записки неавантюриста

Автор: Edvard_90 Приведенные ниже двадцать два моих дня, сполна прочувствованное море, которое меня захлестнуло, сводящееся в принципе к донельзя простой мысли.

День первый. 26 октября, 2007. 17:43.

Это одновременно и смущение, и наглость, смущение, кстати, наполовину наиграно. Восприятие окружающего оптимистично.
И весело было, и грустно было, и ощущался привкус дешевого кофе во рту, и деньги пока были.
Наверно окрылен, звуки пианино в наушниках, одежда пока довольно чистая, надежда пока неисполосована... Равнодушие к этому городу. Когда мне некуда идти, сначала появляется радость. Именно радость, от вырванности из колеи обязанностей. Она дает силу моему «Я». В целом довольно оптимистично, кажется, что можешь почти все.

День второй. 27 октября, 2007. 23:29.

Легкие ноты неудобства. Лужа своего человеческого естества в сознании. Появляются жесткие потребности, кажется, что нехило влип. Но быстро находится легкий выход, появляется крыша над головой, понимаешь, что доброта - единственно верная константа в непостоянстве других факторов. Сразу понимаешь, кто всегда интересовался только цветными кадрами твоей жизненной фотохроники, а кто не игнорировал и черно-белые.
Постоянное движение, учеба, работа, встречи, безделье. Все на улице, вечером ноги не ощущаются в принципе, завсегдатаями становятся мурашки: от музыки в наушниках, и от холода. Иногда даже не разберешь...
Нелинейное разнообразие эмоций.

День третий. 28 октября, 2007. 20:01.

Вот и приходит сложность. Постигло чувство дичайшей оторванности ото всего. Почти всего. Под звуки пианино отсеиваются люди, под привкус кофе пропадают мысли.
Четверо, трое, двое, один...и счастлив. Пока еще не очень сильно бьют волны моего положения, но их соленый воздух начинает перебивать привкус кофе. Понимаешь, что начинаешь приедаться. Осознаешь, что решение проблемы затягивается, пускай не по твоей воле, но затягиваться, но это мало кого интересует. Появляется смутная надежда на то, что надежда настоящая пока не уйдет в декрет. Деньги закончились.

День четвертый. 29 октября, 2007. 08:23.

Удивление. Мне протягивают руки.
Рад ванной, мылу, туалету. Как же хорошо, когда у тебя есть хотя бы это. Легкий запах и грязная одежда. Лицо и тени сомнений. Сминаемая музыка, неснимаемые четвертый день трусы...пакостно. Радость. А надежда все же отправилась рожать. Ее не стало, теперь начнется пессимизм. Наверно.

День пятый. 30 октября, 2007. 07:30.

Утро.
Дети индиго.
Одаренные полные придурки.
Интересно наблюдать свои отпечатки на стеклах человеческой души. Никогда не знаешь ее предел, удивлению не наступит конец.
Вот и печаль. Создаешь свой, лишь иллюзорно-прочный, замок, зная, что он в любом случае рухнет. Надеешься на положительное, слыша, как называют пессимистом. Зачем стремиться к красоте в истинном? Поступай легче! Найди отражение красоты в своей игре. Научись видеть ее в пошлости, в грязном, в отсутствующем. Учись. Учись смотреть на отражение, ничего не видя, слышать в простых словах истину.
Создавать макет из высокосортной литературы, дорогой одежды, изысканных фильмов...сдохнет все. Но создавать надо, ведь это есть твой замок, плевать на то, что он может рухнуть.
Я вижу твои глаза, непонимающие, местами невнимательные, но вижу их перед собой.

Такая глупость, ценить только оригинальное. Оригинальности полно, к ней стремятся 80 процентов лизанного одними и теми же мыслями населения, верят в голубые цветы ириса, (не моего символа индивидуальности), предпочитая их полевым ромашкам... Оригинальность уничтожаема, влюбите себя за уши в простоту. В красоту камня, в неказистость тех же милых ромашек, в упаковку орбита, в повседневное небо...ведь это красиво! Умение восторгаться непреложными истинами стандарта - есть гениальность, дар свыше. Моя скромность плачет. Выражение этой псевдооригинальности посредством целых авеню искрящегося, блестящего, переливающегося... дешево.

Я люблю лица. Призванные выражать счастье, боль, разочарование, надежду...я очень люблю человеческие лица, они делают меня счастливым. Глаза ребенка, улыбающегося льва, глаза мужчины, птицы офиса, глаза пожилой женщины, взгляд умирающий, невероятно трогающий, оттого и красивый. Это жизненная красота.
Вы смотрите фильмы, смеясь и плача над пустотой, не осознавая того, как круто вас простебал режиссер, вы проходите мимо беременной женщины, не видя прелести! Женщина - высшее создание, венец природы, выражение наипрекраснейшего, она имеет возможность продолжать жизнь! Это реально божественно. Допер до этого я не сам, вся эта общность мыслей постепенно усваивалась мной, перерабатывалась, и вот, настал момент, когда я понял, что это есть действительно так.
Когда сердце бьется сильнее при виде старушки, идущей домой с пакетом молока и хлебом, когда видишь, как ребенок в песочнице повторяет линии поведения родителей, когда проходя мимо больницы ты чувствуешь горечь от того, что там страдают дети...ты жив, ты достоин.
Армия дилетантов с одинаковыми стекляшками, зовущимися мозгами. Их искру поймал бес безразличия, и вся их жизнь пройдет как поезд мимо заброшенной станции.
Я боюсь, что вскоре лохмотья моего эго окончательно спадут, оставят голым, эго начнет замерзать, покрываться инеем, и затвердеет, и я не смогу чувствовать всего вышеописанного. Страшно.

Сжимается все внутри, я столько сегодня прочувствовал... Хочется любить, или, по крайней мере, быть любимым. Слова из «Урбаниста», чертовой библии андеграунда, я ничего не осознаю.

Называть себя глупым, не значит таковым себя ощущать. Говорить, не значит думать. Это все сменяется, это в движении, как сигарета горящая... с дымом которой выдыхаются последние частицы разбитой надежды. Хочу свой угол.

День шестой. 31 октября, 2007. 15:57.

День. Все начинает надоедать. Постоянно болит голова, очень болит, постоянно болят ноги, болит уже все внутри, ломка началась. Так хочется создать нормальную жизнь... Апатия, но тем не менее действие. Пожалуй, хочу спать. Но более всего меня обуревает тоска. Просто невероятно, насколько человек слабое, мизерное создание, ему так много необходимо, стоит отнять, стоит ему начать ощущать приливы боли, действительной, жгуче-холодной боли, и вот, ты видишь, как человек становится умнее, сильнее, взрослее. Андрей (не хочу называть его Андроном) Кончаловский как-то сказал, что для расцвета в человеке таланта, чудодейственного, впечатляющего, могущественного, необходимы очень суровые условия, будь то голод, нищета, болезнь… и он чертовски прав.

День седьмой. 1 ноября, 2007. 00:36.

Пугаюсь телефонных звонков, просто трясти начинает.
Я понимаю, что моя способность проживания в сложных условиях довольно устойчива, я просто рад ей. Дополнительно я хочу не чувствовать постоянно-щемящего в сердце, там уже кислотой пахнет. Я понимаю, что испытываю себя, выписываю на холст краской своего сознания, которая отдает глянцем, но блекнет. А привкус кофе пропал вовсе.

День восьмой. 2 ноября, 2007. 14:11.

Я уже привык к подобного рода гигиене, вариться в собственном соку довольно экстравагантно, но надоедает. Достало мыться в чужих ванных комнатах, вытираться чужими полотенцами, спать на чужих кроватях. Засыпаешь, просыпаешься, тут же включаешься в ту колею обязанностей, освобождению от которой когда-то радовался.
Неужели все превращается в черно-белое?

День девятый. 3 ноября, 2007. 19:40.

Все сорвалось. Вариант со съемом. В который раз. В этот раз человек, на которого я возлагал надежды, соскочил. Так обычно и бывает.
Просто залили внутрь черную краску.
Я ни о чем не жалею, жалеть глупо, лучше трястись от холода и изнывать от жары, чем лежать недвижимым по собственной воле дома. Эта логика – поход современного человека к финалу своей жизни, сейчас мой путь усеян атрибутикой города, мыслей, и стандартов, как ни странно. Я донельзя стандартен, потому что не знаю оригинальности.

Но.

Я все еще могу отыскать ацетон, чтобы растворить эту краску.

Блять, все это живое реалити, транслируемое для моих окружающих, если я найду режиссера...я....поклонюсь ему за опыт. Пускай даже режиссером окажусь я.

День десятый. 4 ноября, 2007. 03:29.

Ночь.
Меня просто-напросто ломает. Я не могу, меня сейчас разорвет от грусти и ностальгии. Чертовски банально и избито, но вот так. По отношению к святому нельзя употреблять слово «банально». А жизнь... Картинки сменяются очень часто, я даже не всегда успеваю доконца осознать, что происходит, как необходимо что-то делать. Завтра вроде воскресенье, в понедельник я снова покупаю газету, снова начинаю эти поиски. Такое чувство, что я хомячок, бегущий по колесу в игрушечном домике. Становлюсь больно уж мрачным, просто трудно мне сейчас. Не боюсь говорить об этом.
Прелести вообще пропадают, сейчас я осознаю, как же хорошо, жить дома, иметь свой угол, довольствоваться (конечно же сетуя на весь трагизм своего положения) тем, что рядом...это один из критериев счастья.

Красота.
Я хочу снова о ней.
Некоторые считают, что в фотоискусстве профессионалов нет. Я с этим не согласен. Категорически. Они есть. Разница в восприятии фотодела, как такового. Если брать за первооснову факт того, что фотография - ни что иное, как красиво выполненная картинка обязательно красивой (в истинном значении слова, одинаковым для 80 процентов) вещи, то фотографировать следует только первоначально-красивые вещи, такие как природа, человек и животные. Выходя из этого, предположу, что сделать красивый снимок может каждый, основа в предмете. Вот с этим то я и не согласен.
Быть может, красота заключается в настолько заэстетизированных рамках? Ерунда. Порочная красота. Есть. Антигуманная красота. Есть. Примеров можно привести множество. Я считаю, что привычная вещь нашего обихода в объективе хорошего фотографа может стать шедевром какого-нибудь спонтанного модернистского течения, главное не в вещи, а в исполнении. Вполне неглупо фотографировать вещи обихода, придавая тем самым значение им. Скоротечность жизни дана к размышлению еще нашим очень далеким предкам, и я думаю, что банка кофе (в соответствующем убранстве) не уступает красоте котенка, становясь просто-напросто элитарной. Конечно, одушевленное и действительно неоспоримо-монументальное важнее, чем приходящее и уходящее, но на то оно и уходящее, чтобы его ценить. Различие еще и в том, что природе не нужно соответствующее убранство для проявления красоты, как банке кофе.
Итак, профессионалы есть, ведь умело снять лицо, маскируя возраст-мастерство, преобразить самое неэстетичное в нормальную вещь-мастерство. Опять таки примеров множество.
На этом и закончу.

День одиннадцатый. 5 ноября, 2007. 05:17.

Неприязнь к себе в моей ситуации самое страшное. Но… мне просто противно от себя.
Постоянно открываются новые карты жизненного покера, я, не зная правил игры, играю, как могу, да не всегда получается.
Нашел двухкомнатную квартиру, 8000, без мебели, в довольно удаленном местечке от центра…договорились с хозяином о заселении, и как оно и бывает…(как выяснится позже, к моему счастью) все слетело, опять. Я был неправ в этой ситуации, решив снимать квартиру с другой девушкой, все мы прекрасно понимаем, что ничего бы не было, но мало ли…

И мы расстались.

Не хочу о том, что испытал.

Ночь.
Вот тут да, началось жесткое. Просто некуда было идти.
. (улыбка идиота)
Совсем. И ночь проходила так: сначала на улице, позднее в круглосуточной жалкой забегаловке для алкашей; было донельзя лажово, если еще учесть, что денег 10 рублей, и я отключен от сети. Просто продрог каждой клеточкой, трясся, но больше от обиды, сожаления, и ностальгии, позволяя слезам замерзать на лице.
Слезы от того, что холодный ночной ветер был беспощаден, глаза просто слезились. Невероятно милая ночь выдалась.

День двенадцатый. 6 ноября, 2007. 11:47.

А вот сейчас я прыгнул в бассейн пессимизма. Работы ближайшие дней десять (по техническим, блять, причинам) не будет вообще, а это значит, что есть мне тоже нечего вообще, гордость избита, и то, что ожидает меня впереди, меня очень страшит, поскольку я не чувствую сейчас в себе сил, ощущая пустоту от…неужели это конец?
А быть может это всего лишь очередная пропасть между горами, вызванная землетрясением, и мы проложим новый, еще более крепкий мост?
От этих слов больно, инфантильная иллюзия.

День тринадцатый. 7 ноября, 2007. 01:20.

Есть вещи, преимущественно морального, в данный момент, характера, которые доставляют боль и удовольствие. Периодичность совершаемого довольно продолжительна, и уже не хочется отвыкать. И больно, но кажется, что пройдет, и все вновь станет хорошо. Это приступы боли, сменяющиеся равнодушием пополам с тоской.
Равнодушие и тоска. Равнодушие более страшно. Тоска толкает на хоть какие-то поступки, ведь это – эгоистичное желание удовлетворять себя. А равнодушие делает больно человеку, а людей необходимо ценить, и дошел до этого я совсем недавно, даже странно… боль – равнодушие – тоска. И все по кругу, и все циклично. И не выбраться. Ведь это игра. Жизненный бадминтон.
Бадминтон включает в себя принадлежности. Вот ракетка, вот волан, есть энергия обоих, приводящая в движение, не дающая игре остановиться.
Но вот одному плохо. Ракетка выпадает из рук, становится опасно. Ожидание и страх. Страх рисует разные картины, даже если ты лишен воображения, он кидает тебя в те эпизоды, которые стериотипичны. Боль и улыбка.
Итак, следующий взмах ракеткой – измена. Нарушение негласного договора эмоционального характера.
Страсть. Игра превращается в драку ракетками. Приводит к внештатным ситуациям, сменяется сожалением, печалью, равнодушием и тоской.
И та площадка, где вы играли в эту жизненно-важную, необходимую для вас игру, засыпана снегом. И те ракетки, которыми вы создавали связывающую вас нить, давно сломаны, и от них ни у кого ничего не осталось. Есть только воланчик, тот важный и нужный элемент, что был нужен ОБОИМ. Но и это со временем сотрется.

День четырнадцатый. 8 ноября, 2007. 22:56.

Нет, блять, свободы! Ее нет, черт возьми! В рамках своей морали, или в скобках ощностей, мы пробиваем путь к тому, чего всего-навсего хочется, называя это свободой!
Пробившись на этот уровень, осознаем, чувствуем наощупь новые рамки – рамки несвободы. Да, быть может, более легкие, софт вариант, но тем не менее это несвобода. Почему я считаю, что свободы нет? Довольно просто.
Я не знаю, что это такое.
Отпускают родители на улицу с девяти утра до девяти утра следующего дня – свобода?!
Молод, разбиваешь витрину, бежишь – свобода?!
Независимость материальная, огромные возможности, нарциссизм – свобода?!
?!
Отпускают гулять – требуют назад – свобода?
Разбиваешь витрину пьяным максимализмом, бежишь, страшась милиции – свобода?
Независимость? Да зачем эта терминологизация? К черту эти стремления!
Свобода, равенство?! Это почти антонимы сейчас. Богатый сильнее бедного. Черный, слепой, ребенок, женщина – равенство? Патриархальность, слизывание, страх, эра самозванства.

День пятнадцатый. 9 ноября, 2007. 14:10.

Гламур предназначен для людей с неоконченным среднем образованием, тянущихся к чему-то недоступному для них.

День шестнадцатый. 10 ноября, 2007. 00:30.

Повседневность окрашена в ярко-алый цвет. Кажется, что никогда жизнь не приобретет оттенков серости, той серости, которая присутствовала у других, жалких, мазанных одной краской, стандартных, с лизанными мыслями, одинаковыми картами жизни.
Я знаю, как хорошо бывает. Я знаю гамму, импонирующую только мне, эту гамму, цветовую схему души нельзя передать посредством блютус, нельзя удалить, она врожденна, она моя, и вам остается только завидовать. Мелодичность, ритм, этот жизненный блюз…это поистине великолепно, завораживает, как ноты акации в запахе, составленном величайшим парфюмером. Но я испытываю зависть. Я прошу вас, помогите, вылечите меня, я больная дрянь, я мускусная пиявка, которую только продать и можно…
Ярко-алый сменяется сепией странностей, чередой необычайных событий, вталкивающих в мир окружающего, как мотоцикл на полной скорости в стену. Но есть возможность выжить. Есть возможность бороться, играть, смеясь преодолевая кучу мирского, столь необходимого. Я буду это делать, я обязан. Себе, своим амбициям, своей куче милого дерьма, никак из меня не выходящего. Пожалуйста, Бог, помоги мне. Такие люди, как я, заканчивали свою жизнь самоубийством, спивались, передозировка наркотиками ставила глупую точку на их глупой, полной дичайшего таланта жизни. Закончить бы это. Эту словесную эквилибристику, надо начинать жить. Надо начинать… Надо начинать.

Закадычность моих, вконец запутанных, мыслей. Это становится пожожим на бред.

День семнадцатый. 11 ноября, 2007. 19:38.

Начинаются припадки. Я видел Эпоху.

Он сидел в кафе. На глади стеклянного стола стоял пластиковый стаканчик с дешевым кофе. Джон Леннон сидел неподалеку от меня, и пил дешевое кофе из дешевого стаканчика.

Его руки держали стаканчик, как бокал с бурбоном, нежно и властно. Лицо его состояло из штрихов, сплетенных в маску, он смотрел вперед, он правда находился здесь. Я смотрел на него, нога на ноге, руки, держащие стаканчик, небольшое облако пара над ним, пальто, чуть достающее до колен, простые джинсы, великолепно простые, коричневые полуботинки, повязанный узлом шарф… Вся его стать, взгляд человека, видевшего цветы жизни не только в вазах, но и прорастающие сквозь бетон подвала, кричала о его недоступности для меня.

Я находился на грани глупости, на ребре сумасшествия, вся его гордость, стиль, манеры, изощренность, вся эта голограмма была настолько правдива, что не хватало слов, запах кофе, доносящийся ото многих столов, вся эта artистичность, все это синтезировалось с вульгарной простотой пластикового стаканчика, поражая. Это был Джон Леннон. Меня восхитило это, настолько терпкой была его картина маслом в акварелевой мягкости завтракающих. Он пил кофе, донельзя тихий в окружающем людском гомоне, я хотел сесть к нему за стол, поставить свою кружку с чаем, видя в ее отражении свое смущенное лицо, я хотел говорить с ним, фотографировать его в черно-белых цветах, я могу потерять свою гордость, тем самым, утвердив его… но ему-то это не важно.

Потерять эту иллюзию я не имел права. Он размышлял над чем-то, сидя в полутора метрах от меня, черт, легенда в метре… Кофе его остывало, иллюзия моя рассыпалась. Его круглые очки с фиолетовым оттенком, лежащие на столе, окончательно разбили все мои каноны реализма, я сидел, завороженный. Какое-то царское пренебрежение к окружающему, он собрался уходить. Мне было невыносимо больно терять его, я смотрел, не отрываясь, электричество разума было отключено, я давно за него не плачу, я смотрел на Эпоху, боясь спугнуть, дымка никчемности ситуации меня не отравляла своим составом. Может быть это простой врач, директор, инженер, или еще кто-то, но… нет! Я не имею права так думать! Я так не думал! НЕЛЕПОСТЬ…

Он ушел. Навеяно книгами, общением со странными, музыкой.

День восемнадцатый. 12 ноября, 2007. 12:29.

Живу в снятой своими силами комнате, осуществляю кормежку самого себя, стирку и изредка глажку. Ощущаю море странного, свою самооценку вообще боготворю, впрочем, как и постепенство своего мироощущения 
Трудности с деньгами, их катастрофически не хватает, я понимаю стопроцентно их пустоту.

День девятнадцатый. 13 ноября, 2007. 21:45.

Если мировая культурная, элитарная общественность не узнает моего имени, то считай она обкрадет сама себя.

День двадцатый. 14 ноября, 2007. 23:49.

Я в этой, почти финальной части своего повествования, начинаю, наверно глупить, это оправдано тем, что мне странно вне дома, приходится очень много писать, оправдывая свое нахождение в списках студентов журфака. Поэтому то от этого странного словесного изобилия, засоряющего мой талант надо избавляться.

День двадцать первый. 15 ноября, 2007. 22:10.

Племя пуганных романтиков – это люди, которых я не могу подбить на невероятно амбициозный, своего рода грандиозный проект в условиях наших возможностей. Меня бесит это.

День двадцать второй. 16 ноября, 2007. 01:50.

Я дошел до решения.
Бесспорно, этот шаг будет интерпретирован, как пасс, как мое поражение от смешного, но сильного врага - обстоятельств окружающей жизни, но я решил вернуться домой.

Повлияло на это несколько факторов. Первое, несомненно, это полное осознание (пришедшее сейчас, я просто идиот) того, что это мой Дом, я там родился, я там рос, принимая родительскую любовь и заботу, это мой Кров, мой приют, куда я, имею полное право вернуться. Второе. Осознание и приятие этого постигло меня не сразу, мои друзья, и все, кто был посвящен в суть моей ситуации, давно советовали мне вернуться, «одуматься», «прекратить», они с трудом примеривали ее на себя, советуя пойти по самому, пожалуй, наивернейшему пути – вернуться. Третье. До меня доперло , что очная учеба на первом курсе+работа в двух местах+съем жилья и обеспечение своей жизни и плата, хотя бы минимальная, за обучение… в 90% случаев это почти нереально, поверьте. Я замахнулся на невыполнимое, хотя я и выполнил его процентов на пятьдесят.

Эти три аргумента довольно вески и значимы, жизненный блюз, гитарные соло и барабанные партии имеют свойство освобождать место тишине, и именно в этой тишине я понял очень многое. Такие банальнейшие вещи…

За все это время, что я нахожусь вне дома, на попечении самого себя, я понял такие занятные в своей простоте штуки, что просто дичайшим образом поразился.
Это прекрасно, когда мы в ладах, в миру со своей дорогой семьей, с наиглавнейшем в жизни. Родственная поддержка – фактор незыблемый, это исконно-верные общечеловеческие ценности, и я глупец, замахнувшийся на то, чтобы отойти от них. Дурак!

Семья - это невероятно важно, просто тупо невероятно важно, вы, читающие эту вышеперечисленную неоднозначность, сведенную к простым, всемизвестным человеческим истинам, наверняка прекрасно знаете эту важность, улыбаясь моей недалекости, но мне это не суть важно.

Я не пытался кому-то что-то доказать, зачем? Невольно подтвердил делом слова о том, что смогу один, хотя на самом деле, я наверно и не оставался в одиночестве. Хотя… оставался.

Невольно доказал теорию практикой, лишения не пугают меня, приходилось ночевать в подъезде, утром идя на учебу, приходилось проводить сон в положении сидя, в дешевой забегаловке для любящих выпить, следя за тем, чтобы ничего у тебя не пропало, приходилось ощущать ужасный голод, разбавленный за день одной кружкой кофе, приходилось занимать, просить, стараться, вертеться…

Эта динамика механизма, вертящего меня в своих руках, закалила. Не видоизменяя свой внутренний мир в угоду внешним факторам, я сохранил свои настройки, сыграв партию в жизненный покер с самим Настройщиком. Победивших нет.

В такие моменты как никогда понимаешь всю сакраментальную важность дружбы, поддержка друга способна вдохновлять в тебе силы, дружба – алмаз, мириады граней которого могут заставить тебя блаженно улыбнуться их блеску, улыбнуться трудностям. Я начал ценить людей, поскольку их философия, пускай порой и дурацкая, имеет свойство помогать и согревать. Холод, кстати, дело постоянное. Зимой люди на улицах бегут, бегут от холода, и даже если некуда бежать, все равно не останавливаются. Когда ты ощущаешь себя одиноким, ты начинаешь бояться и постоянно размышлять, постоянно размышлять, постоянно…

Постоянно меня преследовала строчка Земфиры «…куда идти, зачем идти, если заперты двери», в моем случае про двери довольно относительно, поскольку некоторые из них были открытыми, и вроде как радушностью оттуда пахло. Меня вообще постоянно что-то преследовало. Торжество, голод, страх, восхищение, любовь, сиеминутность, ностальгия, разочарование, стыд, антигармония, блаженство, дискомфорт, восторг, надежда, созерцание…

Зачем я уходил, вот напрашивающийся вопрос. Правда, зачем?
Меня не устраивала окружающая действительность моего семейного пространства, девальвация родственных отношений, как таковых, достигла апогея, я начал что-то делать. Методом проб я всячески использовал силу Слова, пытаясь привести ситуацию в норму, как оказалось, это было ошибкой, так как результата это не принесло. Чуть позже, чувствуя эмоциональный накал, готовый вылиться в физическое сопровождение словесности, начался период жесточайших скандалов, но они только усугубляли. Окружающие говорили мне «Эдвард, решай свои проблемы! Делай что-то!», я делал, старался, видимых результатов это не давало, поскольку персона, являющаяся непосредственным участником конфликта, а именно, моя бабушка, человек необычайной упертости. Твердолобость и агрессивный консерватизм вкупе с активными действиями по «улучшению» моей жизни давали плоды, она несколько подпортила мои отношения с физкафедрой в универе (мне, видите ли, нельзя заниматься физкультурой), полностью испортила мои отношения с несколькими людьми… это могло продолжаться, я принял решение, пускай, смешное для многих.
Я не ныл, расплескивая содержимое своего стакана недовольства, я просто его вылил, тем самым сделав труднее для себя, но я абсолютно ни о чем не жалею.

Осознаете ли вы, как чертовски круто иметь свободную возможность пойти в душ? Как прекрасно наличие чего-то выше тебя, а именно нахождение на содержании, когда тебе не приходится туго размышлять, где взять деньги на хлеб? Какое это счастье, знать, что тебя ждут! Знать, что есть куда идти! Черт.

***
Цените это, дорожите этим, учитесь на чужих ошибках.

***

В заключение этого небольшого повествования о своей неавантюре, переполненной размышлениями (слава Всевышнему, пока не о судьбах родины  ), я хочу от всей своей души, от всего самого чистого в себе, поблагодарить тех людей, которые были рядом со мной за этот небольшой, но такой емкий, отрезок времени. Ваша поддержка согревала во мне тонус, придавала сил, новых идей, и самое главное, тепла. Спасибо Вам, дорогие. Теперь все.

2007 год.