Откровения Поэтичское настроение

Накидайте сюда, пожалуйста, ваши любимые стишата.

Ну или те, что крутятся в вашей головенке джаст нау.

У меня вот, например, эти:

Блажен, кто с молоду был молод,
Блажен, кто во-время созрел,
Кто постепенно жизни холод
С летами вытерпеть умел;

Никогда я не был на Босфоре ,
Я тебе поведаю о нем
Я в твоих глазах увидел море
Полыхающее голубым огнем

Вот эти ща в голове

в небе таят сполохи салютов
брызги от сгорающих надежд
я напижжю крышек блять от люков
и к тебе приеду без одежд
… помню как был буквально потрясен этими строками

У опуса неплохо получилось
Но на мой взгляд Есенин довольно посредственный поэт, но очень адекватный русскому самосознанию.
Он мне нашего Шнура напоминает.
Хотя и не такой конъюнктурный.

Бобры должны мочить хвосты
они темны и потаенны
опущенные в водоемы
глубоководные цветы

Меня просто рвало на части от этого стиха Вознисенского тут какая то нереальная магия

Счастье,- говорил он,-
Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
Это ничего,
Что много мук
Приносят изломанные
И лживые жесты.

В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым -
Самое высшее в мире искусство".

Из мешка
На пол рассыпались вещи.
И я думаю,
Что мир —
Только усмешка,
Что теплится
На устах повешенного.

ещё прочитал недавно в какой-то статье Мамлеевское — крутится -

В вагонах бюсты, в вагонах — люстры,
В вагонах раки жуют министров,
В вагонах быстрых летают ящеры,
А мне не страшно, я — некурящий».

У Есенина совершенно гениальные строки
Я одну мечту, скрывая, нежу,

Что я сердцем чист.

Но и я кого-нибудь зарежу

Под осенний свист.

Полночь бьют часы на Спасской башне
Холодно и страшно одному
По жнивью, по вязкой, мокрой пашне
В город, за норкотиком иду…

Ну с Хлебниковым хуй поспоришь

Эспешали для Лютова и подражая Есенину:
Я иду по росе
Ноги босы мочу
Я такой же как все
Я ебаться хочу.

Это стихотворение написано автором ночью,
Это — двадцать три миллиона девятьсот пятьдесят три тысячи сто восемьдесят шестое стихотворение послеОсвенцима(цифра неточная)
В нём выражаются такие чувства как тоска по родине, любовь к любимым и дружба с друзьями,
Всё это выражено словами.

Вот лично для меня поэзия это прежде всего метафора.

Бордовый горизонт,
бордовое бордо в бокале
Поверить не могу,
шо это все так близко…

И «жизни холод» это совершенно ахуительная метафора

Это вам ни какая-нибудь развёрнутая паибень типа “лысый фонарь сладострастно снимает с улицы черный чулок.”

Ага.

В том краю, где желтая крапива
И сухой плетень,
Приютились к вербам сиротливо
Избы деревень.

Там в полях, за синей гущей лога,
В зелени озер,
Пролегла песчаная дорога
До сибирских гор.

Затерялась Русь в Мордве и Чуди,
Нипочем ей страх.
И идут по той дороге люди,
Люди в кандалах.

Все они убийцы или воры,
Как судил им рок.
Полюбил я грустные их взоры
С впадинами щек.

Много зла от радости в убийцах
Их сердца просты.
Но кривятся в почернелых лицах
Голубые рты.

Я одну мечту, скрывая, нежу,
Что я сердцем чист.
Но и я кого-нибудь зарежу
Под осенний свист.

И меня по ветряному свею,
По тому ль песку,
Поведут с веревкою на шее
Полюбить тоску.

И когда с улыбкой мимоходом
Распрямлю я грудь,
Языком залижет непогода
Прожитой мой путь.

Здесь всё без выебонов. Четко, кратко, беспощадно. Короче по-настоящему.

№ 3
+100

Вы заибали своим Есениным.

вот что в голове

Разлука, ты разлука, чужааая сторона…

Хуже только Пастернак

Па па ра ти
ва ди ти ди
и ду нга
нэи
(из маорийского)

Чо та стишки Пилотессы мне не знакомы.
Это, наверное, что-нибудь из жизни лесбиянок.

можно подумать тебе мои стихи знакомы.

Хочу сказать.

Пластелин, ты вообще загадка.
Но я не это хотел сказать.

А хотел я сказать вот что

Сейчас я в параллель штудирую два комментария к Онегину, лотмановский и набоковский, в итоге получается такая очень характерная разница между ученым и художником.

Есенин Алкашъ и говнюк, хорошо про него Бухарин сказал, я кстати на Литпроме это где то читал!

Пей со мною, паршивая сука...
Излюбили тебя, измызгали — навтерпёж.
Что ты смотришь так синими брызгами — иль в морду хошь…

Руки дрожат. Острый «Жиллет».
Вечер осенний. В Выборге.
Выхода нет. Бреет ачько.
Гей молодой. На выданье.

Ясен хуй, что читать набокова это как бухать хорошее вино, тут и стиль, и слог, и всё это в кайф, базара нет, но по прочтению в голове остаётся в лучшем случае пустота, а как правило какая-то муть, эдакое похмелье блять.
А вот у лотмана это да, всё четко и ясно, всё разобрано до мельчайших деталей, это такая энциклопедия русской жизни об энциклопедии русской жизни, без лотмана онегина правильно понять невозможно, потому что сейчас диферент калчар, а онегин был “расчислен по календарю”(с) и плотно вплетён в то время.

Идейно Есенин представляет самые отрицательные черты русской деревни
и так называемого «национального характера»:
мордобой, внутреннюю величайшую недисциплинированность,
обожествление самых отсталых форм общественной жизни вообще…
В целом есенинщина — это отвратительная напудренная
и нагло раскрашенная российская матерщина,
обильно смоченная пьяными слезами и оттого еще более гнусная

Бухарин сказал, я согласен

Братья и сёстры!
Я вас очень прошу пока к ебле все не сводить.
Я пока сравнительно трезв.

 Выдь на Волгу: чей стон раздается Над великою русской рекой? Этот стон у нас песней зовется - То бурлаки идут бечевой...

 

Антановский,
ты утрируешь.
У Есенина есть гениальные строчки. Я уже привел некоторые.

Блядь с мысли меня сбили.
Хотел сказать, что-то важное.

у меня одна хуйня какая-то щас в голове
As Aeons slew so we grew to myth
Revenge accrued to a monolith
Bursting through from our roofed abyss
Like an aether greased fist
Now vulvite gates are so sorely missed
Our horror pours through the orifice
Where once the spheres and archangels kissed
Phallelujah!

Ах да разговор был про Онегина.
Вот я бы Онегина из школьной программы нахуй выбросил ибо
без правильного понимания тех реалий, онегин это всего лишь байка о том как некий понторез поехал в деревню и там от скуки пристрелил одного молокососа и не стал ебать деревенскую дурочку, а когда та, через некоторое время, дала какому-то генералу, то жоско обомился.

Вижу, привстав с постели
Как выступают из мглы
Грушеобразные груди
Членов, прямые стволы

Еврей Бухарин просто в принципе не мог понять смысла и эмоций Есенина, и как средний ученик-начетчик цеплялся за формальные, ничего не значащие социальные признаки.
поэт-фронтовик
поэт-крестьянин итп.
убогие блять существа судили по маскараду

Мне нравятся песни Офелии
Белый саван белых роз
деревце в цвету
и поднять лицо от слёз
мне невмоготу
ах он умер господа
он холодный прах
в головах зелёный дрок
камешек в ногах

Есенин мудыга, и покончим с этим.

Вот не хотел этого говорить, но щас скажу, потому что выпил уже.

Короче история такая. Недавно меня познакомили с одной поэтессой. Что называется широко известной в узких кругах. Ну она вся из себя такая авангардная, завернутая на эстетике третьего рейха, эдакая Лени Рифеншталь с современным московским сленгом.
Вoобще-то мне это не близко, я всю жизнь мечтал о Марине Цветаевой. Ну или хотя бы об Ахмадулиной.
Белле.
Но не судьба.

СОБАКА ПАВЛОВА

Она не падала, не лаяла, не выла
выбежала из последнего вагона
ушла от деда, от бабки, от закона
сладкая сладкая жизнь: смерть, вилы
«не шерсть на мне, длинные длинные волосы
черные человеческие волосы
не замерзну даже на полюсе, –
говорила она павлову женским голосом, –
не замерзну даже в сердце твоем
даже без сердца, под скальпелем не замерзну
мои волосы станут огнем
пылающая уйду от тебя на мороз, на свежий воздух
павлов, ты злой, я не знала об этом, любила тебя
я не любила в начале, потом полюбила, потом разлюбила
все от отчаянья, под капельницей, день ото дня
думала и смотрела в глаза твои голубые
к скотоложству тебя, павлов, я знаю, не принудить
ни к скотоложству, ни к замужеству, и даже рюмочки не выпить на брудершафт
тебе бы только тельце моё на лоскуты кроить
как потрошитель делаешь это с нежностью, по-маньячески, не дыша
а у меня нет уже ни яичников, ни мозжечка, ни селезенки
нету глаза, берцовой кости, ушной перепонки
полумертвая стою, вся в зеленке
кто меня, павлов, спасет из этой воронки
я собака, павлов, собака, собака павлова
не анна павлова, не вера павлова, не павлик морозов
даже не лена из москвы, которая обо мне плакала и
в сердцах называла осколочной розой
освободи меня, выпусти, пусть я стала калекой
калекой не страшно, главное не кошкой
выпусти, дай мне под зад коленом
только очень нежно, любя, понарошку
чтобы я бежала бежала, летела словно на крыльях
между машин, на свободу, на свалку, в иное пространство
ты научил меня, павлов, любоваться всем этим миром
таким волшебным, бескрайним, прекрасным

в зябкой однушке в черемушках
синий огонь в голове
где же ты Троцкий, мой Левушка
тлею бычком на траве

Не судьба слону и улитке
Подружиться, как в песенке детской
Начинается дружба с улыбки
А кончается еблей зверской…

Не сбивайте, пожалуйста, меня дайте историю дорасказать.
Раз уж начал.

Да Витухновская Великая —
ВСЕ УПИРАЕТСЯ В РЫБУ
В некрофилический натюрморт
В девочку протекшую Psychik TV
Норма — ворону Невермор — в будущем в перспективе

Ну так вот.

Чота мне подсказывает что Антановский в теме.

Не буду больше ничего рассказывать.

Хотя хуй с вами продолжу.

По каталогу: С

Милый, пишу тебе из больницы, рядом – шприцы,
шлепанцы, девственницы, мандарин на блюдце.
Ко мне никто не подходит, боятся.
Я здесь новые слова говорю, другие ношу одежды.
Пыталась сбежать трижды.
Остановили, не пустили, сказали: все, кто до тебя, – на дне морском,
у них не осталось даже надежды, уже достигли блаженства.
Вчера ко мне приводили женщин.
Одна держала в руках женьшень, у второй во рту гудел шмель,
третья на плечи накинула шинель.
Я не вышла к ним, пошевелиться было лень.
Вечером мне укололи амитриптилин.
Стояла посреди процедурной как изгнанный Мандельштам,
у медсестры кровь стекала по рукам.
Поклялась доктору, что не стану больше описывать свою жизнь,
просила прописать цветочный жир, только он укрепит силу моих жил.
Успокаивал, обещал, но не сдержал своих слов.
Милый, того, что вокруг пустота, здесь никто не знает.
Перед сном выхожу в коридор, кричу:
«Люди, слушайте: ангелы стучат, свистят, предупреждают!»
Я боюсь, за мои предсказания меня убьют, отравят.

#57 — этто очень хорошие стихи.у Х/З много таких

Вышел из дома,
Подскользнулся,
Ебнулся башкой
Кто я? где я?
ВСтал вопрос непростой
Это ж пиздато теперь
Все вы ребята нахуй идите
Дефолт и форсмажор

Нескладно, но так мой знакомый, после черепно мозговой написал рассылку по мылу ггг

Короче совсем недавно вышла книжка Александра Введенского. И сразу произвела фурор. Потому что для большинства Введенский был один из обэриутов, а на самом деле это очень большой поэт. Возможно даже круче Хлебникова, хотя я не представляю, как можно быть круче Хлебникова.
Ну так вот, в своё время, мне удалось сделать ксерокс со знаменитого архива текстов Хармса и Введенского, который один чувачек вывез из блокадного Ленинграда.

Отлично училась в школе
Примерно трудилась в поле
За любую работу бралась
И все получалось
А еще виртуозно еблась
Только мне недосталась

… извините што всетаки про еблю

Ну и я этой козе сказал что он у меня на даче.
Так она сразу потребовала, чтобы я ей его предъявил.

Короче. Я повез повез поэтессу на дачу и там её выебал.
Вот такое вот поэтическое настроение.

бваааааххааахаааа!!!!!!!!1

Вот теперь уже можно и о ебле.
Хотя лучше о литературе.
Я всё еще не пьян.

короткое такое вертится в голове с утра:
они эпатируют
их этапируют
приводной ремень русского модернизма называется

Вот очень простой литературный вопрос.
Уважаемые литпромовцы, вот скажите, каким образом главный герой славной поэммы «Мертвые души» Павел Иванович Чичиков собрался всех наебать, в чем прикол то?

И-го-го ...
Время пошло.

ну хуй знает.мош он так.для статуса.перед роцтвенниками повыебываться.или кредиты под залог этих душ взять хотел

Деревеньки вроде продовал, потемкинские

Вовасик, хуй знает это не ответ.
Хотя ...
Музыкальный коллектив с одноимённым названием действительно не плохой.
Тут к тебе, что называется плюс один.

йабы по другому вопрос поставил, а кто нибуть ваабще эти Миортвые душы читал???

Вот, именно, блять.
Кроме меня и Нови.

Вот раньше литпром это был такой бляцкий литературный кружок.

Сейчас прилагательное «литературный» куда-то испарилось.

Звуки МУ — Транснадежность

Синие майки это не майки а флаги
Желтый троллейбус просто красив как всегда
Хочется думать о том что же сейчас модно
Черные ботинки розовые внутри или лозунги
Транстерпение сверхнадежность
Лезу в трубу смотрю наверх мне не терпится
Это моя слабость
Я так хочу изменить свой неясный привычный облик
Или хотя бы все перестать

О мистер Феллини я хочу иметь объектив чтобы всюду
Ездить всюду бывать все знать
Чтоб потом при совместной работе
Мы могли бы совместить ветер и считать его не только своим

Я выхожу в город все шатается и плывет
Я хочу прекратить целоваться
И думать о самом главном
Иди вперед смотри бодрее
Будь веселей ты терпелив
Ты абсолютно надежен
Сверхтерпение транснадежность

ну да и хуй с ним.

#84
+1
#83
+1
#83
+1

#85
+1

А Пастернак, конечно же зло. Тут наш Елизаров совершенно прав.
Ибо Пастернак ахуительно талантлив.

"… а между тем героя нашего осенила вдохновеннейшая мысль какая когда-либо приходила в человеческую голову. «Эх я Аким- простота!» сказал он сам в себе: «ищу рукавиц, а обе за поясом! Да накупи я всех этих, которые вымерли, пока еще не подавали новых ревизских сказок, приобрети их, положим, тысячу, да, положим, опекунский совет даст по двести рублей на душу: вот уж двести тысяч капиталу! А теперь же время удобное: недавно была эпидемия, народу вымерло, славу богу, не мало. Помещики попроигрывались в карты, закутили и промотались как следует; всё полезло в Петербург служить: имения брошены, управляются как ни попало, подати уплачиваются с каждым годом труднее; так мне с радостью уступит их каждый, уже потому только, чтобы не платить за них подушных денег; может, в другой раз так случится, что с иного и я еще зашибу за это копейку. Конечно, трудно, хлопотливо, страшно, чтобы как-нибудь еще не досталось, чтобы не вывести из этого истории. Ну, да ведь дан же человеку на что-нибудь ум. А главное, то хорошо, что предмет-то покажется совсем невероятным, никто не поверит. Правда, без земли нельзя ни купить, ни заложить. Да ведь я куплю на вывод, на вывод; теперь земли в Таврической и Херсонской губерниях отдаются даром, только заселяй. Туда я их всех и переселю! в Херсонскую их! пусть их там живут! А переселение можно сделать законным образом, как следует по судам. Если захотят освидетельствовать крестьян: пожалуй, я и тут непрочь; почему же нет? Я представлю и свидетельство за собственноручным подписанием капитана-исправника. Деревню можно назвать Чичикова слободка, или по имени, данному при крещении: сельцо Павловское». И вот таким образом составился в голове нашего героя сей странный сюжет, за который, не знаю, будут ли благодарны ему читатели, а уж как благодарен автор, так и выразить трудно. Ибо, что ни говори, не приди в голову Чичикова эта мысль, не явилась бы на свет сия поэма."

Это чтоб от разговоров о ебле не отвлекались.

Ибо смотрите, что получается.
У любого явления есть источник, и тот же обожаемый Антановским Вознесенский это всего лишь вторая производная от Пастернака.

«Почему ты не выдумал чтобы без мук — целовать, целовать, целовать?»

Ну вообщем, Нови .
Садись пять, моя умничка.
Но сейчас я хочу сказать о том, что «прервалась связь времён»(c).
И в этом главный пиздец для моей страны.

Сейчас в треде остро не хватает Гусара, чтобы он сказал пару ласковых о жидомасонском перевороте в тысяча девятьсот семнадцатом.

 Можно ещё упомянуть о 57 миллиардах долларов, безвозмездно подаренных Луке Мудищеву…

Короче, что такое советская интеллигенция. Это Максим Горький плюс Пастернак. Как антитеза.

Если под ником Ксения Собакевич скрывается Ксюша Собчак, то ну её нахуй.
Здесь всё таки ещё не дом два.

Я отличница в коротеньком форменном платьице и белых гольфах. Любимица импозантного учителя русского языка и литературы. Мужчины еще совсем не старого. Интересного — с легкой сединой на висках и тайной во взгляде. Обращается к старшеклассницам на «вы», отчего эти переполненные томлением дурочки краснеют и хихикают украдкой.

«А вы останьтесь», — говорит он мне после урока. Небрежно, но все же со значением. Со значением.

 99

 100

Как в одном рассказе — ходила, дышала легко, сияла чистотой и обещанием, а потом как-то на даче приехал один папин приятель — тоже в летах, но импозантный. И все на этом. Не ходит больше и не дышит. Вообще никак.

ща будут творческие чтения, бваха
ждите ролл Заебало
читает настоящий бухгалтер 

 Вспоминается Тоцкий и его совращение несовершеннолетней гражданки Украины.

Ксюха, я стою на перекрестке 

так и простою? до вечера? 

 ты ап чём?

о себе, дауне 

 Я, может, что-то проглядела?

 

подытожим пазлы 

#10 +1
Нови опередила

а я это тогда напишу. смешное

Приятно видеть
Маленькую пыхтящую русалку,
Приползшую из леса,
Прилежно стирающую
Тестом своего тела
Закон всемироого тягтения.

Где опустило солнце осеннее
Свой золотой и теплый посох
И золотые черепа растений
Застряли на утесах,
Реяли сонные тучи осени синей.
По небу ясному мечется иней:
Лишь золотые трупики веток
Мечутся дико и тянутся к людям:
«Не надо делений, не надо меток,
Вы были нами, мы вами будем».
Бьются и вьются,
Сморщены, скрючены,
Ветром осенним дико измучены.
Улиц тянулись кверху уступы.
Черных деревьев голые трупы
Черные волосы бросили нам,
Точно ранним утром, к ногам еще босым,
С лукавым вопросом:
«Вы верите снам?» -
«С тобой буду на ты я».
Сады одевают сны золотые.
Все оголилось. Золото струилось.
Вот дерева призрак колючий:
В нем сотни червонцев блестят.
«Скряга, что же ты?
Пойди и сорви…
Набей кошелек!
Или боишься, что воры
Большие начнут разговоры?»
Грозя убийце лезвием,
Трекратною смутною бритвою
Стояли серые горы:
Дремали здесь мертвые битвы
С засохшею кровью гнева и ссоры.
Это Бештау грубой кривой,
В всплесках камней подобный разбою,
Похожий на запись далекого звука,
На А или У в передаче иглой
И на кремневые стрелы
Древних охотников лука… (с)ВХ
.
Дальше на память не помню в гугголъ не полезу. нихачу.Вроде не попутал ничего…

Твои глаза синее озера
А может быть еще синей
Люблю тебя сильней бульдозера
А может быть еще сильней
(с)

Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку -
Каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает по себе
Слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает по себе.
Щит и латы, посох и заплаты,
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает для себя.
Выбираем тоже — как умеем.
Ни к кому претензий не имеем.
Каждый выбирает для себя!

Богу молящим – будешь ты богом,
Путникам дальним – лёгкой дорогой,
В небо смотрящим – радугой будешь,
Тени просящим – деревом будешь.
Всем непоющим – будешь ты песней,
Всем долго ждущим – радостной вестью
О ледоходе и первоцвете,
О наступающем солнечном лете.
Будешь ты сказкой маленьким детям,
Вылечишь раны горя на свете,
Всем в твоём сердце сыщется место,
Только вот где ты – мне неизвестно.

Я читаю себя, как книгу,
Я рисую себя, как холст.
Я себя отложу и покину,
И уеду за тысячи вёрст.
Там найду не себя, а другую,
Я себя незнакомую встречу,
И себе триста лет накукую,
И страницу ту ногтем отмечу.
Я не копией, — оригиналом
Улыбнусь непонятной улыбкой,
Чтобы все триста лет гадали,
А отгадки бы были ошибкой...

«Офелия! О, нимфа!
Сомкни ты челюсти, тяжелые как мрамор,
И в монастырь ступай...»
М.Твен

От березовых песен наследством,
Я капели храню камертон,
И его немудреным посредством
Погружаюсь в пророческий сон.

Цепенеет, измучена скверной,
И тлетворным неверьем дыша,
Пресловутою мертвой царевной
В забытье почивает душа.

Кто придет с полуночной звездою?
Кто заглянет в хрустальный мой гроб?
Кто живою и мертвой водою
Мне плеснет на безжизненный лоб?

Вот царевич несется на волке,
Вот кружат серафимы, трубя…
Смерть моя — на конце той иголки.
А иголка в руках у тебя.

(c) Сотона

На Туполева лавры отнюдь не претендуя,
Забив на предстоящий по алгебре зачёт,
Из листика в полоску, чёрт весть какого хуя,
Я мастерил для Таньки любовный самолёт…

Он славным получился, с сердечками на брюхе,
Фломастером – «От Саши» на остреньком хвосте…
Я, улучив минуту, пустил его Танюхе,
О, как он взрезал воздух в надклассной высоте!

Вознёсся над рядами орлом ширококрылым,
Притихшее пространство торжественно рассёк,
И пролетел неспешно над Генкой тупорылым,
И сделал круг над партой, где булку ел Васёк

Слегка задел Наташку, махнул крылом Смирновой,
Косичку Светляковой красиво обогнул,
И прямо между сисек училке нашей новой
В большую складку жира свой корпус запихнул

Ругалась, возмущалась, от злости верещала-
Возможно, был он первым, кто в грудь её клюёт…
Вчера я встретил Таньку… Скололась, обнищала…
Благодарю за промах, бумажный самолёт…

***
(с) Доктор Верховцев
2006 г.

Поздняя любовь стучится в двери
Гостьей, задержавшейся в пути…
Прочно врезаны замки-потери
И задвижки – давние «прости».

А любовь дрожит котёнком в стужу
У дверей, сработанных судьбой:
«Понимаешь, мне нельзя – снаружи,
Мне необходимо быть с тобой!»

Выждет чуть и заскребётся снова,
Но мертвеет на губах ответ,
Стынут пальцы на дверных засовах.
Силы нет открыть. И веры нет.

Зов слабеет: «Ну, пусти! Послушай,
Ведь в последний раз! Не хочешь… Зря».
Всё, ушла…
И стискивают душу
Ледяные пальцы декабря.

***
(с) Рильке-Тiльки-Вставит (украинский мангуст-эстет)
2006 г.

Поцелуй мой друг любезный
Как солёная вода
Больше пьёшь — сильнее хочешь
Так со всеми и всегда (с) Рудаки

Ты на постель свою весь мир бы привлекла,
О, женщина, о, тварь, как ты от скуки зла!
Чтоб зубы упражнять и в деле быть искусной -
Съедать по сердцу в день — таков девиз твой гнусный.
Зазывные глаза горят, как бар ночной,
Как факелы в руках у черни площадной,
В заемной прелести ища пути к победам,
Но им прямой закон их красоты неведом.

Бездушный инструмент, сосущий кровь вампир,
Ты исцеляешь нас, но как ты губишь мир!
Куда ты прячешь стыд, пытаясь в позах разных
Пред зеркалами скрыть ущерб в своих соблазнах
Как не бледнеешь ты перед размахом зла,
С каким, горда собой, на землю ты пришла,
Чтоб темный замысел могла вершить Природа
Тобою, женщина, позор людского рода, -
- Тобой, животное! — над гением глумясь.
Величье низкое, божественная грязь!(Бодлер)

Килограмм салата рыбного
В кулинарьи приобрел
В этом ничего обидного —
Приобрел и приобрел
Сам немножечко поел
Сына единоутробного
Этим делом накормил
И уселись у окошка
У прозрачного стекла
Словно две мужские кошки
Чтобы жизнь внизу текла
(Пригоф)

Вот ёлочка
А вот и белочка
Из-за сугроба вылезает
Глядит немного оробелочка
И ничего не понимает
Ну абсолютно ничего
(Г. Иванов)

сезон негреющего солнца под луной
сезон недремлющей луны на льду тумана

начало нового шэдэвра, штоли

на пересечении улиц ленина и чапаева
лежит перееханная камазом лена караваева
за углом во дворе четырнадцатого дома
лежит изъёбанная бомжами и задушенная вика ковалёва
а возле автобусной остановки
сдох от голода беспризорник вовка

в субботу на полу вонючего подвала
умерла при родах пятиклассница алла

мементо море, внатуре

надо было выбрать зелёную таблетку

БухБз подал идею, зачитав стишок на камеру… я бы послушала в исполнении Маши или Нови вирши…

ЧК увлекся что-то.
у меня вот такой стих сегодня утром будет

Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!
Полпорции десять копеек, четыре копейки буше.
Сударышни, судари, надо ль? не дорого можно без прений…
Поешь деликатного, площадь: придётся товар по душе!

Я сливочного не имею, фисташковое всё распродал…
Ах, граждане, да неужели вы требуете крем-брюле?
Пора популярить изыски, утончиться вкусам народа,
На улицу специи кухонь, огимнив эксцесс в вирелэ!

Сирень – сладострастья эмблема. В лилово-изнеженном крене
Зальдись, водопадное сердце, в душистый и сладкий пушок…
Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!
Эй, мальчик со сбитнем, попробуй! Ей-Богу, похвалишь, дружок!

ну просто новый год скоро. и такое же настроение.

Малина,
мне помнится, что Нефертити от Северянина тоже фанатела.

А то что, Велемир Хлебников у многих тут любимый, факт конечно же отрадный.
Что называется пустячок, а приятно.

Прелесть какая, про мороженое.

Нови на вопрос конечно-же ответила, но цитатно, боюсь, что до некоторых не дошло.

Поэтому щас разжую.

Механизм наебки был предельно прост.
Это вам не современные жидо-олигархические схемы.

Во времена Гоголя взимался с русских крестьян подушный налог и составлялся список платильшиков этого налога, так называемые «ревизские сказки» и пересоставлять их в течении какого-то времени было нельзя, запрещено что называется строжайше и получалось, что если крестьянин умирал, то он все-равно был обязан платить налог(россия хули) А так как платить он не может, потому что мертвый, то за него платит помещик, причем по бумагам крестьянин числится, как живой.

Ну и Павел Иваныч сей факт банально юзает. Он оформляет акт купли-продажи на несколько тысяч мертвых крестьян, платя разумеется бесценок, потом покупает за такой же бесценок, где-нибудь в степи, ни на что не годные земли и по бумагам у него получается все «чики-пуки», например, тысяча душ крестьян и тысяча десятин земли, формально это огромное поместье, целое княжество. И под такой залог можно взять в кредит огромную сумму денег(за одну ревизкую душу давали двести рублей серебром, по тем временам вполне себе реальное бабло)
И на эту огромную сумму уже можно можно купить настоящее поместье с настоящими крестьянами и на доходы с этого именья уже выплатить и ссуду и проценты.

Вот что меня еще интересует, Рамон Иванович, — Раскольников, как известно, прикончил двух старушек: процентщицу и сестру ее блаженную Лизавету. Факт убийства Лизаветы, на сколько я помню, никоим образом не обсуждается, а просто упоминается как некий досадный, но не решающий эпизод, небольшая преграда или вынужденная мера на пути к поставленной задаче (та самая щепка, что летит при рубке леса).
Можно предположить, что факт убийства невинной Лизаветы замалчивается во имя пробуждения симпатии по отношению к убивце Раскольникову — при чем эпизод этот до такой степени, казалось бы, незначительный, что в популярном сознании бытует фраза: «Раскольников убил старушку», а не старушек.
Словом, непонятно отчего это Достоевский решил завалить юродивую, когда в сюжетном плане в этом нет ни необходимости, ни развития, к тому же на Руси блаженные, как известно, приравнивались чуть ли не к святым, и автор постоянно вводит в свои романы всяких полудурков и припадошных в виде, вероятно, многозначительного символа и необходимой детали русского духовного интерьера.

Там тень извозчика на козлах
В сугроб упала голубой
И вереницу звезд промозглых
Туман волочит за собой.

Там стонет каменное ложе
Воспетой Пушкиным реки,
И тот же мост, и небо то же
Висят, столетьям вопреки!

Там, к ночи подступя вплотную,
Былая жизнь глядит в упор:
Раскольников через Сенную
Проносит под полой топор!

Там на Столярном, в доме Штосса,
В руках у мертвого – онёр,
И на партнера смотрит косо
Проигрывающий партнер...

Там вдоль по Невскому со свистом
Мчать лихачам не надоест,
И делом заняты нечистым
Те двое, что вошли в подъезд!

Там эхо тысячами мокрых
И гулких набережных плит
Ночного будочника окрик
До самого рассвета длит.
О, нет ни гнева, ни обиды:
Россия – тень, и сердце – тень,
И все суставы перебиты
У городов и деревень...

Течет исплаканное небо
К чужой стране, к чужим дверям...
То Кремль – гигантская амеба –
Вытягивается к морям!

Рвись, проволока на заставах,
И пограничный столб – вались!
В лесах литовских, в польских травах
Теки, воинственная слизь!

Быть может, выйдя за пределы,
Заполня мир, ты сгинешь в нем,
Ты станешь грязью поределой –
И высохнешь – и мы вздохнем...

____________________
Для тебя, Ирин!

и оттуда же
День отступит, тьма поборет,
Выйдут звездные полки...
С Новым Годом, старый город!
С Новым Горем, земляки!

Тот повесится в уборной,
Этот бросится с моста,
У кого-то ночью черной
Вынут дуло изо рта...

Кто еще нас объегорит,
Счастье новое суля?
С Новым Годом, старый город!
С Новым Голодом, земля!

За далекой переправой,
Может, бросим якоря,
Где-то проволокой ржавой
Повстречают лагеря.

Не повесят, так уморят,
Не леса, так рудники...
С Новым Годом, старый город!
С Новым Горем, земляки!

а я тоже тогда спрошу. что такое в стихе Северянина «огимнив эксцесс в вирелэ»?

господи, как безжалостно последняя реплика убила тред. не знаю почему.

можно поржать?
ааааа,
*не здержалсо*

да конечно можно. тред все равно убит уже.

БУХ
«пердеть необязателньо»

я, например, в этом треде буду теперь красить ногти. в красный цвет, разумееется.

не обижайтесь, уважаемая. никак не желала затронуть ваших чувств. просто есть у неокторых такой скрытый каст «убийца тредов» и вроде человек хороший, и слова правильные — ан-нет, не скажешь ничего после. только пылевые кролики катаются по углам

Мой хуй вознесся дерзновенно,
Мечтая вас насквозь проткнуть,
Позвольте в сторону колено,
И жопу разверните чуть…

Ты опоздал на много лет,
Но все-таки тебе я рада.
Прости, что я жила скорбя
И солнцу радовалась мало.
Прости, прости, что за тебя
Я слишком многих принимала.(w)
а настроения нет нихуяникакого

несмотря на происки, продолжу

ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Я День Победы праздновал во Львове.
Давным-давно я с тюрьмами знаком.
Но мне в ту пору показалось внове
Сидеть на пересылке под замком.

Был день как день: баланда из гороха
И нищенская каша магара.
До вечера мы прожили неплохо.
Отбой поверки. Значит, спать пора.

Мы прилегли на телогрейки наши,
Укрылись чем попало с головой.
И лишь майор немецкий у параши
Сидел как добровольный часовой.

Он знал, что победителей не судят.
Мы победили. Честь и место – нам.
Он побежден. И до кончины будет
Мочой дышать и ложки мыть панам.

Он, европеец, нынче самый низкий,
Бесправный раб. Он знал, что завтра днем
Ему опять господские огрызки
Мы, азиаты, словно псу швырнем.

Таков закон в неволе и на воле.
Он это знал. Он это понимал.
И, сразу притерпевшись к новой роли,
Губ не кусал и пальцев не ломал.

А мы не знали, мы не понимали
Путей судьбы, ее добро и зло.
На досках мы бока себе намяли.
Нас только чудо вразумить могло.

Нам не спалось. А ну засни попробуй,
Когда тебя корежит и знобит
И ты листаешь со стыдом и злобой
Незавершенный перечень обид,

И ты гнушаешься, как посторонний,
Своей же плотью, брезгаешь собой –
И трупным смрадом собственных ладоней,
И собственной зловещей худобой,

И грязной, поседевшей раньше срока
Щетиною на коже впалых щек...
А Вечное Всевидящее Око
Ежеминутно смотрит сквозь волчок.

Ну вот,
час от часу не легче.
Ща отвечу, хотя в чем-то Литера права.

Кстати Витератор хороший стишок привел, я его ещё в советском самиздате читал, какой-то еврейчик сочинил. После того как Бродский все тут поосеменил, он ничего так звучит.

Нови,
ну есть очевидный и скажем так банальный ответ на твоей вопрос.
К моменту написания преступления критика во все голоса обвиняла Федора Михайловича в мессианстве, на мой взгляд вполне резонно. К тому же он связался с одной блядью и вдрызг проигрался в рулетку. Короче нашей борадатенькой иконе было очень нужно бабло. А где его взять, если кроме как выдавливать из себя ментальное гавно ты больше нихуя не умеешь? Вот он и решает нацарапать детектив, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание. Ну и чтобы дистанцироваться от всякого богоискательства он походу поветвования и ухуюживает Лизавету и как бы забывает об этом, тем самым лишний раз обозначая светскость своего произведения. Ведь право судить блаженных имеет только бог. Если же тебя интересует моё мнение, то я хотел его тебе в письме нацарапать, но пожалуй озвучу при всех. Повыёбываюсь слегка. Люблю я это дело. Ну а кто не любит?

Все дело в том, что когда Федора Михайловича обвинили в революционной деятельнолсти и сламали над ним сабельку, то он просто взял и обосрался.
И чем бы он потом в своей жизни не занимался было связано с попытками изжить из себя это ощущения обосранности. В этом смысле Федор Михайлович нихуя не русский писатель. Его читатель это таой западный интеллектуал, завернутый на психоанализе, ну а в россии это как правило параноик типо здешнего Шизова.
Короче для Федора Михайловича убить Лизавету это как для Талалаева вставку вставить, ну или для московского гопника в лифте насрать.
Такая блять передоновщина, очень подозреваю, что когда Сологуб Мелкого беса писал, то Федор Михайлович очень интенсивно в его головенке ёрзал.

Малина,
ну твой вопрос очень простой и ответ на него такой.
Фраза «огимнив эксцесс в вирелэ» всего лишь означает, что иногда лучше вкусно покушать, чем поебаться хуйпойми с кем.

Ну что, девчонки, я вас удовлетворил?

не могу не согласиться с поэтом.
а я так так сразу и подумала, что вирелэ — это название французского десерта

Вот только, что до меня дошло.

Как до жирафа, блять.

Называть тексты ДотаЕвского гениальными и считать, что там не могут быть фрустрационных героев удел провинциальных дурачков и дурочек, танюшек лариных, блять.