Еле шагая
в состоянии тупого fuck you
По гололеду,
Точно читая
"Постороннего" Альбера Камю —
Он, кажется, тоже был пешеходом,
Я продвигаюсь
к алфавитной позиции "Ю",
К концу календарного года.
И понимаю,
Инсайт настигает
Как сложенное оригами:
Я не на тротуаре,
Города нет под ногами!...
В небе сине — янтарном застыл самолёт,
Припорошило спины проспектов и лица,
Чертыхаясь, «моржи» выбегали на лёд,
Чтобы прыгать, и с хрустом под лёд провалиться,
Становились на лыжи и трогались в путь
Отставные мужья и неверные жёны,
Нарезали для ловли налимов резьбу
Нестабильные общности умалишённых,
Рассыпалась на бусины в лужах вода,
Выворачивал душу серебряный Месяц,
Стайкой быстрых дельфинов внизу живота
Проле...
ЛАО-ЦЗЫ…
Если долго сидеть
У реки, где камыш и осока
Шелестят на ветру
По пустынным ее берегам,
Можно в жизни успеть
(В рамках ей же отмеренных сроков)
Проплывающий труп
Утонувшего видеть врага.
.
Плеск холодной волны
Прибавляет движению ритмичность,
«Раз, два, три… Раз, два, три…»:
Труп качает холодная зыбь....
у мятой силуминовой кастрюли
с вареной бульбой
(в трещину мундир)
в кумаре млею
дымных загогулин
туплю в окно
на полинявший мир
октябрь дремлет
в городских ладонях
шершавых
и разбитых о века
что древний шут
на шатко-ветхом троне
с улыбкой мудрой
злого дурака
а в окна мелкий дождь
свинцом сквозь сито
из сизых грыж
гноящихся небес
змеятся капли
пейсами хасида
семь дней – и снег
теплу конец....
То ли я слегка контужен,
Отутюжен октябрём,
То ли эти рожи в лужах —
Пятнокляксы жутких дрём....
