Zhiguli

Когда морфей отступает в тыл
И, медля, отводит взгляд
Проснёшься от чувства с которым жил
Чуть не полвека назад

Ручьи автобусы тополя
Нам было по надцать лет
Но если есть ещё та земля
То нас на ней уже нет

Как кружит жизнь как метели твист
Как носит со всех сторон
В тени небоскрёба кленовый лист
Разодранный в ноль картон

Как неожиданность бытия
Истачивает мечты
И где-то вдруг в Америке я
И в Новой Зеландии ты

Ты помнишь сад как я был влюбленНич...

Мой добрый ангел, говори со мной,
Столкнулся ли с другою стороной
Как со стеной и вот хожу больной
И мыслью терзаемый одной

Как обаятельна и горяча,
Как дружески касается плеча
Как по хозяйский наливает чай
И ча ча ча, неслышно хохоча....

Далеко вверху ястреб снова кружит над городом -
непонятно зачем - на кого у него охота?
Далеко в домах сильно давит в груди у ворота -
лечь вниз лицом и стараться забыть про что-то.

Бессмысленность и безадежность - два признака времени,
сидишь в тепле - не высовывайся, выпей чаю,
за тобой не гонятся, а из всех борений
только борьба с собой не вызывает отчаяния -
в ней есть перспектива....

Построю мост надзвёздный,
На дорожках прикачу,
Один в ночи морозной
В окошко постучу.

Там не отдёрнут шторы,
Хозяйка не одна...
Опомнись, - час который?-
Быть может, и пьяна!

Кот щурится блаженно
В скопление светил,
Он знает - через стены
Никто не проходил....

В городе моего детства был общий закон
правильного, враждебного и непонятного "надо",
за неповиновение закону полагалась тюрьма.
Вокруг в песке, в тополях свидетелями молчали дома.
Потом это исчезло, не стало правильного, - выживай, как хочешь....

Вчера судьба занесла меня в Бокенхайм - район Франкфурта, где я прожил
когда-то больше десятка лет на первом этаже доходного дома, в квартирке с видом
на роскошные кусты японской вечнозелености. Жильё это было темновато и
прохладно - особенно зимой!...

Визжащие стрижи, тяжёлая жара,
Часы над городом на очень старой башне,
Сегодняшний, похожий на вчерашний,
Томится божий день, неласковый с утра.

Здесь всё взяла в кольцо прозрачная лазурь,
Измученной сосны заломлены суставы,
Волна бормочет глупости внизу
И медлит времени тягучая отрава....

К вечеру тень верблюда смещается на восток,
а сам он шагал на запад - под грузом фиников или инжира.
Приход каравана - предвкушение, крик, восторг,
и параллели на шарике по по-прежнему сходятся у Танджира.

Со временем понимаешь, увидев немало стран, -
чума, пропавшая за углом - лишь временная отсрочка,
и как бы ни знал дервиш наизусть коран -
слив содержание, сура сведется к точке....

Солёная вода шипит снаружи,
но шёпота отсюда мне не слышно,
и бледные, невыбритые лица
склоняются к газете, чьи слова,
истории и даты незнакомы.
Вибрирует бензиновая лодка*
и медлено теряется Сан-Марко
в тяжелой, потной, голубиной хмари, -
качается, как школьный мой автобус....

Трудно назвать этот зюдвест Зефиром -
он разрушитель.
Не убийца-мистраль, а берет осадой
маленький мир, что устал приводить в порядок
себя, изгороди, фасады, бордюрный камень.
Фенрир
скрылся в болотах, двуликий Янус
неуверенно смотрит в будущее....