Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Х (cenzored):: - Глава 3Глава 3Автор: Рафаил Романов Глава 1Глава 2 3 Прелюбодеяние C:Documents and SettingsРафаил РомановМои документыПрелюбодеяние.doc Плоды просвещения Либретто оперы Действующие лица Мария Ивановна Вася Маша Миша Дима Хор учеников На сцене – по центру – три парты. На них стоят стулья. Слева от парт – доска. На доске – большая плакат «ПОД ЗНАМЕНЕМ ЛЕНИНА, ПОД ВОДИТЕЛЬСТВОМ СТАЛИНА – ВПЕРЕД, К ПОБЕДЕ КОММУНИЗМА!» Правее – надпись мелом «УЧИТЬСЯ, УЧИТЬСЯ И ЕЩЕ РАЗ УЧИТЬСЯ!» Под «Лебединое озеро» справа на сцену выходят ученики. Все – в балетных пачках. Исполняют танец лебедей. Тихо переговариваются между собой, расставляют стулья, рассаживаются. Вместе с «Лебединым озером» чуть слышно, а затем все громче и громче звучит «Полет Валькирий». Входит Мария Ивановна. На ней рогатый шлем. Длинная русая коса достает до земли. В руках у Марии Ивановны – копье и щит. На щите изображен гомосексуальный половой акт. Мария Ивановна Привет, детишки! Я пришла! Откройте книжки! Детвора! Я что читать вам Задала? Дети Параграф пять. Страница восемь. Там прочитать Стишок про осень. Мария Ивановна (свои слова сопровождает ударами копья о щит) Какие все-таки вы молодцы, Достойные ребята! Продолжим то, что начали отцы, Продолжим, октябрята! (указывает на доску копьем) Нам Ленин завещал дойти до звезд, И мы дошли! Ваш дядя, Любимый брат наш, Юрий, занял пост, На ваших дедов глядя. Но хватит нам уже болтать, Давайте-ка стишок читать! Кто хочет? Вася, ты? Давай! Но с выражением читай! Вася (встает на стул) Блядун уже пришел - уж вот он и срывает Юбчонки тонкие с нагих своих блядей; Дохнул осенний хлад - но хуй не замерзает. И спермы все бежит белесый тот ручей, Но вот уж член поник; и блядь вдруг отрезает Тот баобабов ствол, что был недавно в ней, И, оргазмируя от бешеной забавы, Две сучки оставляют труп на дне канавы. Мария Ивановна Прекрасно, Вася! Молодец! Ты в этом классе – лучший чтец. Маша А как же я? Вы говорили… Все А я? И я? И Дима тоже… Мария Ивановна Меня во лжи вы укорили, Но сомневаюсь, чтоб похоже Хоть кто один из вас читал. Но так… Сказал и доказал! Кто хочет? Миша, ты? Давай! Но с выражением читай! Миша (встает на стул) Когда косматые хуины Разрушат целкость юных плев, В багрец оденутся вагины, Зальются спермой лона дев. Мы не грустим, кончая снова, Не нам рожать среди зимы, И глас бастарда нажитого Едва ль хоть раз услышим мы. Миша спускается. Все аплодируют. Из-за сцены выбрасывают лавровый венок. Миша подбирает его. Мария Ивановна Готова я признать – ты лучший! Не ожидала от тебя! Но может кто сказать: «Он худший!» И показать в красе себя? Дети Его венок – по праву! Нам Миша всем по нраву! Мария Ивановна Ой, батюшки, уже звонок! Мы переходим к плану МОК! Миша надевает венок. Ложится на парту. Мария Ивановна подходит к нему. Звучит «Вальс цветов». Дети танцуют вокруг Миши. Мария Ивановна срывает пачку с Миши. Миша лишен половых признаков. Вместо полового члена и яичек – огромный шрам. Мария Ивановна несколько раз бьет по шраму острием копья. Миша кричит. Кровь раскрашивает белые пачки танцующих детей. Мария Ивановна Дай мне учить тебя, любя! За мной в возвышенные сферы Последуй! Полн любви и веры! Иди же вслед, забудь себя! Копье проходит сквозь Мишу и пробивает парту; древко выходит из Мишиного тела подобно эрегированному члену. Дети (продолжая танцевать) Лишь символ – все бренное, Что в мире сменяется; Стремленье смиренное Лишь здесь исполняется; (Дети поднимают на руки Марию Ивановну) Чему нет названия, Что вне описания, Как сущность конечная, Лишь здесь происходит, И женственность вечная Сюда нас возводит. FINIS Плоды просвещения Либретто оперы Акт II Действующие лица Билли Боб Торнтон Джонни Ли Миллер Хор мальчиков Хор девочек Приглашенные звезды: Анджелина Джоли Бред Питт На сцене – большой экран, на экране – надпись: «ФИЗКУЛЬТУРА И ТРУД РЯДОМ ИДУТ!» Справа от экрана – стол. На столе – небольшие рюмочки. Под песню «I Will Survive» на сцену выходит Билли Боб Торнтон. Из одежды на нем – только мужские стринги. На голове - красный парик. Поверх парика – головной убор из страусиных перьев. Билли Боб Торнтон ярко накрашен. В руках он сжимает швабру. Вместо тряпки на швабру накручены длинные женские волосы. Пока звучит музыка, Билли Боб Торнтон танцует со шваброй танго. Под «Цирковой марш» на сцены выбегает хор мальчиков и Джонни Ли Миллер. Дети строятся в шеренгу лицом к зрителям. Джонни Ли Миллер выходит вперед. Билли Боб Торнтон Звенит долгожданный звонок И мы начинаем урок! Футболку в штанишки – заправь, И плечи худые – расправь! В шеренгу скорее вставай И место свое занимай. На первый-второй рассчитайсь! Налево! Направо! Равняйсь! Сегодня Джонни разминает! За ним пусть каждый повторяет! Джонни Ли Миллер выходит вперед, снимает штаны и начинает мастурбировать, поворачиваюсь попеременно влево и вправо. Дети со спущенными штанами повторяют его движения. Джонни Ли Миллер (мастурбируя, поет) Еться боком, еться раком – Трудная задача, Если еться не с собакой, А со старой клячей. Трудно еться с хомяками – И с крольчихой трудно! Их порвать легко хуями, Что весьма паскудно! (в сторону, с грустью) И нужно ебаться с любимыми, Без ебли проходит любовь. Часами неисчислимыми Ебитесь, друзья, вновь и вновь. Билли Боб Торнтон Смотрю на Джонни, вспоминаю О той, по ком сейчас страдаю! Не беспокойся, Джонни, все ок, Я не ревную, знаю, что ты – гей, Ведь только хуев пидарок Оттрахать Джоли бы не смог! (На экране появляется фотография Анджелины Джоли) Красива она и грудаста была, Но целкой хотела остаться, Меня, молодого, сводила с ума: Никак не хотела ебаться!.. Все время пиздила она про любовь, И вот, наконец, допиздилась, В кустах пролилась из пизденочки кровь… И вдруг моя жизнь изменилась! (На экране появляются изображения половых актов в разных позах) Ебались мы с нею вот так и вот так! И я сам уже не справлялся! (На экране появляется фотография Бреда Пита) Ей Питт помогал, а я, как мудак, Под душем рукой догонялся! Простить я измену, увы, не сумел, И вскоре сполна им досталось: (На экране – изображение жаркого с бобами) С бобами обоих изменников съел. Вот все, что от милой осталось! (Билли Боб Торнтон поднимает швабру вверх. Джонни Ли Миллер в слезах убегает за сцену) Но время уходит, ребята! Сюда же! Скорее, девчата! Под канкан вбегают девочки. На девочках – школьная форма. Девочки встают на колени перед мальчиками и, мастурбируя их члены, поют: Как геометр, напрягший все старанья, Чтобы измерить круг, схватить умом Искомого не может основанья, Я такова при новом диве том: Хочу постичь, как сочетаны были Лицо и круг в слиянии своем; Но собственных мне было мало крылий; И тут в мой разум грянул блеск с высот, Неся свершенье всех его усилий. Билли Боб Торнтон выходит за сцену и возвращается с двумя ведрами: одно наполнено водой, другое – пустое. Канкан продолжает звучать. Друг за другом девочки откусывают у мальчиков члены. Кровь забрызгивает девочкам лица, раскрашивает белоснежные воротнички. Теряя член, каждый мальчик последовательно выводит голосом определенную ноту: от ДО до СИ, - и, обессиленный, со счастливой улыбкой падает на пол. Девочки встают, выстраиваются в очередь и выплевывают откушенные члены в пустое ведро, которое держит в руках Билли Боб Торнтон. Ведро наполняется кровью и откушенными членами. Девочки заканчивают песню: Здесь изнемог высокий духа взлет; Но страсть и волю мне уже стремила, Как если колесу дан ровный ход, Любовь, что движет солнце и светила. Каждая девочка берет рюмку, зачерпывает кровь из ведра и выпивает. Хор девочек уходит за сцену. Билли Боб Торнтон моет полы. Факультатив С трагической смерти Василия Андреевича прошла неделя. В школе все только об этом и говорили: смерть была, действительно, необычная. Василия Андреевича не любили, и его уход стал всего лишь темой для разговора – вроде погоды или политики. Общее мнение: за что боролся, на то и напоролся. Людмила Николаевна как-то вдруг присмирела, видимо, потрясенная смертью коллеги. Стала требовать меньше, а молчать – больше. Это заметили все. Как говорится, все к лучшему, в этом лучшем из миров. Для Рафаила Александровича вообще наступила золотая пора: два его притеснителя разом исчезли. Людмила Николаевна вдруг отстала со своими бесконечными замечаниями, а Василия Андреевича, изводившего его своими беседами (и возвращавшего диски поцарапанными!), и вовсе не стало. Наступила среда, а это означало, что сегодня после уроков у Рафаила Александровича факультатив. Весь день Рафаил провел в радостном ожидании. Вчера он обзвонил свою группу (всего 5 человек); ребята как раз должно были выполнить то двухнедельное задание, которое, к счастью, Романов успел задать перед своим неожиданным исчезновением. После уроков Рафаил Александрович сидел у себя в кабинете, дожидаясь учеников. Он смотрел на доску и думал о цифрах, которые кто-то старательно на ней выводил. Зачем они? Что это за отсчет? Кто и как сюда пробирается? Цифры не появлялись уже неделю… Может, неизвестный шутник успокоился? Его размышления скоро прервались: в кабинет, робко постучавшись, заглянул Петя. - Рафаил Александрович, можно? - Да, привет, Петя! Заходи, располагайся. Как у тебя дела? Петя был явно сконфужен. - Нормально, спасибо. Рафаил внимательно поглядел на Петю и про себя тяжело вздохнул: эта сцена повторяется уже не в первый раз. Талантливый мальчик, вот только чересчур закомплексованный. Сколько раз Рафаил Александрович пытался разговорить его, но у него так ничего и не выходило. Вопрос «Как дела?» он задавал машинально, из вежливости, лишившись всякой надежды на откровенность. Вскоре подтянулись Саша и Паша, закадычные друзья, известные на всю школу своими проделками. Что только про них ни рассказывали: и не только ученики, но и учителя. Одному приписывали какие-то невероятные победы на любовном фронте, вроде бы даже и роман с учительницей, другой якобы распространял какие-то непристойные фотографии и сорвал прошлогодний последний звонок. Рафаил Александрович на том мероприятии не был, так что собственного мнения не имел. Однако Романов подозревал, что никаких проделок не было вовсе, а если и были, то незначительные, но ведь людям нужны свои герои? Он с симпатией относился к этим ребятам – за веселый нрав и острый ум. Следом за ними пришел Олег. Этот парень был скорее вольнослушателем, а не полноценным участником факультатива. Домашние задания выполнял неохотно, иногда что-то выдавал, но нечасто. К тому же, Саша и Паша относились к нему, мягко говоря, иронически, и очень часто довольно жестоко над ним подшучивали. Олегом руководило, скорее всего, упрямство, а не интерес. Так что Рафаил Александрович не удивился бы, если его небольшой отряд сократился бы на одну боевую единицу. Состав и количество слушателей Романова не беспокоили. Факультатив создавался с определенной целью, и для этой цели было достаточно всего одного участника – точнее участницы, но вот ее-то как раз и не было. Стоит признать, что пунктуальность не являлась достоинством Ники. Она всегда опаздывала, видимо, наслаждаясь эффектом, который она производит, входя в сугубо мужскую компанию. Рафаил Александрович перешучивался с Сашей и Пашей, нервно поглядывая на часы, Петя уткнулся в какую-то книжку, а Олег тоскливо глядел в окно, когда дверь наконец открылась и в кабинет вошла Ника. Появление Ники всегда походило на дуновение ветерка в жаркий летний день. Стоило только глянуть на нее, и настроение поднималось: она будто бы светилась изнутри; ее красота могла убедить любого декадента, что жизнь предпочтительнее смерти. Собравшиеся декадентами не были (про Петю ничего определенного сказать нельзя), так что разглядывали Нику самым беспардонным образом, и их молодая (относительно, что касается Рафаила Александровича) кровь побежала по жилам значительно быстрее. Саша и Паша многозначительно переглянулись, и это ощутимо кольнуло Романова. Но Паша сразу же после этих гляделок сокрушенно вздохнул, и учитель немного успокоился. - Всем привет! – очаровательно улыбнулась Ника. – Здравствуйте, Рафаил Александрович! Рафаил Александрович несколько ошарашено кивнул: ему вдруг вспомнился монолог Бората, посвященный Памеле Андерсон, и он пытался изгнать похотливого казаха из своей головы. Пока Рафаил Александрович сражался с невидимым противником, Ника прошла по кабинету и села за свободную парту прямо перед Романовым. Когда Рафаил Александрович наконец пришел в себя, он сказал, стараясь не глядеть на Нику слишком уж недвусмысленно: - Извините, что два прошлых занятия пришлось отменить – это не совсем моя вина. Сегодня мы поговорим еще об одном современном писателе, Викторе Пелевине. Стихи: хорошие и плохие Романов шагал по направлению к дому. Оказалось, что рассказы написали только Петя, Саша и Паша. Олег, как всегда, промямлил что-то неразборчивое в оправданье; Ника сказала, что у нее не было вдохновения. Рафаила Александровича это огорчило. Ника как-то приносила ему тетрадочку своих стихов, и у него осталось двойственное впечатление. Одни были недурными, другие же и стихами назвать было трудно. Романов сделал вывод, что это следствие противоречивого характера Ники. Это многое объясняло: и то, как такая хрупкая, изящная девушка отделывает под первое число физрука-педофила, и то, что в ее сумке притаился Сорокин, который, как правило, женщинам не нравится. Любопытно было бы почитать ее прозу. Романову вспомнилось одно Никино стихотворение, которое Романов оценил как безнадежное: Отражайся в моих глазах, Как вода в себе топит небо, Видишь кровь на моих руках? Это рвутся от страсти вены. Прикасайся к моим губам, Пусть холодным - согреть пытайся, Не устал ли ходить по пятам? Ты же любишь меня - признайся! Обнимай из последних сил, Чувствуй телом моё дыханье, Вся любовь, что в душе накопил - Пусть прольётся в твоём желаньи. Да, с любовной лирикой у Ники было плоховато, если не выразиться крепче. До дома было еще далеко, так что от нечего делать Романов наспех переиначил стихотворение Ники, придав ему особый, русский колорит: Я не лирик, бля, ёпты, нах! Я ведь чёткий, а не педрилло, Видишь слезы в моих глазах? Я люблю тебя как мудилло! Я мечтал о твоих губах, Не дрочить на тебя пытался! Но постиг меня полный крах, И я часто с рукой ебался! Обниму из последних сил, И свершится хуекасанье! Весь спермак, что я, бля, накопил – Пусть прольется в едином желаньи. Слышали бы это все старые школьные девы и Роман Валерьевич со своим Николашей! Как хотелось бы встать на очередном педсовете, да и продекламировать эти душевные стихи, обращаясь к Людмиле Николаевне… Посмеиваясь, Романов все шел и шел, стараясь не поскользнуться: осень еще не закончилась, а зима уже начала властно заявлять о себе. Опавшие листья, укрывшие замерзший асфальт, приятно хрустели под ногами. У подъезда Рафаила Александровича дожидался Петя. - Привет! Что ты здесь… - Рафаил Александрович, - перебил Петя учителя, - Рафаил Александрович, - Петин голос срывался, - я сделал то, о чем вы меня просили! Сказав это, Петя разрыдался и со всех ног бросился прочь. Рафаил Александрович озадаченно глядел ему вслед. *** Сорок минут назад, когда факультатив закончился, Петя положил в карман циркуль, еще на занятии извлеченный из пенала. Быстро попрощался с Рафаилом Александровичем, вышел в коридор и сел на диван рядом с охранником. Дождался, когда Рафаил Александрович и остальные участники факультатива выйдут из школы, встал, замер, будто бы в нерешительности, поглядел на входную дверь, тряхнул головой. Повернулся к охраннику. - Извините, пожалуйста, я, кажется, забыл в пятом кабинете свои очки. Можно ключ? - Что же ты такой рассеянный? Повнимательнее надо! На, держи. Петя взял ключи, вернулся в кабинет. Подошел к доске, взял мел и вывел на доске большую цифру 3. Чуть отстранился, поглядел на рисунок и, удовлетворенный, вышел из кабинета и закрыл дверь на ключ. - Ну, нашел? – спросил его охранник. - Ага, спасибо, вот, - Петя вынул очки из внутреннего кармана пиджака. – Спасибо, - очки отправились на место, а ключ перекочевал от Пети к охраннику. Петя снова застыл на месте, но, заметив, что охранник как-то странно на него смотрит, вновь тряхнул головой и пошел к кабинету директора. Людмила Николаевна была у себя и разбиралась с бумагами, накопившимися на столе. Когда вошел Петя, с раздражением посмотрела на него: - Петя, в другой раз, ни минуточки нет на тебя… - Лишь символ – все бренное, что в мире сменяется; стремленье смиренное лишь здесь исполняется, - пропел Петя и, запрыгнув на стол, всадил циркуль в глаз Людмиле Николаевне. Людмила Николаевна истошно закричала, Петя выскочил из кабинета и в дверях столкнулся с охранником. - Помогите! Ей плохо! Она умирает! Я вызову скорую! – прокричал Петя ему в лицо. Побежал к выходу, вывалился из школы и помчался к дому Рафаила Александровича. Теги:
-1 Комментарии
Еше свежачок Согласно народной мудрости, хуже нет, чем ждать и догонять. Мне, по ощущениям, было вдвойне неуютно. Ждать устал, а в целом впечатление было, что порядком загнали. Бельгийское пиво не справлялось с прессингом взоров. Да-да. Не взгляды это были. Оценивающие, заинтересованные, брезгливые, свысока....
Звёзды всё ТЕ ЖЕ над Площадью Красной?!
Выборы, значит, прошли не напрасно! И в «Аурусах» несутся, шурша, С Невских просторов мои кореша. Нас не сломали ни вирус, ни шок! Люди едины – Стране хорошо! Всех побеждают Герои Страны – Красному Знамени свято верны… .... Ценой на жизнь, похоже,
Тыл, фронту не чета, Она здесь всё дороже, А там-то, ни черта! Из наших дыр бюджета Летит в окопы вой. Чем возразить на это Бойцам с передовой? Молчат они, понуры, Поди пойми войну, Что с нас дерёт три шкуры, А с них всего одну.... |