Дикс

Одного пушистого пятничного вечера Наум гулял по местным папертям и злачным подворотням, высматривая разные приколюхи. На этот раз он высмотрел разлагающего гуся, семь золотых монет и увесистый подсрачник от милиционера за переход дороги в неположенном месте....

(я ненавижу стехи, но раз уж он был написан 7 лет назад, то пускай будет)



Пизданутая зима
(этому охуевшему сибирскому морозу посвящается)


Это адское гавно
пизданутая зима
Я пошёл зимой в кино
Просыпаясь ото сна

Я к автобусу примерз
В эту блядскую метель
Отодрали кое-как
ебаная карусель

Пусть подавится морозом
Эта блядская зима
Пусть засунет себе в сраку
Ебаные холода

И идет старуха нахуй
Спотыкаясь о коряги
Сдохни ебаная тв...

За окною колышутся сосни..
Ветер в ивах брынчыть шо гусляр..
За тобою я поволочу-уся
Если ты в мне раздуеш пажар...

Наум с волнением положил дедушкину музыкальную ракушку обратно на полку. Почесав кудрявую репу, в который раз оглядел мрачную старую комнату....

Однажды, когда Наум был маленьким, его оставили в квартире одного - в пятиэтажке загорелся подвал и родители, схватив документы и деньги, выбежали на улицу дожидаться пожарных.

Седой уселся было в кресло планируя посмотреть Твинисов, но телевизор не включался - дом обесточили....

- Но ведь ты слабоумный! - с плохо скрываемым презрением воскликнул Наум.
- Слабоумный - не слабоумный, а сейчас тебе свою песенку спою, и ты её потом из головы волчьими когтями не выцарапаешь! - на выдохе выпалил Петрушка и принялся петь, широко раскрывая красный рот:
- А Я ВСИО ЛЕТАЛА А Я ТАК И ЗНАЛА БУДУ БУДУ ТВОЯ ДА ДА ДА!...

Был вечер.
Мерно шипели голубые газовые короны на плите, слабо освещая утопающую в сумерках залу Эвридеевской квартиры.

- Мне похуй на читателей. - прямо заявил Эвридей, пробираясь к дивану среди пыльных стопок книг и журналов, расставленных на полу....

Игнатий чувствовал себя всё хуёвее. Изо дня в день паршивее. Он сидел на кухне, пил дрянной чай, который не лез в горло из-за ржавой водопроводной воды, прислушивался к назойливому шуму на чердаке, и ощущал себя сантехником на сносях. Потому что в душе зарождалось отчаяние....

Хлопнув подъездной дверью, седой вышел в сырой, холодный и продуваемый осенними ветрами двор. Небо застилали серые тучи. Клёны покачивали голыми, почерневшими от влаги ветвями.

Седого не покидало чувство нереальности происходящего.
Сейчас он конечно пересечёт двор, пройдёт по пустынной улице, кутаясь в ветровку и козлом перескакивая через лужи, доберется до серых неоштукатуренных кирпичных стен музыкальной школы....

Дождливым зимним днём (а надо заметить, зима выдалась на редкость хуёвая), Наум сидел в кресле-качалке у окна. Укрыв ноги тяжелым мягким пледом и прихлёбывая чаёк, он пялился в окно.
На заснеженной лужайке перед домом резвился Умка. Кудрявая псина бесновалась, скакала козлом и зарывалась мордой в пушистый снег, очевидно рассчитывая поймать там неведомую зверушку....

- Не знаю, что у меня на душе, падрэ - блеял Наум, сидя за ветхой ширмочкой. - Всё вроде хорошо, но я чувствую себя не в своей тарелке. Почему я вообще должен быть в чьей-то тарелке?
- Давай подробнее. - хриплым голосом попросил поп. Науму подумалось о том, что такой низкий голос, "с хрипотцой", вероятно принадлежит весьма жирному человеку....