passant

Заснёшь, и приснятся кентавры, бегущие в даль,
туда, где за окнами солнце и зреет миндаль.
И так просыпаться не хочется - спал бы и спал,
но солнце играет лучами, как желтый опал.
Играет и колет в глаза самоцветным огнём -
давай, просыпайся, мы после с тобой отдохнём
за кофе, дымящимся в чашечке с красной каймой....

Беспризорные дети, волчата, зверьки,
что играли словами в пристенок
и строку отпускали, как птицу с руки,
покоряя горячих шатенок
и блондинок холодных, но только на вид,
и брюнеток, и рыжих, и всяких...
Чем сегодня поэзия вас удивит,
если книги грустят в автозаках,
отправляясь на свалки в черте городской,
там прибежище литературы,
где вороны прокаркают за упокой
для какой-то припадочной дуры,
что когда-то читала стихи дурака -
вот история детских печалей....

а ещё скажу - не скучай, не хныкай -
мол, прошляпил счастье, а было рядом.
сам себе скажу, открывая книгу,
чтобы взглядом впериться миллиардным
в тот абзац, где оба мы пишем письма
на деревни дедушкам, знамо дело.
этот стиль - изнанка любого "изма",
я познал, ты внаглую подглядела
и смогла освоить, подделав почерк,
изменяя нашему договору....

Уже всё убрано. катая
компоты в чистое стекло,
пойми - уже не запятая,
а точка, время истекло.
И всех приготовлений мало,
гляди в окно, там сад пустой,
и предложение сломала
смешная точка с запятой -
потешный знак - ни то, ни это....

Улиточный туман переползает вброд
в три дома хутора, пустеющие сёла,
y церкви никого, её беззубый рот
глотает прихожан нездешнего посола.
Сезон унылых дач, когда уже с утра
бутылкой о стакан позвякивает сторож,
но что-то в сторожах от ключника Петра,
и спорить с ним грешно, его не переспоришь....

Там плюшевый медведь с пришитыми глазами -
другие потерял - сидели на клею,
там то, чего уже давно не помним сами,
из детства перейдя в другую колею.
Там, в кукольной стране, потешной и неловкой,
лишь маски - сотни лиц, но из папье-маше,
там каша и компот в детсадовской столовке,
но мы уже не там, а на другой меже....

Нет, мир спасёт не красота,
увы, мой свет, увы,
и если бог придёт сюда -
не сносит головы.
Хотя как знать, и меч красив,
и яд на вкус хорош.
И кто-то врёт, глаза скосив
на мелкий медный грош.
И я во всю щенячью мочь
кричу - не угодишь....

Уже сентябрь. Возможно, со среды
зарядит дождь, мои ломая планы.
Пока же выход в город нежеланный
грозит покупкой всякой ерунды
и временем, потерянным зазря,
взамен приобретаемой простудой -
ещё одной причудой сентября.
Быстрей туда....

Ещё галдят крикливые грачи,
на юг не улетели, как ни странно,
пока деньки довольно горячи,
пока есть утро, двор, вода из крана.
И мрачный дворник борется с кишкой,
ни дать ни взять - двойник Лаокоона.
Сентябрь. А ты глядишь в провал оконный
и думаешь - на кой оно, на кой
обрызгивать пылюку в семь утра,
шуршать и шлёпать шлангом змеевидным....

Вот так живём, бумагу вороша,
играя словом, думая, что вправе
творить всё то, что требует душа -
менять коней на каждой переправе.
Ломать устои, рвать черновики,
а начисто... Когда-то перепишем.
Но после понимаем - не с руки
скучать по неостывшим пепелищам,
на палубах горящих кораблей....