[ принято к публикации 19:31 28-10-2020 | Лев Рыжков | Просмотров: 755]
Чьи гешефтики?
И баблусик чей?
От афганских гор,
И чеченских ям,
От цхинвальских дыр,
И донбасснутых,
От сирийских язв,
Карабахнутых,
И своих лохов?
Чьи гешефтики?
И баблусик чей?
Жидкосраненьких,
Циркумцизнутых,
В банках что сидят,
И бабло пилят,
Ссуду всем дают,
На войну и кровь,
Так велел им бог,
Их Яхве, сатан,
Чтоб пошёл народ,
На народ с мечом,
Убивать себя,
И гешефт давать,
Чтоб жилось жидам,
Хорошо всегда,
Пока мир в крови,
И огне горит,
Ватикан, Виндзор,
Белый дом, Цюрих,
Тель-Авив, Берлин,
Там сидят жиды,
Гниды сраные,
Раздают бабло,
На войну и кровь,
Но конец грядёт,
Жидкосраненьким,
Русский царь придёт,
Русь земля встаёт,
И нас рать идёт,
Иго чёрное,
Жидкосраное,
В землю чтоб зарыть,
Кровью окропить!
Он презрительный, а ты нет, а я да. Рыщит во влажной глубине, в структурах мягкого как эхо-локатор, настроенный на воду и ткани не злобно, а парадно. Аппарат для УЗИ, сонографии, диагностической визуализации вуайеристом эксгибициониста. У презерватива для УЗИ резервуар на конце отсутствует, поверхность абсолютно гладкая, чтобы между датчиком и кожей не оставалось ультразвукового врага - воздуха, который рассеивает волны, и изображение становится нечётким или невозможным....
Есе бы после чёрного человека про серого себе напоэмил, дорогое стекло в полный рост не бил, облëванную одежду снял, а чистой нет, и отопления нет, а осень, холодно, а одеяло у нина синее и в нём поэма про синего, смешнее, зубами потому что стучее....
Послушайте, Моня, успокойтесь от девочки. Любите мальчиков, как Толстой их любил, В дневниках своих страсть повсеместно описывал, А женщин он мучил и вёл, как дебил.
Успокойтесь от девочки, дайте свободу ей. Ей не нужны ваши вымышленные слова....
"Я - художник, я так вижу",- сказал Алексей и насрал на полотно, которое он перед этим аккуратно положил на пол. Каловую массу он изгваздал в хаотичном порядке. Получилось что-то среднее между Моне и Мане, только Гавнэ. Удовлетвореннный он пошел мыть руки....
В душе моей, как в море после шторма, По берегу коряги и прозрачности лишённая вода, Как горными зигзагами разорван, Мир внутренний в сомнениях, ведущий лабиринтом в никуда.
Инкогнито сегодня быть желаю, Сквозь стёкла затемнённые смотреть куда-то вдаль И с горными пейзажами встречаясь, В молчании кричать, вот так, оставив боль во взгляде навсегда....
