[ принято к публикации 05:40 29-01-2008 | LoveWriter | Просмотров: 696]
Зигмунду Фрейду не спалось. Чуть закрывал глаза, мерещились, зонтики, шляпы, мячики и прочие объекты, о которых он вдоволь мог наслушаться на ежедневных приемов, упрямо подтверждавших теорию. Что бессознательное и его вечный эрос и танатос крутят нами как заходят. Ебля, ебля и еще раз ебля – вот что хочется нашему бессознательному, когда мы в дружеской беседе начинаем заговаривать с привлекательной нам особой либо о политике, либо о музыке, и не дай бог о философии. Фрейд уне спал уже три дня. Глобальные вывдоы, которые он сделал в последнее время, о том что подавленные инстинкты никуда не деваются не давала ему покоя. Она разрывала его. Ему казалось, что он целиком и полностью живет одним бессознательным. Морфий уже не успокаивал его. Его мысли будоражил самый ячудовищный вопрос в его жэизни: «А что если я прав и все в этом мире диктуют законы ели, и лишь ее одной. Фрейд встал. Ряом спала жена. Он с большой долей отвращения вперил в нее свой взгляд. Эх, сцуко, все зло от баб» подумалось Фрейду в этот момент и он двинулся в сторну лаборатории где его уже ждал вожделенный морфий. Уколовшись, Фрейд закрыл глаза и плюхнулся на кресло. Сначала он немного поплыл, а когда сознание стало обволакивать действие очаровательного дурмана, Фрейду вновь почудилось, что он опять маленький, безмятежно играется со своей собакой кидая ей палку. Вот оно опять мысль про палку и только едва начавший действовать дурман стремительно вырвался из натужно работавшего котелка. Ну почему, почему я придумал именно такую теорию. Зачем я вообще повелся на эту долбанную психиатрию. Ведь вот же люди думают об атомах, о происхожджении человечества. Интересно. А Дарвину тоже все время чудятся обезьяны, когда он хочет заснуть. Фрейд издал протяжный стон, в котором выразилась вся боль за бесцельно прожитые годы ученого. Конечно. Они не были бесцельными. Ведь. Он великий Фрейд перевернул отношение к психике во всем человечестве. Стал пионером совершенно новых идей и вообще в глобальном смысле подхода к антропологии. И все же ему казалось. Что все годы он занимался херней. Лишенного всякого смысла. От извечных истин, таких устремление к богу к прекрасному. К совести, низвести все к инстинкту размножения. Как он мог. Для чего он затевал революцию, хотьь одна революция принесла человечеству хоть сколько-нибудь полезное Нет они несли только разруху, разхочарование и хаос. Конечно они вели к чем-то новому. Но вот нужно ли оно новое человечеству, или тому проще оставаться жить с теми идеями, что он впитал в детстве. Голова начала раскалываться. Фрейд понял, что уже больше этой ночью он не уснет и он взялся за перо. Снова на бумаге запестрели «эго» «бессознательное» «эрос» «танатос» и прочая хреновина. В таких чудовищных муках, не жалея себя, Фрейд творил новое, революционное. ТО что, перевернуло сознание человечества. Был ли он мазохистом? Возможно. А возможно уже просто не мог без этого как без морфия. Так рождалась психология. В ужасных пытках при полном самоотвержении. Так пожалуй вершились все революции на этой голубой планете.
Ее черные ногти были отполированы до зеркального блеска. Она подравнивала их со всем тщанием, специальной маникюрной пилочкой. Покрывала черным лаком. Полировала. Снова красила и снова полировала. Слой за слоем, раз за разом. Многократно. До тех пор, пока ногти не становились идеально ровными, идеально гладкими, идеально черными....
Снегири, снегири, снегири Аккурат под мороз прилетели – Это Леший свои фонари Поразвесил на ветви деревьев, Чтоб порадовать душу и глаз Красотою светящейся птахи, Чей наряд заставляет подчас Сердце чуткое радостно ахнуть!
На снегу снегирей фонари – Знак лесов Заповедной Сибири, В них Душа зачарованно зрит К нам землю спустившийся Ирий....
Мыслепотоком Матерно красным и в сиську синим После потопа Будет всё чистенько и красиво После урока И перемены невыносимой Всё выйдет боком Каб не крестились и не носили Он же в итоге Сделает всё, чтобы не просили Трудно быть богом А человеком вообще не в силах ....
