Вольтер, конечно, пидорас.
Об этом писали ещё его современники. На стенах. Да и везде, где только можно было писать.
А Вольтер и в ус не дул. И никому ничего объяснять не собирался.
Идёт однажды Вольтер по проспекту 33х Еврейских эмиссаров и думы думает....
Настигло и нас выгорание.
Костра не осталось и праха.
Сквозит в переулках сознания
Из юности памятный запах.
Пропахло метро креозотом,
И пахнет в кадильнице ладан.
Постель пахнет спермой и потом,
А “Красный Октябрь” - шоколадом....
Мы с ней в очереди к ЛОРу познакомились. Она, осваивая технику глубокого минета, хуем гланды себе повредила, а у меня гайморит был. Совсем дышать не мог. Так как-то и сошлись на ниве личных проблем и непонимания со стороны второй половины. Хотя, я-то соврал, у меня никакой половины не было....
Вот ты смотришь на широкий волшебный мир, раскинувшийся перед тобой.
Вот ты вспоминаешь начало, начало той истории, которой никогда не было. Той истории, которой никогда не будет.
О чем ты думаешь в этот момент: пронзительном крике чаек? Заснеженных вершинах, раскинувшемся внизу море?...
Сначала ты молишься много лет
Этой слепой суке музе Мельпомене.
Потом отрываешь ей голову.
Она черная, как нефть, и снаружи, и внутри.
У неё вместо крови — нефть.
Ты зажигаешь спичку,
И она постоянно горит.
— Да что же ты такое говоришь!...
Лапти расплети.
Не пиши куплетушки
После десяти.