УМА не надо

Автор: С. Кукушкина Георгий Наибян вынул из кармана барсетки сотовый телефон и набрал пинкод по памяти. Через несколько секунд телефон, жужжа, затрясся в руках Георгия. На экране появилась надпись «Входящие SMS 598/3». Наибян открыл первое сообщение.

ВИКА: Милый Жорик, прошу тебя сохранить, каждое из этих сообщений и рассказать о случившемся ВСЕМ в мельчайших подробностях.

Я Виктория Одинокова, урождённая Краснова, вышла замуж за Петра Одинокова в 1989 году не столько по любви, сколько исходя из здравого смысла.

Пётр был физически здоровым спокойным и предприимчивым молодым человеком. Но влюбиться было проще в его трёхкомнатную квартиру на 4 этаже нового девятиэтажного дома. В то время мне приходилось ютиться в общежитии.

Родители Пети подарили нам на свадьбу автомобиль и дачу в 10 соток.

С началом перестройки наша семья не бедствовала. Петя возил из Турции жвачку и сколотил на этом неплохой капитал. Детишки стрясали деньги с родителей, не подсчитывая процент инфляции и курс доллара.

Я не работала. Всё время проводила в салонах красоты и на распродажах одежды. Детей я категорически не хотела. Но просила мужа подождать, кивая на трудное время.

Наша квартира за пару лет переполнилась модными японскими аппаратами. Пришлось сменить жильё. Пока в новой пяти-комнатной квартире шёл ремонт, мы с Петей решили где-нибудь отдохнуть.

Бывшая одногрупница позвонила мне на сотовый и сказала, что разводится с мужем потому, что на его зарплату они могут есть только овсянку. Я стряхнула с руки горстку тёплого песка, нежась на пляже Ибицы. В тот момент я даже, навыерное, любила Петю.

Когда мы вернулись, у Одинокова возникли какие-то трудности на работе. Кажется, в жвачках нашли ртуть или радий (точно не помню), но контору грозились прикрыть. К нам приходили незнакомые люди и подолгу разговаривали с Петром у двери. После этих разговоров мой муж выглядел очень неважно. Петя частенько перебирал с алкоголем, много времени проводил перед телевизором, тупо переключая 153 спутниковых канала.

Наверное, именно тогда Петя в первый раз увидел её. Да, сейчас, когда смерть уже щекочет мне горло, я припоминаю, в тот вечер он говорил что-то об удивительной блондиночке, и его бутылка пива впервые осталась недопитой.

Всё чаще по телефону кто-то звонил с угрозами. Я предложила Пете обратиться в милицию, потому что у меня на нервной почве пропал аппетит. Муж сказал, что это из милиции и звонят.

Не знаю, как у него получилось выпутаться, но в доме были деньги, даже когда всё вокруг накрывалось миллионами медных тазов.

После истории с жвачками Одиноков сменил сферу деятельности и деловых партнёров. Бизнес опять пошёл в гору. Я не интересовалась работой мужа, поэтому не могу с уверенностью сказать, чем конкретно он занимался. Это точно не наркотики, не подпольное изготовление лекарств, и уж сто процентов не паленая водка, т.е. ничего криминального.

Мой муж был пьяницей, психом и идиотически честным человеком. Он даже не изменял мне никогда, если не считать за измену мастурбацию перед фотографией голливудской звезды из журнала «7 дней».

В какой-то момент Петя перестал меня хотеть. Я не придала этому особого значения, так как прочитала в COSMO, что с деловыми мужчинами случается временная психическая импотенция из-за стрессов на работе. Кроме того, у меня был любовник. Но однажды ночью я пошла в туалет и застала там своего суженного с писькой в руке и влюблённым взглядом, вперенным в клочок журнальной страницы. Одиноков был таким жалостным и молящим о пощаде в этот момент, что я просто расхохоталась, вместо того чтобы рассердиться и закатить скандал по всем правилам.

На фотографии, конечно, была она, худосочная блондиночка с широко расставленными глазами и длинным прямым носом. «Ума Турман» - прочитала я в уголке вырезки.

Я думала, что эта бредятина у моего мужа скоро прекратиться и водила его к психиатрам. Бесполезно. Мало того, вся эта «лубоффь» переросла в полнейшее безумие после выхода «Криминального чтива».

Одиноков пересматривал фильм по 2 раза каждый вечер после работы и отдельно, раз пятнадцать, эпизод, где участвовала Умка. Иногда это занятие даже заменяло ему ужин. Он весь светился, глядя на замерший стоп-кадр её лица.

Что за имя-то такое, дурацкое, Ума? Одиноков говорил, что это означает «Дарованая судьбой» в переводе ни то с хинди, ни то с иврита. Он знал об Уме Турман больше, чем обо мне, больше, чем о себе самом. Он знал об Уме Турман всё.
Все возможные статьи из газет и журналов, все публикации с интернет-сайтов, видео с интервью и репортажами о ней неизменно оказывались в его «драгоценной» коробке.

Даже я, в конце концов, выучила, что мать Умки была в первом браке с каким-то великим нарком, крутила амуры с Дали, а потом стала психотерапевтом. Наверное, чтобы лечить её отца, профессора-шизофреника, водившего дружбу с Далай-ламой. Эта вобла была изгоем в школе, все её ненавидели, поэтому она решила прославиться и сбежала в 16 лет в Нью-Йорк. Актрисой захотела стать. А роли ей давали, чтобы заставить раздеться перед камерой.

Честно сказать, не понимаю, на что там смотреть. Дохлый пятимесячный цыплёнок, пролежавший год в морозильнике захолустного магАзина. Ни кожи ни рожи. Как, два таких разных человека (я и она) могли родиться в один день? Я даже перестала гороскопы в COSMO читать, когда такое узнала. А Пётр, наоборот, стал бормотать что-то о том, что душу Умы и мою в небесной канцелярии перепутали, и, типа, его женой должна была быть она.

Я ему: какую душу, она же шлюха валютная в каждом фильме в постели с новым мужиком, лесбиянка, в роль наркоманки отлично вжилась. Он тогда так нагло посмотрел на засос около моей ключицы. (Это, кстати, был твой засос Жорик!) И спокойно так говорит: «Чья бы корова… А она АНГЕЛ, Вика. Её все так зовут, и в актёрских кругах, и даже журналисты. Эти пираньи, готовые разорвать кого угодно в клочки, называют её АНГЕЛ. Ей просто не везёт, и с режиссёрами, и с мужчинами. Первые видят в ней только тело, вторые кроме себя вообще ничего не видят. Она святая, Вика. Она всегда хотела спасать души, поэтому в мужья выбирала себе не миллионеров, а падших гениев… Она меня спасает, понимаешь?» Я качала головой.

А что ещё оставалось? Разводиться с Одиноковым было невыгодно. Брак для меня в то время превратился в высокооплачиваемую работу. В мои обязанности входило следить за прислугой, хорошо выглядеть на различных приёмах и деловых встречах мужа и выслушивать всю эту ересь про Уму Турман. Спали мы на одной кровати, но оба в пижамах.

В офисе никто не знал о странностях моего мужа. Он имел завидную репутацию и пост замдиректора крупного акционерного общества. С бизнесом не было НИКАКИХ проблем. У всех были – у Одинокова не было. Его боялись конкуренты. И частенько, поглаживая мне спину и ягодицы после секса, расспрашивали о муже. По их словам, Петя обладал особым чутьём на обман и махинации, будто какая-то высшая сила указывала ему подводные камни любой сделки. На мои расспросы муж загадочно улыбался и шептал: « Это ОНА, Вика. Ума…»

Уммма – так он обычно говорил это имя. Короткий вдох ртом на «У» и долгий выдох через нос на «МА». Один из моих любовников Вадька-кришнаит, тот, что ещё мухоморы жевал, сказал, что это мантра у него такая, молитва по-нашему.

Однажды Одинокову нужно было заключить сделку с американцами. Они хотели сделать это у нас, но Пётр сказал, что сам приедет. Он ехал к ней.

По его рассказам, они ужинали вместе в ресторане в большой весёлой компании. Её пригласила американская сторона, чтобы угодить «московскому медведю». Он ни слова не сказал за весь вечер. Ну, конечно, что можно было ещё ожидать от моего муженька-рохли? Просто попросил её расписаться на большом глянцевом плакате. Она накарябала: «For Russian with love» и всё. Но эта поездка его действительно спасла.

Пока Одиноков был в Штатах, офис взорвали. (Признайся, Жора, это ведь ты тогда устроил?) Погибли почти все сотрудники, кроме его секретарши Оленьки, которая, как я потом узнала, тоже обожала «Криминальное чтиво». Мистика, не правда ли?

Я думала, что Одиноков, сойдёт с ума или сопьётся, когда узнает о случившемся. Хрен.

Он приехал из Америки окрылённый, полный новых планов относительно сотрудничества с заморскими коллегами. Взрыв не нанёс большого вреда документации, т.е. как я поняла с объяснений мужа, АО продолжало юридически существовать, стоило только набрать новых сотрудников. Перед отъездом он, оказывается, перестраховался: все важнейшие документы положил в банк, продублировал базы данных и ещё что-то, чего я не запомнила. Кто просил его это делать? Никто. Или Провидение?

Одинокову чертовски везло, хотя он строил из себя святошу и всегда играл по правилам. Перечислив на счета родственников умерших кругленькие суммы, Петя набрал людей, перераспределил пакеты акций и начал сначала, будто и не случилось ничего.

Каждое утро он вставал ни свет ни заря и садился на колени перед плакатом. Он рассказывал плакату о своих делах и обо всём, что его волновало, он плакал, как ребёнок, и смеялся, как сумасшедший, припадая лбом к стене, и повторял, повторял до бесконечности свою мантру.
УМММАА-УМММММА-УМММММММММММММММММММММА…

Он слышал, как ОНА произносит ответ на заданный ЕЙ вопрос, шёпотом, еле слышно, и по-английски. Говорил, что у НЕЁ текут слёзы, когда он вспоминает при НЕЙ убитых взрывом сотрудников, будто ОНА смеётся, когда слышит о глупости его конкурентов.
Затем Петр завтракал. Замечу, что он перестал есть мясо и птицу, а в четверг (день, когда он ужинал с НЕЙ в ресторане) даже не пил воды до самого вечера. Вечером он съедал бифштекс с кровью без хлеба и выпивал бокал красного вина – то же, что ОНА съела за их ужином.

После работы он пересматривал какой-нибудь её фильм и ложился спать ровно в 10 часов. Петя думал, что я его понимаю и перед сном благодарно целовал руку.

А меня уже заебало жить с психом! Я хотела нормального мужика (Такого как ты, Жорик). Я не могла наблюдать эти оргии напротив замазанного соплями плаката. Одиноков стал раздражать меня своим монашеским образом жизни. Я уже собиралась подать на развод, когда мой муженёк скоропостижно скончался. «По неизвестным причинам Пётр Одиноков, крупный бизнесмен нашего города, не проснулся вчера утром», - пестрили заголовками местные газеты. Да, судьба была ко мне тогда благосклонна.

Я выполнила работу на совесть, сыграв на похоронах безутешную вдову. Это было нетрудно, особенно когда все пришедшие, совершенно искренне рыдали.

Через неделю я узнала, что в завещании значилось два наследника: Одинокова Виктория Сергеевна и Фонд Развития Российской Кинематографии. Я была в бешенстве. Хотя сейчас понимаю, что и половины состояния мне хватило бы до конца моих дней. Фонд Кинематографии. Это ОНА нашептала ему такого наследника.

Я сорвала со стены плакат смяла и сунула в коробку, где лежало всё барахло, связанное с НЕЙ, и погрузила в багажник.

Бабки у подъезда, бормотали что-то про «не успела только схоронить», про 9 дней, а я сыта была уже ритуалами.

На кладбище я дотащила проклятую коробку до свежей заваленной цветами могилы Одинокова и со словами: «Ты, кажется, кое-что забыл?» подпалила зажигалкой плакат.

Газеты и журналы горели ярким алым пламенем. Диски медленно плавились. От коробки валил густой вьедающийся в глаза дым, но я стояла рядом до тех пор, пока не почернели последние угольки. «Прах к праху» - сказала я.

Вдруг кто-то тронул меня за плечо. Я обернулась и чуть не закричала. Передо мной стоял Одиноков собственной персоной. На его бледном лице отражалось сожаление, он покачал головой, глядя мне прямо в глаза, каким-то леденящим душу взглядом. Я попыталась что-то сказать в своё оправдание, но он приложил палец к моим губам, а затем указал куда-то в поле могил. Сквозь расходящийся дым к нам приближалось какое-то жёлтое сияние. На расстоянии метра от меня сияющее облако остановилось, стало бледнеть, рассеиваться и клубиться, пока наконец не оформилось в худощавую женскую фигуру в жёлтом обтягивающем комбинезоне. ЕЁ светлые волосы не трогал ветер. ОНА медленно вытащила из-за спины меч и указала мне на место, где прежде была могила моего мужа. На месте холмика заваленного цветами зияла яма в три метра глубиной. Я подошла к краю. На дне чёрной дыры сиял белизной обивки открытый гроб.

«Prakh k prakhu» - сказала ОНА.

Очнулась я в полной темноте. Моя жизнь проскакивает у меня перед глазами, и пока в гробу ещё есть кислород, я пишу тебе, Жорик. Наверняка, когда ты прочитаешь это последнее сообщение, меня уже не будет в живых. Обидно. Твоя Вика.

Георгий Наибян ехал на огромной скорости по направлению к городскому кладбищу. Пройдя несколько линий, он свернул к могиле Петра Одинокова, которая, если ему не изменяла память, находилась почти в самом начале. Он прошёл совсем немного, когда на аллею из стройных рядов свежих могильных холмиков вышел бледный мужчина в чёрном костюме, а за ним женщина в жёлтом. Наибян вытащил из внутреннего кармана пиджака пистолет, быстро накрутил глушитель и сделал четыре метких выстрела.

Подойдя к лежащим в обнимку трупам, он присел, чтобы посмотреть на их лица.
«Нэ он», - пробормотал Георгий Наибян и направился быстрыми шагами к машине.