Откровения Внимание, вопрос!

О-па! Хорошо, кстати.

А тут девочка Люся - милая такая девчонка, в оранжевой шапке и чорных чулках

Уть-уть!!!!!!!!!

Нет, знаешь, тут, посокольку на нашем сайте (где я работаю) это тема новая (а не в Инете, где все этим кишит), то должно быть все попсовое. Рубишь?

Кысь 17-04-2007 15:52 Готющенка - атжок!

http://www.unian.net/rus/news/news-192292.html

Цитату в студию.

Идейная девушка Дия из лагеря сторонников Ющенко рассказала, что она – гот. (Готы – это молодежная субкультура, представители которой отмечают праздник Хеллоуин, любят все черное и слово «Смерть» пишут с большой буквы.)

– Я изо всех сил поддерживаю Виктора Андреевича. Ведь в противном случае, если в стране установится диктатура, то нам всем запретят быть такими, какие мы есть.

а поцеловать?

открываем омерику?

Олег Кашин: Страшная трагедия в Калининграде.

Любой закон, даже если речь идет о законах журналистики, можно обойти не нарушив. Например, когда я работал в ежедневной газете, редактор

(не столько из практических, сколько из воспитательных соображений) жестко требовал, чтобы каждая заметка начиналась со слова «вчера», то есть требовал писать только о самых свежих событиях, а если событие произошло не вчера, то, каким бы оно ни было сенсационным, писать о нем не нужно.

Долгое время я добросовестно выполнял это правило, пока не догадался, что, если начать текст с формулировки типа «Вчера стало известно, что в прошлый вторник...», заметка все равно будет начинаться со слова «вчера».

Впрочем, и такие хитрости выручают не всегда. Летом 2002 года в Калининграде, где я тогда работал, стояла очень жаркая погода, и, видимо, она и была виновата в том, что к середине августа новости в городе закончились совсем. Чиновники, политики, общественные активисты и другие постоянные герои наших публикаций разъехались по отпускам. Московские деятели – от депутатов до поп-артистов – почему-то в наш город тем летом почти не приезжали.

Памятников на площадях не открывали, старинных домов не сносили, асфальт на улицах не проваливался. Более того, казалось, что и преступный мир настолько изнывал от жары, что его представители полностью перестали выполнять свои прямые обязанности, и в сводках криминальной хроники ничего интересного тоже не было. Да что бандиты – даже городские сумасшедшие, весной и осенью регулярно сталкивавшиеся с неопознанными летающими объектами и сообщавшие о своих контактах в газету, очевидно, проводили все дни на пляжах и никаких информационных поводов не давали. Писать было не о чем, а газета выходить, естественно, не переставала.

Рано или поздно это должно было произойти – когда на очередной редакционной планерке прозвучал вопрос редактора: «Какие у кого новости?» – редакция хором ответила: «Жара!» Больше новостей не было.

Сейчас рассказывать об этом достаточно просто, а тогда ситуация выглядела вполне критической. Шестнадцать газетных полос не могли остаться пустыми, а писать было не о чем.

В редакционном архиве было несколько невостребованных текстов – о каких-то судьбах людских, о каком-то бандите, который уже три года как сидел в тюрьме, и еще о чем-то в этом роде. Журналист, отвечавший за потребительскую информацию, вызвался написать полосу о том, как надо бороться с жарой. Еще одну полосу отвели под внеплановый кроссворд. Так с грехом пополам номер был заполнен, оставалось только придумать, что поставить на первую полосу и на цветной разворот. Идей не было.

Точнее, была – одна, самая тупая, и я даже не вспомню, кто ее предложил. Поехать в зоопарк и написать красочный репортаж о том, как от жары страдают животные. Крокодилы, бегемоты, медведи и прочие. Они же наверняка страдают, а про животных народ любит. Любовь Викторовна, главный редактор, поморщилась – у редакции были не очень хорошие отношения с руководством зоопарка, и поэтому о зоопарке мы старались лишний раз не писать.

– Не надо про животных, – сказала Любовь Викторовна. – Давайте про растения, они тоже страдают.

– Ботанический сад? – уточнил я.

– Ага. Угадал – вот и езжай.

Я позвал редакционного фотографа, и через полчаса мы уже бродили по аллеям ботанического сада в сопровождении его заведующей, которая, как и мы сами, не вполне понимала, чего мы от нее хотим, и поэтому подробно рассказывала нам о каждом дереве, которое встречалось нам на пути. Деревья действительно страдали. Конфетное дерево зачем-то сбросило листья («И конфет на нем тоже нет», – записал я в блокнот), какие-то деревья вообще засохли, какие-то пожелтели и так далее. Фактуры для заметки о растениях было предостаточно, единственное, что смущало, – я прекрасно понимал, что из сотни тысяч наших читателей вряд ли найдется хотя бы десяток идиотов, которым будет интересно прочитать заметку о растениях. И еще я понимал, что растения – это совсем не тема для первой полосы.

– А это наше болото, – показывая на какую-то ямку, сказала заведующая. – Правда, сейчас оно тоже засохло, но еще на прошлой неделе в нем была вода. Тогда еще белочка здесь утонула.

– Белочка? – переспросил я, еще не понимая, что нашел сенсацию.

– Белочка, – подтвердила заведующая. – Прыгала, прыгала и утонула.

Сама не знаю, как это произошло.

Мы с фотографом переглянулись.

– Тебе не кажется, что она утопилась? – спросил я.

– Угу, от жары, – пробурчал фотограф.

– Белочка утопилась от жары, – повторил я. Дальше экскурсию можно было не продолжать. Осталось только написать заметку, но уже было понятно о чем.

На следующий день наша газета вышла с огромным заголовком во всю первую полосу «Белочка утопилась от жары» красными буквами. Под заголовком была фотография засохшего болота, самая середина которого была обведена красным кружком, в который утыкалась стрелка с подписью:

«Трагедия произошла здесь» - и со ссылкой на цветной разворот. На развороте были фотографии из сада, красочная схема территории (редакционный дизайнер увлекался инфографикой и по собственной инициативе сделал схему «Кто живет в ботаническом саду» – на схеме были птицы, злая собака, дождевые червяки и даже сторож в образе старичка в ушанке. Значок «белочка» был перечеркнут жирной чертой и подписан: «А белочка здесь больше не живет») и мой репортаж из ботанического сада.

Текст начинался с беглого перечисления рассказанных заведующей подробностей из жизни растений (упоминание о конфетном дереве сопровождалось ремаркой про конфеты, которых на нем нет), далее шли шокирующие подробности ужасной трагедии. Я писал, что белочка была любимицей всех работников сада и посетителей (в самом деле, как ее можно было не любить?), дети кормили ее орешками и чипсами (неправды здесь тоже не было – я сам в детстве любил гулять в этом саду и часто кормил белок), ее рыжий хвост мелькал среди листьев всех деревьев, включая конфетное, вызывая добрые (а какие, злые что ли?) улыбки взрослых и детей.

Ботанический сад г. Калининграда

Отдельная глава рассказывала о трагедии: когда жара стала совсем невыносимой, белочка перестала прыгать по деревьям, проводя самые жаркие часы в тени раскидистых ив у болота. Ей очень хотелось пить, а оросительная система в тот злосчастный день не работала (в этом районе и в самом деле после обеда часто выключали воду). Изнемогая от жажды, белочка бросилась к болоту и... «Больше мы ее не видели», – цитировала газета заведующую.

Заканчивалась статья печальной фразой о том, что больше не мелькает среди раскидистых крон рыжий хвост и детского смеха в ботаническом саду тоже больше не слышно.

На следующей неделе в Калининграде пошли дожди, ньюсмейкеры вернулись из отпусков, а бандиты взорвали в собственном джипе известного торговца табаком и его беременную жену. Новостей было хоть отбавляй, мы сдавали очередной номер, а в углу что-то бубнил радиоприемник. Услышав словосочетание «ботанический сад», я сделал погромче. – У нас в студии – заведующая ботаническим садом, – жизнерадостно говорило радио. – Звоните к нам в студию, и вы сможете узнать, чем живет эта жемчужина калининградской природы и науки. Первой позвонила (ведущие в таких случаях говорят дурацким голосом: «А у нас звоночек!») какая-то пенсионерка. Она сказала, что очень любит ботанический сад, но вряд ли решится в ближайшее время его посетить, потому что читала в газете о том, что жившая в саду белка покончила с собой, а представить ботанический сад без белок радиослушательница не может.

В этот момент я живо представил себе происходящее в студии. Заведующая – худенькая интеллигентная дама в очках и с высшим биологическим образованием, очень тихая и вежливая, явно с трудом сдерживалась, чтобы не выматериться.

– Я очень уважаю наших журналистов, – сказала она наконец, почему-то делая долгие паузы между словами, – но иногда просто не понимаю их. После этой публикации в саду началось настоящее паломничество. Люди мешают нам работать, каждого сотрудника обязательно кто-нибудь спрашивает, где находится болото, в котором утопилось бедное животное. Особенно часто приходят дети. Некоторые даже приносят к этому месту цветы. На наши уникальные растения никто не обращает внимания. А белок у нас было много, и умерла только одна. И я не знаю, от чего она умерла. Может быть, от старости.

Я выключил радио. Заведующая действительно была очень хорошим и, наверное, умным человеком. Единственное, чего она не понимала, – законов медиа. Законов, которые (если их, не нарушив, обойти) позволяют превратить в сенсацию любое, даже самое незначительное событие. И, между прочим, наоборот.

есди бы ты знал, как ты порадовал!

+1

Прочитал десятый раз. Ржу, как в первый.

ржал!!!!!!!!!!!!