Два письма Эдика Багирова

Автор: Zampini Первое «письмо» появится ночью в рубрике «откровения» на Литпроме. Эдик анонсирует его в доступе на 24 часа только в день своего рождения 25 октября 2006 года, потом снесет.

Ему 31, последние пару лет он бесстрашно, бессмысленно, отчаянно, напоказ, болезненно влюблен в свою Анечку, «черненькую», кто сейчас вспомнит этот литпромовский никнейм, кто-то из старичков быть может. Я жадно читаю полотенце откровения ночью. В комментариях мальчишки от 25+ поздравляют, хвалят автора за талант, немного льстят, поддерживают, как умеют. Девочки грустят, завидуют и злятся. Зрелая девочка мипро ставит Эдику на вид. Все щедро приправлено матом, бравадой, маятником от «я ни о чем не жалею» и «мне ничего не надо»до классического «все или ничего», с непременным посылом нахуй и «понимали бы что».

Мне кажется, я понимаю. Другим кажется тоже самое. Кто-то уже вклинивается в «срач» между собой, выбирая сторону героев. Кто-то назначает девушку 21+ максимум лет, нежную, жалеющую всех и вся —холодной циничной сукой, а Эдика страдающим героем, кто-то пишет, что не дай Бог на этот пьедестал любой честной девушке из хорошей семьи попасть, но и называть Сфинкса в лицо долбоебом в его День Рождения никто не рискует, хочется думать, что из уважения к степени открытости автора в тексте.

Я смело иду дальше всех. Я тот самый невидимый читатель, который никогда не был даже косвенным участником процесса. Тем не менее я сразу назначаю Аню в своей голове Лилей Брик, а Эдика, разумеется, Владимиром Маяковским. Через полгода Эдик обреет голову и я мысленно возликую, вот оно, очевидное сходство темпераментов и таланта! Сеть открывает возможность наблюдать за ними вживую. А дальше у каждого свои проекции, кто какие книжки читал в детстве и как долго рассматривал фотографии AZ в интернете…

Эдик выполнит свое обещание и снесет текст ровно через сутки, а потом выложит его через пару лет подзамочно в ЖЖ. Потом будет сносить и снова вывешивать в открытый доступ, будет менять текст, делать его более художественным, мягким, деликатным, будет лакировать, пока наконец не оставит его в открытом доступе в том самом виде, в котором Вы прочитаете его сейчас.


«Эдуард Багиров

Три осени
Персонажи серых дней, красных дней
Моих моментов грусти, боли, страха
Раннюю осень в этой капсуле времени
Встречают болезнями... Эй!
Остановись, попробуй на вкус ветер
Вдохни, немного опустив веки
Красным, красным снегом замело
И мгла окутала меня... Где солнце?

(с) Krec, "Осень"

Извините, если чо. Я в полное гавно. Текст потом, скорее всего, снесу нахуй. Ибо нехуй. Но я так больше не могу. Простите мне мою пьяную слабость. Потому что, когда под утро я пьян и один, ко мне всегда приходит она... И я уже давно не пытаюсь хоть что-нибудь с этим сделать. Ну, разве что класть с собой в постель всех подряд... чтобы под утро не оставаться одному. Потому что она приходит всегда.

Гениальная идея сайты знакомств, не правда ли?.. Тысячи, десятки, и даже сотни тысяч индивидуальностей, со своими личными переживаниями, мелкими и крупными драмами, сломаными или искореженными судьбами – все эти индивидуальности мгновенно перестают быть таковыми, едва зарегистрировавшись на подобном сайте.

Вот и она тоже... Тьфу блять, да что я несу – ей ли, уникальнейшей красоты созданию, быть «одной из толпы»? Но тем не менее, какого черта ей здесь надо, скажите мне на милость? Одна из красивейших женщин Москвы, при одном появлении которой в обществе люди роняли из рук предметы – черт, о выпадающих из рук предметах в этом тексте еще будет, да! – но все-таки... что ей там было нужно? Что она здесь искала?

Случайно наткнувшись на её фото на этом дурацком сайте, я... остолбенел. Остолбенеешь тут. Безупречно, безупречно, безупречно красивая женщина, над чем-то заливисто смеющаяся заставляющим терять координацию в пространстве смехом – не пытайтесь выделить тавтологические огрехи в этом предложении, критики хуевы, фотоизображение иногда может очень ярко выражать.

Богиня.

Я был вдребезги. Как обычно, впрочем, в тот не лучший в моей жизни период осознавания и переоценок – незаметно подкрадывалось тридцать лет. Ну, насчет «незаметно» я, конечно же, беззастенчиво вру, но я же Сильный Мужчина, у меня нет, не может быть слабостей, таких как у всех, у этих! Я – уникален, черт возьми (здесь следует закадровый инфернально-мефистофельский хохот). А вообще, мое состояние последние пять лет можно выразить одним емким определением - я бухаю. Не просыхая – последние лет пять я совсем почти не трезвею; нет ни одного дня, в который я бывал бы трезв. Разве что в те дни, когда у меня совсем нет денег, что тоже случается нередко. Может быть, вы думаете, что этот текст я пишу сейчас трезвый? Как бы не так! Но суть, опять же, не в этом – да и есть ли в этом пьяном потоке сознания хоть какая-нибудь суть?

Написав ей в почту какую-то похабную ересь (ох уж эти комплексы лисы с виноградом!), я нажал на крестик в верхнем правом углу её анкеты, и тут же забыл о её существовании, как об абстрактном видении, вызванном алкогольными глюками. Впрочем, через несколько секунд мне пришлось о ней вспомнить - мое нетривиальное сообщение, переполненное завистливой злостью и осознанием недосягаемости, вызвало у неё здоровый смех и адекватную иронию... и она мне ответила! Ответила, опять же, адекватно – а как иначе? Она же умное, благополучное и самодостаточное создание, а тут вдруг какой-то злобный пьяный клоун... И получив её ответ, я осознал, что теперь-то уж точно не забуду её никогда.

Долгое общение в аське. Тщательный подбор слов. Вы когда-нибудь разговаривали с богами?

Спустя месяц смс: "Я положила в Стену Плача записку, чтобы у тебя все было хорошо, и ты включил бы наконец мозг!". Анька в Иерусалиме. Угу. Интересно, скольким еще она... тьфу блядь, комплексы, комплексы... Комплексы! Ну не все ли равно, скольким?

"Эд, давай в кино сходим?".

Блядь, да не хочу я её видеть! Я... боюсь.

Месяц за месяцем общения в аське... что ей надо от меня? Дамоклов орган самого неприличного, даже кичевого мезальянса нависал надо мной не просто тенью, а огромной тучей, потому что, хоть я и был лишен разума окончательно, но инстинкт самосохранения вопил мне, что если судьба столкнет нас вживую, то...

...слишком много я «понимал» о жизни, вам не кажется?

Неделю за неделей, месяц за месяцем я отказывался от личной встречи, зная себя, уже видя это фото перед собой каждую минуту на рабочем столе компьютера, уже потихоньку осознавая неизбежность грядущего... а она? Ей, естественно, было непривычно видеть, что какой-то жалкий червь день за днем отказывается от встреч, уже неприкрыто предлагаемых ею самой. Ею, в ногах у которой валялись сильнейшие мира сего, ежедневно видимые вами по телевизору... и не только. А тут какой-то вечно пьяный мудак-гастарбайтер на ржавом ведре... Она была задета! Настолько, что в один прекрасный момент, совершенно неожиданно для меня, появилась вживую... Но я сбежал тогда, трусливо капитулировав перед самим собой. Такой вот я закомплексованный мудак.

"Эдик, перестань бухать!"- (с) Анька, осень 2004.

Проспект Мира. Чистая, светлая квартира, с подоконником, на котором можно сидеть. Я заехал к ней по какому-то незначительному, надуманному ею поводу. Чуть ли не забить гвоздь в стену. Нахуй ненужный ей гвоздь в абсолютно ненужную стену. Я, помявшись туда-сюда минут двадцать, собираюсь уходить, и она, рассерженная и обиженная, сжимает в кулачке сони-эриксон. Меня охватывает чувство безграничной нежности, я в приступе смелости хватаю её за талию, привлекаю к себе, целую в губы. Мобильник выпадает у неё из руки, и с грохотом падает на пол. Но... вы когда-нибудь ебали произведение искусства? Утопив её лицо в своих ладонях, я сдерживаю наворачивающиеся слезы безграничной нежности и бесконечного обожания, очень осторожно касаюсь губами ее щеки, и ухожу.

Я плохо помню, как дальше развивались все эти события. Всё это время я был вдребезги пьян. Как, впрочем, и сейчас. Я помню только моменты, урывки – одни из лучших моментов в моей вечно раздолбайской жизни. Я любил тогда другую женщину, но - что это было? Вы понимаете?

Мозг иногда выносится мгновенно и бесповоротно.

С той самой минуты на свою любимую женщину я больше никогда не смог смотреть прежними глазами. Да и была ли она? До сих пор задаюсь этим вопросом.

Нет... врядли вы понимаете. Равно как не понимал и я, ослепленный и оглушенный припадками (иначе и не назвать) ощущения невероятного счастья от обладания тем, чем по всем раскладам обладать был не просто не должен, а даже и права никакого на это не имел, ибо произведениями искусства, созданными природой, обладать невозможно... право, какой же я был глупый и смешной! (с) М.Круг. А безумно красивые женщины нашпигованы комплексами не меньше, чем какой-нибудь прыщавый пэтэушник с усть-пиздюйского рабфака...

- Эд, я тебя прошу, умоляю, сделай это! - я стоял у окна, а одна из лучших женщин в моей жизни, сняв одежду, ослепляя совершенством форм (это не штамп - она действительно совершенна!), прильнула ко мне, опустилась передо мной на колени, и плакала, и злилась. А я не то чтобы не хотел... я просто отчаянно боялся. Вы когда-нибудь ебали богов? То-то.

А часто ли вы пытались убежать от самого себя? И как? Получалось? А вот я - я очень здорово умею убегать сам от себя. Хоть и недалеко.

Я бегал, сам себя настигал, и сам себе бил ебало. Разбитая вдребезги кулаками (!) мебель в моем логове в ебенях, осколки телефона, ссыпаные в кучу у двери... в общем, полный набор пошлейших признаков самого пошлейшего самообмана (?), рваных рубах, позитурных композиций и выебонов; аааах, как я страдаю! Ебать копать! Апофеоз пошлости. Но что самое главное во всем этом – страдал я неподдельно. Пошлейший самообман иногда бывает ужасно убедителен, ага. Саве муа, же суи пердю, ёбаный в рот.

Аньк, а помнишь, твой брат чинил мне сгоревший комп? Я забирал починеный аппарат в семь утра в Ясеневе, заодно и довез брата до работы. Помню, снег еще валил жуткий, дворники на стекле едва справлялись. Ну так вот, он у меня и спрашивает, типа Эд, а кто тебе Анька? Я молчал минут пять. Представь, какая телега пронеслась у меня в голове за это время (тут следует чеширски улыбнуться). Брат, наверное, уже подумал, что я тормоз, но тут я выдавил "мы друзья". Нихуя он, видимо, не поверил. Я бы тоже не поверил - мало того, что твоя фотка (та, моя любимая, с желтыми листьями и без косметики) висела у меня на заставке, да еще и объемистая папка с сотнями твоих всевозможных изображений... ужоснах.

"Эдик, перестань бухать!" - (с) Анька, осень 2005.

Она приезжала в мою дыру всегда тихо, тайком от возлюбленного, с которым жила (и живет до сих пор) – на голову больного, обнаженно интеллигентного пацана, маскировавшего свою вопиющую, глобальную слабость перманентным курением травы и напускным цинизмом. Вызов обществу, блять... Но у пацана того передо мной было, есть и будет явное преимущество: он не просто её боготворил (боготворить женщину – мало! Даже не «мало», а просто нахуй ей не нужно) - он, видимо, действительно любил её, и любит до сих пор, несмотря ни на что, смиренно принимая любые хитроумные выверты её нетривиальной психики. Я же не любил её ни единой минуты. Но и отпускать, насладившись, тоже не хотел... Вы меня понимаете? Угу, а вот ей это было непонятно.

Блять, ну вот снова я пизжу. Кого же я тогда и любил, как не её?

"Эд, я же ебанутая закомплексованая патологическая врунья! Я приношу несчастье! Ну зачем, зачем я тебе такая нужна?" О крошка, ты даже не представляешь, насколько ты мне нужна! Ты нужна мне, как никто другой. Ты мне очень, очень нужна, просто необходима! Потому, что прикасаясь к тебе, я ухожу в совсем иное измерение. Я становлюсь лучше. Хотя бы ненадолго. Даже самый закостеневший в цинизме подонок при виде тебя не сможет не измениться хотя бы ненадолго, Ань. Я могу любоваться тобой бесконечно, Ань. Я, Ань, от этого эстетическое удовольствие получаю. А еще ты мне необходима потому, что ты - богиня, а я - вечно одурманеный алкоголем, нищий и бездомный тридцатилетний эмигрант, с расписанным палитрой комплексов холстом на том месте, где у нормальных людей душа. Ты нужна мне уже хотя бы потому, что при твоем (хотел дерзостно написать "нашем", блядь) появлении в обществе мужчины в ахуе замирают, а женщины преисполняются ощущениям жесточайшей зависти вперемешку с откровенной ненавистью... Ну вот, блядь, снова я несу какую-то хуйню, никакой ненавистью женщины не преисполняются. Потому что ты настолько красива, что отступают все человеческие чувства, остается только одно - чистейшеее восприятие эстетики совершенства. Ну, как в Третьяковке, знаешь, перед полотнами моего любимого Куинджи. Непостижимая глубина. Потому-то ты мне и нужна, Ань. Посредством тебя я пытаюсь побороть свои комплексы. Я просто самоутверждаюсь за твой счет. Врубаешься?

Потому что, как ни крути, ты - лучшая. Самая. И до страшного стресса любимая.

Да. Мужчины все же довольно примитивны. Даже того же непостижимого Куинджи звали просто Архипом.

- Эд, я сегодня к тебе приеду, можно?

Дура блять дурацкая! Хули ты спрашиваешь? Конечно, можно! Я буду ждать, ясен хуй... ну куда, куда я блять денусь? Я ведь живу от визита до визита! Я же не могу есть и думать. Я разве не говорил тебе об этом? Ах, ну да, я же самонадеянный идиот с комплексом Наполеона... Это потом уже я раз за разом просыпался, тянулся к стоящей рядом бутылке, наливал, медленно выпивал... нет, вру - выпивал быстро. Но все это время, каждую минуту, и целыми днями, не говоря уж о ночах, я все смотрел и смотрел мутным от вечного пьянства взором на отпечаток твоей ладошки на стекле моего окна, который потом не мог стереть почти год. Фетишист долбаный. Я его до сих пор помню отчетливо. Пофрагментно. Ты меня сделала, Ань. В нашей партии ты давно одержала безоговорочную, хоть и нелегкую победу. Ты королева, а я - говно. Но тогда ты этого еще не знала.

Я тоже не знал. Ничего я тогда не знал.

- Ммммм... Ну хуй знает, Ань. Меня дома может и не быть. Ну подождешь, если что...

Мудак! - громогласно резюмирует эти понты мое подсознание.

- Эд, ты чего-нибудь хочешь? Захватить чего-нибудь?
- Бутылку коньяку.

Где я был? Что делал? С кем? На другом конце города, в Бутово, я занимался групповым сексом с двоюродной сестрой Ренсона, и его же бывшей любовницей. А потом, когда они уснули, я сидел в кухне за обшарпанным столом, жрал стаканами, и до утра тупо смотрел в пустоту. А богиня, не застав меня дома, несколько часов просидела у моей двери, выпив в отчаянии привезенный коньяк прямо из горлышка, и вяло откусываясь от моих дебиловатых соседей-пролетариев, выгнанных женами курить на лестничную клетку.

Тоже та еще позерша.

Анька, прости меня за это. И еще черт знает за что - тоже прости. За всю хуйню, так, на всякий случай. Даже самым этим текстом я до сих пор пытаюсь самоутвердиться... разве нет?

Да хуй его знает. Может быть и нет, кстати...

Мне просто иногда дико не хватает тебя. До физической боли, иногда выключающей остатки моего мозга. Как сейчас.

А еще я заказывал тебе свои любимые песни на радио Шансон. Хаха, было бы очень интересно увидеть тебя в такси, с просьбой к шоферюге... А включите, пожалуйста, радио Шансон. Мне тут должны в любви признаться... Абассака.

Он так хвастал мной, что было приятно... (с) Анька, ровно год назад. Я даже не "хвастал", Ань. Я тобой откровенно выебывался. И еще не раз выебнусь. А хули. Мне ведь больше нечем. Детей у меня нет, карьеры я не сделал, заработанные деньги банально пропил, тебя пропил, последнюю любимую женщину пропил тоже. И не только её. И еще не раз пропью.

Потому что я пьянь и эгоист. И мне так нравится. Пьянством я спасаюсь от осознания собственной вопиющей никчемности. А когда я напиваюсь - я генерал! (с) сержант из бородатого анекдота. Я не в состоянии сделать счастливой ни одну женщину. Я как та старуха-уборщица, Матильда Штосс из ремарковских "Трех товарищей" - мне можно доверить любые деньги, но не бутылку коньяку.

Ань, а помнишь кофейню на Невском, прошлой осенью? Я ведь тогда опоздал умышленно. Мне очень хотелось посмотреть на выражения лиц посетителей. Ожидания меня не разочаровали - минут пять я стоял у входа, наслаждаясь этими рожами, свихнувшими себе глаза и шеи. Мне было очень весело. Только представь, с какой гордой мордой я профланировал по залу, снисходительно поглядывая вокруг. Хаха. Идиот, бля.

Я всегда идиот, когда речь о тебе. Так хотелось произвести на тебя хорошее впечатление... Что типа завязал бухать, и занялся наконец каким-то делом. Хуёвенький из меня бизнесмен, Ань. И даже розы те я смог купить тебе, только сэкономив на билете, и корячился тогда восемь часов от Питера до Москвы в сидячем вагоне.

"Эдик, перестань бухать!"- (с) Анька, осень 2006.

Не перестану, Ань. Если я перестану пить, то ничего не будет. Вообще ничего.

И тот диск радиохеда ты заиграла у меня очень вовремя. Спасибо. Если бы он у меня был, то валяться на полу в прихожей, и выть в голос, пришлось бы уже мне самому, а не тебе...

Спасибо, что ты была в моей жизни. Спасибо, что так или иначе ты в ней есть до сих пор. Ты у меня навсегда, Анечка.

Боже мой, как же я тебя люблю. Я тебя блять ненавижу.

И нихуя я тобой не выёбываюсь, если уж совсем честно. Я тобой горжусь. И вовсе я не считаю тебя "бесталанной пустышкой". Ерунда какая.

Пользуясь случаем хочу поблагодарить тех, без кого этот текст не появился бы на свет - кучу пьяных румын и литр джеймсона. Ань, неужели ты думаешь, что я смог бы это написать, будучи трезвым? Ты чо! Я же крутой, как блядь вареное куриное яйцо. И суровый, как сапожная дратва. Железный Сфинкс. Или блядь кирпичный, хуй знает. Ты оказалась намного сильнее меня, ибо этот текст я почти два года выдирал изнутри с кровью. Это моя маленькая дань - тебе. Если бы я это не написал, то сошел бы с ума.

А теперь - счастливо. Удивительно, как легко выкинуть из головы человека. Достаточно просто вывести его в тираж.

Ну вот. Я снова соврал.
25.10.2006»


А потом будет второе письмо. Через 3 года. Теперь уже в её день рождения, весьма концептуально, он обвинит, обесценит, оболжет её и себя и попытается переписать свою историю. Такое литературное убийство своей вчерашней юной музы в день её 27-летия с попыткой самоубийства. Чтобы у него не было дороги назад. Но Музы они такие. Никакие обвинения в старости, глупости или связи с инженером-химиком на них не действуют. Они все равно будут сиять.


«Эдуард Багиров.

17.09.2009

Тебе сегодня день рожденья, ты цветешь
А я, как фраер, за бутылочкой один


Это было золотое время, когда в нашу жизнь врывались буквы из интернета, изредка нежданно-негаданно волшебным бонусом преобразовываясь в живых, а иногда и близких людей... Тогда еще не было ни ЖЖ-юзера BAGOROV ни ЖЖ-юзерши (зачеркнуто). Тогда словосочетание жж-юзер вообще звучало похабщиной какой-то. Мы с ней долго крутили друг другу мозги на ныне полумертвом портале - обоим было скучно, вот прям как вам сейчас, а то и скучнее. Потом случилось какое-то электричество, а потом - вообще непонятно что, а потом - я посвящал ей роман за романом, а в качестве реакции она рассказывала друзьям, что ее преследует какой-то интернет-дрочер, маньяк, ничего она не знает, вообще ни при чем, я не я, и кобыла не моя. В наше время сложно принять такой презент достойно. Да и непривычно. Это ведь не мерседес... Я, выслушивая - некоторые из друзей были общими, но она об этом не знала, - нервно дергал щекой и улыбался, как дебил. А что мне было еще делать? - десятки тысяч бумажных, сотни тысяч скачанных из сети этих двух романов - и на каждом: посвящается, посвящается... Вряд ли найдется в мире много женщин, устоявших бы перед такими залповыми наслоениями эмоций; она - устояла, да еще как. Не помню уж, какую именно точку невозврата я запорол много лет назад (пьян был постоянно в хламину), но твою же ж мать, как же я за это расплатился! Превед, великолепнейшая.

Очень хорошо, что ты всего этого не понимаешь. Ты и самого поста-то этого не поймешь ни хрена. Я не зря недавно писал, что мне надо было брать псевдоним Классман. На тот пост не среагировал вообще никто: не все столь глубоко знакомы с творчеством экзистенциального пьяницы-эмигранта Ремарка. Классман - один из его героев. Он до смерти влюбился в... (зачеркнуто) такую, как ты, и чуть ли не о конца жизни заживо грыз себя за это. Ты - живой памятник моим покойным комплексам. Хуй знает, люблю ли я тебя. Для того, чтоб характеризовать такие категории - я есть никто, и звать меня никак; но то, что моя жизнь четко разделена на "до" и "после" - неоспоримый, да и вообще просто лежащий на поверхности факт. Я никогда уже не буду таким, как до тебя.

Благодарен ли я тебе? Не знаю. Понятия не имею. Довольно странно быть благодарным человеку, который ни во что даже не врубился.

Ты... Я терпеть не мог твой тогдашний макияж, меня раздражала твоя походка, меня бесила твоя наигранная жеманность, мне не нравилась твоя фигура, меня убивала твоя поверхностность, меня коробило от твоего голоса - да блять, кроме улыбки и глазищ мне вообще ничего в тебе не нравилось! Ты вообще всё время меня попросту жутко раздражала, и никто никогда не объяснит мне, откуда ты свалилась на мою голову. Ты даже не муза: я несколько лет мечтал написать о тебе роман, даже отчетливо видел его во сне, а вместо этого... написал "Любовников".

Меня жутко выводило из себя, когда ты говорила мне, что я тебя выдумал - всем бы такую фантазию! Я знакомился неприятными мне людьми, я любил твою идиотскую говномузыку, я тащился от голимых безвкусных фотосессий с твоим участием, я... я, я, я. Пиздец )

Даже и хорошо, что всё произошло именно так. А случись пошлый хеппи-энд - ну и что бы мы с тобой делали? ) О чем говорили бы? "Он у меня любит "Еврейскую" колбасу"? А так - прекрасный результат. Продуктивный, во всяком случае. Тексты вот тебе дарю, видишь. Людям, опять же, в диковинку: они о таком лишь читали.

Я тебе каждый год их к дню рождения пишу. Пишу и складываю в стол. Пишу, и складываю. По их количеству я знаю, сколько прошло лет. Иначе не отследил бы: моих-то лет с того дня прошло очень много. Целая жизнь, и не одна.

Ты отличаешься от многих других хотя бы уже тем, что при упоминании тебя я мгновенно превращаюсь в живого человека.

Я, похоже, до конца жизни так и буду за бутылочкой один. С каждым прожитым годом этот выбор становится всё осознаннее. Все, кто были после тебя, все до единой - лучше тебя, умнее тебя, красивее тебя, интереснее тебя, и я куда больше ими дорожил, чем тобой. У меня очень много читателей, чтоб они были здоровы. Но ни один из них не в курсе, что всеми моими текстами они обязаны исключительно тебе. Всё, что я сделал со дня нашего знакомства и до недавнего времени, было сделано для тебя, ради тебя, и во имя тебя. Ты очень счастливая женщина, и будешь счастлива всегда: слишком уж немногое тебе для этого нужно. Поэтому я даже не знаю, чего тебе желать.

Ну и, конечно же, невозможно забыть тот день, много уже лет назад, в вонючей конуре у МКАДа, когда на мой недоуменный вопрос: "Какого черта?" ты просто ответила: "Любить не стыдно".

Иногда с этим трудно спорить.»



25 октября 2025 года Эдику Багирову исполнилось бы 50 лет.
Анна Зейликман никогда не давала ни одного комментария публично.


P.S.Мне будет жаль, если эти тексты потеряются или исчезнут из ЖЖ, где до сих пор висят в открытом доступе. Пусть сохранятся здесь. В любом виде, на усмотрение редакции.