День Святого Валентина

Автор: Пилон Далитов Февраль бесшабашно спикировал на великий город, как всегда увлечённый извлечением адреналина из терпкой смеси выживания, мириада способов обогащения, жизней и смертей, спасений и убийств, совокуплений и размножений, и уже через десять дней он должен был увенчать свой экватор всевластным днём Святого Валентина. Для меня, как и для многих недавно прибывших эмигрантов, это был относительно новый праздник, о котором я неизменно забывал до тех пор, пока о нём мне не напоминала моя очередная подруга, неизменно излучая слегка раздражённую требовательность,

— Ты помнишь, что случится скоро?
— Что? Ах, это?

Как правило, к этому щекотливому моменту для значимых приготовлений было слишком поздно, и, сопровождаемые вспышками негодования со стороны дамы, осознавшей, что мною не было придумано ничего, мои судорожные попытки исправиться претерпевали жалкий крах. В итоге, мы оказывались за столиком в каком-либо захудалом кабачке, чаще всего в одной из тех греческих забегаловок на Десятой авеню. Не стоит и уточнять, что секс в дни (и ночи) Святого Валентина, если и случался, то был, в лучшем случае, всего лишь посредственным.

Однако, в этот раз, несмотря на мои исторические провалы, ко дню, столь выгодному для городских торговцев и счастливых парочек, я готовился как никогда прежде, по нескольким причинам, которые, если разобраться, имели общий основополагающий источник - мой недавний развод.

***

Так уж заведено, что для одних развод становится манифестацией освобождения, для других – крушением надежд, но наш шестимесячный развод был для меня оглушительным поражением, повлекшим за собой полное отречение от любых жизнедеятельностей, кроме самых примитивных, усугублённых беспрерывным пьянством и неожиданным началом курения "Мальборо" без фильтра и "Гитанов", оказавшихся любимыми сигаретами Дж. Леннона.

Невзирая на горечь и бесконечные размышления о тщете существования, я не воздерживался от встреч с новыми представительницами женского племени. Нью-Йорк был полон дам чуть старше меня, которым нравился мой легко уловимый акцент, привычка читать им вслух в постели, и неутолимое стремление доставлять им удовольствие. Вдобавок, город исправно пополнялся свежим притоком славянских красавиц, которые, хотя и не видели во мне долгосрочного пристанища в океане богатств Нью-Йорка, не возражали временно бросить якорь в моей небольшой квартирке в эмигрантском районе Вашингтон-Хайтс. Занимаясь с ними любовью, я вспоминал свою бывшую жену, амплифицируя наслаждение, и достигая редкой гармонии тела и разума.

Свой план на день Святого Валентина я неожиданно придумал в конце января, прогуливаясь по ветреному Риверсайд-драйву со стаканчиком кофе. Презрев потенциальный скандал, я исключил из около-валентиновских расписаний Анну, мою белорусскую подружку, с которой я встречался последние две недели, и, вопреки здравому смыслу, самонадеянно встроил в них мою бывшую супругу Марину.

****

На тот момент я был беден, но, подсчитав свои скудные сбережения, заметно скукожившиеся благодаря Анне, алкоголю и сигаретам, я понял, что их мне с натяжкой хватит на дорогой ужин и две поездки на такси. Будучи к тому же малоискушенным в аттрибутике городской роскоши, я вспомнил только один достойный ресторан, и то известный мне лишь понаслышке. Когда, подняв телефонную трубку, я с нелегким сердцем набрал номер, сексуальный женский голос ответил мне:

— Russian Tea Room, чем я могу вам помочь?
— Вы можете... я бы хотел заказать столик для себя и моей жены на вечер
четырнадцатого.

К моему удивлению, обладательница магнетического вокала подтвердила нашу бронь, напомнив о строгом запрете на посещение этого храма гастрономии в джинсах. Паршивый костюм у меня был, но я знал, где можно взять збрую получше. Сцена была выбрана, сценарий написан, и теперь мне требовалась исполнительница главной роли! Навсегда запомнив, что Марина уходила от меня к другому, я с ужасом ожидал, что она будет ангажирована в столь знаменательный вечер, но, она оказалась свободна, и счастлива придти на ужин!

***

Утро было морозным. Анна едва высунула свой красивый носик из-под тяжёлого одеяла, возмущённо жалуясь на мою привычку держать окна открытыми по ночам.

— Я замерзаю, изверг! – воскликнула она, – Закрой его! Я требую завтрак в
постель, немедленно!
— Анюта, я не могу! Оставайся сколько хочешь, и вот ключи. Кстати, говорил ли я тебе, что мою бабушку тоже звали Анной, и она была замечательной женщиной, матерью одиннадцати детей? Представляешь?

Я вернулся в кровать, поцеловал её округлое, молочное плечо, а затем увлеченно переместил свои губы и язык поближе к двум очаровательным возвышенностям, вызвав мгновенный всплеск её ответного желания. Мы занимались любовью ещё полчаса, после чего я, раззадоренный, побежал на работу.

В шесть вечера я вернулся домой и с энтузиазмом влез в одолженный серый костюм, который мой друг Дима называл "единственным сшитым на заказ костюмом в нашем микрорайоне". Почему-то этот "сшитый на заказ" костюм носил бирку Hugo Boss, но, вне всяких сомнений, он был шагом вперёд по сравнению с моим дешёвым двубортным "бронтозавром". Костюм костюмом, но новые туфли были безупречны - коричневые, кожаные, и блестящие, они звонко стучали по давно не мытым городским мостовым.

По дороге к метро я купил приличный букет, и взял такси от станции до ресторана. По моей просьбе официант в ливрее, казавшейся дороже моего костюма, поставил букет в хрустальную вазу. Я заказал водочный коктейль "Гимлет" и впал в нервное оцепенение. Она опаздывала. Или, если вам так угодно, фешенебельно опаздывала.

***

К тому моменту, когда она появилась, тюльпаны в вазе уже напились воды и устремились вверх к многократно отраженным в стеклянном потолке огням. Мы нежно поцеловались.

— Шампанское?
— Ого! Я тебя не узнаю! Наш развод пошёл тебе на пользу!
— Напротив, моя радость, он уничтожил меня! Но, спасибо, что согласилась прийти!

Я заказал бутылку Veuve Clicquot, и мы выпили по бокалу игристого под аппетитные закуски. На основное блюдо у меня были гребешки, у Марины – утка, и тут мы, разумеется, переключились на водку Ketel One. На десерт мы взяли ромовую бабу и "Наполеон", которые мы рискнули отполировать “Бейлизом".

Выбравшись на улицу, мы закурили. Я поцеловал её в губы, и её язык, сначала осторожно, а потом с полной отдачей ответил на мою инициативу. Плотно прижимаясь к её груди, и гладя её покрытые пальто бедра, я прошептал,

— Поедем ко мне?

Она кивнула. В такси мы продолжили предаваться пряным шалостям, заново открывая то, что связывало нас недолгие годы брака. Когда мы поднялись в квартиру, всё неожиданно, но органично перемешалось: одежда, сигареты, бутылки, фрукты, шоколад, и наши тела. Я склонил голову между её бёдер, к устью, столь любимому мной, и утвердил свой язык на заветной горошинке. Самозабвенно, я пролагал путь вокруг её сочного лона, пока она не кончила, умоляя меня войти в неё. Вскоре, она кончила снова, и я взревел, завершая нашу решающую схватку.

Мы покурили, и продолжили наше сражение, пока она не заснула умиротворенно. Обнаженный, я шагнул к окну и выглядел наружу. Тротуары были пусты, а уличные фонари окрашивали умирающие ночные часы в оранжевые и розовые тона. Я попытался вспомнить, сколько раз во время наших страстных сшибок я прошептал ей, - я люблю тебя! Я знал наверняка, что она не ответила мне ни разу. Нищий, разведённый - что же случится со мной завтра? Я включил телевизор и лёг рядом с ней, гладя её великолепную оливковую кожу. Для кого-то показывали "Короля Льва". Не для меня ли?

***

Меня разбудили металлический звук царапанья замка, последовавший за ним гулкий звонок, и робкие удары в дверь. Марина оторвала свою красивую заспанную головку от подушки, - что происходит? Я накинул халат и помчался к двери, понимать, что это могла быть только Анна. И я не ошибся - она стояла на лестничной площадке с ключом в руке, в короткой юбке и широко расстёгнутой блузке, нетерпеливо поцокивая высокими каблуками. В то же мгновение за моим плечом она увидела силуэт, приподнявшийся на кровати. Игривая улыбка сменилась выражением неожиданной досады, испустив жидкий предсмертный дымок, как церковная свеча, угасшая после службы. Ключ со звоном шлёпнулся на пол. Не успел я сказать хоть слово, как Анна устремилась к лестнице, ведущей вниз, и резкий стук её каблуков эхом отозвался в моей нетрезвой голове. Я вернулся к постели, где Марина, казалось, спала, сел за стол, и снова закурил. За окном зарождался рассвет. Активно жестикулируя, он пытался что-то объяснить мне. Но что? Возможно, он просто завидовал нам...