Вавилен Гламурский

Воображений изощрённый демон с проекцией рисунка жизни слит,

алмазной пыли падшей в мир идеи воспоминания о безысходном длит,

в зрачках качается пространства бледный купол, неоном откликаясь в глубине

аттракционов улиц, эхо губит смех в необъятной тишине, и не

касаясь ночи, утра, злобы дня и вечернего впадения в финал –

отбрасывает прошлое тенями под фонаря изогнутый канат....

Нам везло в наших играх на поддавки.
И в борьбе - где добро и зло
конкурентами были, раздав плевки -
побеждало всегда добро.
У детей есть особенность верить в то,
объяснения пуст где тыл:
ну, допустим, что умер герой, потом
он воскреснет....

Солнечный диск набухающий словно бройлер -
прятки от исчезновения в пятый угол.
Мантрою наговаривает: OK Google - голем.

Слог безупречен. Не зря его выводили
ботаники. Размахивая мечом Баязета,
озвученный голосами сотен валькирий,
информационной Вальгаллы TV-setов,
он - устремляется....

Вот так немота промерзает до самых скул,
сводя время тесное судорогой гримасы,
наречие зимнее бледно, а воздух скуп
на птичье, вороньего кроме. Печати отказа
на каждом предмете, который затронул взгляд,
и даже на те, что возможно абстрактно мыслить -
рассудок льёт щелочь, они пониманий - над....

Этот берег не бел, не ал, но причалим,
а в начале всегда нуар — тьма в начале.
Мандрагоры зелёный лист нам напомнит:
как над почвой не шевелись — дело в корне.

Погружайся, найдя свой пласт. В круге №_
Вельзевул составляет свод антиномий,
от изысканности фрагментов до стрима —
производства теней идей индустрия....

Этой ночи чернеет травма,
Белоглазый трамвай и он
Ехать прямо, и только прямо,
Рельсой длинной приговорён,

Оттого-то его зрак бледен,
И красны от стыда бока,
По наезженной снова едет
Колее, мир его покат…

Он покатится – таки-тики,
Визги-лязги, тудым-тудым,
Остановки объявит диктор
Пассажирам его тупым,

Клацнет дико и зло компостер,
И покажется – ты успел....

Скверик в дождях,
пионер из гипса,
двор впечатан в пейзаж таких же;
блокадная ножка пучка Гиса кардиограмит :
«прощай Китеж».
Видимо так, словно ноту аккорда,
штурман забудет остатки лоций
но не оторвёт от штурвала корни
ладоней....

Видишь ли отпечатки ног на белом -
все ушли, опечаткой норны пели.
Тинг: динг-донг. Скальды скалят,
видно сдвинут - горы в дол,
мир – явка с повинной

А из вод, начинается движенье,
этот бот - дышит ядом, брызжет желчью,
молот бей, от Норильска
и до Ганга, смех в тебе,
и смерть Ёрмунганда....

Ты губы выкривив, как яркий ободок
нелепой чаши выпитого тела,
блуждала эхом безупречных строк
листов сожжённых мирового древа,
в кострах осенних. Птица, чёрт возьми,
корабль из перьев, клюва, тонкой шеи –
несла паденье эха криком в мир....

Тарантайка зимы в пустоту разглашает грохот,
беспокойное сердце тревожно, природы сирость
вынуждает смотреть внутрь себя; торжествует локоть,
где ладонь в притяжении к лбу, словно к месту силы.
Застывай же мой профиль белёсого зла на фоне,
поминай упомянутых ветром — картинок фарсом,
ужимается время до пальцев щелчка и тонет
в глубине миражей — в поцелуях, рабах анфаса....