Из школьных воспоминаний

Автор: doctorsex Учился я в Узбекии и со школы, нас частенько забирали на сельхоз работы. Типа, Идет хлопковая страда, помоги колхознику собрать урожай и всякие другие лозунги. Мы, в большинстве своем, конечно же не воспринимали всю эту хуйню всерьез, для нас, это было своего рода прогулкой за город, с поеданием варенных яиц, курицы и прочей шняги, что по обыкновению совали нам в дорогу родители, причем так, будто мы съебывались на полгода. Естественно, бором хлопка никто не озадачивался. Пройдешь метров двадцать по грядке и падаешь наземлю, отсыпаться или в карты играть с такими же бездельниками, строго до обеда, потому как обед - дело святое. Шняга такая шла у нас, мол типа Хлопок - белое золото, давились за каждый комочек, попробуй вырони, попробуй не собери, хотя вата в аптеке 3 копейки стоила и портили её женщины для прокладок в таком количестве, что не собирать хлопок надо было до последнего клочка, а тратить меньше ваты на пизду. Вообще, это когда я уже вырос, понял до чего дебильны мы были в своей экономике. За кг хлопка платили десять копеек тому кто собрал, без учета затрат на посев, уход и проч., а вата полкило в аптеке три копейки. пиздец кароч, потому и СССР жопой накрылся...
Ну да ладно, щаз не об этом. А дело в том, что захотелось мне срать, пиздец как, хули, стока жрали, что просто диву давались, как все это вмещается в хрупкий детцкий организм. Вот и прихватило меня после обильного обеда, отложить личинку, оставить кусочек себя, на земле обетованной. Зашел я поглубже в поле , выложил кучу горкой, в два центнера отборного удобрения, аж в кишках сквозняк прошелся, так с душой подошел к этому делу, ну да что делать, подтерся, срывая с кустиков куски хлопка, подумал потом и прикрыл еще сорванным хлопком гавно свое, дабы заметно было и не наступил я в него ненароком. Насрал , короче и забыл, отошел на приличное расстояние не с наветренной стороны, чтобы смрады не доносились собственно произведенные, да и уснул, сном младенца, с чувством выполненного долга. Проснулся я от истошного крика над моим ухом. Орал директор школы, которого по опеределию в этой глуши быть не должно, но он, в качестве личной инициативы, решил проявить коммунистическую бдительность и лично проверить насколько продвинулись его подопечные в помощи родной отчизне в сельхоз работах. Есстественно, не увидя ни одной башки и ни одной раком согнутой задницы на поле, он начал не хуже фашиста прочесывать поле, мелкими перебежками, с одной грядки, на другую, вылавливая таких же , как и я , горе-колхозников и вставляя им по самые помидоры, за их лень и тунеядство, за поведение , недостойное советского человека, позярящих своих отцов и дедов, проливавших...Ну и в этом роде, в духе того времени. Добравшись до меня, он был уже в состоянии глубокого нерного припадка, красное лицо и глаза на выкате, явно выдавали, что его адреналин, вкупе с тестостероном, зашкаливают далеко за пределы нормы и если так будет продолжаться, то паровой котел не выдержит и вся эта баржа, в лице директора, взорвется, как попкорн на сковородке. Я попытался его успокоить, объяснив, что собирал исправно, но одолел, дескать Морфей проказник, застав меня в трудах непосильных. Тот не особо мне поверил, глядя на мою отъевшуюся рожу и заставил пройтись с ним по грядке, дабы он собственоручно убедиться в качественной уборке, доверенной мне грядки. Ну я поперся, чё делать то, по дороге выслушивая, как надо правильно убирать хлопок, как он, в свое время, будучи мальчишкой, когда вся страна сражалась...ну итд, короче мирно он так все это делал до тех пор, пока не узрел большую кучу хлопка прямо на земле...Тут его опять разобрало, как и прежде превратившись в пурпурно-красное, извергающее ругательства и крики существо, с воплями, да как же я посмел, когда вся страна...да белое золото, которое партия и сам товарищ Рашидов...да, прямо на землю, разбазаривая народное. Короче извергая на меня потоки ругательств, речей и слюны, он бросился подбирать хлопок, нисколько не обращая внимания на меня и мои жесты. Только окунув обе руки в кучку хлопка и во что то еще теплое и дурно пахнущее, он замолчал. Причем тишина наступила такая, что слышно было, как цикады и кузнечики трещат, прям как в фильме А зори здесь тихие. Тишина и гробовое молчание. Даже когда, сглотнув от страха слюну, я начал оправдываться, что, мол, не срал, это наверно коровы или кто другой, он просто молчал и ничего не говорил и по его немому взгляду, я понял всё.
Вы не представляете, как легко бежиться детскими ногами по широченному полю. Природа, одуванчики и силушек хоть отбавляй. Не зря же детей сравнивают с жеребятами, носящимися по бескрайним просторам, нашей необъятной родины...
Финал этой истории был предсказуем, как я не отпирался в своей непричастности, к содеяному, как не клялся-божился, в том, что не моя заслуга, срать такими кучами, но угрозы провести анализы, вызова милицейской собаки, которая гавно любого человека может различить и проч, справились с моей нежной, детской психикой. Я признался в содеянном и учитывая мое чистосердечное и искреннее раскаяние, а также нечто приподнесенное в подарок директору, моей подсуетившейся мамочкой, меня также торжественно, как двумя годами ранее, под барабанную дробь и заунывный вой горна, исключили из пионеров сроком на полгода, с обязательством сдать галстук председателю совета дружины, нашей веселой, средней школы № 35 имени Павлика Морозова, города Самарканда...