Про спорт

Буэнос-Айрес против города Парижа
В великой схватке разрешают этот спор.
И грандиозную баталию предвижу:
Мбапе и Месси пояснят, кто мушкетёр.

Когда-то за французов головою
Зидан в финале лихо забивал,
А Марадонна гол забил рукою,
И «рукой Бога» этот гол он обозвал....

У Вити с детства были большие глаза. И когда он пошёл в школу, сверстники называли его лупоглазый, а потом в старших классах дали кличку «Рыба». Потому что глаза у него действительно большие, как у огромной рыбы. Друзей у Вити не было, а девочки в его сторону не смотрели....

Вот завершен уж первый тур, и мы в моменте.
Но как всегда полно сюрпризов – что ж ты Месси?!
Ты снова здесь в таком большом ангажементе,
Но не раскрылся с саудитами в замесе.

И немцы первый матч буквально завалили –
В Японии едва проснулось солнце –
Они опять в свою игру не победили,
Посеяв радость в сердце каждого японца....

Пьяный, я обычно злой и гадкий.
Сволочь я , и нет на мне креста.
Я луплю по звездам из рогатки
и при этом выбиваю сто из ста.

А вчера отведав стекломоя,
я с рогаткой на березу влез.
Не взирая на три дня запоя,
выбил форточку сегмента эМКаэС

Звездолетчик вылез из сегмента,
плюнул, погрозил мне кулаком
и усилив остроту момента,
обозвал козлом и мудаком....

Ноябрь мрачный месяц, даже гопники у спортзала стали вялые, пассивные. Моя тревога перед встречей с ними тоже сменилась апатией. С некоторыми даже приветливо здоровался.
Ещё в январе у меня перемкнуло за годы придирок, ну и ввалил им по полной: жёстко накидал для начала самому слабому....

Раскуривая трубку с палачом,
не дергай от предчувствия плечом:
война и смерть к консенсусу не склонны.
Уж коль челом ты с лавром дорожишь
не мраморным – но тем ценнее жизнь! -,
молчи, как Бог, и будь немей колонны.

Зеленый свет воспринимай «в штыки»,
Ты не Иисус, но всё-таки, беги:
хотя бы мыслью в поисках забвения....

эпиграф:

"Кто я есть в небесном эфире?"©
(Шаня Помазов)

"Никто"©
(Барбидол)



Как мучительно встав на рассвете
Вдаль идти со двора с рюкзаком
И дрожать от озноба при этом,
И слезу вытирать кулаком

В неизвестность направивши ноги,
Закурить на ходу "Беломор"
И забыть самых близких, немногих,
В переулок шмыгнув сквозь забор

Что там ждёт вон за тем поворотом?...

В разноцветных десантных беретах
Бродят бабушки по мостовой,
Разгребая клюкой-пистолетом
Банки пива под жёлтой листвой.

Но сработал на опереженье
Партизанский отряд старичков,
Замечая любое движенье
Из-под старых, тяжёлых очков....

Богиня утром нагая покинула мою жилплощадь
На мордашку вроде пойдет. Но излишне тощая
Об острые купола её часовен набил себе синяков
Но зато оценил по полной в межножьи нехоженый ров

В моей душе не осталось живого места. Пепел и тлен
Она целую ночь пыталась встать с локтей и колен
В самый неподходящий момент выпуская из влагалища газы
Прикольно так....

Небо темнотою,
Кружит всё меня,
Заметают полночь,
Листья октября,
А на сердце вечном,
Даль моих полей,
В этом сердце пенном,
Серебро морей…
Дальняя дорога,
Всё уходит ввысь,
Там, где надо мною
Горизонт повис,
И свисают каплями,
Звёзды тишины,
Это море - небо,
Это взлёт души....

Все краски осени богато
легли палитрою на двор,
а я с поллитрой «Арарата»
веду душевный разговор.
Бутылке этой тридцать лет уж,
но я над нею не трясусь,
и ностальгическую ретушь
бросаю рюмками на грусть.
И никакой другой закуски,
лишь осень в горле чуть свербит,
я пожилой и грустный русский
и наплевательски небрит -
коньяк морщины не разгладит,
щетина - словно трын-трава…
прощай, веселый ленинградец,
Ноль девять....

...

...

Проспали до боли, до покраснений тонких
У самой шеи. Растянут ворот футболки,
Идут по туману пятном размытым,
Один из них - я, другие - мы-ТЫ?
Всех калибров и коленкоров,
Всезоновых несезонов,

Одна нога по колено в снегу,
Другая - по щиколотку в дыму,
В руках по несвежему сну....

В марте спиздил я бочку эфира,
на заброшенном шлакозаводе.
Стал поэтом, похлеще Шекспира.
Сру стихами - о пьянстве, природе.

А в апреле хорошие люди,
"подогрели" травой, бутиратом.
Позабыл я, до мая, о блуде,
ощутивши себя вдруг Сократом....

Над Азовом пунктиром средь туч цвета сливы
журавлиный косяк кал роняет тоскливо.

Сентябриновый сплин
желтопузым китайцем
калибрует мудя
до диаметра пальца
Берега залупив
в кагальницком корыте,
опушил ковылём
в старопёздье небритом....

мычит полуденная хмарь,
в зените белые грибницы,
и в звоннице пустой томится
осиротевший пономарь,

оно придёт — мы будем спать —
под утро сто пудовой гирей
в нечеловеческой квартире
проломит до нутра кровать,

на миллионные звонки
не хватит голосов и слухов,
ночами совами аукать
со смертью наперегонки,

пора низложенных стихов —
не опылённых пустоцветов,
молочный на устах поэтов
пушок от одуванчиков,

длину и высоту прыжков
не засчитают судьи ...

ГОРА ФУДЗИЯМА. В ПОИСКАХ МАСТЕРА
Сегодня я искал мастера духовных энергетических практик. Я всегда верил, что мастера живут в горах. Я приехал в Японию, на гору Фудзияма и поселился возле горы в недорогой гостинице, где занял самое дешёвое место. Я знал, мастер никогда не выберет дорогое место для жилья....

И с неба крошится вода —
питая ветреные корни,
и за дверьми стоит среда
напоминая внешне вторник.

Давай постигнем красоту,
забудем мира отголоски
и вдоль обрыва, по хребту
пройдём с тобой, надев кроссовки.

Ты будешь небом для меня,
а я землёй, твоей опорой....

Поравнявшись с сухими покосами,
На пробежке всегда здесь бегу,
Углядел тебя, с рыжими косами,
Что-то трущую в дальнем стогу.

В августовское вздыбились небушко
Двух немыслимых ног каланчи.
— Хочешь куни, красивая девушка?
Нет, не хочешь....