савсембезмозга

Подсолнухи к солнцу тянут рожны,
Желты их плоские лица.
Всякие разные очень важны,
Надо дружить, а не злиться.

Поставишь ближнему к горлу нож,
Он огорчится, немея.
Он тебе ближний, люби его все ж,
Как за пазухой теплого змея.

Если он плюнет в чай твой и суп,
Ты не бей ему в лоб или по лбу,
Ближний твой вовсе совсем не глуп,
Свари ему лучше-ка полбу....

О, страна моего Солнца, страна моих Луковых Перьев! За вчерашним дождем погоня, переходящая в лаковый зной штиблет.
Тут было «да» и «нет» и звон бубенчиков сервированных анчоусов, соусов, усов без границ в первом приближении и последовательности этажей гаражной текстуры....

Я сдох вчера
Пристукнутый углом из кирпича.
Но ни хера
Не торжествует враг судьбы.
Несет волна на гребне палача,
В ее глазах нет слез мольбы.

Так ясень пень,
Что лес собою заменил без слов.
К нему ручей из моря вспять бежит!...

Восход пылал, скакали кони, и ветер бил в лицо и нет, жила-была в последнем стоне из подлецов минувших лет.

Она была красивой даже, она была счастливой как: как волк смела, и каждый скажет - умеет вешать и собак.

Собачий взгляд, смешные тени, и тихо плавают вокруг, не зоосад, но есть олени, и много-много диких мух. ...

Вчера срубили последнюю ёлку на Земле для встречи последнего Нового Года. Её установили на спине черепахи, рядом с хоботом слона. Остатки земной тверди

плавали в кисло-сладком соусе и лимонной канители, и каждый желающий мог брать себе малую толику.

Те, кто был посмелее, брал больше, кто-то стеснялся, и ему не досталось ничего вообще. Из тех, кому не досталось, вили веревки и на них спускались поглубже, затаив дыхание и закрыв глаза. ...

Здесь такая красота, что тебе никогда и не снилось, она ходит босая по углам и углям, а пчелосемьи без корпусов гнездятся прямо на деревьях сферическими обозначениями, и отдельные особи летают вокруг лишь.

Ты сейчас спишь, ты всегда спишь во время отделения протуберанца, чувствуя это заранее в несколько миллионов парсеков, дыхание солнечного ветра разносит колючий желтый песок по отдельным кучкам, и греющиеся змейки беспечно резвятся до завтрашнего утра....

Из окна поезда она совсем другая, чем изнутри равнозначного по величине, но совершенно противоположного по качеству кита. Там все совсем другое, там лабиринты и переходы, какие-то шланги и стоп-краны, перегородки и препятствия.
И, что самое главное, там темно. Ну, не так, чтобы совершенно темно, но луна бывает только по вторникам, и ее хватает ненадолго, как раз до четверга....

Это было в лунную морозную ночь. Луна валялась под ногами, редкие прохожие пинали ее кончиками ботинок. Она стонала и звенела, но никто не хотел пожалеть ее, бедную, и прибрать к рукам.

Руки мерзли без варежек, рукавиц, сапог и всякого меха; тут уж не до смеха, и не до нее совсем, ее ведь не возьмешь голыми руками, надо быть дураками, чтобы надеяться напрасно.

Прохожий наклонился, уняв дрожь, и принялся отдирать примерзшую луну, отрывая руки и дуя на стынущие пальцы....