Страшилка

Автор: Тов. Птиц Я хорошо помню, как мой младший брат Сашка выдумал эту историю. Он долго готовился. Рассказывал мне её перед сном, учил наизусть детали, добавлял подробности.
- Никто не поверит – издевался я над братом.
- Почему? В Сожри-печень верят, Вырви-глаз, а в Чёрную Собаку Смерти не поверят?
- Так то Вырви-глаз, лесное чудовище, а тут собака.
Но ему поверили.
- Я знаю, я знаю где сейчас живёт Чёрная Собака Смерти, - закричал Женька, сопливый соседский мальчишка. – Она в том дворе, за кладбищем, где пасека!
- У Лены Ивановны? Не-ет – протянули в несколько голосов ребята. Пламя костра осветило заинтересованные лица.
- Та собака с белым пятном на пузе.
- Нет, Черная Собака Смерти совсем вся чёрная. Она большая как волк, - шептал Сашка, - она никогда не лает!
- Даже на кошек?
- Никогда! А потом, потом вокруг неё загорается кольцо синего огня, и кто вступит в этот круг того она забирает с собой навсегда!
- А глаза? А глаза у неё тоже синие?
В общем, на следующий день вся детвора носилась по дворам и искала Собаку Смерти. Проверяли всех чёрных псов в округе и пока они бегали, история обретала всё новые и новые подробности. Стало, например, известно, что собаку эту видели в прошлом году в деревне за рекой и умерло там много людей в то лето, что о ней даже написали в газете, что приходит собака обязательно в сумерки и что шерсть у неё чистая, как будто её только-только вымыли. Авторство Сашкино утерялось, и сам он шикал на меня и запрещал говорить, что вот, мол люди добрые, не далее как неделю назад выдумал этот клоп всю историю и Собаку, и синий круг, и эпидемию чумы, которая обязательно случится, если дать собаке прожить в деревне дольше положенного срока.
- А какой срок то? – спросил дед Капрон.
- Вот в какой двор она придёт, так берёшь номер дома того и столько дней, значит и осталось до чумы, – не моргнув глазом ответил Сашка. Дед закатил глаза, потеребил капроновую сумку, с которой не расставался и возвестил:
- Это значит, самый большой номер в нашей деревне двадцать первый. Три недели в лучшем случае до конца света?
- Чумы, дед Капрон!
- Так нет давно чумы, откуда ей взяться?
- Значит другая какая болезнь, дед, вирус спида вон, например, - гудела очередь у хлебного ларька.
- Вона у Машки в прошлом году свёкор от гриппа помер, чем тебе не чума?
И всё это было бы забавно, если бы не появилась в нашей деревне в тот же вечер, когда привезли хлеб, в неровном свете сумерек огромная чёрная собака.
Она вышла на главную дорогу, и деревня замерла. Как тень проходит над домами, заслоняет солнце, вызывает тревогу и чем бы человек не был занят, в какую бы сторону не смотрел в тот же момент он замирает, оглядывается, в поисках источника тревоги, так и в тот вечер, одна за другой повернулись головы к главной улице, к середине дороги по которой медленно шла большая Чёрная Собака Смерти. Шерсть у неё была длинной и чистой, как будто её только выкупали, шла собака тихо, по сторонам смотрела с любопытством, глаза синим огнём, правда не горели. Никто не помнит с какого двора полетел в неё первый камень. Собака не залаяла, не кинулась ни в кусты, ни на обидчика и тогда камни и комья грязи полетели со всех дворов.
Сашка выскочил на шум в пыль дороги с мокрыми, только что вымытыми ногами, тут же получил навозным катышем в спину, увидел собаку, людей и расплакался. Мама хватала его подмышки, пыталась поднять, унести домой, только мешало чистое полотенце в руках, да и Сашка в свои семь лет был хоть и мелким, но почти неподъёмным.
Не знаю, чем бы закончился тот вечер, убили бы соседи собаку или появился бы огненный круг и всех нас туда засосало разом – но открылись одни ворота и появилась баба Настя, замахала руками «ко мне, ко мне», отступила на шаг во двор, и собака ринулась на её зов.
- Кыш, - крикнула бабка соседям запирая прочную калитку, - это дочки моей собака, потерялась она, вона меня нашла по запаху и не гудите душегубы, расходитесь по домам, спать пора!
Но люди не успокоились.
Собаку можно было видеть сквозь доски забора – большую, без единого белого пятнышка. Мальчишки бросали через забор кошек, но лая слышно не было, только скулили дети с ободранными руками, покусанные котами. Баба Настя разгоняла нас криками, один раз даже швырнула гнилушкой.
Приходили соседи постарше.
- Не боишься, баба Настя коньки отбросить? Собака то чёрная?
- Если бы ото всех чёрных собак люди дохли, поди б уже ни одной не осталось бы, а?
- Бабка, отдай собаку, мы её за реку завезём, пускай тамошних пугает.
- Не отдам, утопите, знаю я вас, котят в ведре топите, сколько раз просила не брать грех.
Деревенский голова, науськанный женой, задёрганный за один день до полусмерти подступился всерьёз.
- Баба Настя, - сказал он, раскладывая на столе бумажки, - ты дом после смерти Никиты Васильча, мужа своего, переоформить успела?
- Сам знаешь, когда мне в город ехать? - баба Настя замерла с чашкой в руке, передумала предлагать гостю угощение.
- Значит так, если не оформляла, значит дом этот не твой? И значит можем мы тебя отсюда выселить, так? Пойди навстречу людям, отдай собаку, бабы спать боятся.
Выгнала и его.
- Натуся, - кричал герой любовник, ветеран капронового фронта из-за забора, - мы о тебе, дура, заботимся! А как помрёшь? Что с тобой делать? Народ тебя спасти хочет, а ты упираешься! Дурная это собака, чёрная!
Молчит баба Настя.
- О себе подумай, а как заберёт председатель дом твой? Придёшь ко мне проситься, а я тебе капроновой нитки не дам!
– Не успеет отобрать – перебивает его бабка, - воны у меня дом седьмой номер! Так уже скоро тебя спида хватит, гнилой ты человек!
Так прошло несколько дней. Люди переругивались и перекрикивались через забор и пошло бы всё на убыль, если бы дед Капрон не обратился к пацанам и не предложил за собаку свой велосипед. Наступила бабка на любимый капроновый мозоль, задела мёртвые струны и дед остатки души вложил в этот бой.
Велосипед. За жизнь собаки.
Сашка с того дня совсем пропал из дома. С утра до самого вечера, до темноты крутился он вокруг двора Насти и отбивался от мальчишек. Поднимал крик, замахивался на них палкой. А когда собрались они всей гурьбой и пошли на него, перемахнул через забор и скрылся в кустах малины, в паутине и колючках.
- Выдумал я это всё, - кричал он оттуда, - выдумал!
Но кто ему верил? Да и велосипед – хоть за Чёрную Собаку Смерти, хоть за простого бобика – он всё тот же велосипед.
- Кто её первый тронет – тот и помрёт, - всхлипывал из кустов детский голос. – Все помрёте! – разносилось из-за забора. Собаки не было слышно. А бабка Настя, вопреки ожиданиям, не только не помирала, но и становилась с каждым днём всё здоровее. За ворота не выходила, но хозяйством занималась с утра и до самой темноты.
У меня родился план и единственное, что в него не укладывалось – то, как я объясню Сашке свой новый велосипед и поэтому я пошёл к деду Капрону и потребовал в награду деньги.
- И на что тебе деньги?
- Брата в город свожу, на качелях покатаемся в парке, в автоматы поиграем, может купим чего.
Мама жарила к обеду котлеты. Я украл одну и расковыряв в ней дырочку забил в душистую серединку две ложки крысиного яду, завернул в платок и спрятал в карман. Обтёр руки, потом помыл и хотел уже было уходить, как мама остановила меня:
- Мимо бабки Настиного дома шляться снова будешь, Сашку обедать позови или на вот тебе, - она отрезала два ломтя хлеба, раздавила между ними свежую горячую котлету и сунула мне в руки. – Передай ему, нечего старуху объедать там.
Хорошо хоть я руки вымыть успел! Схватил хлеб и побежал со двора.

- Сашка, Сашка, мать обедать звала! – я прильнул к забору.
Тишина. Собака во дворе лежит, голову подняла, на меня смотрит. Двор хороший, красивый, досками выложен, пыли нет, чисто, как в спальне.
- Она еды тебе передала, слышь? - кричу.
Тишина, а тут ребята вдруг появились, у каждого свой план как к собаке подступиться, как бабку со двора ночью выманить. Мне соперники нужны не были.
- Пацаны, а давайте костёр разведём под забором, он загорится, бабка тушить побежит, а мы с другого края! – кричу им.
- А что если пожар?
- А мы огнетушитель принесём!
- Где взять?
- Пошли по дворам искать!
И когда все уже побежали, ругаясь как будут делить велосипед, кататься по очереди, я размахнулся, перебросил отравленную котлету через забор, убедился, что она упала посреди настила и поспешил прочь. Мамин хлеб, пропитанный мясным жиром и маслом я съел сам.

В деревню я вернулся почти затемно. Двор наш был пуст. Дом оскалился на меня темнотой окон, распахнутой настежь входной дверью. Беда. Я бросился на улицу. У двора бабы Насти стояла машина, люди.
- Старый хрыч доигрался со своими наградами.
- Травили собаку, а Сашка съел.
Один из мужчин, не разглядел кто, решительно шагал к дому, на ходу заряжая ружьё. Бабы бросились ему на руки:
- Собаку я, собаку, - стряхивал он с себя людей.
- Да погоди ты, пока милиция уедет, ты что сдурел?
Я спрятался в высокой траве, не мог пошевелиться, дышать не мог и только когда уехала машина, стихли крики на улице просочился я в тёмный двор и открыл зажмуренные до боли глаза.
На древесном настиле крыльца, в центре светящегося круга голубого огня, стояла большая чёрная собака. Она смотрела на меня, а я не отрываясь смотрел на синий волшебный свет, который отражался в тёмных окнах дома и в её глазах.
- Так, тут есть варианты, - сказала вдруг собака и посмотрела себе под лапы, а потом снова на меня. – Выбор за тобой.
Сказала и сделала полшага назад, как бы уступая мне место. И я сделал выбор.
Я вступил в круг.

Очнулся в незнакомой кровати, через комнату, на железной больничной койке лежал бледный Сашка. Он открыл глаза, посмотрел на меня, улыбнулся. Я ещё долго не мог заговорить. Меня душили слёзы, а мальчики, особенно такие взрослые как я - они не плачут.
- Она говорила с тобой тоже, да? – шепнул Сашка, дотрагиваясь теплой ладошкой до моего лица, - Спасибо.
В больничной палате было тепло, через окно вливались сумерки, доносились крики стрижей.
- Ведь никто не поверит, - в конце концов смог проговорить я.
- Почему? – возмутился Сашка, устраиваясь у меня на кровати, - В Вырви-глаз верят? В Чёрную Собаку Смерти верят? В Выжри-печень тоже.
- Так то чудовища.. – протянул я, - а тут …