Zhiguli

Визжащие стрижи, тяжёлая жара,
Часы над городом на очень старой башне,
Сегодняшний, похожий на вчерашний,
Томится божий день, неласковый с утра.

Здесь всё взяла в кольцо прозрачная лазурь,
Измученной сосны заломлены суставы,
Волна бормочет глупости внизу
И медлит времени тягучая отрава....

К вечеру тень верблюда смещается на восток,
а сам он шагал на запад - под грузом фиников или инжира.
Приход каравана - предвкушение, крик, восторг,
и параллели на шарике по по-прежнему сходятся у Танджира.

Со временем понимаешь, увидев немало стран, -
чума, пропавшая за углом - лишь временная отсрочка,
и как бы ни знал дервиш наизусть коран -
слив содержание, сура сведется к точке....

Солёная вода шипит снаружи,
но шёпота отсюда мне не слышно,
и бледные, невыбритые лица
склоняются к газете, чьи слова,
истории и даты незнакомы.
Вибрирует бензиновая лодка*
и медлено теряется Сан-Марко
в тяжелой, потной, голубиной хмари, -
качается, как школьный мой автобус....

Трудно назвать этот зюдвест Зефиром -
он разрушитель.
Не убийца-мистраль, а берет осадой
маленький мир, что устал приводить в порядок
себя, изгороди, фасады, бордюрный камень.
Фенрир
скрылся в болотах, двуликий Янус
неуверенно смотрит в будущее....

Телепортируюсь
по комнатам памяти, -
нахожу
то плечо, то русые волосы -
всегда душистые,
глаза - то голубые, то серые,
близость не вспоминается -
только улыбки,
упоение любовью.
Впрочем, нет, - руки на бёдрах - тоже хорошо,
оттолкнуться и полететь,
стоя двумя ногами на земле,
потому что кружится голова....

Знаешь, я влюблялся два раза в год,
так - сентябрь и февраль: голова кружилась,
и огромный, рядом гудящий город
наполнялся воздухом.
Пережили.

Теперь, когда Ева открылась во всей красе,
от русалочьих глаз
не ждёшь ничего хорошего....

… Не поеду в Каир, не зовите: понос и пыльно,
и в Тунис не поеду, и на хуй Аддис-Аббебу,
и ваще, если вспомнить, то много так мест, где был я —
как там про воробья,
который везде обедал?
-
Мы отправим Юсю в Париж, и в Мадрид отправим -
пусть напишет стихи — мы их назовём удачей....

Попизжу, хоть не голый и босый,
по обочине, хуй опустив.
Как-то вдруг оскудели вопросы,
те, которые просяцца в стих.
-
Осень, ёпта, сентябрь — и только.
Как там было? Июнь золотой?
Вот в июне и делайте стойку
перед, блядь, трансцендентной пиздой!...

-
Худеет Таня в Таиланде:
Ну что поделаешь — жара.
Не охлаждает hier zu Lande!°
Увы, осенняя пора.
-
Герой романа — мрачный гений -
Вошел, поеб — и улетел.
Но что нам ПАМЯТь наслаждений,
Что жар ВЧЕРА сплетённых тел?
-
СушИт Гленливета стаканы
Голубка кроткая моя,
И жареныя тараканы
Не утешают ни хуя....

Федор вывалился из пригородной электрички - и в подземный переход не пошел: уж больно там мочой воняет - а проковылял в конец платформы, спрыгнул на рельсы, опасливо пересек их нечеловеческое пространство и вступил на тропку, протоптанную ему подобными. Рельсы еще тонко звенели за спиной, хотя мир железной дороги отступил....