Затяжной дождь

Автор: Руслан Литвинов Все имена, события и описания в данном произведении являются плодом фантазии автора. Любые совпадения с реальностью случайны.

(с) Охраняется законом об авторском праве РФ.

Действующие лица:
Эндрю Грин
Джеймс Блэк

Место действия: vip-кабинет ресторана «Бристоль» в центре Лондона.

Эндрю сидит за столиком, на столике – бутылка вина и два бокала. В одном из них вино, время от времени Эндрю делает глоток. Он хорошо одет, на руке – дорогие часы, в руке – дорогой телефон.
Появляется Джеймс. Он тоже вполне презентабелен и респектабелен. Он с зонтиком, с которого капает вода.
Джеймс. Добрый вечер.
Эндрю. Добрый.
Джеймс. Можно мне присесть?
Эндрю. Вообще-то это vip-кабинет. Но в общем зале, наверное, есть свободные места. А я кое-кого жду.
Джеймс. Женщину?
Эндрю. Вы поразительно догадливы.
Джеймс. Мало ли, сейчас свободные нравы…Не сердитесь, это шутка. Сейчас без десяти восемь, ваша женщина, должно быть, придёт ровно к восьми. Значит, у нас есть как минимум десять минут, при условии, что ваша дама пунктуальна.
Эндрю. Она вообще не пунктуальна. Мы договорились встретиться в семь.
Джеймс. Надолго я вас не задержу…Я присяду?
Эндрю. Садитесь уж. (Джеймс садится) Хотите вина?
Джеймс.Спасибо, я не пью.
Эндрю. Вообще?
Джеймс. Совсем.
Эндрю. Как сказал какой-то классик, есть нечто подозрительное в мужчинах, которые не пьют спиртного и не знаются с женщинами.
Джеймс. Это сказал Михаил Булгаков.
Эндрю. Приятно встретить умного человека.
Джеймс. Я вообще большой любитель афоризмов.
Эндрю. Как думаете, прав он или нет?
Джеймс. Несмоненно, прав. Во мне, например, очень много странного.
Эндрю. Например, вы подходите к незнакомым людям и заводите непонятные разговоры?
Джеймс. Да, например это. Но есть свои причины, почему я не пью.
Эндрю. Какие же?
Джеймс. Когда-то по вине пьяного водителя я попал в автокатастрофу. Погибли люди. С тех пор никакого спиртного.
Эндрю. О, мне жаль.
Джеймс. Сожаления ни к чему не приведут. А разговор наш будет не об алкоголе.
Эндрю. А о чем же? Что может быть лучше алкоголя и женщин?
Джеймс. Действительно.
Эндрю. Но шутки в сторону. Моя дама придёт с минуты на минуту…
Джеймс. Собираетесь делать предложение?
Эндрю. Почему вы решили, что я буду рассказывать о личной жизни незнакомому человеку?
Джеймс. Потому что я вас знаю, Эндрю Уильям Грин.

Эндрю в замешательстве смотрит на Джеймса.
Эндрю. Откуда вы меня знаете? Кто вы?
Джеймс. Узнаете позже…
Эндрю. Что за загадки? И вообще всё это несмешно.
Джеймс. Я и не смеюсь.
Эндрю. Я сейчас уйду.
Джеймс. Не уйдёте.
Эндрю. Да, не уйду. Но позову охрану и вас отсюда вышвырнут.
Джеймс. И этого вы тоже не сделаете.
Эндрю. С чего это?

Джеймс достаёт из внутреннего кармана какой-то конверт и кладёт его на стол.

Эндрю. Что это?
Джеймс. Посмотрите.

Эндрю берёт конверт, достаёт из него несколько фотографий, моментально засовывает их обратно, а конверт кидает на стол.
Эндрю. Чего вы хотите? Денег?
Джеймс. Я хочу поговорить с вами.
Эндрю. Не ломайте комедию, мы и так разговариваем.
Джеймс. Ещё как посмотреть, комедия это или нет. Если присмотреться, то во всём можно обнаружить нечто смешное…Вы читали Данте ?
Эндрю. Читал.
Джеймс. Вы никогда не задавались вопросом, почему он назвал свой magnum opus «Божественной комедией», хотя ничего смешного там нет?
Эндрю. Послушайте, я тоже изучал литературу в школе. Комедией в Средневековье называли любое литературное произведение с хорошим финалом, хэппи-эндом, как модно сейчас говорить. Но причём здесь Данте и эти фотографии?
Джеймс. Причём? А притом, что пока непонятно, во что выльется наша с вами ситуация – в комедию или в трагедию.
Эндрю. Если честно, это меня начинает утомлять. Сейчас не место и не время для подобных бесед, âoros , как говорили в Элладе . Давайте встретимся завтра, в это же время, если вы, конечно, свободны, и решим все интересующие вас вопросы. Сейчас придёт моя дама…
Джеймс. Она не придёт.
Эндрю. То есть как это – не придёт?
Джеймс. Придёт, но не с минуты на минуту. (достаёт из кармана телефон). Некий человек отправил ей следующее сообщение: «Милая, задерживаюсь на совещании. У нас тут чиновники из министерства. Телефон взял у коллеги, мой разрядился. Не перезванивай, просто встретимся на том же месте в девять часов. Люблю тебя». У нас с вами есть ещё час. Надеюсь, вы простите мне маленькое вмешательство в вашу личную жизнь.
Эндрю. Зачем всё это нужно? Кто вы такой?
Джеймс. Вы готовы послушать одну историю, Эндрю?
Эндрю (с иронией) А у меня есть выбор?
Джеймс. Вы можете уйти. Вы даже можете забрать эти фотографии. Но я думаю, вы понимаете, что у меня есть копии – на компьютере, на телефоне, на флэшке, которая лежит в банковской ячейке. И мне ничего не стоит их обнародовать. Вы потеряете всё из-за этих фотографий: работу, статус, уважение коллег, и, конечно же, невесту.
Эндрю. Довольно! Я готов вас выслушать.
Джеймс. Отлично.
Эндрю. Ничего отличного не вижу.

Слышен раскат грома и шум дождя. Эндрю заметно нервничает.

Эндрю. Что это? Дождь?
Джеймс. Он уже давно идёт. Не любите дождь?
Эндрю. Не люблю. За что любить слякоть? Но вы будете рассказывать то, что хотели рассказать? Давайте быстрей покончим с этим.
Джеймс. Представьте себе мальчика, обычного такого мальчика. У него с детства склонность к литературе, он любит читать, пишет стихи. Родители ему говорят, что стихи у него хорошие, но он знает, что это родители и им свойственно лукавить. Однако он продолжает писать. И всё бы хорошо, только вот стихи у него какие-то печальные всё время. Пятнадцатилетний пацан, пишущий про смерть, - ну куда это годится? Одно из стихотворений называлось «Затяжной дождь». Там есть такие строки:
«Снова льёт дождь,
Ты с ним придёшь по воде,
Туда, где я один,
И больше нет никого…».

Эндрю. Это вы написали?
Джеймс. Это не суть как важно. Предположим, что я рассказываю отвлечённую историю…
Эндрю. Тогда я не вижу связи.
Джеймс. Какой у вас сугубо логический мозг, Эндрю. Вы всё хотите разложить по полочкам. Вы же физик, верно?
Эндрю. Да, я преподаватель физики.
Джеймс. Сразу видно, что вы любите точность. Но жизнь не всегда похожа на формулу.
Эндрю. Зато в вас сразу видно гуманитария. Столько слов уже сказали и ничего конкретного. Растекаетесь мыслью по древу.
Джеймс. Мальчик из этой истории – я, вы правы. Только стихов я больше не пишу. «Затяжной дождь» стал моим последним стихотворением.
Эндрю. Почему?
Джеймс. После колледжа я поступил на филологический факультет, отделение англйиского языка и литературы. К языкам у меня особенной склонности не было, только к литературе. На третьем курсе я познакомился с девушкой, с которой у меня стали складываться отнощения. Мне был двадцать один год, ей – двадцать пять. Небольшая разница в возрасте нас не смущала и через полтора года у нас родилась дочка, очаровательная маленькая девочка. Мы назвали её Рэйчел.
Я закончил университет и устроился работать по специальности в школу. Всё шло хорошо. И однажды мы всей семьёй решили съездить в кино. День был очень дождливый, поливало как из ведра. На полпути в нас врезался автомобиль, за рулём которого находился в доску пьяный человек. Дорога была пустая, Эндрю, пустая, а он в нас врезался. Моя дочка погибла. Жена получила сотрясение мозга, а на мне не было ни царапины. Водитель той машины отделался лёгким испугом.
И знаете, что произошло потом? Началось следствие по факту гибели моего ребёнка. И меня признали виновным, Эндрю. Я был трезвый, скорость не превышал, дочка сидела в детском креслице. Всё было как надо, а он был пьян, сел за руль пьяным, а виноват оказался я.
Я четыре года провёл в тюрьме, Эндрю. И всё это время в голове у меня вертелась сцена: машина, дорога, скрежет шин, крики жены и дочери. И шум дождя, этого проклятого дождя. Мне и сейчас снятся сны, где только чернота и дождь. Бесконечный затяжной дождь.
А жена…В один миг весь её мир рухнул. Погибла дочь, мужа упекли за решётку ни за что. Она уехала и два года я о ней ничего не слышал. Я её не виню. Она пыталась убежать от всего этого мрака. Наверное, ей тоже постоянно снился дождь.
Через два года она вернулась и пришла ко мне на свидание. Сказала, что любит меня по-прежнему. А я не мог видеть её, Эндрю, ведь наша дочка была так на неё похожа.
В зоне я познакомился с человеком, бывшим прокурором. Сидел он вроде как за взятку, но мне было наплевать. Мы с ним освободились почти одновременно и занялись бизнесом, который планировали ещё в тюрьме. У него были деньги, у меня тоже что-то оставалось. Мы открыли частное детективное агентство. У него оставались связи в этих сферах, я же и думать не мог, чтобы вернуться в школу. Мой друг обучил меня аспектам работы. Вот так я и стал тем, кто я сейчас. Представьте, Эндрю: филолог-сыщик, убойное сочетание, умереть не встать.
Я пытался найти того водителя, по чьей вине погиб мой ребёнок. Но он исчез.
Однажды к нам обратилась девушка, которой требовалась слежка за её женихом. Девушка предполагала, что жених ей изменяет, но ей нужны были доказательства. Я взял это дело на себя. Я организовал слежку, сделал фотографии. Девушка оказалась права, её жених действительно не отличался верностью. Но знаете, что самое интересное? Женихом этой девушки оказался тот самый водитель, по вине которого погибла моя дочка. Как же его звали,хм…ах да, Эндрю Уильям Грин. Что скажете на это, Эндрю Уильям Грин?

Эндрю бледнее тени. Он пытается налить себе выпить, но больше проливает на стол.

Джеймс. Может вам не стоит так много пить сегодня, а? Или вы не за рулём?
Эндрю. Я на такси…Вас зовут Джеймс, да?
Джеймс. Вы поразительно догадливы. Так что вы мне скажете, Эндрю? Или вам нечего сказать?
Эндрю. Мне очень жаль.
Джеймс. Жаль? Вам опять жаль? Вот уж чего мне точно не нужно, так это вашего сочувствия.
Эндрю. А что вы тогда хотите от меня услышать? Мольбу о милосердии?
Джеймс. Каком ещё милосердии? Или вы решили, что я хочу вас убить? Нам с вами нужно что-то решить насчёт этих фотографий. Ваша невеста пока ещё ничего не знает. В обычной ситуации я сразу делюсь результатами своей работы с заказчиком, но наша с вами ситуация выходит за рамки обычной.
Эндрю. Так чего вы всё-таки хотите? Денег?
Джеймс. Не в деньгах счастье.
Эндрю. Тогда что? Разрушить мою жизнь?
Джеймс. Вы сами разрушаете свою жизнь своими похождениями налево. Это всё равно рано или поздно вскроется, даже если ваша невеста не увидит этих фотографий. Ложь ещё никого до добра не доводила.
Эндрю. Вот только давайте без нравоучений. Чего вы всё-таки от меня хотите?
Джеймс. Правды.
Эндрю. Какой?
Джеймс. А что, правда разная бывает?
Эндрю. Как ни странно, да.
Джеймс. Расскажите мне правду, что случилось в тот вечер. Что случилось в вашей машине.
Эндрю. Вы всё знаете и так. Я поссорился с женой, напился и сел за руль. На трассе я заснул. Шёл сильный дождь, он всё стучал по крыше автомобиля, а вы знаете, как это клонит в сон. Я помню, что несколько раз останавливался, бил себя по щекам, даже на улицу выходил под дождь, чтобы освежиться. Но всё равно я заснул. А потом случилась эта авария.
Джеймс. Так всё и было?
Эндрю. Я отчасти понимаю вас, Джеймс. У меня детей нет, поэтому не могу сказать, что понимаю вас полностью…Но вы думаете, что я не мучался? По моей вине погиб ребёнок! Или вы считаете, что вам одному снится этот проклятый дождь? Я с того дня его вообще боюсь. Едва я слышу стук капель, меня в дрожь бросает, в горле пересыхает, я дышать-то с трудом могу. С женой я развёлся, и вот только у меня всё в жизни стало налаживаться, я встретил Дженнифер, а тут вы со своими фотографиями.
Джеймс. То есть я опять виноват, да? В аварии признали виновным меня, хотя это было не так, и теперь оказывается, что я ещё виноват и в том, что вы изменяете своей женщине. Может мне ещё раз в тюрьму сесть, как считаете, Эндрю?
Эндрю. Я не то имел ввиду. Мне жаль, что вы попали в тюрьму.
Джеймс. Опять ему жаль. По-моему, вы всё для этого сделали во время суда.
Эндрю. У меня не было выбора.
Джеймс. Вот только давайте не будем говорить эти фразочки из плохих фильмов. «У меня не было выбора…». Наша с вами ситуация и так напоминает какую-то артхаусную драму, сценарий которой писал начинающий драматург. Интересно, если бы мы с вами были персонажами какого-нибудь спектакля, как бы он назывался? Может быть, «Затяжной дождь»? Как вам это название?
Эндрю. Вы опять растекаетесь мыслью по древу.
Джеймс. А что такого? Мы с вами просто беседуем.
Эндрю. Меня уже начинает утомлять эта беседа.
Джеймс. Вы так любите себя жалеть, Эндрю. Это у вас что-то вроде вашей фишки, да? Вы и женщин сперва на это цепляете. Начинаете себя жалеть, они начинают жалеть вас, и первое время это срабатывает. Вы поэтому с женой развелись? Или причина была в другом?
Эндрю. Это моё личное дело.
Джеймс. Да ладно вам, расскажите. Почему вы развелись?
Эндрю. После аварии я сильно пил и не обращал на неё внимания. Она долго терпела, но в итоге не выдержала и изменила мне. А я не смог с этим смириться. Вот и всё. Банальная история.
Джеймс. Да уж, слишком банальная. А может всё было совсем не так, а? Может в момент аварии не вы были за рулём, а она? И когда машины столкнулись, вы поменялись местами с ней. Дождь лил стеной, больше машин не было, а в той машине были слишком заняты – пытались оживить мёртвого ребёнка. Так что никто ничего не заметил. Вы действительно были пьяны, Эндрю, но за руль вы не сели. Машину вела ваша супруга, и была она абсолютно трезвая. Но как произошла тогда эта авария?
Эндрю. Я был за рулём!
Джеймс. Да, потом так и написали во всех документах. Но вы забыли, что я теперь не учитель литературы. На руле были отпечатки пальцев вашей жены, на ручке водительской дверцы, на рычаге переключения передач, а ваши только на ручке пассажирской дверцы. Ваши друзья, от которых вы ехали, показали, что за руль села она. А потом документы подчистили, и оказалось, что за рулём были вы. Плюс и вы дали признательные показания.
Эндрю. Да. Да. Да! Она была там. Она не справилась с управлением. Дорога была слишком скользкая от дождя, да ещё и не видно ни зги, а она гнала как сумасшедшая. Да лучше бы я сел за руль в тот день! А потом, после столкновения, она верещала, как взбесившаяся сигнализация, и я велел ей заткнуться, а потом поменялся с ней местами. Я любил её, Джеймс, настолько любил, что готов был взять вину в аварии на себя.
Джеймс. Тогда, чёрт побери, почему виновным стал я?
Эндрю. Потому что у неё оказались какие-то связи в судебном департаменте. Даже я об этом не знал. Дело решили быстренько замять, но виноват-то кто-то должен быть. Вот и решили всё спихнуть на вас.
Джеймс. Но почему вы ничего не сделали?
Эндрю. А что я мог сделать? Признаться, что моя благоверная по сути убила вашу малышку? Я не мог, Джеймс. Поймите меня как мужчина: разве вы не сделали бы тоже самое ради своей жены?

Пауза.

Эндрю. Я почти каждый день прихожу на могилу вашей дочери, Джеймс. Я приношу цветы и игрушки, обычно плюшевых мишек. Я стою там и разговариваю с ней, прошу, чтобы она меня простила, потому что сам я себя простить не могу. Я всё время боялся встретить там вас, но так ни разу и не встретил, хотя почти каждый день я там. Только в дождливую погоду не могу заставить себя прийти.
Джеймс. Вы бы меня там не встретили. Я прихожу туда только в дождь. Она ушла от меня во время дождя и мне кажется, что когда идёт дождь, она тут, рядом со мной.
Эндрю. Поэтому я и развёлся с женой. Любовь не может быть построена на чужом несчастье. Всё время, когда я был с ней, я думал о той аварии, о вашей дочери, и о том, что вы в тюрьме. Эти мысли поедали меня изнутри, поэтому я стал пить. Но это не помогло. Я завесил все зеркала в доме, потому что видел в них как на экране телевизора ту аварию. Когда жена мне что-то говорила, я слышал только как дождь барабанит по крыше. А знаете, что стало последней каплей? Потолок в нашей спальне стал протекать во время дождя. Как раз над тем местом, где стояла наша кровать. Как-то шёл сильный ливень, я сидел в подвале, пил, потому что не мог слушать эти звуки, эту барабанную дробь, а когда поднялся в спальню, увидел, что на потолке огромная бурая клякса, а наша постель насквозь пропитана дождевой водой. Я понял, что это всё. Я собрал вещи и ушёл. Потом я узнал, что на тот момент она уже с кем-то спала, но я её не винил. Мне было больно, но понять её в этом плане было можно. Я уже давно перестал обращать на неё внимание.
Джеймс (после паузы) Вы, может быть, знаете, Эндрю, что в литературе сентиментализма погода символизировала душевное состояние героя. Если на улице тепло, хорошо, - значит и у героя в жизни всё так же. Но если вдруг в жизнь его вмешиваются тоска, смерть, горе, - то и небо вокруг затягивается тучами.
Эндрю. Благодарю за урок литературы.
Джеймс. Помните стихотворение «Затяжной дождь», о котором я вам говорил?
Эндрю. Я помню, что вы про него говорили.
Джеймс. Я написал его в шестнадцать лет и заново переписал через две недели после смерти дочери. И с той поры – всё, больше ни строчки. Как будто барьер какой стоит. А самое поганое, что ведь хочется что-то написать, и не могу. Я вообще чувствую себя героем плохого сентиментального романа. До аварии на моём небе не было ни одного облачка, а сейчас – небосклон просто чёрный, и оттуда всё льёт, льёт и льёт. Вы смотрели фильм «Ворон» ? Зря, хорошее кино. Там главный герой говорит такую фразу: «Дождь не может идти вечно». Мне всегда нравилась эта фраза, она даже была у меня чем-то вроде девиза. Я и сейчас повторяю её про себя каждый день сотни раз, и всё жду, что этот проклятый дождь наконец-то исчезнет, прекратится, но он что-то подзатянулся… Ладно, у нас не сеанс психоанализа. Расскажите мне лучше о вашей невесте.
Эндрю. О Дженнифер?
Джеймс. У вас есть другая невеста?
Эндрю. Что вы хотите о ней узнать? Вы же частный детектив. Разве вы не наводили справки?
Джеймс. Расскажите, как вы познакомились.
Эндрю. Зачем это вам?
Джеймс. Простой каприз. Итак?
Эндрю. В баре, мы познакомились в баре, ясно вам? Я планомерно напивался каждый вечер подряд, а она работала там барменшей. И как-то заговорила со мной, в тот момент, когда я уже был настолько пьян, чтобы разговаривать с незнакомцами, но ещё не настолько, чтобы всех ненавидеть. И через неделю другую я уже ходил в этот бар, чтобы видеть её. Правда, пить всё равно приходилось, чтобы она не растрачивала всё внимание на других клиентов.
Джеймс. Вы любите её?
Эндрю. Да. Наверное. У неё непростой характер, прямо клубок противоречий.
Джеймс. Все женщины такие.
Эндрю. Тут вы Америку не открыли.
Джеймс. Так и зовут меня не Христофор.
Эндрю. Вы за словом в карман не лезете.
Джеймс. Ещё бы, филологический факультет – это вам не шутки.
Эндрю. Что случилось с вашей женой?
Джеймс. С женой? С чего вы взяли, что с ней что-то случилось?
Эндрю. Мне так кажется. Я ошибаюсь?
Джеймс. Не ошибаетесь…Вы читали Хуана Рамона Хименеса? Был такой поэт.
Эндрю. Кто из нас преподаватель литературы? Я или вы?
Джеймс. У него много хороших стихотворений, но моё самое любимое называется «Чёрный ветер». Там есть такие строчки: «Только разве отпустит сердце//Глубочайшая из могил?//Завтра год, а быть может больше,// Как его я похоронил». Завтра как раз то самое «быть может больше», как она умерла.
Эндрю. Что произошло?
Джеймс. Дождь произошёл.
Эндрю. В смысле?
Джеймс. Она была за рулём, куда-то ехала. Была дождливая погода, дорога, соответственно, скользкая. В общем, машина выехала на мост, врезалась в ограду и упала в реку… Такова официальная версия: не справилась с управлением.
Эндрю. А какова неофициальная? И в какую вы больше верите?
Джеймс. Версий было две. Первую я вам назвал, а вторая – самоубийство. Она так и не смогла полностью оправиться от гибели нашего ребёнка. Да и как о таком можно забыть? И я не был для неё утешением. Она же пыталась достучаться до меня, и когда я сидел, и когда уже был на свободе. За день до смерти она написала мне сообщение в «Фэйсбуке», просила о встрече. А я не прочитал сообщение. Подумать только, если бы я ответил ей, позвонил бы, назначил встречу, она была бы жива. Она, возможно, не поехала бы по тому мосту в тот день и осталась бы жива. Я только надеюсь, что её смерть всё-таки была случайностью, хотя это ни в коей мере меня не оправдывает. Я должен был ей позвонить, должен был встретиться и выслушать её! Я же в тот день, когда она умерла, был в кино. Показывали «Мстителей», и как раз на том моменте, где Халк показывает Локи, кто тут хозяин, в зале на две минуты погас свет. Люди стали возмущаться, но сеанс возобновили. Это было в 19:38, я посмотрел на часы. И это было как раз то время, когда она упала в реку. И вот, она умирала, а я в это время смотрел голливудский блокбастер… Никто никогда в начале отношений не думает, что эти отношения могут закончиться, да? Я думаю, что по-настоящему все отношения заканчиваются именно так. Не когда вы поливаете за глаза и в глаза друг друга грязью и выкладываете в соцсетях каждый день новые фотки с вечеринок, на которые вы типа ходите, нет. Отношения заканчиваются только когда один смотрит в полном одиночестве глупый фильм, а женщина, которую он всё ещё любит, в этот момент захлёбывается грязной водой под проливным дождём.
Знаете, что самое страшное, Эндрю? Я не плакал. Я хотел, действительно хотел, но так и не заплакал. Наверное, от того, что ещё в тюрьме понял, что между нами всё кончено.
Эндрю. Какая разница, что вы там в тюрьме поняли? Любой человек заслуживает, чтобы кто-то оплакивал его смерть. А вы любили эту женщину, она была матерью вашего ребёнка, а вам было всё равно.
Джеймс. Кто сказал, что мне было всё равно? «Оплакивать» и «плакать» - это разные вещи. Я был подавлен и убит.
Эндрю. Сейчас вы очень даже живы. А она нет.
Джеймс. А что мне надо было сделать? Вены себе вскрыть?
Эндрю. Я не о том говорю. Вы вот меня упрекали, что я склонен себя жалеть. А сами вы чем лучше? Вы тоже только и делаете, что говорите, какой вы несчастный, вы словно наслаждаетесь этим ощущением.
Джеймс. Не несите бред.
Эндрю. Что ж, может и бред. С момента той аварии всё вокруг один сплошной бред. Даже сама эта авария. Ответьте мне на вопрос, Джеймс. Почему вы оттолкнули вашу жену, когда она пыталась достучаться до вас? Почему?
Джеймс. Я злился.
Эндрю. На неё?
Джеймс. И на неё тоже. Наша дочь была на неё похожа как две капли воды. И когда она была рядом, я видел своего ребёнка. Я любил жену, Эндрю, любил, когда был в тюрьме, любил и после. И сейчас люблю. Хотя её уже нет. Но когда она пришла в тюрьму, я посмотрел на неё и подумал: «Лучше бы ты погибла в той аварии, а не она». И я понял, Эндрю, что дальше так нельзя. Нельзя жить с женщиной, о которой ты так думаешь, если даже ты её любишь. Это неправильно, совсем как у вас с протекающим потолком. И я ничего не мог поделать с этой мыслью. Я смотрел на неё и думал, что она жива, а наша дочка, которая была так на неё похожа, умерла. И похоже, кто-то из неведомых богов услышал мои мысли… Знаете, Эндрю, ведь за несколько минут до той аварии, мы с ней поругались. Мы осыпали друг друга ругательствами, а дочь сидела и слушала всё это. Я часто думаю, что последние её впечатления перед смертью – это наша ругань. А я так и не понял, что происходит. Она только, что обозвала меня идиотом, я уже только решил, что ей сказать, и уже в следующий момент пытался достать из искорёженной машины тело своей дочери. Машину развернуло и она врезалась в дерево как раз той стороной, где сидела наша девочка. Жена стукнулась головой, а на мне не было ни царапины.
Эндрю. Вы винили её в смерти дочери?
Джеймс. Я много думал об этом. Технически не она была виновата, но, чёрт побери, это она настояла ехать в тот день в кино! Я хотел остаться дома, говорил: «Дорогая, давай посмотрим кино дома, посмотри, какая погода». А она ни в какую. Хочу в кино и всё. Якобы мы редко из дома выходим. Вот мы и вышли… из дома. Я много думаю, что если бы я настоял на своём и мы бы остались дома, все бы остались живы и не было тюрьмы в моей жизни. А потом, в машине, мы стали ругаться, она обзывала меня, я вот думаю, что если б не это, может я был бы более собран и успел бы увернуться от вашей машины…
Эндрю. Джеймс, вы не изучали основы юриспруденции? В уголовном законе есть статья, которая гласит: «Обвинительный приговор не может быть построен на предположениях». Вот и вы сейчас предполагаете. Что было бы, если бы я это, что было бы, если бы она другое. Джеймс, вы бы не успели ничего сделать! Это произошло за долю секунды, и дорога была скользкая. Это просто случайность, нелепая трагическая случайность, а не результат череды каких-либо событий.
Джеймс. Вы в этом уверены?
Эндрю. Я в это верю. Так зачем же вы всё-таки пришли, Джеймс? Шантажировать меня? Но вам это ничего не даст.
Джеймс. Я собирался это делать. Не ради денег, а чтобы вы ощутили себя на моём месте.
Эндрю. А сейчас ваше решение поменялось?
Джеймс. Если бросить камень в озеро, по воде пойдут круги. И эти круги заденут всех, кто находится на воде. Эта авария вас тоже задела, задела сильно. Гораздо сильнее, чем вас заденет ваша Дженнифер, если узнает, что вы ей изменяете. Кстати, позвольте вопрос: почему? Она же молодая, красивая. Что вам ещё нужно?
Эндрю. Я всегда был порядочным человеком, Джеймс. Ещё до свадьбы у меня было много девушек, не Казанова, конечно, но вниманием обделён не был. И во время отношений я ни одной из них не изменил. Я и в браке ни разу не сходил налево. Мне просто это не было нужно. А потом, когда я узнал, что жена мне изменяет, во мне что-то надломилось. Я потерял доверие к женщинам. Я понимаю, что это неправильно, нельзя всех грести под одну гребёнку, но ничего не могу с собой поделать. Вот и Дженнифер, она сейчас уверяет меня в любви до гроба, но я знаю, что при первой трудности она сбежит к другому. Наверное, я поэтому и изменяю, чтобы не было так больно, когда она уйдёт.
Джеймс. Вы же понимаете, что это ну никак вас не оправдывает?
Эндрю. Я и не оправдываюсь. Что вы собираетесь делать с этими фотографиями?
Джеймс. Забирайте их.
Эндрю. Что?
Джеймс. Забирайте их. Хотите выкиньте, хотите сами покажите их Дженнифер, мне всё равно. Копии есть только у меня на телефоне, больше нет, я их удалю. Со всем остальным это был блеф. Никаких флэшек в банковских ячейках.

Эндрю прячет конверт себе в карман.

Эндрю. Спасибо.
Джеймс. Я это делаю не из благородства или какой-то симпатии к вашей персоне. Я по-прежнему считаю вас убийцей своей дочери. Точнее, виновником её гибели.
Эндрю. Читали Библию, Джеймс?
Джеймс. Читал. Предлагаете совместно помолиться?
Эндрю. Пока нет. Знаете же историю о всемирном потопе, ноев ковчег и всё такое? Знаете, конечно, это все знают… Мне постоянно снится сон, что я на той дороге, в тот день. Никого больше нет, ни машин, ни людей, и не только на этой дороге, а вообще в целом мире. Я один. Небеса чёрные-чёрные и оттуда льют потоки воды. Я пытаюсь выбраться из машины, но не могу. А вода всё прибывает и прибывает, а машина уже не стоит на асфальте, а плывёт, потому что это уже не дорога, а целое море. Дождь не прекращается, а льёт всё сильнее. Машину, из которой я не могу выбраться, куда-то несёт, я словно Иона в брюхе Левиафана. Или Ной в своём ковчеге. Только у Ноя было каждой твари по паре, а у меня нет никого. Я один. Дождь всё идёт и идёт, и вот уже ничего вокруг нет, только вода без края и конца, а сверху льёт та же самая вода, и дождь даже не думает прекращаться. Никого и ничего нет в целом мире, только дождь и я, плывущий в этом автомобильчике… И вот, что я думаю, Джеймс: в Библии потоп – это символ очищения, а что он означает в моём сне? Что я тоже могу очиститься или что я тону и мне уже не спастись? Как считаете?
Джеймс. Я раньше верил в отпущение грехов. А теперь не верю. Но я и ошибаться могу. Никогда не был силён в теологии.
Эндрю. Меня не интересует теология. Мне интересно ваше мнение.
Джеймс. Я уже вам сказал своё мнение. Отпущение грехов – это выдумка святош, которым надо было как-то оправдать свои грехи. Вроде того, что ты можешь хоть всю жизнь убивать и грабить, но стоит тебе помолиться и покаяться, апостол Пётр даст тебе твой личный ключ от рая… Я думаю, что единственный способ избавиться от своих грехов – наказать себя. Как Раскольников у Достоевского. Причём он сам себя наказал, он сам, а не кто-то другой.
Эндрю. Ну а как мне себя наказать, Джеймс? Я не перестаю винить себя в той аварии.
Джеймс. Это и есть ваше наказание, что вы не перестаёте себя винить. Перестаньте.
Эндрю. Странно слышать такое от вас.
Джеймс. Почему?
Эндрю. Мне кажется, вы должны быть рады. Чем больше я поедаю себя изнутри, тем лучше.
Джеймс. Для кого лучше? Мою семью всё равно уже не вернуть. И я пришёл сюда не для этого.
Эндрю. А для чего вы пришли?
Джеймс. Всё это время я хотел вас увидеть. Я хотел взглянуть в глаза человеку, из-за которого всё это произошло. Много мыслей у меня в голове пронеслось. Я и убить вас хотел, и шантажировать, и даже мелькала мысль, чтобы что-нибудь сделать с вашей Дженнифер. Но теперь всё изменилось. Я ничего этого не хочу. Не знаю, почему. Просто не хочу и всё.
Эндрю. А чего вы хотите?
Джеймс. Тоже не знаю… Ладно, наш разговор как-то подзатянулся, пора и честь знать. Тем более, с минуты на минуту нагрянет ваша Дженнифер, а я не хочу мешать.
Эндрю. А что вы скажете ей по поводу заказа?
Джеймс. Какого заказа?
Эндрю. Ну как же, слежки за мной.
Джеймс. А, вы про это. Да не было никакого заказа, вы что. Сыщика, чтобы следить за вами, нанял я сам, по собственной инициативе. Дженнифер меня знать не знает. Если она и подозревает что-то о ваших изменах, то я тут точно не при делах. На этом я откланиваюсь. И надеюсь, что мы с вами больше никогда не увидимся.

Берёт зонтик и идёт в сторону выхода.

Эндрю. Джеймс!
Джеймс. Что?
Эндрю. Как зовут того испанского поэта? Где про сердце и могилы?
Джеймс. Хуан Рамон Хименес. «Чёрный ветер». Почитайте.

Уходит. Шум дождя усиливается. Эндрю сидит в задумчивости. На голову ему что-то капает.

Эндрю. Чёрт! Проклятый дождь… Потолок протекает. Надо позвать официанта.

Резкое затемнение.
ЗАНАВЕС.

СИЗО № 1 – ИК № 8, г. Калининград.
Февраль 2016 г. – март 2018 г.

Примечания:
1 Данте Алигьери – средневековый поэт. «Божественная комедия» - самое известное его произведение.
2 Magnum opus – величайшее творение (лат.)
3 Âoros – не время (др.-греч.)
4 Эллада – Древняя Греция.
5 «Снова льёт дождь, Ты с ним придёшь по воде, Туда, где я один, И больше нет никого…» - В реальности это строчки из песни группы «Арда» - «Нет никого». Автор текста – Павел Окунев.
6 "Ворон" - Имеется ввиду фильм 1994 года, с Брэндоном Ли.