Армия начало, или нихуя не учебное пособие поступающим в армию (часть2)

Автор: АЛУ ЗЕФ То что мы уже в армии, мы ощутили в полной мере с утра, когда приведшим наше еще не переодетое в форму разношерстное и грязное до ужаса стадо в столовую, замкам , объяснили, что мы, 180 человек не были поставлены на довольствие, а по сему, кормить нас никто не будет. Вопрос этот решался больше часа, во время которого мы стояли на улице, и медленно остывали. В конце концов, проблему урегулировали, накормили нас какой-то баландой, и повели переодевать, приводить так сказать в соответствие.
Срок пребывания в учебке, теоретически – пол года, но, реалии Российской армии, из-за больших потерь, и других, менее значимых причин, пополнение требовалось срочно, поэтому, учебный план был сокращен более чем вдвое. Никаких теоретических или гуманитарных дисциплин, только практика, а в общем, наш адаптированный к потребностям вооруженных сил учебный план выглядел примерно следующим образом: Обучение личного состава работе в составе подразделения, овладение 3 видами стрелкового оружия, ножевой бой, усиленная физподготовка, и рукопашка, рукопашка, рукопашка, дабы довести действия до автоматизма. На овладение всеми этими навыками было дано 2.5 месяца.
Причем, что самое интересное, сильно здоровых, тяжелых по весу индивидуумов в подразделении не замечалось, средний рост, где-то метр восемьдесят, вес, порядка 80 – 85, разведчик должен быть мобилен, говорил нам инструктор по рукопашной, подловив и выключив от систем жизнеобеспечения очередного курсанта, выбранного для спарринга.
Кто не был в учебке, объясню, учебка – это жопа, причем жопа полная. В этом мы убедились на первой же нашей вечерней поверке, точнее по её окончании, когда перед строем вышел капитан Батеенко – командир нашей учебной роты.
«Здравствуйте товарищи курсанты, да, да именно так ебена мама, вы, стадо, будете называться все последующие два с половиной месяца, меня зовут капитан Батеенко, я командир учебной роты, для дебилов поясню – командир вашей роты, недоноски, во первых прошу, точнее приказываю запомнить следующие вещи: мне похуй на то, что – вы натерли ноги, потянули мышцы, простудились, просрались, из-за того, что вам в столовой дали прокисший суп, что вас бросила девушка и т.д и т.п., мне на это, повторяю, абсолютно похуй, вы пришли служить(ебать колотить, как будто у нас был выбор) в подразделение специального назначения, и мое дело вас этому научить, и, либо вы у меня сдохнете на тренажах, полевых выходах, и полосе препятствий, кому где нравится, либо я сделаю из вас солдат. Поверьте мне, нашу часть вы будете помнить всю оставшуюся жизнь. Я лично позабочусь об этом, как позаботился о том, чтоб в моей роте 18-ти летних пацанов не было, их и нет, все относительно взрослые, посему надеюсь непонимания у нас не будет. Есть вопросы? Отлично. Личный состав в распоряжение командиров подразделений».
Не наебал гандон, меня до сих пор морозит, при воспоминании об учебке. Помнится в одном из своих текстов, я говорил об офицерах, воздействующих на солдат исключительно террором, Батеенко эту науку изучил в полной мере, свободного времени у нас не было не секунды, день был занят настолько, что иногда реально не получалось сходить в сортир, Полоса препятствий, спорт городок, рукопашка, мини марш бросок, и так по кругу, за любую провинность – в ебало, а рука у Батеенки тяжелая, что пиздец.
Замками у нас были дембеля – краповики, по каким-то причинам , типа ранения, или дембеля, исключенные из списков своих частей, и поставленные до конца службы учить нас – долбоебов, основам военного дела в горах, эти не пиздили, но были мастерами по коллективному наказанию за всю хуйню, выражавшемуся в ночных подьемах, с пробежками, преодолеваниями водных преград и другими армейскими ништяками, так что кого мы больше опасались, их, или Батеенко, вопрос сложный.
Так прошли первые три недели, после которых, всплыло то, что на носу присяга, а строевой подготовки, кроме хождения строем, мы не обучены вообще, упустили как-то этот момент, точнее возложили на замков, а те забили. На очередном построении Батеенко объявил, что до тех пор, пока мы не научимся ходить строевым шагом в составе подразделения, время сна укорачивается вдвое. И понеслась, те десять дней до присяги отложились в моей памяти очень хорошо, т.к., со всеми присутствующими напрягами, спать по 4-5 часов, это смерть на взлете, но, кстати, выдержали, сказалась наверное молодость, или хуй его знает, что сказалось, но перед присягой мы уже научились настолько, что нам дали возможность поспать целых 7 часов.
И вот наконец присяга, те кто принимал – знают, насколько торжественно все это обставляется, особенно в спецназе, нас выстроили на плацу, идеально ровной коробкой, и мы полтора часа простояли по стойке смирно, с оружием( кто не знает, при таком раскладе автомат держится в руках) без перчаток(напомню – декабрь месяц), никто даже не пытался рыпнуться, по причине того, что перед построением ротный объявил:
«Запомните ебланы, на присяге будет высшее руководство, командир дивизии, и остальная штабная хуета, уверенная в том, что спецназу похуй на все, включая погодные условия, если хоть одна падла дернется, или вздумает вдруг размять ласты, то, по окончании построения, в роте, получит пизды лично от меня, да таких, что в жизни не забудет, а после этого будет переведена в РМО, на свинарник блядь(пиздец какой позор), только попробуйте опозорить подразделение, имбицилы».
Естественно, после этих проникновенных слов отца – командира, мы стояли как вкопанные, даже не пытаясь каким-либо образом согреть руки, сначала потерявшие чувствительность, а потом нестерпимо заболевшие.
И вот, наконец команда. Нас, по одному с каждого взвода начинают вызывать к трем, стоящим перед строем, столам с целью принять у нас присягу, ессно, затекшие и замерзшие к ебеням ноги слушались плохо, и из строя мы выходили как марионетки, но нареканий не было, и после мероприятия, нам дали целых 4 часа отдохнуть и, все по новой, учебные рейды, марш броски, тренажи, учебные захваты, полоса препятствий, и остальные развлекухи. Пот, кровь, взмокший, а потом смерзшийся на спине китель, делай ррраз, делай два, и так до бесконечности.
Дни настолько смешались, что я уже не только не соображал, какое сегодня число, но и какой день недели и месяц, но однажды, все внезапно закончилось, произошло это на утреннем построении, когда нам объяснили, что сегодня нам выдадут настоящую нашу форму, а после обеда начнут приезжать покупатели.
Нас переодели, и, как-то сразу забыли. Я хорошо помню момент, когда в роту зашел этот офицер, нет, ни погон, ни нашивок на нем не было, был потертый на правом плече комбинезон, на голове бондана, единственный шеврон – изображал некое земноводное, по всей вероятности шеврон группы, подумал я, и не ошибся в очередной раз. Но как - то я сразу понял, что он не здешний, настоящий что ли.
В руках он держал список. Безо всякого перехода, он начал зачитывать фамилии, на последней он замешкался, пытаясь правильно озвучить, накорябанные корявой рукой прапора строевой части буквы: «рядовой Алу Зеф, правильно?». Я встал, поправил еще совсем новый комбез, и, захватив рюкзак, двинулся к выходу, а еще через несколько часов, я летел в вертолете, в качестве уже разведчика, пусть молодого, но уже разведчика...
Я хорошо помню тот момент, когда я впервые увидел нашу базу, мы все остановились, все смотрели на нее, и тут я вдруг вспомнил, что кэп сказал нам, потерявшимся во времени, что скоро рождество, я представил, как мама готовит ужин, собирается вся семья, и первый тост будет за меня, я представил это на полсекунды, поправил рюкзак и двинулся вперед, где ожидало столько всего неизвестного...

Так мы прибыли на базу.
To be continued