Важное
Разделы
Поиск в креативах


Прочее

Х (cenzored):: - Глава 3

Глава 3

Автор: Рафаил Романов
   [ принято к публикации 00:53  26-07-2008 | Сантехник Фаллопий | Просмотров: 954]
Глава 1
Глава 2

3

Прелюбодеяние

C:Documents and SettingsРафаил РомановМои документыПрелюбодеяние.doc

Плоды просвещения
Либретто оперы

Действующие лица
Мария Ивановна
Вася
Маша
Миша
Дима
Хор учеников

На сцене – по центру – три парты. На них стоят стулья. Слева от парт – доска. На доске – большая плакат «ПОД ЗНАМЕНЕМ ЛЕНИНА, ПОД ВОДИТЕЛЬСТВОМ СТАЛИНА – ВПЕРЕД, К ПОБЕДЕ КОММУНИЗМА!» Правее – надпись мелом «УЧИТЬСЯ, УЧИТЬСЯ И ЕЩЕ РАЗ УЧИТЬСЯ!»

Под «Лебединое озеро» справа на сцену выходят ученики. Все – в балетных пачках. Исполняют танец лебедей. Тихо переговариваются между собой, расставляют стулья, рассаживаются.

Вместе с «Лебединым озером» чуть слышно, а затем все громче и громче звучит «Полет Валькирий». Входит Мария Ивановна. На ней рогатый шлем. Длинная русая коса достает до земли. В руках у Марии Ивановны – копье и щит. На щите изображен гомосексуальный половой акт.

Мария Ивановна

Привет, детишки!
Я пришла!
Откройте книжки!
Детвора!
Я что читать вам
Задала?

Дети

Параграф пять.
Страница восемь.
Там прочитать
Стишок про осень.

Мария Ивановна (свои слова сопровождает ударами копья о щит)

Какие все-таки вы молодцы,
Достойные ребята!
Продолжим то, что начали отцы,
Продолжим, октябрята!

(указывает на доску копьем)

Нам Ленин завещал дойти до звезд,
И мы дошли! Ваш дядя,
Любимый брат наш, Юрий, занял пост,
На ваших дедов глядя.

Но хватит нам уже болтать,
Давайте-ка стишок читать!
Кто хочет? Вася, ты? Давай!
Но с выражением читай!

Вася (встает на стул)

Блядун уже пришел - уж вот он и срывает
Юбчонки тонкие с нагих своих блядей;
Дохнул осенний хлад - но хуй не замерзает.
И спермы все бежит белесый тот ручей,
Но вот уж член поник; и блядь вдруг отрезает
Тот баобабов ствол, что был недавно в ней,
И, оргазмируя от бешеной забавы,
Две сучки оставляют труп на дне канавы.

Мария Ивановна

Прекрасно, Вася! Молодец!
Ты в этом классе – лучший чтец.

Маша

А как же я? Вы говорили…

Все

А я? И я? И Дима тоже…

Мария Ивановна

Меня во лжи вы укорили,
Но сомневаюсь, чтоб похоже

Хоть кто один из вас читал.
Но так… Сказал и доказал!
Кто хочет? Миша, ты? Давай!
Но с выражением читай!

Миша (встает на стул)

Когда косматые хуины
Разрушат целкость юных плев,
В багрец оденутся вагины,
Зальются спермой лона дев.

Мы не грустим, кончая снова,
Не нам рожать среди зимы,
И глас бастарда нажитого
Едва ль хоть раз услышим мы.

Миша спускается. Все аплодируют. Из-за сцены выбрасывают лавровый венок. Миша подбирает его.

Мария Ивановна

Готова я признать – ты лучший!
Не ожидала от тебя!
Но может кто сказать: «Он худший!»
И показать в красе себя?

Дети

Его венок – по праву!
Нам Миша всем по нраву!

Мария Ивановна

Ой, батюшки, уже звонок!
Мы переходим к плану МОК!

Миша надевает венок. Ложится на парту. Мария Ивановна подходит к нему. Звучит «Вальс цветов». Дети танцуют вокруг Миши.

Мария Ивановна срывает пачку с Миши. Миша лишен половых признаков. Вместо полового члена и яичек – огромный шрам. Мария Ивановна несколько раз бьет по шраму острием копья. Миша кричит. Кровь раскрашивает белые пачки танцующих детей.

Мария Ивановна

Дай мне учить тебя, любя!
За мной в возвышенные сферы
Последуй! Полн любви и веры!
Иди же вслед, забудь себя!

Копье проходит сквозь Мишу и пробивает парту; древко выходит из Мишиного тела подобно эрегированному члену.

Дети (продолжая танцевать)

Лишь символ – все бренное,
Что в мире сменяется;
Стремленье смиренное
Лишь здесь исполняется;

(Дети поднимают на руки Марию Ивановну)

Чему нет названия,
Что вне описания,
Как сущность конечная,
Лишь здесь происходит,
И женственность вечная
Сюда нас возводит.

FINIS

Плоды просвещения
Либретто оперы
Акт II

Действующие лица

Билли Боб Торнтон
Джонни Ли Миллер
Хор мальчиков
Хор девочек

Приглашенные звезды:
Анджелина Джоли
Бред Питт

На сцене – большой экран, на экране – надпись: «ФИЗКУЛЬТУРА И ТРУД РЯДОМ ИДУТ!» Справа от экрана – стол. На столе – небольшие рюмочки.

Под песню «I Will Survive» на сцену выходит Билли Боб Торнтон. Из одежды на нем – только мужские стринги. На голове - красный парик. Поверх парика – головной убор из страусиных перьев. Билли Боб Торнтон ярко накрашен. В руках он сжимает швабру. Вместо тряпки на швабру накручены длинные женские волосы.

Пока звучит музыка, Билли Боб Торнтон танцует со шваброй танго.

Под «Цирковой марш» на сцены выбегает хор мальчиков и Джонни Ли Миллер. Дети строятся в шеренгу лицом к зрителям. Джонни Ли Миллер выходит вперед.

Билли Боб Торнтон

Звенит долгожданный звонок
И мы начинаем урок!
Футболку в штанишки – заправь,
И плечи худые – расправь!

В шеренгу скорее вставай
И место свое занимай.
На первый-второй рассчитайсь!
Налево! Направо! Равняйсь!

Сегодня Джонни разминает!
За ним пусть каждый повторяет!

Джонни Ли Миллер выходит вперед, снимает штаны и начинает мастурбировать, поворачиваюсь попеременно влево и вправо. Дети со спущенными штанами повторяют его движения.

Джонни Ли Миллер (мастурбируя, поет)

Еться боком, еться раком –
Трудная задача,
Если еться не с собакой,
А со старой клячей.

Трудно еться с хомяками –
И с крольчихой трудно!
Их порвать легко хуями,
Что весьма паскудно!

(в сторону, с грустью)

И нужно ебаться с любимыми,
Без ебли проходит любовь.
Часами неисчислимыми
Ебитесь, друзья, вновь и вновь.

Билли Боб Торнтон

Смотрю на Джонни, вспоминаю
О той, по ком сейчас страдаю!

Не беспокойся, Джонни, все ок,
Я не ревную, знаю, что ты – гей,
Ведь только хуев пидарок
Оттрахать Джоли бы не смог!

(На экране появляется фотография Анджелины Джоли)

Красива она и грудаста была,
Но целкой хотела остаться,
Меня, молодого, сводила с ума:
Никак не хотела ебаться!..

Все время пиздила она про любовь,
И вот, наконец, допиздилась,
В кустах пролилась из пизденочки кровь…
И вдруг моя жизнь изменилась!

(На экране появляются изображения половых актов в разных позах)

Ебались мы с нею вот так и вот так!
И я сам уже не справлялся!

(На экране появляется фотография Бреда Пита)

Ей Питт помогал, а я, как мудак,
Под душем рукой догонялся!

Простить я измену, увы, не сумел,
И вскоре сполна им досталось:

(На экране – изображение жаркого с бобами)

С бобами обоих изменников съел.
Вот все, что от милой осталось!

(Билли Боб Торнтон поднимает швабру вверх. Джонни Ли Миллер в слезах убегает за сцену)

Но время уходит, ребята!
Сюда же! Скорее, девчата!

Под канкан вбегают девочки. На девочках – школьная форма.

Девочки встают на колени перед мальчиками и, мастурбируя их члены, поют:

Как геометр, напрягший все старанья,
Чтобы измерить круг, схватить умом
Искомого не может основанья,

Я такова при новом диве том:
Хочу постичь, как сочетаны были
Лицо и круг в слиянии своем;

Но собственных мне было мало крылий;
И тут в мой разум грянул блеск с высот,
Неся свершенье всех его усилий.

Билли Боб Торнтон выходит за сцену и возвращается с двумя ведрами: одно наполнено водой, другое – пустое.

Канкан продолжает звучать. Друг за другом девочки откусывают у мальчиков члены. Кровь забрызгивает девочкам лица, раскрашивает белоснежные воротнички.
Теряя член, каждый мальчик последовательно выводит голосом определенную ноту: от ДО до СИ, - и, обессиленный, со счастливой улыбкой падает на пол.

Девочки встают, выстраиваются в очередь и выплевывают откушенные члены в пустое ведро, которое держит в руках Билли Боб Торнтон. Ведро наполняется кровью и откушенными членами.

Девочки заканчивают песню:

Здесь изнемог высокий духа взлет;
Но страсть и волю мне уже стремила,
Как если колесу дан ровный ход,
Любовь, что движет солнце и светила.

Каждая девочка берет рюмку, зачерпывает кровь из ведра и выпивает. Хор девочек уходит за сцену.

Билли Боб Торнтон моет полы.

Факультатив

С трагической смерти Василия Андреевича прошла неделя. В школе все только об этом и говорили: смерть была, действительно, необычная. Василия Андреевича не любили, и его уход стал всего лишь темой для разговора – вроде погоды или политики. Общее мнение: за что боролся, на то и напоролся.
Людмила Николаевна как-то вдруг присмирела, видимо, потрясенная смертью коллеги. Стала требовать меньше, а молчать – больше. Это заметили все. Как говорится, все к лучшему, в этом лучшем из миров.
Для Рафаила Александровича вообще наступила золотая пора: два его притеснителя разом исчезли. Людмила Николаевна вдруг отстала со своими бесконечными замечаниями, а Василия Андреевича, изводившего его своими беседами (и возвращавшего диски поцарапанными!), и вовсе не стало.
Наступила среда, а это означало, что сегодня после уроков у Рафаила Александровича факультатив. Весь день Рафаил провел в радостном ожидании. Вчера он обзвонил свою группу (всего 5 человек); ребята как раз должно были выполнить то двухнедельное задание, которое, к счастью, Романов успел задать перед своим неожиданным исчезновением.
После уроков Рафаил Александрович сидел у себя в кабинете, дожидаясь учеников. Он смотрел на доску и думал о цифрах, которые кто-то старательно на ней выводил. Зачем они? Что это за отсчет? Кто и как сюда пробирается? Цифры не появлялись уже неделю… Может, неизвестный шутник успокоился?
Его размышления скоро прервались: в кабинет, робко постучавшись, заглянул Петя.
- Рафаил Александрович, можно?
- Да, привет, Петя! Заходи, располагайся. Как у тебя дела?
Петя был явно сконфужен.
- Нормально, спасибо.
Рафаил внимательно поглядел на Петю и про себя тяжело вздохнул: эта сцена повторяется уже не в первый раз. Талантливый мальчик, вот только чересчур закомплексованный. Сколько раз Рафаил Александрович пытался разговорить его, но у него так ничего и не выходило. Вопрос «Как дела?» он задавал машинально, из вежливости, лишившись всякой надежды на откровенность.
Вскоре подтянулись Саша и Паша, закадычные друзья, известные на всю школу своими проделками. Что только про них ни рассказывали: и не только ученики, но и учителя. Одному приписывали какие-то невероятные победы на любовном фронте, вроде бы даже и роман с учительницей, другой якобы распространял какие-то непристойные фотографии и сорвал прошлогодний последний звонок. Рафаил Александрович на том мероприятии не был, так что собственного мнения не имел. Однако Романов подозревал, что никаких проделок не было вовсе, а если и были, то незначительные, но ведь людям нужны свои герои? Он с симпатией относился к этим ребятам – за веселый нрав и острый ум.
Следом за ними пришел Олег. Этот парень был скорее вольнослушателем, а не полноценным участником факультатива. Домашние задания выполнял неохотно, иногда что-то выдавал, но нечасто. К тому же, Саша и Паша относились к нему, мягко говоря, иронически, и очень часто довольно жестоко над ним подшучивали. Олегом руководило, скорее всего, упрямство, а не интерес. Так что Рафаил Александрович не удивился бы, если его небольшой отряд сократился бы на одну боевую единицу.
Состав и количество слушателей Романова не беспокоили. Факультатив создавался с определенной целью, и для этой цели было достаточно всего одного участника – точнее участницы, но вот ее-то как раз и не было.
Стоит признать, что пунктуальность не являлась достоинством Ники. Она всегда опаздывала, видимо, наслаждаясь эффектом, который она производит, входя в сугубо мужскую компанию.
Рафаил Александрович перешучивался с Сашей и Пашей, нервно поглядывая на часы, Петя уткнулся в какую-то книжку, а Олег тоскливо глядел в окно, когда дверь наконец открылась и в кабинет вошла Ника.
Появление Ники всегда походило на дуновение ветерка в жаркий летний день. Стоило только глянуть на нее, и настроение поднималось: она будто бы светилась изнутри; ее красота могла убедить любого декадента, что жизнь предпочтительнее смерти. Собравшиеся декадентами не были (про Петю ничего определенного сказать нельзя), так что разглядывали Нику самым беспардонным образом, и их молодая (относительно, что касается Рафаила Александровича) кровь побежала по жилам значительно быстрее. Саша и Паша многозначительно переглянулись, и это ощутимо кольнуло Романова. Но Паша сразу же после этих гляделок сокрушенно вздохнул, и учитель немного успокоился.
- Всем привет! – очаровательно улыбнулась Ника. – Здравствуйте, Рафаил Александрович!
Рафаил Александрович несколько ошарашено кивнул: ему вдруг вспомнился монолог Бората, посвященный Памеле Андерсон, и он пытался изгнать похотливого казаха из своей головы.
Пока Рафаил Александрович сражался с невидимым противником, Ника прошла по кабинету и села за свободную парту прямо перед Романовым. Когда Рафаил Александрович наконец пришел в себя, он сказал, стараясь не глядеть на Нику слишком уж недвусмысленно:
- Извините, что два прошлых занятия пришлось отменить – это не совсем моя вина. Сегодня мы поговорим еще об одном современном писателе, Викторе Пелевине.

Стихи: хорошие и плохие

Романов шагал по направлению к дому.
Оказалось, что рассказы написали только Петя, Саша и Паша. Олег, как всегда, промямлил что-то неразборчивое в оправданье; Ника сказала, что у нее не было вдохновения. Рафаила Александровича это огорчило. Ника как-то приносила ему тетрадочку своих стихов, и у него осталось двойственное впечатление. Одни были недурными, другие же и стихами назвать было трудно. Романов сделал вывод, что это следствие противоречивого характера Ники. Это многое объясняло: и то, как такая хрупкая, изящная девушка отделывает под первое число физрука-педофила, и то, что в ее сумке притаился Сорокин, который, как правило, женщинам не нравится. Любопытно было бы почитать ее прозу.
Романову вспомнилось одно Никино стихотворение, которое Романов оценил как безнадежное:

Отражайся в моих глазах,
Как вода в себе топит небо,
Видишь кровь на моих руках?
Это рвутся от страсти вены.

Прикасайся к моим губам,
Пусть холодным - согреть пытайся,
Не устал ли ходить по пятам?
Ты же любишь меня - признайся!

Обнимай из последних сил,
Чувствуй телом моё дыханье,
Вся любовь, что в душе накопил -
Пусть прольётся в твоём желаньи.

Да, с любовной лирикой у Ники было плоховато, если не выразиться крепче. До дома было еще далеко, так что от нечего делать Романов наспех переиначил стихотворение Ники, придав ему особый, русский колорит:

Я не лирик, бля, ёпты, нах!
Я ведь чёткий, а не педрилло,
Видишь слезы в моих глазах?
Я люблю тебя как мудилло!

Я мечтал о твоих губах,
Не дрочить на тебя пытался!
Но постиг меня полный крах,
И я часто с рукой ебался!

Обниму из последних сил,
И свершится хуекасанье!
Весь спермак, что я, бля, накопил –
Пусть прольется в едином желаньи.

Слышали бы это все старые школьные девы и Роман Валерьевич со своим Николашей! Как хотелось бы встать на очередном педсовете, да и продекламировать эти душевные стихи, обращаясь к Людмиле Николаевне…
Посмеиваясь, Романов все шел и шел, стараясь не поскользнуться: осень еще не закончилась, а зима уже начала властно заявлять о себе. Опавшие листья, укрывшие замерзший асфальт, приятно хрустели под ногами.
У подъезда Рафаила Александровича дожидался Петя.
- Привет! Что ты здесь…
- Рафаил Александрович, - перебил Петя учителя, - Рафаил Александрович, - Петин голос срывался, - я сделал то, о чем вы меня просили!
Сказав это, Петя разрыдался и со всех ног бросился прочь. Рафаил Александрович озадаченно глядел ему вслед.

***

Сорок минут назад, когда факультатив закончился, Петя положил в карман циркуль, еще на занятии извлеченный из пенала. Быстро попрощался с Рафаилом Александровичем, вышел в коридор и сел на диван рядом с охранником. Дождался, когда Рафаил Александрович и остальные участники факультатива выйдут из школы, встал, замер, будто бы в нерешительности, поглядел на входную дверь, тряхнул головой. Повернулся к охраннику.
- Извините, пожалуйста, я, кажется, забыл в пятом кабинете свои очки. Можно ключ?
- Что же ты такой рассеянный? Повнимательнее надо! На, держи.
Петя взял ключи, вернулся в кабинет. Подошел к доске, взял мел и вывел на доске большую цифру 3. Чуть отстранился, поглядел на рисунок и, удовлетворенный, вышел из кабинета и закрыл дверь на ключ.
- Ну, нашел? – спросил его охранник.
- Ага, спасибо, вот, - Петя вынул очки из внутреннего кармана пиджака. – Спасибо, - очки отправились на место, а ключ перекочевал от Пети к охраннику.
Петя снова застыл на месте, но, заметив, что охранник как-то странно на него смотрит, вновь тряхнул головой и пошел к кабинету директора.
Людмила Николаевна была у себя и разбиралась с бумагами, накопившимися на столе.
Когда вошел Петя, с раздражением посмотрела на него:
- Петя, в другой раз, ни минуточки нет на тебя…
- Лишь символ – все бренное, что в мире сменяется; стремленье смиренное лишь здесь исполняется, - пропел Петя и, запрыгнув на стол, всадил циркуль в глаз Людмиле Николаевне.
Людмила Николаевна истошно закричала, Петя выскочил из кабинета и в дверях столкнулся с охранником.
- Помогите! Ей плохо! Она умирает! Я вызову скорую! – прокричал Петя ему в лицо.
Побежал к выходу, вывалился из школы и помчался к дому Рафаила Александровича.


Теги:





-1


Комментарии


Комментировать

login
password*

Еше свежачок
20:06  23-03-2024
: [1] [Х (cenzored)]
Согласно народной мудрости, хуже нет, чем ждать и догонять. Мне, по ощущениям, было вдвойне неуютно. Ждать устал, а в целом впечатление было, что порядком загнали. Бельгийское пиво не справлялось с прессингом взоров. Да-да. Не взгляды это были. Оценивающие, заинтересованные, брезгливые, свысока....
21:44  22-03-2024
: [9] [Х (cenzored)]
...
01:08  18-03-2024
: [5] [Х (cenzored)]
Звёзды всё ТЕ ЖЕ над Площадью Красной?!
Выборы, значит, прошли не напрасно!
И в «Аурусах» несутся, шурша,
С Невских просторов мои кореша.

Нас не сломали ни вирус, ни шок!
Люди едины – Стране хорошо!
Всех побеждают Герои Страны –
Красному Знамени свято верны…
....
14:10  14-03-2024
: [9] [Х (cenzored)]
...
15:32  22-02-2024
: [3] [Х (cenzored)]
Ценой на жизнь, похоже,
Тыл, фронту не чета,
Она здесь всё дороже,
А там-то, ни черта!

Из наших дыр бюджета
Летит в окопы вой.
Чем возразить на это
Бойцам с передовой?

Молчат они, понуры,
Поди пойми войну,
Что с нас дерёт три шкуры,
А с них всего одну....