ГОВНОРОК (часть III)

Автор: Лев Рыжков ГЛАВА ТРЕТЬЯ
НА ПОДВАЛЕ
Если вы делаете какое-то творческое дело с энергией и удовольствием – не ждите материального вознаграждения. Совсем не факт, что оно вообще будет. Однако знайте, что протуберанцы творческой энергии, называемой китайцами «ци», вторгаются в ноосферу и, если импульс силен, производят в этом океане духа волнение. Вследствие чего ноосфера возвращает вам ваше «ци». И вам вдруг открывается возможность интересно приложить свои силы. Проверял раз десять. Схема работает.
И вот великая ноосфера переварила бескорыстные вопли краснодарских панков и отрыгнула благодеянием.
Случилось чудо.
***
Один рок-герой, Лев Валерьевич, сдавал первую зимнюю сессию в университете. Второй рок-идол, Лаврентий Палыч, пропал незнамо куда. Запропастился! Позже выяснилось, что устроился работать осветителем в театр оперетты. А там был уже совсем другой мир. Не знаю, насколько лучше или хуже. Но просто другой. И из того мира петь уличный говнорок было, наверное, не очень-то интересно.
Зря, конечно, он пропал. Потому что творческие замыслы-то у Льва Валерьича бурлили ого-го как! Например, обдумывал я такую важную вещь, как дизайн пластинки. Она выйдет на фирме «Мелодия», конечно же. Будет называться, разумеется, «Звуки поноса». Это произведет сенсацию. Все скажут: «Ах, как чертовски свежо и круто!» А мы такие будем вопить «Ежедневно» перед стадионами.
И я, наконец, придумал, как правильно подписать Берию на конверте будущего лонг-плэя. За образец можно взять пластинку «Блок Ада» группы «Алиса». Там амплуа одного из участников записи, Андрея Тропилло, было обозначено как «демонический голос». Вот оно! Берию мы тоже так подпишем.
Но демонический голос группы «Без Штрафа» вдруг исчез из рок-н-ролла. Тем не менее, я полагал нашу говнорок-группу существующей. И даже нисколько в этом не сомневался. А удача любит идиотов. Она им улыбается.
Вот и несуществующей группе «Без штрафа» она вдруг улыбнулась.
***
Однажды на «стекляшке», на углу Красной и Северной я о чем-то растрынделся с панком Бибой.
Этого человека надо вам представить, поскольку он выходит на передний план нашей эпопеи. Полное имя Бибы было Дмитрий Бибанин. Это был рыжий, угловатый паренек, отдаленно похожий на Олега Гаркушу из «Аукцыона». Он был дружелюбен и легок в общении.
- Я тот самый Биба, который лось, - представился он при знакомстве.
Догадываюсь, что вы ничего не понимаете. А я вдруг понял! Я учился в университете и ходил на пиво на пивнуху на Айвазовского. И вот там была скамейка под гаражами. А на гараже было написано «БИБА ЛОСЬ».
И вот это он и был. Легендарная, в общем-то, личность, получается.
- Так вот ты какой! – сказал я.
- Да, - приосанился Биба.
Он был невероятно простодушен и бесхитростен. Такими бывают рубахи-парни, души компании. Биба чувствовал себя хорошо в любом коллективе.
Он жил на Дубинке. Это такой бескрайний частный сектор в форме треугольника, по углам которого располагались тюрьма, мясокомбинат и университет. Эти места и сейчас-то глаз не особо радуют – просто одноэтажные дома на ничем не примечательных улицах – одинаково унылых на километры вокруг. Это сейчас там появились какие-то веселые ларьки и магазинчики. А тогда это было просто серое одноэтажное, абсолютно однотипное пространство, просто вышибающее дух своей унылостью. Деревня, посмотрим правде в глаза.
В Краснодаре соседствуют два ландшафта – урбанистический и деревенский. И в этих местностях живут разные люди. Биба был, несомненно, порождением деревенского ландшафта – простым, открытым и бесхитростным человеком. А, например, Вольдемар – порождение урбанистической, многоэтажной типовой застройки, был совсем другим человеком: хитрым, изворотливым, утонченным и ядовитым.
Биба тоже имел обыкновенное по тем временам желание стать рок-звездой. У него тоже типа была группа, из него одного и состоявшая, под названием «Социальная деградация». Репертуар состоял из шести-семи песен на трех-четырех аккордах с прямолинейными и угловатыми текстами. Главный хит назывался «Мама, ну почему же мы живем в дерьме?» Матов экспериментов и провокаций не было. Все песни были злыми, но ровными, как жилая застройка в треугольнике тюряга-мясуха-универ.
И вот однажды мы с Бибой растрынделись о чем-то немудрящем. И вдруг я понял, что собеседника моего гложет, буквально сжирает изнутри какой-то секрет. Мне стало ясно, что Биба хочет чем-то поделиться, но не решается, боится чего-то.
- Чо такой радостный-то? – спросил я.
И Бибу прорвало.
- Я нашел аппаратуру! – сказал он. – Халявную! Ничего платить не надо!
- Так а кто на ней играть-то будет у тебя? – желчно спросил я.
- Так к ней и музыканты есть. Чуваки, которые в панкуху врубают. Сидят на своей точке, музон лабают крутой. Теперь они со мной играют, понял? В группе «Социальная деградация».
- А познакомь? – Лев Валерьевич, наконец, в полной мере врубился в невероятный объем счастья, свалившегося на моего собеседника.
- Не! – выпятил губу Биба. Но упрямился недолго.
Уже через пять минут мы ехали в тот самый подвал, к тем самым загадочным чувакам.
***
Мы с Бибой доехали на трамвае №5 до конечной остановке. Вышли на замусоренном пустыре, опоясанном трамвайным кольцом. Где-то гудел завод РИП. Но нам надо было в заводское ПТУ.
На входе была вахта, которая никогда никаких чужаков не останавливала. Ни разу впоследствии не было проблем с вахтерами.
По лестнице мы спустились в подвал. Там была железная дверь, из-за которой доносилась позитивная драйвовая какофония. Биба принялся ломиться в дверь кулаками и ногами.
Наконец, нам открыли.
- Здорово, Ганс! – сказал Биба чуваку, который появился на пороге.
Чувак был похож на изнуренного и взъерошенного Бликсу Баргельда из Einsturzende Neubauten.
Был еще и Клаус – пухлощекий парень с аккуратной стрижкой. Еще были Чуди и Дух.
Парни учились в ПТУ и организовали самодеятельность. Дирекция тут же выделила им в качестве репетиционной базы помещение бывшего стрелкового тира и старенькую аппаратуру, без каких бы то ни было примочек.
Для парней своя база была несомненным счастьем. Что делает нормальный ПТУшник, когда у него появляется свое пространство? Да чего только не делает, посмотрим правде в глаза. Вот и наши парни через все это прошли. Однако подвал под РИПовской путягой не превратился ни в притон, ни в зону эротических игрищ. Он стал тем, на что шансов вообще в принципе не было – центром городского контркультурного андеграунда. Но, понятно, не сразу.
Просто эти вот чуваки – Ганс, Клаус, Чуди и Дух – сумели как-то сорганизоваться. Установилась иерархия. Ганса слушались все беспрекословно. И у всех открылась энергия «ци». Они стали играть. Притом с удовольствием и что-то абсолютно свое, придуманное на ходу.
Никаких звездных амбиций у этих славных ребят не было. Они никуда не рвались и ни о чем особом не мечтали. Просто с интересом проводили время. А ведь могли бы лузгать семки.
И вот мы с ними познакомились, поболтали.
- Так что вот, теперь эти ребята играют со мной! – вмешался Биба. – В группе «Социальная деградация».
- Да-да! – закивали чуваки.
- А можно они и со мной будут играть? «Звуки поноса»?
- Это что еще за «Звуки поноса»? – стали ржать чуваки.
Я наиграл. Но не успел я дойти даже до первого куплета, как они похватали гитары и начали подыгрывать.
- Ништяк, - сказал Ганс. – Ты тоже к нам приходи, и с тобой поиграем.
- Но вы же играете со мной! – застонал доверчивый Биба. – Какого черта еще и с Хвостом мутите?
- Да какая разница, - сказал Ганс. – Ты по понедельника-четвергам приходи. А ты – по вторникам-пятницам.
В общем, группа «Без штрафа» странным образом неожиданно возродилась вновь.
***
Мы стали репетировать. И сыгрались на удивление быстро. Клаус, который умел играть на всем, но особенно на басу, придумал мне на «Звуки поноса» чудесное соло.
Чуваки из подвала, конечно, были люди удивительные. Я уже говорил, что их совершенно не волновали карьерные перспективы. Они не ходили в центр тусоваться. Что они там не видели? Тусовались они у себя на районе. На пустыре, на крышах, на лавочках. Да и то без особого энтузиазма. В подвале им было интересней. Там они изобретали музыку.
Безоговорочным лидером этой формации был Ганс (в обычной жизни Сергей). Рано утром он шел на занятия в ПТУ. Родители следили, чтобы он выходил в приличной одежде, причесанный. Короткая дорога вела через поле. Там у Ганса был тайник, в котором хранился панковский прикид. Ганс быстро преображался, и из причесанного мальчика становился драным и лохматым панком. Вечером по пути домой он снова заходил в поля и удивительным образом возвращался домой нормальным человеком.
***
Однажды в подвале мы встретились с Бибой. Отыграл свое он, потом чуть-чуть поиграл я. В какой-то момент в дверь подвала раздался стук. И вошел…
- Нет! – синхронно завопили мы с Бибой. – Что ты тут делаешь? Убирайся отсюда, это мы здесь играем.
Завопили мы так, потому что в подвал вошел собственной персоной, в вельветовом пиджаке, гаденько хихикая, Вольдемар.
- Чего тебе здесь надо, чертов Понос? Как ты вообще сюда попал? – возмущались мы.
- Я теперь с этими чуваками играю. Группа «Уё». Да, чуваки?
- Да-да, - подтвердили чуваки.
Это был удар. Ладно, делить чуваков с Бибой. Но с этим мерзавским Вольдемаром?! Да еще не хватало!
- Вали отсюда, чудовище! – сказал я Вольдемару.
- А ты кто сам-то такой? – шутя отбился Вольдемар.
- Вали-вали! – поддержал меня Биба. – И Хвоста с собой забери!
У меня от возмущения аж дух перехватило. Что они делают в этом милом подвале – два этих бездарных типа? То ли дело я?!
Ту же мысль, судя по всему, думали и Вольдемар, и Биба. В рок-н-ролльной среде назревал конфликт.
- Да ладно вам, - сказал Ганс. – У нас на всех вас времени хватит. И вы не ругайтесь.
В общем, в нашем рок-н-ролльном теремке стало на одного жильца больше.
***
Постепенно о таком чудесном подвале прознал весь город. Сюда стали приезжать тусануть всякие крутые люди. Еще какие-то ребята просились поиграть с Гансом и Клаусом. А те никому не отказывали. Им со всеми было в кайф.
Как-то с дружеским визитом вместе со всей группой «Мрачный квартал» пришел Лева Задов. И дал в подвале, перед пятью или шестью зрителями на старенькой аппаратуре совершенно очумительный концерт. «Блин! Да он просто гений!» - понял я. И, думаю, понял правильно. Но за гениальность всегда надо расплачиваться. И у Задова расплата состояла в том, что ни на одном концерте он не мог выйти на сцену трезвым. Начинал лажать, падать со стула, забывать слова. Очень немногие знали всю меру его офигенности.
И, положа руку на сердце, хозяева подвала – Ганс, Клаус, Чуди и Дух – тоже были гениальны. Они достигли великолепной сыгранности, сочиняли прямо на ходу, смеялись от того, что делают. Они были гораздо талантливее и интереснее всех трех бардов, которые уныло цапались между собой. И они никак себя не называли. Потому что не думали выступать где-то, кроме как на пэтэушных праздниках с песней про солнечный круг, небо вокруг.
Чтобы хоть как-то выделиться среди конкурентов, я сделал хитрый ход – привлек в группу «Без штрафа» Дауна, запасного барабанщика из группы «Н.Е.Т.». «Н.Е.Т.» была самой крутой группой города. А Даун – студент мединститута – какое-то время играл в ее первом составе. А потом откуда-то с Урала выписали смурного типа-металлиста, который яростно калечил ударные установки. А Дауна перевели в запас. А я его, получается, подобрал и таким образом привлек к исполнению «Звуков поноса» представителей, получается, большого шоу-бизнеса.
Ну, и над этими двумя пижонами – Бибой и Вольдемаром, получается, возвысился.
Подвальные чуваки ничего не имели против Дауна. Дух безмолвно уступал ему место за установкой, без намека на конфликт.
Хотя как-то они мне сказали:
- На черта тебе этот Даун нужен? Наш Дух барабанит-то лучше.
- Да хороший человек ведь.
- Ну, как знаешь, - пожали плечами чуваки.
***
Однажды я влюбился в офигитительно красивую брюнетку Машу. Мы романтично с ней ходили по улицам, я бормотал ей про рок-н-ролл. И Маша говорила, что это – очень круто, хочу посмотреть.
А потом я отвез ее в подвал. Там было многолюдно. Вся подпольная богема была там. Занималась своими обычными делами – бухала, курила и сквернословила. Бедная приличная Маша впала в некоторый ступор. Но добил ее сам Лев Валерьевич, который, трепеща от любви, взял гитару и как серенаду, с чувством провыл «Звуки поноса». Сколько страсти и томления я вложил в это завывание влюбленного бабуина, что даже Ганс удивился: «Ну, ты, мол, отжег!»
Весь андеграунд рукоплескал Льву Валерьевичу.
И тут Маша позвала меня к выходу и тихо сказала:
- Лева, не обижайся, но давай не будем больше встречаться? И провожать меня не надо!
И пошла в темноту, через промзону, на конечную трамвая. В подвале, получается, ей было страшней.
Раненый в сердце Лев Валерьевич мрачно покурил у дверей ПТУ, а потом подумал: «Да и хрен с ней, с любовью. Уже очень скоро все девчонки этого города, а то и дальше станут моими!»