Трактир

Автор: Tuneiadka На барной стойке яростно затрезвонило. С четверть минуты Игорь-бармен сидел неподвижно. Затем, он апатично обратился к допотопному телефонному аппарату, не снимая трубки:
- Здравствуйте, Елена Борисовна.
После чего снял трубку:
- Здравствуйте, Елена Борисовна. Да, Елена Борисовна. Да. Да. Да. Закажу. Да. Да. Да. Девочка? Девочка работает хорошо. Бегает... Да. Да.

"Девочка" - это я. Бегаю с подносом. Официантка я.
Меня только что наняли на старой питерской улочке в подвальный кабачок под названием "Трактир Девятка", и сделали из меня шестёрку в белой блузочке и чёрной юбочке.
В качестве официантки я хотела, не жалея сил, подзаработать деньжат, чтобы у меня было на что жить, когда начнётся моя сессия с заморочками дипломной писанины.

Елена Борисовна, толстая и крутая хозяйка заведения, вскоре появилась на ведущих вниз ступеньках подвальчика, заслонила собой парадный дверной проём, чтобы шумно войти, держась за перрильца, и проверить своё детище, свою страсть, свою гордость, то есть её ресторанчик. Её сопровождали муж и взрослый сын-прихлебатель. Все трое по-хозяйски, придирчиво обошли заведение и заказали поварам на кухне чего-нибудь пожрать.
- Почему у официантки спина голая? - спросила Елена Борисовна у Игоря-бармена и тучно взгромоздилась у стойки.
Моя поясница была слегка обнажена не специально. Просто мне была коротковата моя белая китайская блузочка, а другой у меня не было.
- Почему она опоздала на работу? - настучала на меня девушка, давно сидящая у бара и злобно посматривающая в мою сторону. Её только что за что-то уволили, а на её место взяли меня. Бывшая официантка дожидалась хозяйку, чтоб получить расчёт.
Я опоздала всего-то на пять минут, и меня за это простили и приобщили к обязанностям. Моя предшественница о чём-то переговорила с Еленой Борисовнoй и ушла огорчённая.

Я подала хозяйскому сыну прохладительный напиток.
- Принеси мне трубочку, - капризно скомандовал он.
Я погнала к бару.
- Игорь, Сынок хочет трубочку, - отрапортовала я.
- Трубочку? - задумчиво повторил бармен.
Он открутил от телефона трубку на спиральном проводке и положил её на круглый поднос, который я держала перед собой. С серьёзной миной он погладил свой шнобель, тоже напоминавший мне телефонную трубку, и отправил меня к Сынку.
- Вот Ваша трубочка, - по-придворному полуприсев, показала я свой поднос хозяйскому отпрыску и закатила глаза к потолку.
Сынок соображал. Увидев у стойки покрасневшего от беззвучного смеха шутника-бармена, он, наконец, заржал:
- Ну как можно быть такой дурой!
Так весело меня приняли в трактирное общество.

И начались мои длинные трудовые будни прислужницы.
Мне новое место работы нравилось, но, вместе с тем, не очень. Например, меня кормили хорошим супом на кухне - но отбирали мои чаевые.

Интерьер кабачка мне импонировал: полумрак, камин, кирпичные стены, а в оконцах - ноги прохожих. Такая обстановка меня обычно умиротворяет и, одновременно, вызывает щемящее чувство ожидания чуда. Однако, меня печалила рабская роль, которую я подрядилась исполнять в этой очаровательной забегаловке. Мне ни разу там не доводилось посидеть за столиком, чтобы не спеша попить-поесть, расслабиться и слегка проникнуться классическим тихим уютом.

В бесконечные рабочие часы, когда посетителей ресторанчика было не много, меня развлекали бармены, Игорёк и Юрик. Один из них был брюнет, а другой - блондин. Во всём остальном они очень походили друг на друга и дружили между собой многие годы. Эти два одинаково носатых, упитанных жлоба в жилетках работали посменно, создавая иллюзию, что бармен один и тот же, и он никогда не покидает подвала и монотонно сыпет заученными анекдотами и цитатами из советского кино.
Их жизненные истории были почти идентичными. Оба женились, потом развелись, оставив детей и пригородные квартиры с дорогой мебелью и стеклопакетами своим бывшим стервам-жёнам.
Любимое приключенческое воспоминание у них тоже совпадало. Игорь с Юрием устраивались официантами на большой теплоход и уплывали в долгие круизы. Обслуживая богатых интуристов, они успели взглянуть на другой, заграничный, мир.
Все сюжеты их захватывающих автобиографических рассказов касались удачного мелкого воровства.

Также, отдельного упоминания хочу удостоить Семёна Михайловича, пожилого главного повара трактира "Девятка". Его кулинарное мастерство было на высоте. Лучшим блюдом он считал манную кашу, которую он полгода варил на Антарктиде на завтрак для бригады полярников. Таким способом Семён Михайлович вылечил гастриты y многих соотечественников, попавших под его поварскую опёку в стране пингвинов.
Этот повар был противником жирной пищи и пижонских блюд типа стэйка в пиве.
Я слушала его кулинарные саги, открыв рот от любопытства.
И вдруг он дал мне неординарный совет: подрабатывать мне следует не в этой занюханной "Девятке", а в Клубе Джентельменов на Невском. Он там готовил блюда для "джентельменов" и видел стриптизёрш. Семён Михайлович, такой рассудительный, культурный и добрый дяденька, совершенно спокойно и серьёзно, по-отечески, рассказывал про умных и хороших разбогатевших девочек, но при этом голых.
Это был один из горьких имиджей о бездуховных 90-х годах в России: на табуретке сидел усталый хороший "папа"-повар и наставлял скромную девушку (меня) пойти в бордель и снять одежду, для общего блага.
Я искала моральную опору в Семёне Михайловиче, но она оказалась трухлявой.

А вот и Елена Борисовна. Когда-то она училась в консерватории, но теперь ей пришлось тащить на себе бизнес и семью.
Холопы Игорь и Юра её боготворили. Oни выслуживались, внимательно прислушивались к каждому её слову и бросались сломя голову выполнять все её приказания.

Мужа Елены Борисовны, повсюду её сопровождающего, я не помню совсем.

Можно сказать, что хозяева и персонал "Девятки" были интересными, по-своему положительными, симпатичными людьми.
А теперь о плохом. Присутствовал в нашем коллективе некий неприятный, необсуждаемый ньюанс, который я не сразу заметила. Жирная бизнес-леди Елена Борисовна имела обыкновение не платить своим работникам вовремя или не давать зарплаты вообще.
Повара, как выяснилось, работали в "Девятке", как и я, сравнительно недавно. Они ходили за Еленой Борисовной по пятам и слёзно канючили: "Дайте денег... У меня ж семья... Да что ж это такое..." На что хозяйка говорила им подождать. И повара терпеливо плелись на кухню греметь кастрюлями. Всё бросить и уйти они не решались, их не покидала надежда получить свою зарплату.
Барменов, Игорька с Юриком, казалось, такое финансовое неудобство вполне устраивало. Они компенсировали себе, обсчитывая клиентов, присваивая немалую часть моих чаевых, не доливая в рюмки и добавляя воду в водку и чай в виски. Я почему-то спокойно относилась к их буфетной изобретательности.

Через несколько недель у меня началась учёба, и я уволилась из "Девятки". Как было условлено с хозяйкой, я радостно пришла за расчётом в начале нового месяца, увидела в баре Игорька на его обычном месте, протирающего стаканчики. Улыбчиво потребовала свою получку. Игорёсик томно почесал свой большой горбатый нос и ответил: "Иди в бухгалтерию".
Фраза показалась мне подозрительно знакомой. Но от жгучего желания получить зарплату я повелась на провокацию и пошла стучаться в железную дверь в подворотне соседнего дома, где помещалась счетоводство Елены Борисовны. Меня встретила сердобольного вида бухгалтерша, очень удивившись моему визиту. Елена Борисовна не давала никаких распоряжений насчёт меня. Пришлось уходить восвояси.
"Ссука Игорёк", - тихо ржала я, с опозданием припомнив, что "в бухгалтерию" посылали какую-то дуру в "Служебном романе". Мне хотелось плакать. В животе урчало.
"Кинули! Поимели! Облапошили! Такие милые, доброжелательные люди - и зажилили несколько несчастных вонючих рубликов на моё шаромыжное существование. Как так можно?! Сколько раз уже такое было?! Почему это случается именно со мной?! Когда моему нищебродству придёт конец?!" - сокрушалась и негодовала я в своих мыслях. "Я ещё вернусь! Вы ещё у меня побегаете!" - я никак не могла успокоиться и решила не сдаваться без боя.

Из-за проклятого трактирного кидалова в мою очередную сессию мне не довелось отмучиться по-человечески. Пришлось срочно устраиваться на новую, ночную, не менее тупую предыдущей, официантскую работу. А в дневное время я невминяемо, сонно умудрялась сдавать зачёты и экзамены, не читая учебников и путая имена преподавателей.

Несколько раз я забегала в "Девятку" и спрашивала материальной помощи. "А денег нету!" - доходчиво объясняли мне бармены. В одно из таких посещений я попала на Елену Борисовну, восседавшую за столом и пожиравшую что-то мясное, вкусно пахнущее. Я молча, немигающе уставилась на хозяйку своими ошалевшими, с красными прожилками от недосыпа, глазами. Елена Борисовна распорядилась выдать мне одну шестую от моей зарплаты и, довольная своим милосердием,
продолжила трапезу.

А потом прошло ещё два сумашедших месяца, за которые я успела получить очень многое. Моя Фортуна сменила позу и больше не поворачивалась ко мне задом. Меня заказал в жёны дальнобойщик из Лос Анжелеса, и мне дали визу невесты. Нужно было срочно ехать в Америку, пока пускали. Я прыгала от счастья.
По таким семейным обстоятельствам, в моём высшем учебном заведении мне разрешили по-быстрому, досрочно защитить диплом и кое-как досдать все оставшиеся экзамены. Так неожиданно, моя пятилетняя учёба была успешно выполнена в четыре с половиной года и сразу же забыта.

И вдруг уже пошла моя последняя неделя на Родине. Я прощалась с друзьями и знакомыми навсегда, при этом обещая скоро вернуться. Чем-то с кем-то обмненивалась. Ставила точки над "и".

За день до отъезда я позвала несколько самых лучших боевых подруг на отвальный ужин в трактир "Девятка".
Мы гурьбой ввалились в мой любимый сумрачный подвал и уселись за стол, такие смешные и весёлые девчонки в нарядных платьицах и на высоких каблучках. Мы заказали дорогое вино и всякие диковинные блюда под незнакомыми нам соусами.
Персонал кабака узнал меня не сразу в моём новом прикиде гламурной свободной посетительницы, хохочущую, при тусклом освещении. Мы доели деликатесы и приступили к выполнению второй части нашей программы: "Сваливаем!"
Все девчонки дружно подскочили и просочились по ступенькам вверх на улицу.
Я подошла к барной стойке, расплачиваться. Игорёк и Юрик передавали друг другу смену и были заняты пересчитыванием. Мне предъявили счёт за банкет. "Охренеть, - удивилась я, - мы скушали на 300 рублей больше всей моей трактирной зарплаты..." Я честно протянула им мои 300 рублей. Одна из моих подруг вернулась с улицы, взяла меня за руку и потащила к выходу.
- Остальные деньги возьмите из моей получки! - объяснила я Игорю с Юрой и втопила оттуда.

За нами была погоня! Мы бросились врассыпную, в разные переулки и проходные дворы. Нас преследовали: два бармена, их друг-бандит с цепью на шее и милиция с мигалкой.

Бежать на высоких каблуках было крайне неудобно. Я отстала от остальных девчонок, свернула в какую-то подворотню и, проскочив через несколько колодцев, попала в большой, тупиковый, незнакомый мне двор со скамейками и деревцами.
Оглянулась - за мной никого не было. На лавочке у дома на меня с любопытством таращились интеллигентного вида сухонькие старушонки. "Красивый дворик. Наверное, надо уходить по крышам," - флегматично подумала я, поздоровалась с питерскими долгожительницами, наугад зашла в парадную и поскакала вверх по ступенькам. Через две минуты я уже топталась на последней лестничной площадке. Люк на чердак был на замке. Я звонила в двери квартир, пытаясь придумать, как заставить жильцов спрятать меня. Но никто не открывал.

Я подошла к окну и увидела во дворе двух ментов, разговаривающих с бабуськами. Чёртовы блокадницы охотно сотрудничали с представителями правоохранительных органов и указывали своими крючковатыми клешнями в сторону моего убежища.
"Сейчас меня поймают, арестуют, отберут документы, изнасилуют, запрут в каталажке и не пустят на самолёт. Гудбай, Америка", - вдруг испугалась я.
Я решила хотя бы спрятать деньги и документы. Низкий подоконник окна, в которое я выглядывала, был декоративно

засыпан мелкими камушками. Под ними я спешно похоронила свои дорогие бумажки. Шаги преследователей раздавались
совсем близко. Я спустилась к ним навстречу.

Меня вывели на улицу, посадили за решётку в страшную машину, отвезли в милицейский участок и повели на допрос. Мимо меня ходили служители порядка. "Она кинула кафе", - говорили они друг другу и хихикали. У меня сложилось впечатление, что они вполне нормальные и юморные люди. Участковый, улыбаясь, составил протокол с моих слов и разрешил не называть имена подружек. Отпуская меня, он объяснил мне, насколько дебильно-рискованный поступок я совершила, и как мне повезло, что я попала к ним в милицию, а не к бандитской крыше. Он предупредил, что на всякий случай, для безопасности, мне не следует появляться по адресу своего проживания, который я давала в трактир.
В общем, обошлось.

На следующее утро девочки прощались со мной в аэропорту. Они вручили мне кулинарную книгу, подписанную "В память о твоём званном прощальном обеде".