Пилон Далитов

Помнишь прошлой зимою Суздаль,
Новогодний стопок фокстрот?
Как я ночью, пьян и разнуздан,
Отъебав нассал тебе в рот?
Как смотрели мы Винни пуха,
Шмаль пытаясь забить в конфетти,
А потом я лизал твое ухо,
Тщетно клитор пытаясь найти?...

Мозг требует письма,
Да сердце не велит.
О, муза, ты сама -
Несчастный инвалид
В своих ночных мольбах,
Метаниях и снах,
В измятости рубах…
И я с тобой - монах.
Монашество есмь грех.
Без музы и без рифм,
Писатель-пустобрех -
Я, не договорив,
Исчезну....

Это случилось в далекой колонии,
Где, среди вышек, колючек и рвов,
Сроки мотать за свои беззакония
Обречены были сотни воров.

К ним привозил, на сеансы воскресные,
Фёдор Ильич, киноман, и алкаш,
Разные фильмы, чаще известные,
Воры просили, - «механик, уважь!...

Мы торопливо шли, потом присели,
И отдыхали, глядя в луговую даль.
Я размышлял о том, что написал доселе.
Он думал, что со мной, скорее, прогадал.

Я горевал об этом обречённо,
Признаюсь, что слегка комплексовал.
Он относил себя к мужам учёным,
Чьей дисциплиной значились слова....

а время всё текло, ходило ходуном, в оконное стекло стучалось, сатанея, но я не засыпал, охотился за сном, на мокрых простынях вертясь, как на стерне. я предчувствовал пожар, и выгоревший лес, и крик несчастных птиц, покинувших гнездовья, удушливую вонь обугленных телес, и жалкие остатки городов....

Борис вернулся. Эдакий экспат,
Чужой среди своих в родной стране он,
Покрыл бронёй свой новенький Х5,
Как в Матрицу опять вернулся Нео.
 
А мне он за обедом как-то раз
Сказал с оскалом загнанного зверя:
«Все врут, воруют... Кто во что горазд....

Триест был славен. Здесь словенский бриз
С востока овевает терракоту
Италии. Здесь вечером Борис
Расхаживал в плаще из коверкота,
 
И, думал так: «Здесь плюса два-три есть,
Но, есть один непроходимый минус:
Такой спокойный город, как Триест,
Что ночь без звёзд;...

Я поездом Москва - Санкт-Петербург
Приехал к деду. Жил он на Тучкова.
Когда-то хулиганист, как Панург,
Он был известен остротою слова,
 
И не совсем утратил прежний блеск,
А был к моменту моего рассказа
За семьдесят. Ссутулился, облез....

Джоанн, пусть ты уже не молода,
Познала многое с годами, я уверен.
Твоя когда-то вкусная пизда
Других героев украшает терем

С огромным состоянием твоим
Любого можешь покорить мужчину.
Воскрес бы даже Босх Иероним
С тобою хуем написать картину....

что ни полночь на свет фонарей,
что сквозь пыльные окна кичатся,
тем что видели, или, скорей
тем, что взбалмошный хор якорей
им поёт до рассветного часа,
мне является твой силуэт -
наважденье, проклятье, «три карты».
ты танцуешь во тьме, и, нет-нет,
дребезжит ритурнель кастаньет,
как разбитая дека плацкарта....