Родинка.

Автор: Bdd Родинка.
.
Фёдор был хорошим человеком. И добрым. А ещё он был умным штопесдец, но не все это понимали и ценили. В школе к нему относились по-разному. Дети не любили Фёдора, да и он, если честно, не любил детей. Осознание этого факта пришло внезапно, когда однажды, сняв пиджак, Фёдор увидел на нём крупные буквы, вычерченные мелом прямо на спине. Букв было немного, даже, можно так сказать, совсем мало – всего три. Но слово, которое состояло из этих трёх букв, очень огорчило его, даже, можно сказать, вогнало в непреодолимую тоску. Фёдор смотрел и не мог поверить, что какой-то мерзавец не постеснялся и даже не побоялся написать на спине у него, у Фёдора, такое неприличное слово. Да. Вот такие нынче нравы у школьников...
.
Фёдор лежал в ванне уже полтора часа и мысленно готовился к сентябрю. Неумолимо приближался день знаний, новый учебный год и прочие неприятности, напрямую связанные с наступлением осени. Было грустно и прохладно. Прохладно было исключительно из-за задумчивости Фёдора – все полтора часа он провалялся абсолютно неподвижно, уставившись невидящим взглядом в потолок, и, размышляя о смысле жизни. Вода давно остыла, а добавлять горячую Фёдору было лень. Он думал.
.
Вспоминались учителя старших классов, широкие школьные коридоры и бешеные школьники, с дикими криками и воплями носившиеся по этим самым коридорам на большой перемене. Но мысли Фёдора чаще возвращались всё-таки к учителям. Точнее сказать, к одному учителю. Даже к одной. К учительнице русского языка и литературы Елене Ибрагимовне.
.
Елена Ибрагимовна была красивой женщиной двадцати восьми лет. У неё был муж, двое детей, большие красивые глаза, роскошный бюст и потрясающая попка, всегда туго обтянутая коротенькой юбкой. Талия и ноги Елены Ибрагимовны были образцом женской красоты и вообще сексуальности. Фёдор готов был сделать для неё всё, что она могла бы пожелать, если бы они с ней об этом говорили. Но они не говорили. Только здоровались. И каждый раз после взаимного приветствия Фёдор густо краснел, а Елена Ибрагимовна, как будто не замечая изменений в цвете его лица, улыбалась и проходила мимо.
.
Фёдор понимал, что, кроме мужа и детей между ним и Еленой Ибрагимовной была разница в возрасте. А ещё он понимал, что улыбается Елена Ибрагимовна просто из вежливости, а не потому, что хочет подарить свою очаровательную улыбку именно ему, Фёдору, а не кому-нибудь другому. Однако это обстоятельство не мешало ему мечтать о половом контакте с учительницей, а иногда и дрочить на её светлый образ, закрывшись в ванной комнате.
.
Фёдор закрыл глаза и стал рисовать в своём воображении эротическую картинку. Пульс участился. Елена Ибрагимовна, по-блядски подмигнув ему красивым зелёным глазом, расстёгивала блузку, кончиком языка облизывая полные губы – такая картинка возбуждала и манила Фёдора. Тело пронзила дрожь. Возможно, давало о себе знать нахлынувшее возбуждение, возможно, и просто пребывание в холодной воде. Фёдор не стал копаться в причинах. Пульс аритмично и часто стучал маленькими невидимыми молоточками в мозг. Эрекция набирала силу.
.
Елена Ибрагимовна сняла блузку, неожиданно оказавшись без бюстгальтера. Фёдор невнятно замычал. Крупные коричневые соски учительницы призывно целились прямо в его лицо, как будто требуя нежно укусить их по очереди. Пульс молотил с бешеным ритмом. Фёдор яростно надрачивал двумя руками, он был так близок к ощущению счастья, что, казалось, воспарил над ванной с холодной водой. Елена Ибрагимовна улыбнулась и сняла с себя остатки одежды. Сердце Фёдора вырывалось из грудной клетки, из уголка его рта текли слюни, но он этого не замечал. Воображаемая учительница была в сто раз красивее и эротичнее реальной, а ещё она очень хотела Фёдора – он давно научился себе внушать подобные мысли в такие ответственные моменты. Вечерело...
.
Если бы Фёдор имел представление о медицине, то, скорее всего, смог бы поставить себе какой-то кардиологический диагноз, например «тахикардия» или что-то ещё. Но ему сейчас было настолько безразлично своё здоровье, медицина, врачи, термины и диагнозы, что он просто продолжал тупо дрочить, возбуждая своё сознание несуществующими эротическими картинками. Кульминация была близка.
.
Елена Ибрагимовна повернулась к Фёдору спиной. На правой ягодице у неё была красивая родинка в форме клубнички. Такая родинка может добавить остроты ощущений бедному онанисту в моменты близости с самим собой... Неожиданно картинка, выстраданная Фёдором, поплыла и трансформировалась во что-то страшное. Вместо замечательной попы любимой учительницы появилось морщинистое пропитое лицо уборщицы Маши, причём на том месте, где совсем недавно чернела красивая родинка, красовался пожелтевший неприятный синяк. Маша открыла беззубый рот и захохотала хриплым волжским басом. Член Фёдора предательски упал. Закололо под левой лопаткой и стало очень страшно и холодно.
.
Фёдор не сразу понял, что кончить ему не удаётся, и продолжал мять свой вялый орган, глотая воздух, как рыба на суше. И вдруг он проснулся в холодном липком поту. Сердце молотило, как отбойный молоток. Пьяная уборщица Маша стояла над ним с ведром в руке, широко расставив ноги, и хохотала, как какой-то злодей из страшного фильма. Фёдору было очень плохо от этого хохота.
.
Оглядевшись, он увидел свой прокуренный кабинет, недопитую бутылку Столичной на рабочем столе и собственный член, свисавший из расстёгнутой ширинки. Маша рыгнула ему в лицо зловонным чесночным выхлопом и опять захохотала. Фёдор с трудом осознавал происходящее. Отдуплившись, что он уже давно не школьник, и, даже не студент, что он старый и больной директор школы и что ему совсем немного осталось до пенсии, а всё, что ему привиделось в таких ярких красках, всего лишь похмельный сон, Фёдор начал истерично пытаться убрать обратно в штаны предмет Машиного веселья. Он никогда не думал, что может спать и дрочить одновременно. Маша продолжала ржать, аки конь на ипподроме, издавая громкие металлические звуки пустым ведром.
.
Гнев Фёдора был чем-то совсем не свойственным его характеру. Он и сам не понял, как водочная бутылка оказалась в его руке, как сильным и уверенным движением эта бутылка была разбита об голову несчастной уборщицы, как рука с «розочкой» стала наносить колющие удары в ненавистное лицо и резать дряблое горло...
.
Фёдор очнулся от этого кошмара, сидя верхом на трупе Маши. Кровавая лужа расползалась по полу, ведро валялось возле входной двери, а вялый член, испачканный кровью убиенной алкоголички Маши, так и свисал из расстёгнутой ширинки. Голова кружилась. От выпитой водки и от запаха крови к горлу подступил комок тошноты. В ушах звенело. Сердце неприятно покалывало. Ещё раз, оглядевшись по сторонам, Фёдор достал из сейфа новую бутылку Столичной, отпил несколько больших глотков прямо из горлышка и подошёл к распахнутому окну. Ночной город переливался огнями наружной рекламы. Фёдор сел на широкий подоконник и закурил. Он вспоминал Елену Ибрагимовну. Перед глазами, как в тумане, маячила необычная родинка на её красивой попе...
.
Труп неизвестного пожилого мужчины был найден нарядом ППС возле здания средней школы в пять утра. Странный труп, необычный - с улыбкой на мёртвом лице, с разбитой бутылкой в одной руке и с собственным членом в другой.