Droit de cuissage или как это было в XX веке.

Автор: рапана "- Мосье Грач, -сказал Беня, конфузясь, сияя и закрываясь простыней, - когда мы молодые, так мы думаем на женщин, что это товар, но это же всего только солома, которая горит ни от чего…" (И.Э. Бабель Из "Одесских рассказов")



Девочка Ксю смеётся. Девочка, по прозвищу - Рыжая.
Девочка, уже часа полтора как бывшая девочка.
Ксюша Рыжкова.
Порезала горло родному папашке и её попустило. Смех на неё напал.

И что вы скажите на такое счастье, которое на пять минут поржать, на десять - поблевать?
Ничего не скажите. Глубокая ночь. Вы в койке, вы храпите, пукаете и пускаете слюни.
И, вообще, какое вам дело до чужих приятностей?!
СпокойнойВамночи!

Но кто-то же должен имеет что сказать или как?
Кто-то же способен краснеть, в ком совесть ещё квартирует?!
Папашка краснеет, да, не в счёт. Жертва недорезанная. Ишь как глазки поросячьи выпучил.
Как будто вся мужицкая сила, весь дух хряковидного тела прёт и прёт изнутри его наружу.

Дочь не отходит и нож не бросает: "Дыши носом, придурок!"
Мычание, хрипы, стон... Самые что ни есть мученические муки. Порез кровоточит, сильно.
Прижав обе ладони к горлу, хряк продолжает сидеть за кухонным столом с куском пирога во рту.
"Пациент скорее жив, чем мёртв".
Он не был пьян. Не было у него такой привычки - выпивать перед ...сексом.
А вот после...Но не успел.

Смех кончился.

Ксюша в растерянности. Стоит у окна. Глаза - зелёные стекляшки.
В окне, среди рваных, серых облаков скачет луна. Жёлтая, равнодушная.
Полная луна.
И тишина. Ох уж эти евроокна...

Через три дня свадьба. Что Рыжая Ксю скажет? Какими словами объяснит случившееся?
И как, и что жених ответит?
Может,так: "Скажи, по-твоему, я факт или только твой сладкий сон?"
А может, ничего не скажет?
Рыжая - единственная дочь отца своего. А отец кто?
А отец банкир, у которого, на минуточку, "шестьдесят дойных коров без одной".
У них, у банкиров прав ого-го-го сколько. Возможно и "право первой ночи" не исключается.

Но Ксюше сейчас хотелось, чтоб жених оказался не заместителем отцовым,
не его правоведом, а обычным, любящим человеком.
Любящим Ксюшу больше жизни, той единственной любовью, которую в кино показывают.
Жених возьмёт нож и хладнокровно убьёт... его, потом всех, потом себя?!

Воображение рисовало одну интригующую сцену за другой.

Тем временем порезанное горло, устрашающе увеличивалось в размерах.
Пусть подумают что хотят, но скажу откровенно - это массивное окровавленное горло, живописно до высокой степени.
Глаз не оторвать.
Все, какие есть капли жизни, все собрались на шее. Ну, красава!
Ничто не удовлетворяет так созерцание, как шея предназначенная для ярма.
В данном случае ярмо накинула смерть и мгновенно преобразила.
Перед вами уже не человек, - животное. Неутомимый зверь: "Развернись плечо, размахнись рука"
Только человеческая цивилизация, не знающая границ, могла породить этого большого "романтика с большой дороги".
Охранять рубежи Родины - его органическое призвание и его гордость.

Однако не повезло.
Один писюн развернулся, размахнулся и воткнулся... по самые гланды.
Зря Ксюшенька визжала и шарахалась. Ея губки таки надулись...

И победа отца стала его поражением.
Но не буду об этом говорить громко.

Папашка наконец-то сполз со ступа. Белая, голая туша на полу в луже мочи и крови.
"Та выплюнь уже тот кусок пирога, придурок! Ползи, ползи к телефону...
В тебе жизни ещё лет на сто ...если "скорую" вызовешь."

Во, пополз... как живой, оставляя кровавый след.

"...доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет?

Ещё и заговорил, несчастный:
"За что ты меня так.... плоть моя от плоти... ты меня навеки обесчестила..
это было моё право... разве я мог позволить кому-то сорвать мой бутончик...
я любил тебя...ты моя, моя...
всё как надо...язычком, язычком ...тебе же не больно было... ты же кончила
и сосать тебе понравилось .. мать твоя так и не научилась, дура...хорошо что сбежала"

Вот, интересно, все придурки перед смертью такими пиздля... разговорчивыми становятся
или только банкиры?

Ксюша не слышала отцовского стон-бормотания.
Заперевшись в ванной комнате, она пела песню, которую прилично петь только взрослым.