Куда уходят друзья.

Автор: Роман Казарян В память о друзьях, которых
поглотила героиновая волна 90-х.

Глаза открылись.
Тишина.
Андрей напряг слух, но кроме грохота работающей допотопной соседской стиральной машинки ничего не услышал.
- Так, если телевизор не работает, значит, матери нет дома, - анализировал про себя Андрей, неподвижно лежа на диване и по шею укутавшись одеялом.
Минут пять он разглядывал люстру, но это быстро наскучило, и было принято решение все-таки вставать.
Письменный стол у окна. На нем записка.
«Я у Завидовых. Целую. Мама», - гласила она.
- Раньше завтрашнего дня не вернется, - удовлетворенно пробубнил Андрей.
Завидовы. Друзья молодости мамы. Отличались гостеприимством и обильными возлияниями во время их встреч. Кроме того, мама была крестной тамошнего единственного ребенка – спесивой девчонки, которая отличилась тем, что, приехав к ним домой переночевать, умудрилась стащить у матери деньги из кошелька. После этого Андрей устроил жуткий скандал, потребовав, чтобы этой телки больше в доме не было.
Мама Андрея, хоть и была сердобольной женщиной, но подчинилась. Она часто прислушивалась к сыну, хотя ему было всего лишь девятнадцать.
Единственный мужчина в семье.
Вот уже семь лет.
Между тем, Андрей начал шмыгать носом, тело начинал бить озноб, а суставы изнывали от боли. Закутавшись в халат, Андрей вышел в коридор.
Первая остановка в коридоре, у вешалки.
Пошарив по карманам «натовки» (последний писк моды середины девяностых), извлек оттуда сигареты и зажигалку, сунул их в карман халата и двинулся прямо по длиннющему коридору в сторону кухни.
На пути между Андреем и кухней встал грузный, не менее ста килограммов чистого веса, лысеющий пожилой мужчина в засаленной майке и трико с пузырями на коленках, всем своим весом налегающий на грохочущий агрегат.
- Здрасте, дядь Толь, - прогундосил Андрей.
Мужчина вздрогнул и на мгновение отпустил стиральную машинку, которая загрохотала так, что если бы ее включили во время Курской битвы, то она перекрыла бы шум боя.
Совладав с собой, дядя Толя опять налег на машинку.
- Доброе, - с явным напряжением в голосе проговорил он.
Андрей побрел дальше, проклиная про себя коммунальную квартиру, в которую ему и матери пришлось переехать после развода.
На кухне он очутился в компании дочери соседей Натальи, старше его лет на пять, Андрей даже не знал ее точного возраста, да и вдаваться в такие подробности он и не хотел. Все это семейство не отличалось чистоплотностью, вследствие чего, всю квартиру по воскресениям вылизывала его мама. Андрей тихо ненавидел их, но больше всего он не любил наигранно улыбаться людям, которые ему были несимпатичны, но вот уже семь лет ему приходилось изо дня в день делать это.
Вот и сейчас, войдя на кухню и прикурив сигарету, он кивком поздоровался с Наташей, молча поставил на плиту чайник и облокотился на кухонный стол.
Докурив, Андрей налил подогретой воды в кружку и, почти бегом, заспешил к себе в комнату.
Гриппозное состояние ухудшалось в геометрической прогрессии. К тому моменту, когда Андрей ставил кружку с горячей водой на журнальный стол, суставы выламывало так, что Андрей уже стонал от боли.
Одним прыжком он очутился возле письменного стола и открыл створку.
Доведенным до автоматизма движением он извлек оттуда пластмассовую коробку и вернулся к письменному столу.
В коробке лежал инсулиновый шприц, чайная ложка столового серебра и целлофановый пакетик.
Дрожащими руками Андрей открыл пакетик и высыпал часть белого порошка в ложку.
Выбрал подогретой воды шприцем и залил содержимое ложки.
Глаза страшно слезились. Слезы мешали смотреть и контролировать процесс. Поршнем от шприца он аккуратно, на сколько это позволяли трясущиеся руки, размешал порошок до такого состояния, что тот полностью растворился в воде.
Выбрав содержимое ложки в шприц, Андрей не аккуратно ввел, а вонзил иглу в вену.
Движение поршня, и раствор окрасился красным.
Еще одно – и раствор побежал по вене, перемешиваясь с кровью.
Андрей тяжело, но удовлетворенно выдохнул, вынул шприц из вены и повалился ничком на диван…
Холодное тело обнаружила Наташа, которая пришла подозвать Андрея к телефону…

_____________________________________________

Глаза открылись.
Жадный вдох открытым ртом.
Почти одновременно с этим звон в левом ухе и обжигающее ощущение на левой щеке. Затем на правой… и еще, и еще…
Зрение сфокусировалось, и перед глазами предстало испуганное и бледное, как простыня лицо Наташи, которая, что есть силы, хлестала его по щекам.
- Все… все, - пытаясь отбиваться от ударов, прохрипел Андрей.
- Ты, ты, - задыхаясь от испуга, шипела Наташа, боясь привлечь внимание родителей, - ты чуть к праотцам не отправился!
- Нормально, - хрипел ей в ответ Андрей, - такое уже бывало, - язык еле ворочался в пересохшем рту, - и не раз.
- Недоумок, - чуть успокоившись, на пониженных тонах продолжала Наташа, - но тогда рядом с тобой кто-то был! А если бы тебе не позвонили, и я не пошла звать тебя к телефону?! Что тогда? Вы все как с цепи сорвались, - устало проговорила Наташа, - может, завяжешь с этой дрянью, - напоследок спросила она.
Наташа встала с дивана и пошла к двери.
- Спасибо, - прохрипел Андрей.
- Ты к телефону то подойди…
Дверь закрылась. Андрей устало поднялся с дивана, посмотрел на исколотую руку и подошел к зеркалу.
- Вот дерьмо, - разочарованно проговорил он.
И в самом деле, вид был неважнецкий: бледное, как у покойника, лицо, черные круги под глазами, впавшие щеки и обострившиеся, вследствие этого скулы. Стеклянные глаза и зрачки-бусинки Андрей ненавидел больше всего. Он понимал, что вляпался по самые уши, но поделать уже ничего не мог. Героин победил.
- Мда, - просипел Андрей и потер левую щеку, - не плакат за здоровый образ жизни.
Андрей криво улыбнулся и пошел в коридор, где стоял телефон.
- Алло, - устало проговорил он.
- Лыс, привет, - послышался гундосый голос в трубке.
Старшие звали его «фашист», сверстники дразнили «егерем». И то и другое за любовь к «натовским» шмоткам, но чаще всего его звали «Лысый». Это прозвище приклеилось еще в школе, когда Андрей побрил голову наголо, потом это вошло в моду, но, к тому времени, он уже носил короткий «бокс».
Звонил друг Андрея Женя. Они учились в параллельных классах. Оба «торчали». Однако, если Андрей, знал кучу вариантов, где можно было достать дешевле, а продать подороже или «срезать» себе на дозу, то у Женьки был один поставщик. Он торговал сугубо внутри района и только для того, чтобы доза всегда была под рукой. Не надо лицемерить и наклеивать ярлыки, мол, барыга – если ты наркоман, то рано или поздно ты приходишь к этому.
- Че делаешь, - Андрей сразу догадался, что твориться с Женькой. Буквально полчаса назад самого трясло как осиновый лист.
- Кумарит? Заходи, взгрею.
- Супер, - обрадовано затараторил Женя, - мой попозже подтянется, я тебя не забуду. Слушай, я хотел в центр проехаться, прикупить себе пару футболочек. Может, вместе сгоняем?
- Ну давай, заходи, а потом поедем.
Андрей не любил таскать героин по улице.
- Это, Лыс, - Женька замялся, - давай ты возьмешь с собой, а в центре поставимся?
Андрей с минуту поколебался.
- Ладно. Только мне нужно собраться. Давай через полчаса возле моего подъезда?
- Хорошо, - согласился Женька и повесил трубку.
Андрей пошел собираться. Умылся, вымыл голову…
Выглянув в окно, Андрей увидел быстро шагающего паренька. Он никогда и ни с кем не спутал бы эту походку: косолапя и широко расставляя ноги, шагал Женька. Руки в карманах, голова втянута в плечи, тело чуть наклонено вперед.
Андрей вспомнил, как умерла Женькина мать, отравившись паленым спиртом «Рояль». Почки и печень отказали практически одновременно. Даже скорая не успела приехать. Еще одна жертва из нескончаемого списка. Андрей вспомнил, как хоронили Женькину мать. Четверо несовершеннолетних подростков несли гроб… он был одним из этих четверых. Денег не хватило на качественную заморозку. Практически сразу после этого все и началось. Только у каждого по-своему. Каждый пошел своей дорогой, а пришли к одному и тому же.
Январь порадовал оттепелью, поэтому Андрей накинул легенький бомбер, выписанный по каталогу из Германии, убрал героин под корку паспорта и вышел из квартиры.
Молчаливое рукопожатие.
Молча до метро.
Очередь в пять-шесть человек на кассе.
Только Андрей собирался сунуть карточку в турникет, как к нему подошли двое с аккуратными стрижками.
- Ваши документы, - показав красные корочки, обратились они к нему.
Ни один мускул не дрогнул на лице Андрея. Он молча достал паспорт и протянул его худощавому светловолосому оперу.
Тот даже не стал смотреть, а сразу полез под корку обложки, туда, где хранились бумажки с телефонами, туда, где лежал героин. Разумеется, он был найден.
- Что это, - поинтересовался ехидно опер.
- Героин, - стоически отчеканил Андрей.
- Пошли, - довольно протянул опер.
______________________________________________

Андрей сидел в обезьяннике, обхватив голову руками. В голове вереницей пронеслись события последних двух часов.
- Сдал, сука, - вздохнув произнес он.

21.09.2007