Осколки (роман, если получится)

Автор: Северный Олень Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века -
Все будет так. Исхода нет.

Умрешь - начнешь опять сначала
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь. - 10 октября 1912, Александр Блок


Осколок номер 13.


Оля открыла глаза и посмотрела в потолок. По желтеющей краске бежала трещинка и обрывалась в углу. Там же черной снежинкой притаился паук. "Ну и что вылупился? Тебе меня не сьесть, подавишься." Паук равнодушно разглядывал будущую жертву. "Нет, надо прибраться, непременно. Вот будут выходные..." - Оля мечтательно потянулась. Выходные. Дни. Кому как, а для нее выходные были неразрывно связаны с днями. Конечно неприятно, когда ноет поясница, настроение невесть какое, но это ее праздники, три, если повезет, четыре в месяц. И никто ее не заставит работать, это как больничный, только куда приятнее.

"Пора брать себя в руки, уже восемь, а я еще не накрасилась! В душ на работе схожу во время первого перерыва. Да, еще в киоск забежать бы."
Спрыгнув с кровати и немножко промахнувшись мимо шлепок, пошла знакомым маршрутом - туалет, ванная, заркало. Зеркало отозвалось на ее появление картинкой молодой симпатичной мордашки, обрамленной спутавшимися светлыми волосами, желтыми у корней и переходящими яркие, сверкающие почти белым наливом, кончиками. Учитесь дамы, никакого мелирования, все от природы. Мелькнувшая было мысль "от папы с мамой" быстро затухла, не успев оформиться в образы. Так, теперь немного подправим реснички. Проведя силиконовой щеточой по ресницам, Оля мельком взгланула в глаза. Бесстыжие, но бесспорно красивые. Как ей часто говорили мужики - веселые, озорные и лукавые. Ошибаетесь, там помесь бесстыдства с людоедством. "А что, так и есть. Хлоп-хлоп, клац-клац, щас вас сьем". Эта мысль ее развеселила и мейк стал получаться веселеньким. Так, глазки-губки-щечки-носик. "Тушь надо сменить однозначно." Вообще волуме-экспесс на троечку, но запах клевый. Да, такая я дура - тушь выбираю по запаху. А что такого, тушь по запаху, туфли по каблукам а мужиков по кошельку. Логика отсутствует напрочь, но в этом весь смысл. Или бессмыслица." - Оля знала, что сконцентрировавшись на подобного рода мелочи, можно отогнать мысли не столь беспечные. На работу. Ра-бо-ту. Мерзость какая. После вчерашнего рабочего дня болела шея и плечи. Если бы не татуировка, непременно были бы синяки, а так зеленый дракон принял на себя основной удар и окрасился в зловещий синий цвет.

"Муж! Алё, глаза открыл быстро!" - Оля попыталась растолкать Алекса ногой, но как всегда, с нулевым результатом. Если это ее и бесило год-два назад, то сейчас стало нудно опостылевшим. Алекс был мужем по привычке и никак иначе это было не назвать. Ну, живем вместе, иногда вместе ужинаем и спим. Сегодня Оля чувствовала в себе задор"Ха-ха, вместе ужинаем - я готовлю, а он с тарелкой к компу и дальше рубится в свои дебильные игры. И так до утра." Раньше Оля по утрам оставляла мужу записки и клеила на монитор. Потом забила, так-как из написанного тот выводы не делал, а может и не читал вовсе. "Ты чо, совсем оборзел?!" - Оля еще раз потолкала тушу мужа. "Ладно, сука, напишу тебе еще записочку". Взяв лист бумаги и нашкрябав на него помадой "зайди к бабке", Оля выдавила на него тюбик суперклея и ляпнула на монитор. Настроение у нее портилось на порядок в секунду. А еще на работу. Тоже мало приятного. А если честно, то совсем ничего.
Если проснувшись у нее и было желание одеть юбочу и каблучи, то сейчас такая одежда пусть хоть была и по погоде, но не по настроению. Натянув джинсы и эмовские кеды, Оля вышла из квартиры, с удовольствием хлопнув дверью.
Достав из кармана наушники, Оля включила в телефоне плеер. Кипелов сейчас наводил тоску, а этого как-раз не надо, так что там следующее? Линкин Парк, уже лучше. Вообще, подборку пора менять, эта уже третий месяц, можно даже плеер не включать, музыка отдается в голове, стоит только прислушаться.

228 шагов до остановки. Сосредаточившись, Оля счтала. Так меньше думается. На остановке почти пусто, все кто спешил, уже добрались куда нужно. Остались те, кто не спешил или безнадежно опоздал, что есть суть одно и то же. Как она. Опоздала - задержалась. Нет, сегодня стоит поднапрячься и вытерпеть до восьми-девяти, а-то придется еще в ночную отрабатывать. Самая мерзость это работать ночью. Пьянь, отморозки да извращенцы долбаные. Автобус не пришел i нервных ожидающих заметно прибавилось. Оля не любила разглядывать людей и уже в двадцатый раз перечтывала рекламы на павильоне. Это не избавляло ее от чужих взглядов, но позволяло их не так остро чувствовать. "Задрал пялиться уже!" - за спиной стял очкастый мужик с неухоженными волосами и в длинной куртке. Оля всем телом ощущала, как его взгляд ощупывает ее хрупкую фигурку. "Лучше бы уж эти бабки зырили, кошелки старые..." - она давно привыкла к осуждающим взглядам старух из подьезда, да и с района тоже. Как будто те едкими взглядами реинкарнировали свою былую похотливую молодость. "Что, не так? Вы все такие белые и пушистые, прям иконы с вас писать надо! Что вы обо мне знаете, гадюки?!" - такие взгляды липли к ней напалмом и продолжали жечь еще долго. Вспомнилась история, как на 24 неделе она стояла в автобусе, а две старые сучки лет пятидесяти, цинично шипя, обсуждали ее и ребенка:
- Во шалавка, самой лет 14 а нагуляла уже...
- Уродца родит... поделом!
Под ребром закололо, а горло стянул спазм:
- Вы что, паспорт смотрели? Девятнадцать мне! Муж есть!
Вот так насрать в душу, а потом даже не извиниться - в этом вся суть таких климаксных баб.

Автобус пришел, как и полагается, заполненный до краев. Открывшиеся двери выплюнули прибывших и с трудом заглотнули новых пассажиров. Оля с трудом протиснулась к валидатору, но дотянуться до него не смогла - стоявшие перед ней люди даже при большом желании не смогли бы ее пропустить. Сзади ее придавил неряшливый мужик с остановки. Дышалось с трудом, хриплое выдохи мужика сзади заставляли задерживать дыхание. Автобус тряхануло на неровной дороге и мужик навалился на нее всей тяжестью тела. Теперь он дышал практически Оле в ухо. Раздраженную людскую массу качало на поворотах, сдавливая крайних душными тисками. Оля почувствовала, как о нее трутся в такт автобусу пассажиры.
- А ты... упругая. - прохрипел в ухо тот, в пальто.
- Прекратите,- прошептала она, стараясь отодвинуться подальше.
- Ты терпи, терпи... - дыхание мужика сбилось и по небритой щеке скатывались капли пота.
Оля отвернулась, стараясь сосредоточиться на пробегавших мимо домах. Автобус сделал две остановки, но внутри просторней не стало."Еще две," - подумала она, проталкиваясь к дверям. На своей остановке до двери ей добратсья было не суждено, как она не старалась и не просила. От ее девичьих 47 кило в автобусе толку не было. Вынесло ее вместе с волной рослых парней на следующей. Она двинулась в сторону работы. На перекрестке, стоя в ожидании разрешающего человечка, Оля почувствовала, что джинсы сзади стали холодными; проведя рукой по джинсам и почувствовав липкую мокроту. В проишодящее не хотелось верить, но догадка крепла. По руке стекала мерзко-отвратная жидкость.