Денис

Автор: хочу быть Максимилианом Робеспьером когда я с ним познакомилась, он показался мне толстым.
Ну, не то чтобы жирный, а слегка толстоватый. Он был одет в коричневый пуховик, черные штаны и обтягивающую черную майку прямо под курткой. На улице был мороз под тридцать и мы зашли Мосмарт. Стояли на втором этаже, потом пошли пить кофе. Он много смеялся и шутил. Он просто оглушил меня своим напором. Но все равно он показался мне толстым.
Второе свидание было в кино.
"Я легенда". Он смотрел его уже второй раз, а я в первый. Но, не смотря на это, он подпрыгивал на кресле каждый раз как очередные чудовища прыгали из темноты на Уилла Смитта. Его карие глаза и черные волосы пахли черникой. Я смотрела на него краем глаза, а он пялился во все глаза в экран. Он говорил, что хорошего кино мало. И что если уж ты случайно наткнулся на фильм, который можно назвать произведением искусства с большой буквы, то его надо ценить и любить. А влюбляться он умел!
На мне в тот вечер была короткая юбка и черная водолазка. На улице было минус тридцать.
Он привез меня домой и поцеловал у подъезда в губы. А потом мы проговорили с ним по телефону всю ночь.
Третье свидание назвать свиданием сложно.
Он просто заехал за мной на работу и мы поехали ко мне. Он играл с моей собакой, курил на кухне, а потом это случилось как-то само собой.
Когда он уходил, я сказала:
- Все, теперь меня можно и бросать.
Он посмотрел на меня так странно. Что я даже и не поняла, что значит этот взгляд. Мне только показалось, что так и будет: он мне больше никогда не позвонит.
Но он позвонил. В этот же вечер и мы опять разговаривали до утра.
Поверить ему значило для меня убить себя снова. Только две недели назад я рассталась со своим предыдущим. Мы жили с ним год вместе. Я не хотела опять угодить в ту же яму, из которой и выбралась то только на половину.
Но он не переставал звонить. Он говорил: я буду тебе читать стихи. Он говорил: ты самая красивая. Он говорил: ты самая умная. Он говорил: Я тебя люблю.
Я не верила.
А когда он опять приехал, он и правда читал стихи. В тот вечер мы очень напились. Мы очень открылись друг другу. Мы очень были близки. Мы очень были счастливы. Он вообще любил произносить это слово: "Очень". И говорил это не как все. Он протягивал его, тянул, тянул, получалось очень по-гейски. Но все равно очень смешно. Каждый раз, когда он говорил это свое "оооооочень", я смеялась и просила его сказать еще раз так же.
Потом я и сама научилась говорить как он…
Я в него влюбилась.
А он все приходил и звонил и приезжал на работу. И привозил мне на обед что-нибудь вкусненькое из вагончиков "нашего ответа из фастфуду". И говорил, что любит. И целовал меня. И отдавал свой пиджак, если было холодно. И.. И.. и...
Я в него влюбилась.
А потом сказала ему, чтобы он меня никому не отдавал.
И он не отдавал.
Я пыталась порвать с ним три раза. По телефону. По смс. В глаза сказать ему эти слова я не могла. А он просил, чтобы я осталась с ним. А он все умолял, а он говорил, что без меня его жизнь не имеет смысла. Он называл меня своей душой.
Потом было лето. Мы гуляли с собакой и он ночевал у меня почти каждую ночь.
Он читал книги. Много книг. Он говорил, что книги - это самое чудесное, что есть в мире, после меня. Он был просто помешан на литературе. Его комната была вечна завалена полупрочитаннами книжками, купленными где-то с рук. Он говорил, что каждая книга написана для того, чтобы ее прочитали, чтобы ее любили, чтобы протирали с нее пыль, чтобы она знала, что она нужна. С ним я тоже начала много читать.
Мы смотрели "Куда уводят мечты". Он видел его, наверно, раз пятьсот. И каждый раз он плакал, когда смотрел это кино. Это он уже сказал потом, когда слезы потекли у него вдруг и одновременно с моими. Он любил это кино.
Это странное, наполненное сиреневым и голубым кино очень странно влияло на него: он переставал шутить и сидел как недвижный. Может быть, его душа в прошлой жизни уже переживала что-то подобное сюжету фильма... Я не знаю, но только он говорил, что если понадобиться и он спуститься за мной в самый ад... Чтобы забрать и жить вечно в месте нашей мечты.
Он говорил, что увезет меня в Чехию. В самый первый раз сказал. Он рассказывал как там красиво: каштаны и крыши черепичные и небо голубое. А по вечерам стайками туда-сюда и с пронзительными криками летают ласточки. От одного дома к другому. Он говорил, что весной в Чехии божественно. Он не был там ни разу. Но Прага для него была чем-то вроде недостижимого рая, места, которое мы все время ищем и которое найти никак нельзя. Но только с той небольшой разницей, что он то знал где находится Прага, и он очень хотел туда попасть. Он говорил: мы обязательно будем там. Он говорил: я тебе покажу Чехию. Он говори: я тебя люблю
Мы смотрели с ним "Реквием по мечте". Он не плакал, как и я. Но только саундтрек играл на реплее у него в проигрывателе каждый день еще неделе две. Ему очень понравилось это кино.
А потом его не стало.
В одну секунду.
Просто перестал звонить и телефон отключил. Я не знала что думать. А вернее я прекрасно все знала, но отказывалась поверить. И в момент, когда я поверила и осознала, что он все таки меня бросил. Я прокляла его.
А потом я набралась храбрости и набрала его домашний номер телефона.
Его мама сказала, что он разбился, и похороны прошли пять дней назад.

привет!
....ъ