Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Палата №6:: - Проблемы на производствеПроблемы на производствеАвтор: В раскатистых ангарах. Под могильной защитой стен, замешанных из теста настолько прочного, будто надеющегося держать Космос. На комбинате по производству пустоты потеют сотни рабочих. Оранжевые панцири контуженых черепах – в случайных танцах под многотонными ковшами, перемещающими сырьё. Крики и лязг, шипение пустоты, выползающей из огромных печей. Она пахнет мёдом, воском и ещё чем-то…ООП-2 (отделение очистки пустоты, второе) печально знаменито несколькими актами суицида среди работников. И растлевающая грибница известности этой проникла по всему комбинату. И за пределами. Спецкомиссия, призванная разобраться в причинах, не выявила чётких мотиваций… Психологические тесты дали среднюю температуру вменяемости, аналогичную персоналу других отделений. Размышляя над сложившейся ситуацией, начальник цеха, в комплекс которого входит ООП-2, оказывается в тупике. Упёрся в этот угол, и несколько дней уже натирает мозоли на лбу… «Трое в прошлом месяце, – мучает закольцованная мысль, – двое на прошлой неделе… Что дальше, товарищи, господа, мистеры? Что дальше?» В кабинет стучат. Вплывает секретарша, тело её в обтягивающем платье с тёмным узором из атлантической вязи – туго раздвигает магнитные облака безнадёги. Из колебательного контура между алых губ доносятся сочетания волн, они сообщают, что пришёл первый заместитель. - Впускай, – глухим, отсутствующим голосом отзывается начальник. Заспанное, усталое лицо вваливается в кабинет. Доклад состоит из единственного слова: «Третий». Свежие молнии отчаяния прорезают облака безнадёги. Шеф выдерживает паузу, буравит пасмурный апокалипсис вокруг, а потом спрашивает: - Когда? - В ночную, – отвечает зам. Подходит к столу, извлекает из решётки своих рёбер фляжку с коньяком. Пентаграмма отливает красным лаком на нержавеющем боку. На немой вопрос начальник отвечает, достав из шкафа две рюмки. Когда-то его звали Степаном. Он один из черепов, которым доверили таскать оранжевые каски во втором отделении очистки пустоты. Только возвратился в мастерскую после ежедневного ППР (планово-предупредительного ремонта). В помещении, убитом люминесцентным сиянием, обнаруживает, что остальные ещё не вернулись. «То есть, я здесь один», – возникает мысль. А потом Степан вспоминает, как на других языках звучало бы имя его: «Стивен», или «Стэфан». Нужно отмыть ладони от слоя мазута. Подходит к шлангу, торчащему из стены на уровне коленей, поворачивает кран и подставляет руку под прозрачную струю. Оттерев с мылом и порошком чёрное масло, выпрямляется и видит себя в зеркале. Рядом висит грязное вафельное полотенце. Следующая мысль формируется из ничего: «…отсчёт идёт. Всё меняется. У меня лицо стало немного другое. Моё мясо всё ещё молодое, и иногда хочет того, что просто должно хотеть». Вытерев руки, садится на изуродованную выбоинами, порезами и распилами лавочку, закуривает сигарету с фильтром. Никто из бригады до сих пор не вернулся; тот, кого когда-то звали Степаном, продолжает мысль: «…порою случается так, что люди просто уходят и не возвращаются». После второй рюмки зам говорит: - Интерес – единственное, что может поддерживать жизнь. Иногда это выполняется и в том случае, если слишком скучно… лишить себя её. Скоро отзывается шеф: - Предсказуемый мир навевает скуку. Но организованность и упорядоченность не гарантируют предсказуемости… Значит, порядок интересен… - Порядок интересен? – заместитель поднимает взгляд от подрагивающего, тёмно-янтарного глотка. Череп в мастерской ООП-2 докуривает сигарету, поглядывая на дверь, которая всё ещё ни разу не хлопнула. «Слабое тело шести-восьми десятков лет, – думает рабочий, – более способно к реальному самоуничтожению. Поэтому-то моё мясо и молодо». Наконец, открывается дверь. Входит Гриша, прозрачный. - О! А разве ты не в ночную должен был?! – с улыбкой восклицает тот, кого когда-то звали Степаном. - Я умер этой ночью, – говорит прозрачный Гриша. – Оставь покурить. - А, – понимает рабочий, протягивает тлеющую четверть сигареты, – мужики тогда, наверно, скоро подтянутся. Окурок падает сквозь Гришины пальцы, призрак застывает, глядя на оранжевый фильтр. Рабочий поднимается с избитой скамейки и подходит к зеркалу. «Отсчёт идёт», – вспоминает он. А вслух: - Я пойду, проверю пустоту. Прозрачный Гриша садится на скамейку, не отрывая взгляда от дымящегося на полу окурка. Потом произносит: - Завтра будет пятница после пятницы. Первая после последней. Завтра опять напьюсь. Хотя вот подумал, что неплохо бы экономить… Дверь мастерской хлопает за спиной того, кого когда-то звали Степаном. Он направляется на эстакаду, откуда можно наблюдать, как по широченному конвейеру движется готовая пустота второй очистки. По пути обнаруживает, что каким-то образом может воспринимать Гришины мысли. Вот как смешно… остался там, а могу знать, что думает: «Слишком тяжело, я слаб и не смогу найти достаточно утешения, я знаю и помню, как может быть плохо, когда очень плохо; шепчешь в темноту для никого, шепчешь, прося кого-нибудь, пожалуйста»… С эстакады открывается удивительный вид. Когда наблюдаешь впервые, захватывает дух: в бесконечность цеха гудит лента конвейера, увозя к невидимому железнодорожному депо сверкающие куски идеально очищенной пустоты. Рабочий кладёт локти на перила, и с лёгкой улыбкой смотрит вниз. Одна нога на перекладине чуть ниже колена. Наконец-то вспомнил, чем ещё тут пахнет. Мёдом, воском и – разломанным стеблем сельдерея. Мысли прозрачного Гриши двигаются в голове чуть быстрее пустоты, он думает о том, что прожил эту неделю ради пятницы. И не знает, ради чего таскать оранжевую черепаху следующие пять дней. Рабочий смотрит на движение в цехе. Вначале готовая продукция – просто сырьё, его пытают термической обработкой, затем кислотной, потом дважды очищают и получается чистая… Чистая пустота, уносящаяся в невидимый мир. - Да вот же она! – восклицает рабочий, глядя на сверкающие куски, словно увидел впервые. В следующий миг предельно чётко осознаёт, что в жизни больше ничего не нужно. Маленькая фигурка преодолевает перила. И стремительно пронзает тридцатиметровый медовый дух, чтобы где-то внизу поцеловать сияние всем телом. После третьей рюмки начальник заявляет: - Если первым было слово, то произнесший его кого-то процитировал. - Но вы же понимаете, – находится заместитель, – что и это всё – лишь иллюзии… - Да. Они помогают нам осознать себя. Теги:
-2 Комментарии
Еше свежачок здравствуйте Альцгеймер
я ваш Паркинсон мы в одной палате это ли не сон глупым санитаркам некуда спешить им бы только к платью бирочку пришить поверху решётка понизу забор вечером из бани вынесу топор сбитый вертолётчик свяжет парашют глянут санитарки мы уже не тут присоединяйся прыгай на кровать полетим отсюда наволочки рвать радуйтесь Альцгеймер смейтесь Паркинсон потанцуем хором спляшем в унисон приучи свою тварь возложи на ал... Я вновь проклинаю гнилые опилки,
Гнилые опилки в пустых головах, Проклятые старцы возжаждали крови, И блеск загорелся в их мёртвых глазах, Воскресло из Ада Иосифа племя, Пустые глазницы глядят на Восток, Забыли они что минуло их время, И вновь оживили смертельный поток.... Сумрачная опустошенная аллея, еле освещаемая тусклым светом редких фонарей, уходит навстречу горизонту. Я плетусь по ней, особо не задумываюсь, куда и зачем иду, и кто меня по ней ведет. Иногда я останавливаюсь, чтобы закурить очередную сигарету и еще раз вспомнить, что со мной произошло....
«Нокиа Хаккапелитта 2» хорошая резина, но уже устарела, потому как видел и четверку, и пятую с треугольными шипами, и наверняка появилась шестая. Появится и седьмая, и двадцать пятая. Прогресс четко стимулируется конкуренцией между шинными производителями....
Кто-то трахнул мир и ушёл,
Не оставив нам даже любовь, В этом мире теперь мы живём, Сбита цельная прочность оков… Нахуя нам трахнутый мир, Нахуя нам ебаться без дыр, В этом мире теперь пустота, Заполняет людей без конца, Кто-то снова пришёл, в этот мир И опять его трахнул до дыр, И опять ебётся народ, Уж правительство всех ебёт, Снова денег в натуре нема И напилась вся детвора, И в подьездах разбиты бутылки, И об головы твердые слитки, Снова ... |