Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
За жизнь:: - ПорватьПорватьАвтор: El Nino Очень хочется спать. Я, собственно, и спал бы до сих пор, если бы меня не поднял с кровати телефонный звонок, и секретарша Шефа сухо сказала:- Он ждет тебя. Сейчас. Вот тебе и ненормированный рабочий день. Я со вздохом поднялся, крутя ошалевшей головой по сторонам, добрался до раковины и засунул голову под ледяную струю. И сейчас, с непросохшей до конца головой, ежась от холода и беспрестанно зевая, я сижу в непрогретой машине и еду в Резиденцию. Хорошая ночка намечается, чует моё сердце… Поднялся на второй этаж. Даже сквозь закрытую дверь кабинета и приемную слышно бешеный рёв Шефа. Я зашел, подмигнул секретарше, она сочувствующе улыбнулась и указала глазами на дверь. Я вздохнул и открыл дверь. Шеф, красномордый, как это всегда бывало в моменты гнева, брызжа слюной кричал на стоящего перед ним невзрачного мужичка в сером костюме, съёжившегося под бурным потоком барского бешенства. Я не стал вникать в сей эмоциональный монолог, закрыл за собой дверь и прошел к угловому бару. Пока я пил холодный томатный сок с водкой, разговор подошел к концу. Из задумчивости меня вывели тихие, исполненные презрения слова Шефа: - Подойди сюда. И он подошел. Коленки заметно дрожали. Я усмехнулся и сделал еще глоток. - Пиши: Я, Половцев Виктор, прошу уволить меня с занимаемой мной должности ввиду моей некомпетентности и неисполнения служебных обязанностей. Шеф откинулся на спинку кресла. Мужичок трясущимися руками создавал этот образчик высокой словесности, что памятником пронесется через десятилетия и даже века, заставляя трепетать от восторга всех, начиная с детей малых, заканчивая седобородыми профессорами филологии. - Подпись! – хлестнул голос Шефа. – Дату не ставь, я сам поставлю. Бедняга дописал и неуверенно посмотрел на Шефа. - Пошел вон, говнюк! – прогремел он. – Чо ты встал тут? Хлопнула дверь. Шеф нервно поправил сбившийся было набок узел галстука, вытер салфеткой лицо и нервно налил себе водки из графинчика. Выпил, выдохнул, захрустел огурцом. Не глядя на меня сказал: - Вот с какой мразью приходится работать. - А что он сделал такого? - Что они могут сделать? У них мозг – тьфу! – он тяжело поднялся и зашагал по комнате. – У этих выродков есть фантазия только на то, чтобы банально украсть. Тупо спиздить деньги! Безмозглые скоты! Он все больше распалялся. - Ну что ему мешало послать меня куда подальше, в конце концов самому поставить дату, что? Мразь! - Спокойно, Шеф, - сказал я. – Выпей еще. Он остановился, посмотрел на меня непонимающим взглядом, потом пелена отрешенности спала и он широко улыбнулся. - Правильно, правильно мыслишь. Я ведь не за этим тебя позвал сюда среди ночи. Я хочу организовать концерт. Я молчал, глядя на него. - Слышишь меня или нет? - Слышу. Только не знаю, причем тут я. - Я хочу лучший, самый лучший концерт. Я хочу порвать этот город. Скоро выборы, ты не забыл? Он наклонился и, дыша перегаром, посмотрел мне прямо в глаза. - Мне нужен Кирилл Овсянников. От неожиданности я рассмеялся. Он схватил меня за лацканы: - А ты чего ухмыляешься? Я отстранил его руки и поднялся. - Не равняй меня со своими шестерками, Шеф. Когда хочу, тогда и ухмыляюсь. Он отступил и улыбнулся: - Извини. Но мне нужен Кирилл Овсянников. - Я знаю его с пеленок. Терпеть он не может политику и тебя конкретно. - Один концерт, Рома. Один концерт. Поговори с ним, я прошу тебя. - Ты болен. - Давай мне Овсянникова. - Давно у тебя эти симптомы? Слоников фиолетовых не видишь? - Давай мне его. И вот я стучу в обшарпанную, обитую каким-то непонятным материалом дверь, за которой среди хлама и пылящихся шкафов, наваленных на кресла книг и бумаг одиноко стоит прислоненная к усилителю оранжево-красная электрогитара Ibanez, и друг детства встречает меня так, как будто он не Знаменитость, а я не Неудачник, тоже с большой буквы, хлопнул меня по плечу и рассеянно посмотрел темно-карими глазами, которые были укором всему лживому, всему фальшивому на свете. И улыбнулся, улыбнулся лишь потому, что я был его старым другом, а не потому, что я тот, кто я есть. Может быть, он меня и не видел, а видел лишь тот единственный образ, что остался в памяти из далекого, не омраченного никакими ссорами детства. И возможно плевать ему на Успех и на Статус, он улыбается какому-то незнакомцу, не имеющему никакого или почти никакого отношения к тому пацану, коим когда-то был, и говорит: - Заходи, Ром. И я сижу в одном из его старых кресел, пью его плохонькое пиво и думаю, как же сказать ему то, ради чего я пришел, как-нибудь вставить в разговор предложение Шефа. И вспоминаю. Кирилл – один из тех незаурядных людей, кому завидуют бесконечные тысячи людей. Безусловно, он очень талантлив. Я мог бы сейчас играть с ним, но много лет назад я отмел эту идею как бесперспективную, о чем я немало жалел, сидя на концерте Кирилла, который не просто зажигал, а вводил публику в какой-то невероятный, невообразимый экстаз. Его музыка напоминала собой безумную смесь рок’н’рола с нью-металом, которая заставляла девочек срывать с себя майки, парней разбивать друг другу туловища в невиданном слэме. И над всем этим хаосом на сцене стоял он, полупьяный, и взглядом хозяина осматривал эту вакханалию. И ревел в микрофон те тексты, что заставляли легкомысленных юных недоделков задуматься о том, кто они и что они. В такие моменты он становился Пастырем, а все остальные – его благодарной паствой. И вот я сижу с ним в одной комнате. Сейчас он не такой. Сейчас он усталый, опустошенный недавним концертом. Каждый концерт тянет из него так много сил, что ему приходится по нескольку дней восстанавливаться. Мы болтали о чем-то околомузыкальном, когда я неожиданно прервал беседу и сказал: - Киря, ты только не кричи на меня, пока я не доскажу. И выложил ему все. Он не стал кричать. Да и времени мне нужно было не много. Я просто сказал: «Шеф хочет, чтобы ты сыграл на его концерте". Он и тогда не закричал. Он отвернулся и стоял молча чуть ли не минуту. Я попытался что-то сказать про то, что может быть это не так уж и плохо и есть своя выгода. Он резко развернулся: - Ты сам знаешь, мне не нужна никакая выгода. Я знал это. Достаточно было посмотреть вокруг. Он мог бы зарабатывать немыслимые деньги, но, похоже, ему было просто наплевать. Честно говоря, я сам не понимаю, зачем он тут живет. - Кирилл... почему бы и нет? - Неужели ты думаешь, что и меня можно купить, как тех дешевок, что твой Шеф пачками покупает? - А он не хочет тебя покупать. У него есть то, что придется тебе по душе. - У меня нет ничего общего с ним. Уходи. - Угадай! - Не знаю. - Желание порвать всех. Ведь ты тоже этого хочешь? Не отрицай. Я ведь тебя как облупленного знаю. Он снова замолчал. - Я не знаю, - через минуту ответил он. - Сейчас уходи. Я вышел на улицу и оглянулся на дом. Где-то шторы были подняты, и там я увидел толстого мужика в майке и трениках, хлебающего суп, и девочку, дергающую его за рукав, и женщину в выцветшем халате, что стоит у плиты и пытается приготовить второе мужу, ведь он устал и только что пришел, а ведь готовить почти не из чего, да и за квартиру не заплачено, а у младшенького снова износились ботинки, а Даша опять получила в школе двойки, и эта Даша смотрит на него придурковатыми глазами и постоянно кашляет из-за воспаления легких, а на потолке голая лампочка на проводе, освещающая безвкусную совковую картину на стене; а в какой-то квартире лает собака, а где-то громко плачет младенец. И это всё – Жизнь, и, наверное, Кирилл живет тут для того, чтобы хоть как-то приобщиться к ней, он дышит кухонным смрадом, запахом пеленок, здоровается с маргинальными соседями, вечно ищущими рублик на бутылку, слушает страшный кашель старухи за стеной, которой недолго осталось, создавая свои бесподобные мелодии и великие тексты. Он жмется к этой Жизни, потому что своей полноценной семейной жизни у него никогда не было. И все его песни были переполнены смертной тоской и желанием как-то изменить этот несовершенный мир, яростно и непоколебимо вдалбливая со сцены свою позицию. Я отошел от дома всего на несколько шагов, когда услышал громогласный аккорд гитары, затем другой и еще один, которые напрочь глушили вопли младенца, лай собаки, перебранку молодоженов и крошили старые стены. Он согласится. Теги:
-3 Комментарии
#0 20:24 19-12-2007El Nino
я в этой рубрике прописался, похоже. что не может не радовать. Отлично. Порвал. Нормально так сбито всё, конкретно. *бурным потоком барского бешенства* - вот за такими штуками БББ поглядывай, а то привыкнуть можно. Здорово. Понравилось. Тока вот в диалоге с шефом "фиолетовые слоники" как-то неубедительно звучат, да и шутка дурацкая. Шизоff Аллитерация, хуле. Здесь, может быть, даже уместно. С причастными оборотами кое-где перебор, имхо. Но это поправимо Француский самагонщик Да я сам иногда так балуюсь, но бывает что просто невнимательность. Я после заветов Довлатова пиздец был одно время мнительным, потом Гоголем успокоился чутка. Шизофф, Самагонщег, спасибо, прейатно очень. БББ - неумышленно, просто так вот написал, а когда перечитывал - глаза не резало. Шизоff Заветы Довлатова мне одно время читать его мешали. Читаю - и смотрю на какие буквы слова начинаются. Как сороконожка. Француский самагонщик Я проверил, убедился, и читал нормально. А вот писать - да. Когда стал тормозить на каждой фразе. Потом плюнул. хороший рассказ. но не до конца живой. Шизоff Ну, я тоже через некоторое время плюнул и стал читать нормально. А писать - намного позже, чем плюнул. хороший рассказ. автор регулярно радует. --------------------------------------- слоны - розовые, это такая американская мифологема, типа наших чертей зеленых. Йопты, чото ждал под конец неожиданного, но не дождался..жосский аблом, смысла нихуя не понил. А написано неплохо, конечно. молодец Дарон прочитал первую половину неа, не верю, косяков по матчясти хватает, хотя местами в тексте они же и поправлены читаю дальше литературно, местами жизненно, но "белые нитки" через текст видны. Дарон молодца, конечно, умеет сцуко писать хорошо, но таки в этом конкретном тексте вот "не верю" и всё. Но слог охуенный, не спорю со 2 половины порадовало да попса этот ваш Кирилл Овсянников Косячки текстовые и смысловые уже не так раздражают ибо прогрессирует себе по-тихому дарончег, почти понравилось! Нармальный такой расказ ниачом, читаешь и атдыхаешь опосля тижелова дня Понравилось очень. хорошо, все на месте, все конкретно. четкаю дальше. Еше свежачок Да, когда-то щёлкнет тумблер,
Сбив сознания поток. Засвидетельствуют: умер. Я узнаю, есть ли Бог. Ну а если не узнаю, То тогда и не пойму, Почему душа больная Так боится эту тьму. Если есть — подумать жутко О масштабности огня!... Не снятся мне синие горы,
И дОлы, не снятся, в туманах А снятся - друзья мои вОры, И деньги, мне снятся, в карманах Не снится, что утречком рано, Я встал, чтоб подругу погладить А снятся мне рваные раны, Желание, снится, нагадить Страдания неотделимы, От крепких телесных устоев Не снится - чтоб прямо, не мимо, А снится всё время - пустое Весь вечер провёл я, тоскуя Хотел чтобы море приснилось Приснились - два жареных хУя, В тарелку едва уместились Звенит тяжёлая монетка.
Идёт безбожная игра. ...Молчит дешёвая планетка. ...Кричит истошное — ура-а! Ведь у монетки той две части, и участь тоже не одна; твой аверс — это мир и счастье, мой реверс — горе и война. А жизнь — игра блаженства с болью, мышиной глупости с совой, игра жестокости с любовью, игра судьбы с самой собой.... Стол, две кровати, ковер неброский.
Валяется сборник, автор-Бродский. Дымится бутылка, в шаге от пропасти Видела б мама, но думаю бог простит. Но богу не важно Цезарь ты или Брут, Отважно плывёшь, ждешь спасательный круг, Иль землю отчаянно роешь как плуг, но как час твой пробьёт, у тебя все отберут.... Можно вмиг сменить работу,
Взгляды, партию, жену, Получив мандат и квоту, Эмигрировать в страну, Став счастливым гражданином, Прям, как в фильмах о добре И вернуться блудным сыном В облетевшем ноябре. Пса привязанных привычек Не отступит злая тень, Остаётся прежней личность, Сколь её ни приодень.... |