Зараза человечества

Автор: Дмитрий Драгушан Я пишу дрожащими руками. Холод облепливает пальцы моих ног и рук. Нервы на пределе и я вздрагиваю от каждого шороха, что доносится из-за плотно затворенной двери. Не знаю, сколько ещё времени удастся продержаться на этом белом наркотике, только он поддерживать во мне последние крохи здравомыслия, не давая сойти с ума или заснуть. Потому-что это равносильно смерти, как для меня, так и для моего друга. Я был, вынужден пойти на это шаг, у меня не было иного выбора. Впрочем, я оставляю рассуждения вам. Вы сами будете судить эти записи, когда найдёте их и узнаете что послужило этому причиной. Сейчас мне пора, мой друг нуждается в новой дозе. Но он не должен надолго оставлять смычок своей скрипки. Музыка должна продолжаться. Ибо только она сдерживает этих тварей, не давая им ворваться в наш последний оплот.
День 1
Всё началось в одно злополучное и как мне показалось раннее утро. Я проснулся с жуткой головной болью и сразу начал корить себя, подумав о том, что пару последних рюмок стоило пропустить. Свесив ноги с кровати, и нашарив часы, разлепил веки и смутно вгляделся в подсвеченный циферблат. Каково же было удивление, когда они указывали на то, что сейчас ночь понедельника. Это могло означать только одно, либо китайский друг снова меня подводит, либо я проспал с самой пятницы и пропустил первый рабочий день. Я на секунду озаботился, что придумать в качестве отмазы для кровавого Миши. Так звали старшего менеджера в салоне сотовой связи из-за полопанных сосудов в глазах и не менее кровожадном подходе к сотрудникам (интересно он вообще спит по ночам?). Наконец поборов себя и позабыв о красноглазом упыре, я первым делом направился на кухню, разминая затёкшие мышцы. В желудке свербело, и казалось, скоро там появится чёрная дыра. Нашарив выключатель, попытался включить свет. Не тут то было. Электричество в квартире отключили. Кажется, мне ещё давали неделю, или это
было на прошлой неделе? Всегда с этим ЖЭКом так.
Вокруг чем-то воняло трудноуловимый запах миазмов, серы или ещё какой-то гари из тлеющего мусора. Я открыл окно и мгновенно захлопнул его. Резкий гнилостный запах шёл прямиком с улицы. Может это и к лучшему задумался я, трясясь над раковиной и пытаясь выплюнуть собственные напрягшиеся внутренности. Уволят, завтра соберу вещички, и свалю в деревню на чистый воздух добротную снедь. Включив фонарик на кнопочном Нокиа я обшарил внутренности холодильника. Последний был пуст. За исключением подгнившего огурца, пакетика аджики и полбанки мутного, но пригодного для лечения рассола. Что уже заметно подняло моё настроение. Я выхватил банку и залпом осушил её. Живительный холодный бульон студил пищевод, приятно оседая в желудке. На какое то время этого хватит, но прикупить чего-нибудь, стоит. В такие часы нормальные магазины не работают, но что касается бакалейной лавки с продуктами срок годности, которых истекает, то он открыт круглосуточно, и крышуется местной бандой. Макароны, мыло, и много другого ещё вполне пригодны даже после истечения срока. Не стоит, наверное, говорить о ценах. Собственно из-за них я там частый гость. Натягивая старые как мир кроссы, я поморщился. В правом ботинке что-то мешало. Надеюсь это не скрученный в комок тарантул повёрнутого на пауках соседа сверху. Чтоб они ему в глотку заползли и из другого места вышли. Ведете ли им нужно время от времени погулять, и я их, выпускаю на лестничную площадку. Что вы! Что вы! Они совсем безобидные! Вытряхивая кроссовок, я с удивлением обнаружил свёрток уместившейся на ладошке. Это оказалась бумага, обёрнутая в плотный скотч. Я покрутил свёрток напоминавший форму подушечки для иголок и на обратной стороне увидел надпись под скотчем.

«Привет братан славно вчера потусили. Заваливайся ещё раз, как-нибудь. Ты, наверное, не помнишь, я не могу выходить из дома далеко эти свиньи всегда начеку, а у меня испытательный срок. И поэтому прошу, передай эту посылку как можно…»

Дальше я читать не стал всё и так ясно. Братан? Ну и быстро же мы сдружились. Я усмехнулся. Ладно, по дороге скинем эту бяку, а потом свалим из города. Будучи готовым к вылазке я вспомнил про запах доходивший с улицы. Стоило что-либо предпринять. Откинув верхнюю дверцу высокого шкафчика, я нашарил свою маску чумного доктора, выцыганенную за гроши на блошином рынке. Давно ей не пользовался. Всё случая не было. Потрёпанная в пыли маска, однако внушала благоговейное наслаждение только при одном взгляде на её кожаную обивку и чёрный вороний клюв. Достав, из аптечки советскую вату в бумажной упаковке я принялся набивать ею клюв. Одев второй ботинок, в последний раз окинул тёмную комнату и водрузил маску на лицо. Глядя сквозь прорези увенчанные стеклом покинул свой обитель.
Странное чувство, когда проспал три дня, и вокруг столько всего изменилось. Ах, это наше время, чуть отстал и уже за обочиной. Вот и я сейчас негодую, идя по пустынной наполненной нездоровым зеленоватым туманом улице. И ладно чёрт с ним, но запах! Что за дикая вонь, словно мы в центре покойной ямы мира. Пройдя пару улиц, я удивился. Свет не горит вообще нигде даже на улице! Первое что пришло в голову это апокалипсис. Но это же бред! Что-то мне совсем это не нравиться я оглядел мрачные окна. Повторил приглушенным голосом.
- Совсем не нравиться.

От души отлегло, когда на горизонте показалась дыра в бетонной стене. Дорога в рай как её кличут местные бомжи. Конечно! Там есть чем полакомиться. Ахмед, так зовут держателя лавки, подкармливает бедняг. Если не травит. Двойной срок просрочки всё-таки это только сырку тальянскому на пользу. Я огляделся, так же пустынно и тихо, юркнул в дыру, ведущую в «рай».
Чувство беспокойства в моём похмельном мозгу нарастали. Всякое можно объяснить, но вот чтобы лавка Ахмеда закрыта… Нет, не верю. Я поднял руку и в очередной раз звезданул о дверь, потом ударил ногой и снова рукой. Прямо счастье, будет для спящего хозяина. Когда последние звуки утихли, я прислонил ухо к холодному металлу. Абсолютная тишина. Может я попал в кино. Вот так хохма, шоу не меньше. Улыбка проступила на лице. Вспомнился один фильмец. Не помню названия, вроде бы там снимался Джим Керри. Так вот по сюжету вся его жизнь являлась одним нескончаемым фильмом и всё вокруг сплошные декорации, а все люди актёры. А что же там дальше? Я почесал затылок. Ладно, делать нечего, а желудок воет. Я, было, хотел пойти, куда глаза глядят, но тут увидел фигуру. Человек, как мне тогда показалось. Он стоял спиной ко мне смотрел в стену, недвижный, словно статуя голова покрыта чёрным капюшоном. Наверняка приход ловит, и кирпичики на атомы разбирает. Но чтоб вас как я был рад увидеть живое создание. Я неспешно, но так чтобы мои шаги были слышны, двинулся к своему спасителю. Когда оказался вплотную возле него тот стоял всё так же неподвижно. Может ну его закралось ко мне в душу. Вдруг ещё со страху начнёт выдавать пляски.
«Ладно, - думаю, - была, не была».
- Эй, мужик ты как?.. Плющит?
А он в ответ молчит. Но дёрнулся, словно от спячки зверёк просыпается. Я ему снова говорю.
- Слышь ты спокойнее и только без выкрутасов.
Он промычал или пискнул. Наконец тронулся. Движения механические, словно вспоминает, как телом пользоваться. Повернулся ко мне, голова оставалась в тени. Уставился и молчит, хрипит, будто заводиться. Я ему говорю напряжённо.
- Это… Что вообще твориться, где Ахмед… Да и вообще?
Он молчал, продолжая ускоренно дышать. Я упредительно отступил. Кажется, сейчас понесёт. Но нет, он спокойно поднял правую ногу и ступил, вперёд попадая под лунный свет. И чтоб мне сквозь землю провалится, но его конъюнктива была не просто немного красной от бесконечных ночных похождений, но кровавой. Я чуть не сорвался на крик и отступая споткнулся. Такое зрелище не для слабонервных. Ярко красные глаза периодически закрывались вторым прозрачным веком. Я, выставил кулаки. Он раскрыл рот, и до чего же прояснилась картина. Всего несколько человеческих зубов, всё остальное сплошные костные иглы. Ну да, перепил, с кем не бывает, но чтоб такое. Если выживу, точно брошу… Существо заулюлюкало зычно призывно и неожиданно для меня стремительно двинулось, что чуть было, не сцапало. Я увернулся, благо сноровка худого тела позволяла, и без сожаления пробил в колено ногой. Тот согнулся и заверещал. И до того жалобно что мне на мгновение стало не по себе. Однако он опомнился быстро, и почти встал, когда я одарил его пинком в лицо. Со стороны улиц послышались такие же горловые звуки, услышав их существо, взвизгнуло неистовей.
Я припустился, что есть силы. Мышцы болели, а горло снова обсохло, дышать в маске было не ахти как, а без неё вообще не возможно. Назад нельзя это цент города. Поэтому я двинулся вдоль бетонки к окраине. Пробегая дом за домом, и оглядываясь, я с ужасом наблюдал, как толпы тварей, не пойми, откуда стремительным разрастающимся шествием сбегаются к лавке. Чёртова стая иначе тут не выразишься. Сейчас я отчётливо видел их лица. Многие щербатые, кожа как у ящериц, уши противные свиные закручены в чудную спираль вроде ракушек. Некоторые на чертвеньках и это их постоянное шипение, словно внутри паровые котлы, приводили мурашки на спине в действие. Я остановился, спрятавшись за домом. Сказывалась моя нелюбовь к подвижному образу жизни. (Тогда я ещё надеялся, что это чья-то шутка, моего мозга, богатенького дяди или ещё черт знает кого). Я щипнул себя, вроде не сплю. Посмотрел на часы, и тут на голову мне упала какая-то вязкая мешанина, я отступил, отряхиваясь, и в приглушённом какими-то испарениями свете луны увидел бесформенный труп, наполовину обглоданный от головы. Давно не белый запачканный кровью пух, и хвост, вероятно, принадлежал коту. Справа чуть дальше с рёвом и плашмя приземлился виновник трапезы. От верещания его, часть толпы, что не смогла протиснуться в дыру, обернулась в мою сторону. Существо тут же привставало. До чего же они живучи.
Я снова пустился в бег теперь с большим стимулом. До дому Пети (Братан) тут рукой подать. А сволочи не отставали, да и новые всё заполняли и заполняли улицу. Я мелькнул во дворы, надеясь, что так будет проще оторваться. Спустя мгновение, ошарашенный снова выбежал на главную дорогу.
Пробежав пару улиц с довольно большим отрывом мне показалось, что твари стали двигаться быстрее. Но нет!!! Это меня покидали силы! Я готов был сдаться. Упасть. Немного отдохнуть. Совсем чуть-чуть. Стоило думать дальше. Из последних сил я подбежал к ближайшему подъезду. Взлетел по крыльцу и обмер, держась за ручку дверцы. Откуда-то, то стихая, то возвышаясь, доносились звуки. Я простоял бы в недоумевающем ступоре быть может ещё долго. Но дикий вой вернул меня к реальности. Любопытство взяло верх. Ноги сделали последний рывок в сторону. Преодолев метров сто, я был ошарашен. На лице проступила улыбка. Из окна кирпичного дома справа отчётливо доносились жалобные стоны скрипки. Несомненно, теперь это был первый человек за всё это время. Первый и возможно последний. Недолго думая я впрыгнул в тёмный подъезд. Целая орава клокочущих тварей была на подходе. На первом пролёте я увидел огромный шкаф. Это должно было их задержать. Накренил его вперёд и с благоговейным чувством лёгкости проделанной работы пустил в свободный полёт вниз по лестнице. Сердце моё выпрыгивало, когда я оказался перед той дверью, откуда доносились звуки. Я забарабанил. После первой попытки скрипка обмерла на мгновение, и я подумал, что меня услышали, но ни тут то было. Звук только усилился, переходя к совсем пугающим нотам. Словно музыкант пытался из последних сил выдать невозможные адские звуки. Я снова ударил по массивному дереву, на этот раз прикрикнув. Скрипка неожиданно смолкла. Повисла тошнотворная пауза тишины. А за ней донеслись звуки снизу. Они рвали. Бешено рвали то, что мешало им войти. Я уже стал беспокоиться и занёс руку. В следующее мгновение вместе с треском внизу прочертили металлом замки. Дверь распахнулась. И я, не помня себя, влетел внутрь.

Вот так я и оказался в квартире этого молодого человека. На протяжении пары часов мы сидели молча в куне, меня это тогда не напрягало, я был занят поеданием чёрствого хлеба. Мелодия ни на секунду более не прекращалась. Он всё время испуганно смотрел на меня, но молчал. Я тоже молчал. Поглощая и запевая новый кусок. Сейчас это было важнее. Закончив, я хотел начать говорить, но хозяин упредительно встал и кивнул, как бы приглашая за ним. Я, повинуясь, двинулся вперёд. Мы прошли по коридорчику, и он остановился перед дверью, кивая на неё. Я открыл и с порога увидел полупустую комнату с маленьким плетёным столиком, старым креслом подле него и целым стеллажом книг вдоль обеих стен. Запах был соответствующий библиотечный. Он прошёл в комнату и стал разглядывать книги. Вскоре видимо отыскал и кивнул мне. Я подошёл выцепил серый обшарпанный том. Он назывался «Немой язык для чайников». Я поднял брови, посмотрел на него. Он кивнул. Я засмеялся в голос. Быть может последний человек на земле и тот немой.
Оставшуюся часть всего рассвета, да и дня я просидел с ним на кухне. В голову приходили размышления и пугающе гнетущие мысли, жив я или уже умер и вот он ад за мои грехи. Делать было нечего, я бродил по дому, изредка посматривая в окно на медленно качающихся вдоль улиц тварей. Они снова впадали в сонное состояние. Заглядывал с опаской в глазок двери. И непонимающе чесал лоб. Почему они ушли? Пытался выспрашивать у немого. На что он мычал, кивая на скрипку. Я понимающе хлопал ресницами и покачивал головой. У парнишки поехали шарики. В средоточие этой больничной меланхолии я облокотился на спинку стула, слушая, погружаясь в нескончаемую декаданскую музыку. Ближе к шести вечера меня разморило, и я не заметно для себя провалился в сон.
День 2
Со стучащим сердцем из сна меня подняли длинные настойчивые удары. Я упал, внезапно осознав, что пока ещё не владею своим телом. Облокачиваясь, поднялся и мгновенно всё вспомнил. Я в чужой квартире, окружённый полулюдьми полу ящерами и запертый с немым. И где же он… Размышления перебили удары в дверь так бьют молотом пытаясь сломать то что не нравиться. На непослушных ногах я прошёлся по коридору, и мельком взглянув в глазок отпрянул. Несколько десков тварей толпились на узкой лестничной клетке. В пугающем молчании они настойчиво и тактично били в дверь. С испугу я рефлекторно обронил низенькую тумбу и пробежал по коридору назад. Остановился, увидев слева в книжной комнате его. Он лежал на полу. Скрипка и смычок были прижаты в игровой позе к телу. Скри-пка и смы-чок. Меня торкнуло. Скрипка и смычок вот что всё это время оберегало нас. Я подбежал к нему и нащупал пульс. Он был слаб, дыхание замедленно. Я растормошил его, без видимого эффекта.
- Чёрт тебя дери, вставай сукин ты сын. Вставай!
Я понимал, деревянная дверь долго не выдержит. Жалобные скрипы усиливались. Бесполезно. Сколько он провёл без сна, что свалился как подстреленный? Я схватился за голову метаюсь по квартире. Что же делать! Что же делать! Монотонно выдавал мой язык. И тут мозг в этом шоковом, в этом фатом состояние выплюнул только одно слово. «Марафон». Что?.. Марафон? Да! Именно так назывался на сленге «гурманов» то, что может оказаться единственным спасением. Я достал бережно укутанную подушечку и принялся её рвать. Несколько слоёв скотча с натугой сдались. Я спешно раскрыл свёрток. Эврика!!! Передо мной чуть ли не улыбаясь мне, смотрел мой белый, нежный и облачный спаситель. А тем временем дверь грозились вынести. Не взвешивая и без того ограниченные варианты я зачерпнул на палец, раскрыл рот немого и втёр содержимое. Прошло с двадцать секунду. Я кинулся на пол. Пульс пропал. Это был конец. Полный провал. Не осознавая, что делаю, я сжал руку в кулак, и с остервенением опускал его на грудину, казалось мне мёртвого и белого как смерть парнишки, ещё и ещё раз. И вдруг, чего я ни как не ожидал его лоб протаранил мой. Он взлетел суперменом. Сначала подскочив чуть ли не до высоченного потолка, а потом, упав, пытаясь совладать с новой силой, переставляя ноги. Метнув взгляд, на меня, а потом на дверь он взялся за скрипку и смычок. Я никогда не слышал ничего подобного. Это созвучие не было похоже на тот жалобный стон, слышимый мной раньше. Полное радости оно послужили нам новым щитом. Вскоре удары прекратились. Он стоял в тёмном коридоре перед дверью, словно экзорцист не дающий пройти демонам.
Весь день скрипка издавала прекрасные звуки. У меня даже поднялось настояние, и я позволял себе разные танцевальные па. Мой друг тоже заметно повеселел. К обеду я проголодался и конечно с позволенья приоткрыл холодильник. Еда была. И её было достаточно. Весь оставшийся день твари нас не беспокоили, и я полностью уверился в этом предположении, скрипка обеспечивает нам безопасность. И пока она играет, мы будем жить.
Я задумался над своими словами. Пока она играет… Рука полезла в карман и вышла со свёртком. Я тоже не должен спать. Иначе конец... Иначе смерть... Сардонически хохотнул, чувствуя свою безвыходность. Спать пока не хотелось, и я решил повременить с собой. Посмотрел на скрипача. Он казался бодрым.

День 3
Это случилось утром третьего дня, меня клонило в сон. Я понял, что пора бы разогнаться. Достав содержимое кармана, я раскрыл и просыпал немного на стол. С виду обычная мука вот раз и всё готово. Я разделил всё это дело на две порции и достал ту самую шариковую ручку, которой пишу. Раскрыл и вытащил пасту. Первая дорога оказалась просто мозга-выносящей. Словно турбореактивная прочистка всей захламлённой системы под названием мозг. Посидев немного, я приготовился ко второму заходу и тут почувствовал на лице улыбку. Вот она сила! Я быстренько втянул вторую и откинулся на стуле с чувством хорошо проделанной работы. Оставалось только ждать.
Спустя несколько минут я турманом носился по комнатам, ноги не желали сидеть. Сердце радостно билось, выдавая музыку жизни. Я решил, что не стоит тратить время на беготню, и занялся учёным делом. Быть может, если эти записи найдут, они смогут помочь раскрыть загадки исчезновения человечества. Поэтому я в краткой форме изложу то, что подметил, наблюдая за этими существами.
Как они выглядят, вы уже знаете. Этакие антропоморфные существа похожие на ящеров. Но вот что интересно есть некие отличия между особями. А именно степень превращения. Я наблюдал существ, в которых уже смутно угадываться человеческий облик. Передвигаться они практически только на четвереньках. Человеческая кожа отсутствует, и заменяется чёрной чешуёй. О растительности, на голове и теле можно сказать одно она к этому моменту отмирает. Что касается палацев, то на них образовываются роговые хищные наросты не свойственные homo. Это только часть моих скудных наблюдений за их внешностью. Теперь намного о социуме. Эти твари по своей природе стадные. Что я и наблюдал на протяжении нахождения в этой квартире. От периода их превращения и до конечной кондиции они всё меньше кучкуются в большие группы, предпочитая нахождение в кругу от двух до семи особей. Как выяснилось, каждый организм превращается с разной скоростью. Некоторые даже при «благоприятных» условиях всё равно погибают. Не знаю чем это обусловлено. Теперь о превращении. Не буду предполагать, но происходит это буквально на глазах. Как только оно переходит последнюю, стадию назовем, её «гладкокожую» индивиды покидают общую стаю. Но ненадолго. Вскоре они возвышаются. Я наблюдал это своими глазами совсем недавно и пишу под свежими впечатлениями. Это было около трёх часов после полудня. Возле нашего дома спали недоразвитые, некоторые неспешно бродили, словно в приступе сомнамбулизма. И в это время семь противных скользких рептилий всё ещё носящих тряпье, смутно походящее к этому времени на человеческую одежду медленно брели вдоль бетонки. Движения, вымеренные чёткие (охотничьи) они не спешили, просто передвигались, наблюдая за недоразвитыми полусонными тварями. Я никогда, господи никогда не видел такого ужаса, такой дикой мерзости. Словно заглянул в настоявший животный мир, ни тот, что показывают по ТВ. Нет, передо мной явился ужас без фальши и обрезки. Спустя некоторые время эти семь гладкокожих окружили спящих. Те не о чём ни подозревали. Охотники медленно сжимали кольцо. Все остальные спокойно наблюдали, словно без понимания, что будет дальше. А круг сужался и сужался…
Первобытный страх, море кровь и дикие визги, они ели их живьём просто ели ещё живых собратьев бесчувственно вцепившись когтистыми лапами. Шипастые рты смыкались, разрывая плоть.

Закончив с этим, я почувствовал, что пора бы снова подзаправиться. Не то чтобы я устал, но воспоминание об этом и о сне… Я насыпал четыре порции. Заглянул в свёрток, оставалось ещё больше половины.

Золотой шприц
Какая ирония сидеть, здесь свесив ноги на краю крыши и смотреть на этот конченый мир. Ветер прохладный и бодрящий проясняет ум. Снизу из квартиры доносятся ультразвуковые шипения. Нужно подзаправиться напоследок хорошенько...
Такой исход следовало ожидать, я не надеялся, что так скоро, но при всём оптимизме он был неизбежен. Немой упал без чувств, после получаса как я дал ему двойную порцию. Он упал, как уже падал несколько раз, на дню просто подшучивая надо мной. Весёлый парень, было в нём толика юмора. Я забеспокоился спустя пару минут кода сидел на кухне, попивая холодный чай. В дверь ударили с такой силой, что я подлетел. Спешно двинулся в коридор и ошалел, замерев на месте не двигаясь и не дыша. Безносое, без губое, с чёрной чешуйчатой кожей тварь протиснула голову в проломленную дырку двери. Суженный кристаллик закрывался и открывался прозрачным веком. Записная тетрадь на шкафу. А это немного немало три шага. Медленно, не отводя глаз, тварь вытащила голову наружу. Прошла томительная секунда. Я услышал, как что-то шаркая, отдалялось. Прихватив тетрадь и ручку, я двинул проверить скрипача. Тот был мёртв, сердце не трепетало. Удаляясь, я подумал, как перетащить наверх (отступать больше некуда) всю еду. В этот момент последовал оглушительный визг, а потом неожиданный удар что-то протаранило с силой дверь.

Я успел покинуть квартиру. И теперь пишу здесь, наверху. Визг снизу не прекращается. Кажется, они едят. Насколько этого хватит? Как скоро они найдут меня? Господи как же это противно. Эти нескончаемые звуки их наслаждающихся воплей для человека это звук смерти звук чистого хауса и страха. Сейчас я смотрю вниз на этих бредущих полусонных выродков. Скоро и они станут этими. Если конечно их не сожрут. Только сейчас задумайся, а почему именно я? Почему? Почему, я должен был выжить. Не превратился в этих? Почему я не сдох тогда. Надо было здохнуться тогда. ДА ДА ДА Хотите смейтесь но я начал плакать просто плакать. На горизонте окаймляя крыши кирпичных зданий, опускался закат. Лучи приятные не слепят глаз. А ноги мои свисают, раскачиваясь точно на качелях. Кажется что-то скрепит… Тихо так скрепит… Наверное пора прощаться…
Одной рукой я коряво дописываю эти строки, другая занята свёртком. Сейчас я сделаю это. Сделаю свой последний полёт. Потому что выхода нет!!! Понимаете, я не виноват. У меня нет выхода!!! Господи… Они уже на крыши. Они сужают кольцо. Близко… Ещё чуть-чуть… Совсем близко. Да… Так легко… Да я чувствую… Ветер приятно щекочет ступни моих голых ног. Красивый закат. Про…

Эпилог
Над столом неспешно поднимались струйки молочного дыма. От кружки на столе со смолисто чёрным содержимым, медленно клубился пар. Человек лет сорока-сорока пяти в полицейской форме выдвинул дверцу шкафчика. Показались множество папок. Он прошёлся, ища нужную. Нашёл, и опустил её. Встав, подошёл к окну и закурил, разглядывая тёмный город. Он улыбнулся и, оглядевшись по рабочим местам, понял, что все дома. Всему виной это интересной дело. Задумался. Что же составить в отчёте.
Двадцать пятого ноября в 3 утра после полуночи гражданин Марченко Александр Владимирович, будучи под наркотическими средствами, род которых не был установлен, покинул место проживания. Спустя некоторого времени преступник оказался в квартире потерпевшего, немого гражданина Вязкова Петра Николаевича. Оккупация происходила около 3 дней, сопровождаясь непрерывной игрой на скрипе заложником. При заборе крови на анализ у потерпевшего, так же были обнаружены неизвестные вещества. На все попытки взаимодействия с преступником угрожал расправой или ограничивался молчанием. Наконец 28 числа около 5 вечера при помощи кухонного ножа нанёс тридцать ножевых ранений в область груди. Большая, часть из которых пришлось на сердце. При взятии квартиры штурмом преступник совершил суицид (так называемый золотой укол на жаргоне) на крыши дома в результате передозировки. Уже, будучи мёртвым и без чувств упал, на мостовую. На месте гибели были найдены записи, ведённые им на протяжении всего времени.
Стоило поразмышлять ещё о раздвоении личности преступника в момент убийства. Непрерывных галлюцинациях и тому подобном.
«Но на сегодня, пожалуй, всё» - подумал он - И всё-таки его не отпускало чувство удивления и трепетного страха. Да что тут говорить именно поэтому он и выбрал эту работёнку. Мужчина одел фуражку и накинул куртку. Вышел в тёмный коридор, закрывая дверь. Сигарета медленно тускнела в заполненной пепельнице.