Пульс ЛитПрома: последние комментарии

Я, как обычно, меланхолично подрачивала.

Бляццкий звонок. Я открыла дермаНтиновую дверь и охуела как выхухоль тихоокеанская. На пороге стоял, воняя подмышками, годами немытым хуем и блевотиной, Юлькин ёбарь - афромолдован Толик Жмунтяну, держа в руках бутылку денатурата, соску Жыгулёвского, за каким-то хуем пакет из ритуального магазина «Все там будем» и целую вязанку полуиспользованных то ли гандонов, то ли напальчников. «Будет ебать (пиздить, просто нажирать сливу – нужное подчеркнуть)», подумалось мне.

- Ты какого хуя припёрся, папуас ты молдавский, лось ты бля бомбейский, страус ты...ммммм…антарктический?

- А я, Лидос, ветошь ты старая, ебать тебя буду, причём в сраку, сказал лосестраус с хитрым ленинским прищуром, незаметно проскальзывая в прихожую. – Да, да. В твой тухлый блютуз. Тебе понравитЬся, детка.

- Ёпп твою мать блять нахуй пиздец – высрала я и тихонько бзднула.

ЕбаТСя я уже вроде и не хотела, но два дверных звонка выразили солидарность с горячим молдавским мучачо и предательски вздыбились под майкой CHANEL.

За окном раздался неебательский визг тормозов. Бзднула ещё раз и выглянула на улицу. Из своего Камаза вылезала Юлька с каким-то девайсом в пакете из магазина «Бычьи яйца в ассортименте», в норковой шубе на голое, до отвращения бессисочное, тело. «Сисочки, блять. Надо же!»

- А, блять, гастарбайтер черножопый, щас тебе будет ебля в лазерном дыму – злорадостно пизданула я и бзднула уже смелее, сернув при этом слабопереваренным Ролтоном с черносливом.

Бомбейским лосем влетела в квартиру Толстолобикова.

- Ах ты блять сука нуевонахуй Жаба ёбаная Аркадьевна! Ах ты кенгуру жмеринское, выдра ты кислодрищенская! Ты какого хуя моего Толясика-пидорасика своим целлюлитом совращаешь? Пелотка ты старая, пизда ты кобылья, помидор ты высушенный! – орала Юлька, пердя при этом как скандинавский пингвин.

Толясик бздел робко, тоненько и протяжно.

Я, чесно, просто опизденела, и недопереваренный Ролтон стал струиТСя уже беспрепятственно, стекая по моим ногам на красные кедики, источая миазмы и паходу флюиды. Чернослив при этом придавал миазмам некоторой пикантности и креативно тюнинговал мои джинсы Мальвина. «Гламурненько так» - между делом подумалось мне.

Я пыталась сказать, что не при делах, что, типа, невиноватая я, он сам пришёл (с), но удар монтировкой (девайс, бляттть) между глаз оборвал меня на полуслове. Сознание упорно не хотело возвращаТСя в мою распластанную тушку, но укус за клитор значительно ускорил процесс реанимации. Укусили ещё раз, засмеялись, рыгнули, пёрнули. Увидеть, кто грызёт мой секель я не могла, так как на моём еблище сидел Толик-Бумбастик, щекоча волосатыми яйцами мои губы, и самозабвенно, подкатив зенки, дрочил (дёргал гуся, доил бычка, лущил початок – нужное подчеркнуть) пинцетом свой крючок для вязания варежек. Дышалось с напрягом.

- Кончи ей на рыло – пизданула Толстолобикова откуда-то из моей промежности.

- Аааа, блять, ебать тебя в ноздри, так это ты, сука лишайная, подстилка молдавская, доска стиральная, гнида зимбабвийская, гиена лаосская – пронеслось в моей голове…

Два стакана воняющей прокисших пивом, почему-то псиной и немного говном, соплей вылилось на мой еблет. Я тут же бурно кончила. Хотелось ещё пару раз, но множественный оргазм мне недоступен, к сожалению. Ну и на том спасибо.

- С днюхой тебя, Лидос-пиздос!!! Как тебе сюрпрайз? – проорали эти две помеси бомбейских лосей с хельсинкскими утконосами.

Ёбаная тётя, как ты исхудала! От такого поворота событий я просто опизденела. Сразу перестали болеть голова и клитор. Настроение поднялось как хуй молдавского сутенёра. Бздеть хотелось много, громко и радостно, но всё уже было высрано и выбзджено.

- Ебучие вы гниды, мандавошки вы триперные, спирохеты вы жмеринские – по-дебильному улыбаясь, сказало я, одной рукой отдирая присохшие к жопе Мальвины, а другой размазывая по морде бумбастиковы извержения. Как же я вам рада! Настоящие друзья, ебись ты усерись! Это вам не в тапки ссать (срать, дрочить, блевать – нужное подчеркнуть). Пойдём жрать сливовый шмурдяк с пивом и петь караоке!!!

Было уже заполночь. День рождения закончился.

Я, как обычно, меланхолично подрачивала….

любака, впрочем, написана толково, интимно, как будто мастерам по цеху за пинтой спирта рассказал. вор-помидор. жжош.

Ты встаёшь, боль стучится в виски,

Свет потушен везде,

Ты крадёшься, не видя ни зги…

Он живёт где – то здесь,

И обычно даёт тебе в долг,

Он подчас очень груб,

Зато лесть его тоньше, чем шёлк…

Он как дома везде,

Если только он вхож в этот дом,

Он святее святого,

При этом проказлив, как гном…

Он, порвав свои струны,

Ворует фальшивый пассаж,

Он, пролив свои краски,

Берётся за карандаш…

Он не любит здесь спать,

Но охотно ложится в постель,

Он не любит замки,

Наслаждается скрипом петель…

Он желает иметь,

Не желая при этом платить,

Он подстриг свои крылья,

Решив, что надёжней ходить…

Так уютно, темно,

И скрипит под ногою паркет…

Кто стоит у стены?

Приглядись – узнаёшь или нет?

Чей испуганный взгляд

И улыбка, как пьяный оскал?

Это ты отразился

В живой амальгаме зеркал…

чево-чево?

Смешно и трогательно. И такие достоверные подробности.

Однако пиздец Коле. Гришаня, сознавайся - написано на основе собственного опыта?

узнаю по почерку... и по имени, конечна.