Пилон Далитов

смерти нет! - писал Кирсанов,
смерти нет! да, смерти нет!
жизни я спою осанну,
облаченную в сонет!

песнь моя, горящей искрой,
разбуди сугробов даль,
пусть весна ещё не близко,
скоро промелькнет февраль,

март промчится торопливо,
и сквозь звонкую капель,
почки вздуются на ивах,
так закончится апрель,

а за ним, под звон цимбальный,
май, веселый, терпкий май
закружит свой танец бальный....

...

Семнадцать лет, и не сказать, в борьбе,
Живём с тобою под единой крышей.
Порой мне очень хочется тебе
Сказать, но, я боюсь быть не услышан,
Что ты совсем не мной увлечена –
Твоя работа, и немного дети,
Тобой владеют. Милая жена,
Я знаю, я перед тобой в ответе!...

не смею и думать, о, верные други,
что снилось сегодня любимой супруге.
она в этот час, отдыхая от бдений,
обычно погружена в мир сновидений,
а мне под будильник проснуться и в душ бы,
пожрать и собраться на чёртову службу.
и вот я под душем стараюсь согреться,
мечтая о сладком релизе секреций,
вдруг, свет погасает, и как по заказу,
супружница рядом, и вниз лезет сразу,
о, сладкие стоны!...

Я в тебя влюбился, точно школьник,
С придыханьем, с ревностью, без сна,
Я заветный жажду треугольник,
Грудь, и попку. Будь ты неладна!

То, что в детстве называли «крантик»,
Я полночи мучаю рукой.
Я ужасный все-таки романтик,
И в кого родился я такой?...

....Последняя затяжка сигареты,
И средний палец в нимбе при луне
Я вспомню все обидные запреты,
Когда девчонки не давали мне.

Мне не давали в поезде нескором,
На полустанке, в тамбуре, в купе -
Попутчицы... им только разговоры,
И буженина в гадком канапе....

Однажды, бедняжка Сесилия
Подверглась ужасному акту насилия -
Собака соседа о девичью ножку
Взялась потереться немножко.
Собака - огромнейший дог.
Тяжелый процесс, от и до -
А де’вица наша терпела, покуда
На ногу не кончил зубастый Иуда!...

О, пресвятый Иегова!
Я - бутылка коньяка,
Вкусного и дорогого.
Непочатая пока.
Я - ХО, плюс, лет пятнадцать
В качестве подарка я
По Москве перемещаться
Продолжаю! Яркая,
Деревянная коробка
Выцвела уже чуть-чуть,
И свербит порою робко
У меня в бутылке муть....

Поэт, за сонет принимаясь во вторник,
Был голоден словно чилийский поморник.
Хотелось поэту миньетов и threesome,
Но, был наш поэт неимущим и лысым.

Он тихо вздохнул, посчитав серебро,
И в жопу задумчиво сунул перо,
Решив, что пока никому не присунет,
Не станет он время расходовать всуе,
И, задний проход наполняя до боли,
Пердел, как вулкан сицилийский Стромболи....

Забыв про постигшее войско беду,
Ебал Ахиллес Брисеиду,
Ласкал ее жопу, соски и пизду,
На греков не пряча обиду,
В душе его было паскудно, темно,
И непредсказуемо блёкло,
Ему надоел гнусный Агамемнон,
И тризна ждала по Патроклу,
Тогда Брисеида надела страпон
Воткнула в очко Ахиллесу,
Орудье вошло безо всяких препон,
Без крика, и прочего стресса,
Но все же герой не дошёл до конца
Немножечко, самую малость,
И, тут Брисеида взяла молодца
За пятку, и все состоялось....