Владимир Павлов

Метельные белые ночи,
Мятежные полчища снега –
Летят оголтелые клочья –
Метельная быль или небыль,

Баллада, легенда, – как хочешь
Ее назови и уверуй
В разгул разметавшихся полчищ,
Которые валятся сверху!

А ночь, словно форт осажденный,
Сдаваться отнюдь не желает!...

Вне времени, в изломанном пространстве,
Где вместо стен – кривые зеркала,
Где отраженья с лживым постоянством
Улыбчивы без ласки и тепла,

Где солнечные отблески с опаской,
И воровато, и себя стыдясь,
У светлых граней робко просят ласки –
Порою слезы так бегут из глаз....

Все двери и двери. Как в мрамор безверья.
С архангельских крыльев ощипаны перья...
Их остов останками рухнет в рассудок!
Рванется струной. Воскресенья не будет!
Средь одури сонной, средь одури липкой
Нам солнечный Моцарт сыграет на скрипке....

Истекает сиреневый вечер.
Слюни капают с крыш и кровель.
Я иду сам к себе на встречу
По колено в собственной крови.

Не сосульки текут: у зданий
Очень длинные выросли зубы.
Я привык к череде опозданий –
Мой двойник неучтивый и грубый....

Дождь идет, искажая пространство.
Давит тусклых небес убранство.
Узкий двор. Нависающие стены.
Разговор продавцов ночной смены.
Дождь идет – с потолка, отовсюду. –
Этот дождь был когда-то Иудой.
Он бежал из сухого нисана.
Став Пилатом, отрекся от сана....

Цветут фонари на Марсовом поле.
Я сумрак накинул тебе на плечи.
Мы молоды, счастливы. Что же боле? –
Но мнится: как встарь, разгулялась нечисть.

Беснуются пары, прильнув губами
К холодному небу и жарким лампам.
И Спас-на-крови – как языческий камень, –
Деревья в камлании тянут лапы....

11.02.13
Два одинаковых пятиэтажных дома напротив друг друга, соединенных с одного конца одноэтажным помещением, по которому можно перейти из одного дома в другой: это два корпуса больницы и столовая. Получается пространство, ограниченное с трех сторон....

Лучше послушай, как грозно шепчет весна.
Дома, как картонки, впитали сумрак.
В подъезд забежали он и она,
Не чуя ног и продрогнув безумно.

Дома поплыли в руслах струй.–
Дома шатало нервозным ветром.
А ночь застыла, как поцелуй.
А лифт разогнался до скорости света....

Симфонию города грянет орган Ленинградской,
И в клавиши вогнутых банков войдут времена.
Из горнов вокзальных шатров – белым, синим и красным –
Трезвучием небо гремит. Каждый кабель – струна!

Рыдает и стонет заснеженный гриф виадука.
Не выразить трубам машин тот пророческий плач!...

Кафе. Ненадолго. Ох, «Роза пустыни» Стинга...
Ты думаешь, сноб я. И чайник давно уж остыл.
А я просто болен. И лампы — кровавые стигмы.
Пятнадцать минут до распятия, Роза Пустынь,

На том перекрестке. Толпа все кричит и хохочет:
«Распни ее!...