Роковой случай

Автор: А.Чернорус Моим дорогим и родным Комсомольчанам не в обиду.
Это точно случилось не со мной. И не я это выдумал. Мне-то какой резон привирать. Я ведь тоже любитель попить пивка. Эту историю мне рассказал один мой собутыльник, завсегдатай небольшой пивнушки. Той уютной забегаловки, что располагается на одной из главных улиц "города Юности".* Напротив, так называемого детского развлекательного центра «Лимпопо», очень благопристойного заведения, в котором от центрального входа одна дверь направо ведёт в зал детских развлечений и досуга, другая в баню-сауну с проститутками по вызову.
Так вот, сижу я как-то в пивной, прихлёбываю из кружечки моё любимое «Купеческое» и гадаю, чья же сегодня новая физиономия появиться? Пивная то хоть и неплохая, и почти в центре города, но её почему-то не посещают ни почтмейстер, ни брандмейстер, ни какая другая важная персона нашего города. Был как-то раз директор попечительского дома, он тогда вместе с председателем общественной ветеранской организации заезжал. Разбитные такие, уже навеселе были, решили пивком освежиться, а другого питейного заведения на их пути не попалось. Потому и осчастливили нас, простолюдинов, своим случайным посещением.
А в целом, городские чиновники по непонятным нам, наивным горожанам, причинам, игнорируют пивную, где, кстати, бармен Андрей пиво наливает аж до краёв, по честному. С другой стороны, отсутствие таких важных господ в нашей уютной и тихой пивнушке даже и к лучшему. Можно хоть расслабиться. А то, представьте себе, только пакетик разорвал и ароматные сухарики с беконом и хреном разложил, даже парочку в рот засунул и уже было рассасывать начал, тут хлоп! Начальник местной полиции прикатил глотнуть живительной влаги «Рыцарь Приморья». Ну, ты, конечно, вскакиваешь и замираешь в приветствии. Хрустеть кириешками даже не вздумай! От греха подальше!
Но вот он уехал, а ты только-только пригубил своё любимое, «Купеческое» или тёмное «Бархатное», Хлоп! Опять приехал важный чиновник. Это заявился помощник градоначальника по жилью. Опять вскакивай, приветствуй. А то вдруг ненароком взглянет, обидится и выгонит меня в июльский зной из служебной квартиры на просторы пыльных, сплошь усыпанных дерьмом домашних и бродячих собак городских улиц или в зимнюю благодать заснеженных таёжных пейзажей. А так бы хотелось подойти к нему, и смачно отхлёбывая из кружечки по-товарищески спросить:
- «Как пивцо, дружище!? Ничего!? На и моего попробвый. Вот и кириешка поджаристая, с бекончиком. Смак!»
Попробовали бы мы, так задушевно, друг у друга пиво, а ты ему и говоришь, как закадычному другу. Мол, дружище, подпиши мне бумажку на «расслужебливание» квартиры, в которой я живу уже не один год. Сколько ещё жить – то в казённом доме? Своего уже уголка хочется. Стены покрасить в любимый цвет. Дверь в туалете новую поставить, чтоб из рассохшихся щелей не пахло и звуки, сопровождающие физиологические процессы не так слышны были. Чай заслужил я уюта домашнего. Другого же места обитания (не считая данной пивнушки) у меня нет. А он мне в ответ:
« Пшёл вон! Быыдла!!!!!!»
Сам такой! Вот и угощай их пивом, да сухарикам со вкусом хренового бекона. Поэтом-то они, наверное, сюда и не заезжают. У них свои «заимки» есть, без быдлы.
Ну, так вот. Сижу я, как – то раз, вернее стою за пивным столиком, так как в пивной у Андрея только один стул. С тремя дозами «Купеческого». Одна доза снаружи (в кружке), две уже внутри (в животе и в голове). Сижу и думаю всякие гадости о толкущихся здесь же завсегдатаях.
Тут моё внимание привлёк телевизор. Экран большой, высоко подвешен. В большей степени там всякую хрень показывают. Но на этот раз было нечто новое. Учёные бороды и бритые головы повествовали про всякие мистические события и космические явления. А ещё про гадание, гороскопы и судьбы.
-Ну, - думаю, - на полчаса интерес мне обеспечен. И точно. Захватывающая передачка. Предвыборная. Оказывается, все мы подчинены роковым обстоятельствам и потому противиться всяким этим обстоятельствам не стоит. Вот, думаю, удивили! А то мы не знаем. Да любому дураку известно, что даже самый праведный житель нашей страны, вечером ложась спать, не знает, проснётся он живым или пьяньчужка - соседка, забыв закрыть газ, разогревая банку с килькой в томате, погубит (если не взорвёт, так потравит) весь подъезд. А утром, ещё проснувшись живым, этот житель даже не догадывается, чего такого ужасного может случиться с ним в течение дня.
К примеру. Пробудилась утром молодая барышня. Выспавшаяся. Довольная мужем и жизнью. Прекрасное летнее утро. Готовиться к выходу в свет. Туалет посетила, затем душем голову помыла, а как феном сушиться начала, так и замкнула провода на сырых волосах. Муж её, находящийся в дрёме после утренних супружеских удовольствий, проснувшись от глухого грузного стука об пол, заглянул в ванную ещё разок пожелать доброго утра своей любимой. А она уже ни какая. Тут, к слову сказать, муж и почувствует угрызение совести. Любимая жена уже третий год просит, вернее, просила новый фен. Ждала, надеялась. Могла ли знать несчастная, что какой-то паршивый фен омрачит ей утреннюю радость финалом жизни.
Предугадать роковой случай ещё можно, когда предстоят явные события такие, как война и солдату нужно идти в атаку. Или гражданин работает на одном конце города, а живёт на другом, в глухом квартале по улице 9-го января. Где в каждой подворотне разгул бандитизма. Или пышная свадьба с обязательной пьяной дракой в частном секторе пригорода. Обязательно кого-нибудь покалечат. Не своего, так прохожего. А в повседневности любое живое существо, разное растение не знает, будет ли оно съедено, затоптано, поймано на крючок или в капкан. И, главное, когда это случится? Каждая живность надеется (это не значит, что думает, а то ещё обвините меня в научной дремучести) на утренней зорьке пробудиться в полном здравии и дожить до заката. И так много, много раз. То есть всю свою жизнь.
А насчёт телепередач, так и дураку понятно, что это нам таким образом голову морочат, нас от политических возмущений отвлекают. А что отвлекать – то?! Мы в России уже давно стали совершенно безразличными ко всему. Нам бы только пивнушки не закрывали раньше 23 часов и открывали с 8.00. А на остальное наплевать. От нас же ничего не зависит. Такова судьба наша, россейская. Лично я так понимаю.
Ну, естественно, по окончанию передачи вслух это и высказал. Кто-то тоже что-то ляпнул. Так слово за слово, не спеша, сорганизовался круг собеседников. А поговорить со знающими, интересными людьми за кружечкой хорошего пива есть высшая степень удовольствия для интеллигентного человека.
Вот и стоим, беседуем. Одни говорят, что рок и судьба неуправляемы, другие же оспаривают, утверждая, что человек хозяин и творец своей судьбы, а роковых явлений избежать можно как раз за счёт её управляемости. Весело этак спорим, интеллигентно.
И так продолжалось бы довольно долго, но тут пристроился к нам ещё один мужичок, лет этак 50-ти. Скромно стоит, облокотившись плечом к стене. Прихлёбывает пивко и слушает. Я даже, грешным делом, как-то заподозрил в нём особого сотрудника (нынче это как два пальца возможно). Прихлёбывает пивко, да подслушивает. Прикусывает чебака* (пухленький этакий чебачёк, насквозь янтарным жиром светится), да и прихлёбывает. Прихлебывает да и прислушивается. А потом вдруг так неожиданно громко и твёрдо заявляет:
-Рок неизбежен! Судьба индивидуальна, но человек, как не крути, всё равно своё получит. Рок всесилен!
Мы, конечно, удивившись такой безаппеляционности и чрезвычайной уверенности, тут же потребовали веских теоретических доказательств и практических примеров. К тому же нас очень раззадорило ещё одно его высказывание вдогонку первому, что, мол, роковые обстоятельства усугубляются, в некоторых случаях, употреблением нашего любимого пива.
Он, по всей видимости, был натурой творческой, притом высокохудожественной и, конечно же, не заставил долго себя упрашивать. С лицом Сократа, сочно прихлебнув и в очередной раз лизнув янтарную полоску спинки чебака, дядька начал свой аргументированный рассказ.
-Когда-то, не так уж и давно, ещё не было таких пивных, но в городе имелось предостаточно рюмочных. В них можно было прекрасно посидеть после работы, а иногда и вместо неё. Что ещё рабочему человеку "города юности" нужно чтобы расслабиться?! Трескучих ресторанов или ночных блудливых кафе и на дух не надо. Шума - гама, суеты и ругани работягам в цеху по горло хватало! Да и тяжеловатое это удовольствие – до полуночи в ресторане торчать.
По ночам люди спали. В стране действовал закон о тунеядстве, так что с утра нужно было идти на работу на завод или фабрику, а не дрыхнуть в постельке до обеда. Это нынче народец взял моду круглосуточно валять дурака, якобы дожидаясь очереди в службе занятости на работу с внушительной зарплатой и минимальными трудовыми затратами. Вот потому – то рабочий люд нашего города того времени очень ценил счастливые мгновения после рабочего дня, когда можно было за тридцать-сорок минут и выпить, и закусить жареными, сытно замасленными пирожками или сельдью с луком, приправленную сморщенным зелёным горошком, да поговорить по душам. О чём хочешь.
Так вот, в рюмочной, что была в торце здания напротив магазина «Океан», где нынче автомобильный магазинчик «Макар» с громкой рекламой и дорогой реальностью, был завсегдатай, имя его уже не помню, но прозвище «Стакан» в памяти осталось. Выпивоха он был, конечно, знатный. Работал парень там, куда можно утром с похмелья приходить. Потому и шибко-то не заботился о количестве выпитого. А, подвыпив, в районе четвёртого стакана водки и двух кружек «Жигулёвского», начинал куражиться и барагозить.
Мужики всегда сетовали на его буйный, неугомонный нрав, а буфетчица Клавдия, мало того, вечно предрекала ему алкогольную погибель. А он и думать не хотел остепениться и всё только утверждал что судьба его такая. Доказывал, разбрызгивая слюной, что у него на роду написано пить без меры. Дед его крепко пил. Правда в тюрьму загремел, потому и на комсомольской стройке оказался. И отец пил. И дожил попиваючи до 73-х лет с гаком в 9-ть месяцев. И он доживёт до глубоких седин. Счастливым и пьяненьким. Хотя иногда, парняга, признавался, что смерти боится «до смерти» и жить очень хочет.
Тут вот, как-то заглянул в забегаловку незнакомый нам дядька. Неопределенного возраста, роста, веса, вообще какой – то необычной внешности. Но вот что в нём было необычного и его лица так никто по сей день вспомнить и не может. Как наваждение тогда на всех нас нашло. Ну и подсел к нему «Стакан». Уже в подпитии был. И давай до мужичка домогаться. Кто, мол, такой, откуда? Почему не влился в дружный коллектив местных выпивох? Ну и тому подобное. Руки, правда, ещё не распускал. Но это желание было написано на его пьяной роже жирно и ярко. А дядька ему и говорит:
- «Отстань, парень. Разве не заметно, что мне до тебя дела нет?!»
Ну и прихлёбывает пиво, замазав усы и губы белизной пены. А наш – то придурок хлоп ему по кружке рукой. Да и расплескал половину на стол. Мухи тут же присели на разлитое пиво и с жадностью принялись его вылизывать, периодически потирая от удовольствия задние лапки.
- Чё-ё, пи-ива жалко, что ли, га-ад! - воскликнул «Стакан», даже не дождавшись ответной реакции дядьки и опережая всяческие события. А тот встал и так тихо, а всем показалось, как будто гром прогремел, сказал:
-Не пива, а тебя жалко. Плохой ты человек. Грязный и порочный!
- Да пошёл ты… - мерзко ругнулся «Стакан» и саданул по кружке рукой, разлив остатки пива по деревянному жёлтому столу со стертым на половину от давности и непрерывной эксплуатации лаком.
-Какой есть, такой и жить буду. Безо всяких тут обвинителей. Ишь, выпивки для меня, трудового человека пожалел, гад! Сейчас ты тут у меня помирать будешь! И набросился на мужика, распаляясь, как сухая ветошь на ветру. Весь во зло обратился. Мы его таким ни разу не видели. Аж замерли на мгновенье.
А дальше чудное какое-то дело пошло. Мужик будто под стеклянным скафандром или как из газового облака. Наш дурак – то машет руками, а попасть не может. Только воздух месит. А потом вдруг затих и замер. А дядька то и говорит:
-Не слушаешь ты добрых людей, Петя (или Вася, а может Ваня, точно не помню). Зла много чинишь окружающим тебя людям. Да и родительские грехи, в тебя заложенные, исправлять не желаешь. И потому жить тебе недолго осталось. Сгинешь скоро. А раз пивом меня попрекнул, так от пива и окочуришься! И вышел в дверь. Вышел то он, как все выходят, а потом вдруг испарился. Только шелест прошёл по косяку дверному и дверь застыла в распахнутом состоянии. А мы, ошалевшие, сидим кто как, кого где скандал застал.
И с того дня странности у нашего придурка начались. Пить перестал. Весёлых компаний избегает. Даже курить бросил. Вот какая чертовщина. А мы, при встрече, его шпилять начали:
- …что, парень, не хило струхнул, а!? - …штаны то по сей день, небось, мокрые?!
Он нет, нет, да и огрызнётся:
- Ага, жить захочешь, на всё пойдёшь.
Тут рассказчик ненадолго замолчал, прихлёбывая пивко и надкусывая ароматного чебачка. В этот момент кто-то из слушателей язвительно заявил, что бредни его хоть и интересные, но суть – то в чём? Где роковые исходы? Где козни судьбы? Что, мол, ты нам мозги пудришь? А тот, громко шмыгнув носом и выдохнув пары чебакового пива, заявил, как обрезал. Коротко и хлёстко:
-Помер он вскоре. И помер именно от пива.
-Что, неужто сорвался?! - воскликнул в ужасе кто–то.
-Сорвался, напился и сердце, небось, не выдержало?! – вторили сзади.
-А может чем–то своим захлебнулся? (Смешок, такой гаденький.)
-А, понятно, пиво было не свежим, и он отравился этим пойлом - неслись догадки.
-Нет же! Слушайте, что было дальше. Лето в тот год стояло очень жаркое. Солнце палило нещадно, люди с явным перегревом ходили. Ночью душная марь, днём пекло. И вот как-то, а день был субботний, после обеда, наш новоиспеченный «паинька» стоял на светофоре, который на углу улицы Комсомольской и Интернационального проспекта.
И роковым стечением обстоятельств мимо него проезжали какие-то ему знакомые парни на зелёном «Москвиче», который по форме напоминает дельфин. Узкий такой. Ну, вы знаете про какой это я «Москвич». Кажись 412. Он тогда считался супер тачкой, даже круче нового запорожца без ушей. Увидав его, они остановились, и давай кричать, звать к себе. Предлагают ему ехать с ними «на природу», на Силинку,* от жары спасаться. Водки у них немерено, есть мешанина какая-то под шашлыки, зелени свежей предостаточно понабрали. Короче – смак! Ну, а он, дурень, от такой халявной пирушки отказывается. Они его зовут, а он ни в какую, как бы не уговаривали.
Тогда один из них и говорит, что вот водки у них до черта, а пивка не догадались взять. Это они его так на полторашку раскручивали, коль от коллектива отбивается. И, главное, негодники, все взялись языки высовывать, как собаки в жару и дышать часто и шумно. Мол, от жажды умираем, спасай, брат своих корешей.
Ну, и чтоб от этих придурков отделаться, побежал он в магазин, тот который семидесятый. Это был самый ближайший с пивом. Стал через дорогу перебегать, а тут самосвал из арки выворачивает. Бедолага чуть было под машину не попал, еле спасся! Когда из под грузовика изворачивался, на бордюре спотыкнулся, как головой в асфальт не въехал?! Бабку кукую-то, солнцем разморенную и еле плетущуюся, плечом в клумбу по инерции завалил. Елозит бабушка - божий одуванчик в душной траве, громко материться на него, на помощь милиционера зовёт. А какой милиционер в такую духотищу-то придёт. Так поползала старушенция, сама, кряхтя, поднялась и пошлёпала по своему адресу.
А наш, остолоп, добежал до магазина, купил полторашку пива. Какого, правда, не помню, да может и не знал вовсе. Главное что пластиковая с закручивающейся крышкой (пластиковые бутылки в городе только-только стали появляться) ну и отправился назад, правда, уже не бегом, простым шагом. Бутыль держит под мышкой, локтем к худым рёбрам прижал, а сам в это время по дороге сдачу считает.
Помните, тогда деньги уже какие-то ненормальные были – хрен разберешься, где сотня, где тысяча. А где десять копеек. Ну, а продавцы этим и пользовались, безбожно обсчитывая и обманывая покупателей. А пиво то было из холодильника. Ле-д-д-янющее. Так он и дошёл до места, где оставил друзей. А те, не надеясь на его «дружескую обязаловку», уже умчались по своим загульным делам, скорее всего позабыв про него вместе со злополучным пивом.
Постоял парень, покрутился на перекрёстке, рассердился, сплюнул смачно, даже, поговаривают, негромко матюгнулся и со всего размаху бросил бутылку на асфальт. А ёмкость-то капроновая, прыгучая как мячик. Так она подскочила, пиво, уже согревшееся, вспенилось, взорвало закручивающую пробку, которая пулей просвистела возле его виска и фонтаном, как игривое шампанское разлилось по всему тротуару. А солнце в небе ух, как раскалено! Вот где пивная вонища-то была!
А он пошёл домой. К вечеру у него поднялась высокая температура, и опухло под мышкой, где он так долго нёс ледяную бутылку. Ночью скорую вызывали. Врач сказал, что у него какой-то мязит и растирания приписал…
-Не мязит, а миозит, - поправил я (всё-таки, имея медицинское образование, трудно смолчать).
- Ну, пусть миозит. Два дня он мазями какими-то натирался. А высоченная температура держится и всё тебе! Так на третий день он совсем обессилел и был увезён больницу, где, не приходя в сознание, умер от тяжёлой пневмонии. Вот вам и предсказание. Вот вам и пиво, вот и рок!
А рюмочную вскоре закрыли, так как посетители стали обходить её стороной. И по сегодняшний день там глухая, железная дверь. Не верите? Сходите, посмотрите. В пивной наступила тишина, а затем дружно зафыркало множество губ, втягивающих большими глотками уже согревшееся «Жигулёвское», «Арсенальное», «Купеческое», «Славянское», «Рыцарь Приморья», «Украинское», «ДВ», «Рижское светлое» и прочее в ассортименте, и зачавкали рты, жующие вяленую рыбу, полоски мясистого кальмара и перемалывающие сухарики со вкусом бекона и хрена. Все торопились насладиться жизнью, потеряв абсолютное доверие к своей сугубо индивидуальной судьбе и выражая яростное презрение неумолимому року.
27.08.11. г. Комсомольск на Амуре.
*Город Юности – Комсомольск на Амуре.
* Чебак – вид Амурской рыбы.
* Силинка – горная речка на берегу которой организована городская зона отдыха.