СъешьМоюПомаду

Часть 1.

- Аванс, говоришь? – администратор Эля, тридцатилетняя пышная блондинка в фирменной блузе на размер меньше, чем того требовала ее фигура, подняла голову от компьютера и насмешливо посмотрела на Сашу. – Ты ж у нас только неделю отработал – какой аванс?...

Под окном отчаянно сигналит машина. Выглядываю. Нет, незнакомая – новенькая красная «Вольво». Возвращаюсь к кофе.
- Наташка! Наташка, блин!!! Выходи!
Сережка высунулся из окна «Вольво» и машет мне рукой.
- Сам поднимайся. Я неодетая.
Сережка поднимается на пятый этаж, запыхался....

Если бы Бэлла Розенфельд была красивой.
Если бы Бэлла Розенфельд была красивой, она вышла бы замуж за Марка Штокмана, сына Сары и Наума Штокманов. Почему за Марка? Потому что Мрак – самый завидный жених. У его папы Наума – ювелирный магазин. А у дедушки – шляпная мастерская. А у дедушки по маме – кондитерская. И Бэлла всегда ходила бы в красивых парижских шляпах, кольцах с бриллиантами и ела бы венский штрудель серебряной ложечкой.

Потом у них родился бы сын Давид....

У тебя освобождение от физкультуры. Не по болезни – это освобождение стоило твоей маме бутылки коньяка и отреза шелка - лилового – для участковой в поликлинике. Просто ты ненавидишь бессмысленность бега, ненавидишь запах раздевалки, ненавидишь потных одноклассниц в замкнутом пространстве. Ненавидишь влажное тело, на которое следует надевать шерстяную коричневую форму и идти на следующий урок. От этого у тебя колет в душе, но маме ты сказала, что в левом боку.
Особенно неприятна физкультура в мае....

на конкурс
(отрывок)
Ядвига откинула русые волосы, прилипшие к мокрому лбу, отлепила от губы легкое куриное перышко.
Потом приподнялась на подушке и взглянула внимательней на того, с кем только что раскачивала Вселенную.
Ну так и есть – Самеди. Ядвига хотела было разозлиться, но вечная улыбка ее неподражаемого любовника немного смирила гнев....

Свою подругу Люську я люблю. Не то чтоб мне вообще никогда не хотелось задушить ее бусиками... Но намного реже, чем остальных представительниц Племени Писающих Сидя. Мысль «убила бы дуру» приходит мне в голову в основном тогда, когда Люся сама становится могильщиком своего женского счастья. И даже не могильщиком, а просто сбивает его на подлете.

Ну, представьте себе такую ситуацию: сидим мы с Люсей в кафе. Из мужчин вокруг – сплошные неликвиды....

Таким прозрачным бывает только субботнее утро. Полина жмурится от солнечного света, пробивающегося сквозь зелень деревьев под окном. Кружевная тюль – у Полины проворные пальцы - колышется от ветра, тихо воркуют голуби. И в субботу утром Полина может побыть П-о-л-и-н-о-й, не выныривая сразу из зеленоватого сумрака, а провожая глазами пугливые тени листьев на стене и золотистые пылинки, живущие только в лучах и умирающие за его светлыми пределами.
Белый холм одеяла тает, стекает на пол....

Один раз в месяц, в воскресенье, она ходила этой дорогой. Покупать корм рыбкам.
Можно было на машине. Но ей нравилось пешком. Пятнадцать минут ходьбы по ржавым трамвайным рельсам через промзону – огромное небо, бетонные заборы с шапками дикого винограда, стаи бродячих собак.
Она очень дорожила этими прогулками. И не покупала корм впрок.
За заборами начиналась барахолка. Обычная городская барахолка – свалка сломанных, отживших свой век вещей и таких же хозяев....

Сэм всегда знал, что будет счастлив в браке.
Первый раз он женился еще в ранней юности. Его женой стала Линда, безупречно красивая женщина, из древнего аристократического рода. Сэм был в восторге от ее манер. Но, по прошествии некоторого времени, стал замечать, что садовник, молочник, почтальон, бакалейщик, галантерейщик, доктор, отставной полковник, живший справа и литературный критик, живший слева, как-то странно на него смотрят. Виновато, но любопытствующе....

Наебали меня в службе эскорта. Сказали: она японка.
Заплатил. Утром призналась – бурятка. Грустно.
Мажу васаби на бублик.

(записано со слов мужчины)...