elephantfish

Когда ночь накрывает этот странный город Камышин,
Когда обыватели спят — никто ничего не видит, не знает, не слышит,
В гороховых панталонах, сиреневом парике
Спускается с чердака глухонемой алкоголик Гриша.
Он целыми днями сидит в каморке и пишет,
А ночью по Пролетарской улице ходит к реке....

Я подарил тебе тринадцать стихов-сапфиров,
ты сложила их в коробку от доширака
и увезла в свой странный город Камышин,

и там они исчезли в лабиринтах твоей квартиры,
где безухая хромая собака,
где пауки с крестами на спинах
по углам плетут паутину,
где мыши…

где мыши ночью выходят на кухню,
пробуют мясо, которое неделями тухнет,
исследуют посудные горы,
бегают, ведут понятные только им разговоры
о чём-то низком,
натыкаются на коробку,
трогают лапками, но...

Посреди поля поспевающего пересильда
Занимались любовью Эйно и Хильда.
Эйно был парень упитанный и мордастый,
Но и Хильда считалась в деревне самой грудастой.
Там только Эйно знал наизусть Калевалу,
Поэтому Хильда, кроме него, никому не давала....

Т.С.

Когда я уеду на остров Скай смотрителем маяка,
В городе С. никто не заплачет — потеря невелика.
А там внутри маяка будет лестница длинная, как до небес.
Поднимаясь по ней, я постепенно забуду город С.
Забуду вокзал, похожий на древний храм,
Забуду речку, которая делит город почти пополам,
Забуду гостиницу «Утренняя звезда»
И потом забуду тебя....

Когда бы не эта роскошь — картофельный сок,
Я не был бы так прекрасен, а был бы дерьма кусок.
Я раньше рыгал всегда, что было совсем не удобно,
И даже соседский полкан посматривал злобно.
А сейчас, обрати внимание, дорогая,
Я общаюсь с тобой, почти не рыгая....

Ты эндорсер Бозендорфер, а я просто вожу КАМАЗ
Взад-вперёд, туда и обратно, Рузаевка — Арзамас.
В Рузаевку со щебёнкой, обратно порожняком.
Ты, конечно, не знаешь Володьку Мохова, не слышала о таком.

Ты живёшь в штате Южная Каролина или не знаю, в каком,
Наверное, очень умная, считаешь меня дураком....

На улице Перекопской победы
Всегда собирались набоковеды.
Звучало бетховенское та-да-да-дам,
И начинали. По средам.
Авангард набоковедения мирового.
Всегда по средам. В еврейской столовой.

А главный ихний Лозовский Арон
Поехал купаться на Лонжерон....

Вы знаете, я Рембо.
Тем бо-
лее, что рифмы у нас похожи,
и судьба, быть может.

Я пишу, как Рембо не менее и не более.
Так что сами ответьте на вопрос, Рембо ли я.

Но иногда возникают сомнения,
что Рембо это не… не я.
И тогда сжимается сердце от боли –
Рембо ли?...

Дама в трауре рассматривает розовое платье и мантилью,
покрытые более, чем двадцатилетней пылью.
Платье сохранилось неплохо, а мантилья трачена молью.
«Что делать? Что делать?», — возникает вопрос и отзывается в сердце болью.

Ученицы двести двадцатой средней школы
шествуют по Невскому абсолютно голые....

Вот проходит по полянке
босоногий агроном.
От него разит портянкой,
потом, луком и вином.

Босоногий агроном прехорошенький,
но и важный он какой — огогошеньки!

И мечтают поваляться девки-агрономки
с босоногим агрономом ночью на соломке....