаровары, обшитые золотыми и серебрянными монетками. В носу у одной из баядерок в такт танцу болталась золотая серьга в форме козявки, вторая в такт движениям танца жевала жевательную резину.
- О, какие прелестные нимфы, восхищенный искусством танца, воскликнул Антон Максимович и отправился прямиком в винный отдел. Одна из нимф, тем временем отправилась следом за ним, и лукаво вращая глазами раскладывала в морозильную камеру полуфабрикаты. Лукавство движения глаз заключалось в том, что сначала девушка крутила глазами по часовой стрелке, затем один глаз останавливался и смотрел влево на Антон Максимовича, а второй вправо на Степански. При этом ланиты ее алых губ были распахнуты в таинственной улыбке, а в белоснежных жемчугах зубов, то и дело появлялась и вновь исчезала жевательная резинка.
- Вы немцы? Спросила девушка, глядя на двух внушительного роста мужчин. И тут Антон Максимовича понесло.
- Мы скандинавские викинги, я Рагнар Лодброк Кожаные штаны, отец Бьерна Железнобокого, основателя династии Мунсё. А это мой брат Ролло – внушающий страх воин с диким, импульсивным характером.
- А мы, ответила девушка, представители гордого эльфийского народа. Заметив в глазах, Антон Максимовича тень сомнения, она прояснила. Как правило, эльфы, это красивые, светлые существа, духи леса, дружественные человеку. Но мы темные альвы, живущие под землей и обладающие смуглой кожей. Мы неоднократно создавали для богов волшебные вещи. Мы искусные кузнецы, волшебники и музыканты. В это время дверь подсобки отворилась, и оттуда вышел угрюмый карлик. Его волосы цвета вороного крыла были взлохмачены, а непропорционально большой лоб обрамляла одна густая черная бровь. Под ней по центру лица находился единственный, как у циклопа, зоркий глаз.
- Это мой брат Андвари, хоть он и карлик, но он владеет сокровищами Нибелунгов. Глаз, тем временем внимательно и неодобрительно следил за сестрой и незнакомцами. Увидев, что сестра общается с мужчинами, брат злобно заморгал глазом, подавая знаки в пространство, и вскоре рядом появился второй брат. Черные волосы второго брата, были обильно смазаны чем-то скользким и блестящим, возможно лаком или маргарином и зачесаны назад. Чуть выше основной пары карих глаз, располагались глаза поменьше. А на висках виднелась третья пара маленьких глазок. Во все три пары глаз он недружелюбно смотрел в сторону викингов. Не моргая.
- Это Сидри, чуть смущаясь, продолжила девушка, мой второй брат. Он выковал молот Мьёллнир и кольцо Драупнир.
Степански, поделился своими сомнениями на этот счет с Антон Максимовичем.
- По мне так, нас просто водят за нос. Ну посмотри на эту шайку! Какие это эльфы? Это не иначе, как банальные гномы, гоблины или тролли!
- Соглашусь с вами Степански, определенно это тролли, но девушка вполне возможно, действительно может быть из рода альвов. И мне кажется, что она попала в беду. Под пристальным наблюдением братьев, наши герои взяли несколько упаковок пива, несколько ящиков вина и отправились в сторону кассы, где их уже ожидала баядерка с золотой козявкой в носу.
- Вы живете здесь? Зачем вам столько алкоголя? Для поддержания светского разговора спросила девушка.
- Би… би… бибимос эн Йорет (Живем в Йорете), чуть краснея ответил Антон Максимович (он всегда краснел, когда говорил по-испанки), но сейчас работаем здесь. Я ученик Гауди, а мой друг эксцентричный миллионер. В голове его тем временем рождался план освобождения девушек из гоблинского плена!
- А алкоголь нам требуется для грандиозной вечеринки, которую мы готовим на следующей неделе, не далее, чем в четверг в нашем старинном доме у моря. В программе вечера синяя чугунная ванна Yamaha наполненная белым игристым вином, танцы в аморальном стиле Чарльзстон, затем веселая пантомима, фокусы, шуточный стриптиз и прочие сюрпризы. При этих словах Антон Максимович рассчитался за алкоголь и передавая купюры успел заговорщицки почесать ногтем нежную ладошку девушки, а главное вложить ей в ладонь записку «в четверг мы вас спасем».
- Да, берите и своих братьев, милости просим! Громко и дружелюбно крикнул, выходя за порог, Антон Максимович.

В конце концов, нашим друзьям все же удалось поднять кубки за Любовь и всех влюбленных, и за мученика Святого Валентина. И вот уже стало смеркаться, и настала пора собираться домой. И тут Степански вдруг загрустил лицом.
- Знаешь Антон Максимович, я совершил оплошность! Всуе праздника я не купил букет цветов и валентинку моей супруге. Пожалуй, я не поеду сегодня домой, останусь и переночую здесь.
- Здесь? Изумленно окинул взором пустое помещение Антон Максимович. Как можно? Здесь и прилечь негде, кроме как в чугунной синей ванне Yamaha. Степански, что за вздор? Но Степански был не умолим. Он сообщил, что во дворе он приметил старые плетеные качели из ротанга, долговечные и изящные. И что вполне переночует на них.
- Но как же можно, волновался Антон Максимович! А если птицы выклюют тебе глаза?
- А я одну строительные очки, парировал Степански.
- А если пойдет дождь, и ты промокнешь и замерзнешь?
- А ты обернешь меня строительным целлофаном в надежный кокон – не сдавался Степански. Нет более упрямого человека, чем Степански, уж если он что-то решил, то его решительно нельзя переубедить. Совсем стемнело, Антон Максимович обернул Степански строительным целлофаном в надежный кокон и уехал домой.
По приезду домой Антон Максимовича встретила любимая супруга, на столе по случаю праздника стоял букетик нежных розовых тюльпанов, бутылка хорошего красного вина и благородно вонючий сыр. Антон Максимович млел в уютном тепле кухни, пил вино, смотрел на букет цветов и… тревожно думал о Степански. Как он там? Не выклевали ли птицы ему глаза? Периодически он выходил на балкон и смотрел, не сгущаются ли на небе темные грозовые тучи в преддверии дождя и непогоды. Через некоторое время, сон все же сморил Антон Максимовича, но сон его был тревожен. Во сне все также, покачиваясь сидел в большом белом непромокаемом коконе Степански, с букетом тюльпанов и валентинкой в руке, в строительных очках и лыжной шапочке на качелях из старого ротанга, а проще говоря лианы рода каламус семейства пальмовых. Вокруг плясали персонажи с полотен Босха – гоблины, гномы, тролли, в диком танце кучипуди, чарльзтон и тарантелла. Не стоит переедать на ночь - ворочался Антон Максимович.