[ принято к публикации 19:43 23-04-2008 | Француский самагонщик | Просмотров: 506]
Ты идешь по улице весенним днем. Вокруг много разных людей в разных одеждах. Все как всегда: их много, по большей части они идут по одному и молчат. Или могут говорить по мобильному телефону. Иногда люди ходят по парам или вообще большими компаниями. И говорят. Активно причем говорят! А еще смотрят друг на друга. Но тебе... сейчас тебе это параллельно. Ты вообще не хотел бы видеть большие компании. Ты привык видеть людей по одиночке. И это случилось в тот день, когда она ушла....
- Вы расстались навсегда: она накинула на плечи свой оранжевый плащ, обулась, поправила очки с широкой оправой и ушла. Спокойно ушла. Ничего не забыв. Ничего не оставив. Возможно даже не о чем не пожалев. Да и жалеть-то ей, по сути, было не о чем. Даже причины бы не нашлось. Кричаться с тобой ей было незачем. Обзывать тебя мудаком, мразью и подонком – не к месту. Да и посылать открытым текстом на хуй – не в ее манере. Она просто заработала свои десять балов на твоей территории и спокойно ушла на следующее поле. К следующему игроку…
Она ушла, но она осталась. В сигаретном воздухе твоего скромного жилья по-прежнему живет ее частичка. Все чаще сидя на кухне и выкуриваю за ночь пачку-две, ты вспоминаешь ее розоватое тело, необычный голос, смешную стрижку, доброе лицо, безумные глаза. Она была безумна с тобой, ее взгляд взрывал и ты растворялся в нем. Без страха. Без стыда. Без всего плохого. Ах, как она умела смотреть! Обидно, что сейчас она смотрит в чужие глаза. Наверняка в них отражается улыбка следующего подопытного.
Наверняка именно сейчас они отдыхают по моей программе – «прогулки-гулянки-вечеринки». Скорее всего она пьяны и развязаны до предела, а он как никогда романтичен и похож на ребенка. Сейчас, сидя за широким столом который украшают вино и ананасы, он разрабатывает свою схему игры. Трамваи-мимозы-стихи. «Кровь-морковь», «розы-грезы». Вечерние прогулки, проводы до дома. Детские поцелуи в щечку около подъезда. Стрем перед ее родителями. Ну и, конечно же, надпись на асфальте перед ее окном самой дешевой белой краской или еще хуже мелом: «С добрым утром, Солнышко!». Романтик хуев…
Потом пройдет месяц или два, и она придет к тебе в последний раз, чтобы уйти навсегда Спокойно. Ничего не забыв. Ничего не оставив. Не о чем не пожалев. И ты, теряя сон, упиваясь до одурения водкой, деля свою постель с грязными шлюхами, потом напишешь что-то типа:
«Когда между вами оставалась самая последняя и самая тонкая соломинка, которая могла бы вернуть вас к состоянию пары, ты умышленно ударил по спокойной глади дружеских отношений кулаком слова. Соломинка утонула. Неофициально утонул и ты. Тогда тебе было не понять, чем могло обернуться взбаламученное море эмоций, которое в одно мгновение вышло из берегов и затопило спокойные пески общих грез. Ты рассуждал так: я имею право сжигать последний мост, ибо все это начал именно я. Глупец, невдомек тебе было, что когда грязная вода отойдет от берегов, то ты со скорбью обнаружишь на своей стороне одиночество и боль. А море ваше под палящим солнцем новых дней превратится в лужу твоих выплаканных слез в ванной комнате. Но все это ты осознаешь потом…»
Привет, пап, как ты?" - сказал я как всегда прямо с порога, что бы он не пугался, что вошел кто-то чужой. Хотя чего пугаться, дома-то наши на одном участке за общим забором - какие тут чужие? Но слова были ритуальные. -Здравствуй, сынок. Все хорошо....
Он пришёл ночью, на плече тату - череп и кости, ниже крест. Говорил долго о нации, о ненависти, что пора изменить мир, верил в своё величие. Его мать - набожная женщина, трудолюбивая и добрая, отвечал: «Ты запутался, ты не ведаешь, что творишь… Когда пропали деньги из шкафа, я не винила тебя....
