Одинокое озеро (окончание)

Автор: bubastik Часть первая : http://litprom.ru/text.phtml?storycode=32441
Часть вторая: http://litprom.ru/text.phtml?storycode=32466
Часть третья: http://litprom.ru/text.phtml?storycode=32499

Я закурил. Руки дрожали. Запах крови прочно въелся мне в нос. Я смотрел в одну точку, сидя на кровати.
– Евгений Самуилович, вам нужна какая-то помощь?
– Нет, я цел, со мной все в порядке, может быть только воды?
– Хорошо.
Я закурил следующую сигарету. А я думал это будет не так уж трудно. Приеду, сделаю репортаж и уеду обратно. Думал тут все держат под контролем и нет уж такой явной войны.
– Евгений Самуилович, у нас тут сейчас намечается операция по очистке местности и выявлению врага, вы остаетесь здесь, с вами останутся пару наших человек. Вам желательно пойти искупаться, принять снотворное и хорошенько поспать, – генерал-майор чеканил свои слова, словно машинка для производства монет.
– Да, пожалуй, я так и сделаю…
Мощный взрыв прозвучал где-то совсем близко. Шатер пошатнулся от волны взрыва, донеслись автоматные очереди. Потом еще взрыв.
– Пошел, пошел, – орал генерал-майор.
Куда пошел и зачем, я так и не понял. Меня охватила паника, но я поймал себя на мысли, что она уже была в меньшей степени, чем в поселке. Я остался сидеть. Все остальные, кто находился здесь, выбежали на улицу. Я слышал как заводятся машины.
– Видать, они решили на нас напасть, – Семёнов лежал с перебинтованной ногой, бинт, правда, был уже алого цвета, видать, не совсем удалось остановить кровотечение.
– Как ты, Леша?
– Да нормально, пуля застряла в мягких тканях, поэтому ничего серьезного.
– Надо бы тебя опять перебинтовать.
– Надо бы.
На улице раздавались крики и автоматные очереди. Максим Леонидович что-то орал в рацию на английском, явно пытаясь связаться с американской базой, явно прося помощи.
– Давай я тебя перебинтую Семёнов, все равно больше некому, – для уверенности, я оглядел шатер, в нем действительно были только мы с Лешей.
Перебинтовывать ноги, а уж тем более после огнестрельного ранения, я не умею, но как-то справился с задачей, извел, правда, много бинтов и ваты, но, вроде как, повязка получилась достаточно тугой, чтобы остановить кровотечение и в то же время давать крови циркулировать.
– Совсем не плохо для новичка, – улыбаясь, произнес Семёнов.
– Старался. Курить?
– Курить, – на выдохе произнес Алексей.
Мы оба закурили. На улице уже не было слышно криков или взрывов и автоматных очередей, мало того, не было слышно людей, никто ничего не говорил.
– Они что все уехали? – с опаской произнес я.
– Нет, не думаю, хотя такой вариант не исключен.
– А как же мы?
– А мы что? Мы тут отсидимся, сейчас вы нам кофейку сделаете. Это война, я там ничем не помогу, вы тоже, толку от нас никакого, что мы можем?
Я слушал Лешу, но переживал за другое и недаром переживал.
– Eeatr uup! – я обернулся, на меня был наставлен мой родной и такой близкий моему взору автомат Калашникова.
– Eeatr uup!!! – орал чернокожий паренек на вид, которому было лет двадцать от силы.
– Леш, че он хочет?
– Руки вверх говорит.
– А ну и сказал бы по-нашему.
Я поднял руки вверх. Леша резко дернулся вверх и с рывком выхватил пистолет из своей кобуры и нажал на курок, пуля попала прямо в грудь чернокожему пареньку. Паренек упал на спину, так и держа свой, а точнее наш, автомат Калашникова.
– Держите, – крикнул Леша, протягивая мне пистолет. – Контрольный, – выпалил он.
– Какой? – руках снова наступила дрожь.
– Такой. Идите и стрельните ему прямо в голову.
– Я журналист, а не воин, я не могу людей убивать.
– Ну, тогда эти люди убьют вас.
Из места, где лежал чернокожий юноша, донеслось хрипение.
– Идите, вы думали вы тут приедете, поснимаете, напишите пару словечек и улетите назад домой в тепло? – Леша повторил мои недавние мысли.
– Да. План был таким.
– Мы и они нарушили ваш план.
– Я не буду этого делать.
– Все с вами ясно. Он тяжело вздохнул и показал жестом, чтобы я отошел, как я понял, с линии огня и произвел два выстрела в лежащее тело паренька. После первого тот начал дергать ногами, после второго перестал.
– Женя, ты идиот, – Леша не стал называть меня на Вы или по имени отчеству. – Если ты думаешь, что нас будут жалеть тут, то ты далеко ошибаешься. Они хотят захватить власть, установить свои порядки, а тут прилетаем мы и начинаем мешать им. Мы для них враги и они наши враги, на переговоры они никогда не шли, для них главное пролить кровь, у них дети с четырнадцати лет, а то и раньше, уже с автоматами, убивают, больше чем ты книжек прочитал за свою жизнь, – он выпалил это, словно сам был автоматом и обратно принял горизонтальное положение на столе.
– Курить?
– Курить, – ответил Алексей. Для меня он уже не был парнишкой, которого мне дали для помощи общения с местными жителями, он спас мне жизнь, причем два раза, наверное, он прав во всем.
– А как ты сомалийский выучил?
– Долгая история. Но когда в институте учился, думал выучить какой-то редкий язык, думал заработаю на нем денег. Как видите денег не заработал, хотя тут платят хорошо, но пока что они меня не радуют, деньги я имею ввиду, пока от этого сомалийского одни неприятности.
– Так, если пришел один, то придут и другие, нужно нам куда-то отсюда уйти.
– Я понимаю. Давай мне пистолет, – я сам был в шоке от того, что произнес, но в эту минуту мне моя жизнь показалась дороже.
– Справитесь?
– Уже точно справлюсь.
Я взял Алексея под руки и приподнял его. Стоя на одной ноге он попытался проскакать сколько смог.
– Так, я понял, сил у меня немного, – выпалил Леша, – Вам нужно пройти в мед. блок и взять там любую аптечку, какую увидите.
– А где этот чертов мед. блок?
– Вот в тот выход налево, потом следующий направо.
– Понял.
Я выбежал. Схватил первую же аптечку и быстро вернулся обратно.
– Так, отлично, – Леша открыл аптечку, схватил шприц, вынул какое-то лекарство, набрал шприц этим лекарством, воткнул шприц себе в здоровую ногу.
– Обезболивающие и специальное лекарство для военных притупляющие чувство страха и боли, через пару минут, я смогу идти.
– Вот как? Думал такое только в фильмах есть.
– В фильмах, и половины нет того, чего есть на самом деле.
– Расскажешь?
– Как-то на досуге да. Сейчас вам надо пойти к тому убитому и забрать у него автомат, и пошарьте по карманам, может быть есть дополнительная обойма.
– Понял, – я уже не думал об этической стороне вопроса, я просто исполнял то, что говорил мне Семёнов.
Обшарив труп, я забрал автомат и еще одну обойму патронов. Я отдал это все Алексею. Он не соврал, он уже мог ходить, конечно, не так ровно и быстро как это делает человек без ранения, но этого было достаточно.
– На такой ходьбе, я долго не протяну, потому что рана снова начнет кровить, а уколоть это еще раз я не смогу, нужно перерыв хотя бы пять часов. Поэтому лучше нам поторопиться.
Он взял автомат, повесил его на плечо, забрал аптечку и мы двинулись в сторону выхода из шатра. На улице было пусто, никак следов наших или американских солдат, не было ни одной машины или другой техники.
– Все забрали, видать дело серьезное.
– Я вот понять не могу, как это такая серьезная база осталась одна и никем не прикрытая, тут же полно оружия.
– Нет, тут оружия как раз практически нет. Мы его прячем в другом месте именно на такие случаи.
– А что они уже бывали?
– Ну, это я образно, – Леша улыбнулся и мне от этого стало почему-то хорошо.
Мы обошли базу вокруг. Леша взял рацию.
– База вызывает змею. База вызывает змею.
Змея молчала. Молчало все. Вообще складывалось такое впечатление, что выключили звук. Солнце жарило и не было даже колыхания ветра.
– Женя, слышишь?
– Нет, ничего не слышу.
– Как же, вот такой тонкий свист.
– Свист?
– Да.
– Нет.
– Ло-о-о-о-ожись! – проорал Алексей и, хватая меня за рукав, рванув его, бросил меня на землю.
Свист приблизился очень быстро и теперь я его слышал, а еще я слышал взрыв. Очень большой и мощный взрыв. А после взрыва я опять ничего не слышал. Я видел только как Лешины губы, быстро шевелятся и как он жестами мне что-то показывает. Состояние было такое, как будто телевизор испортился и картинка начала плыть. В глазах двоилось, в ушах стоял писк с гулом. Я закрыл глаза. Я не чувствовал как Леша меня бьет по лицу, но понял это, когда приоткрыл глаза.
– Женя-я-я! – начало доносится где-то далеко.
Я не знаю сколько я был в таком состоянии, мое тело напрочь отказывало меня слушаться, поэтому я просто лег на землю и смотрел на солнце, которое слепило глаза. Последнее, что я увидел, это силуэт, который закрыл мне солнце, а потом удар.

Дикая боль. Вот что я чувствовал, открывая свои глаза. На секунду мне показалось, что я только что и делал в этой поездке, так это открывал и закрывал глаза. Темное помещение и маленькая решетка, через которую пробивался свет. Я понял, что стону. Стону громко.
Руки были прикованы наручниками, ноги разведены в стороны на ширину плеч, так же закованы в наручники. Я слышал приближающиеся шаги. Дверь открылась и кто-то вошел. Свет зажегся и больно ударил в глаза, хотя эта была обычная лампочка, которую, как я понял, только что и вкрутили. Их было двое. Один из них имел красный берет, другой – зеленый. Оба одеты в военную форму. У обоих была кобура с пистолетом. Оба были чернокожими. Они стояли и долго смотрели на меня, а я смотрел на них.
– Кунавы ывлоай.
– Что? – произнес я еле слышным голосом, почему-то говорить было ужасно трудно.
Один наклонился к другому и что-то ему прошептал. Тот, который имел зеленый берет, подошел ко мне и ударил меня по лицу. Незабываемый вкус крови я сразу ощутил у себя во рту.
– Кунавы ывлоай, – уже прикрикивая, произносил красный берет.
– Да я не понимаю вашего языка. Что хотите-то?
Зеленый берет положил руку в карман, посмотрел на красный берет, тот кивнул. Он достал из кармана небольшой нож и воткнул его мне в ногу. Резко перестала болеть челюсть и начала болеть нога. Я почувствовал как вся кровь в организме прилила к ноге.
– Кунавы ывлоай!!! – орал уже красный берет.
– Ага, ага, кунавы, – сказал я.
Зеленый берет, схватил рукоятку ножа, которая торчала у меня из ноги и немного покрутил ее в лево в право. Боль усилилась в разы, теперь я понял, почему всегда в фильмах прокручивают нож или меч, эффект такой, как будто вас сверлят дрелью, но только не одной, а сразу двадцатью – эту боль чувствует сразу все тело.
Они молча развернулись и ушли. Оставив меня висеть и не вынули нож из моей ноги.
Я слышал как они открыли дверь в другой камере и начали разговор, там им отвечал кто-то и я понял, что это не кто-то, а Леша. Разговор был долгий. Я чувствовал как силы покидали меня. Потом прозвучал выстрел. Дверь закрылась, эти двое пришли ко мне.
– Ваш товарищ уже мертв, – произнес красный берет.
– Суки-и-и-и-и-и! – только и вырвалось у меня.
– Не надо так нервничать ,Он солдат и он знал куда отправляется, он принял смерть достойно, тут у вас война знаете ли, – я только сейчас понял, что этот ублюдок разговаривает со мной по-русски. Притом почти без всякого акцента и очень даже хорошо.
– Спрашиваете себя, откуда я знаю русский?
– Да, – выплевывая кровь, спросил я.
– МАИ.
– Что?
– Ну вы и тупой, а вроде журналист с таким именем.
– Московский Авиационный Институт, выпуск 1988 года, я по обмену к вам приезжал.
– Рад это слышать, что такой институт выпускает таких людей.
– Не нужно тут умничать, Евгений Самуилович.
– А кто умничает?
– Оставим эту дискуссию. Мы не хотим вас убивать, а хотим продать.
– В рабство? – первое, что пришло на ум, сказал я
– Ну, в какой-то мере, да. Обратно вашему правительству. Вас же сюда не просто так послали, а чтобы вы статью, написали о том, как тут дела, ну, вы человек, который никогда не шел на компромиссы и под чью-либо диктовку писать не будете. Я уверен, что напишете так, как есть. Нам это выгодно, плюс правительство отдаст за вас большие деньги.
– Вы думаете?
– Я уверен, – в его голосе действительно звучала уверенность, он знал, что он делает, к тому же он был очень хорошо осведомлен о том, кто я такой и что за миссию я тут представляю. Он не был таким уж глупым. Да он был здоровым накаченным убийцей, но явно, что у этого убийцы были мозги.
С меня сняли наручники и перебинтовали ногу. Дали попить.
– Сейчас, я вам кое-что расскажу, Евгений Самуилович.
– Слушаю, – садясь за стол, к которому пригласил меня красный берет, вокруг нас стояло еще порядка десяти зеленых беретов и все они почему-то внимательно следили за мной.
– Вы думаете, эта война идет просто так? Нет, уверяю вас, она идет исключительно ради одной цели – сплотить Сомали и сделать одно большое сильное военное государство. Нам не нужно признание других стран у нас тут свои законы и свой порядок. Вы думаете, что кому-то есть дело до наших проблем или наших бед? Поверьте, многим. Как вы знаете, у нас есть месторождения урана, они были небольшими. Но три года назад стало известно, что одно больше остальных, намного больше, на самом деле мы ходим по урану, титану и алмазах. Тут их очень много, просто настолько, что хватит на весь мир и еще останется. Это, конечно ж, стало известно двум сверхдержавам – вашей и США. Они не могли, упустить такую возможность – обогатиться за счет нас.
– И что же они сделали?
– Как что? Кстати, может сигарету? – он повернулся к одному из своих и что-то сказал, тот достал из кармана пачку «Мальборо» и протянул ее мне. Я взял сигарету, зеленый берет, ловким движением убрал пачку и достал зажигалку, я прикурил.
– И что же они сделали?
– Ах, да. Они послали оружие, много оружия. Это сделали ваши и США, и мало того, они послали оружие одному и тому же племени. Они вложили детям в руки автоматы и винтовки, пистолеты и гранаты. Они заставили их убивать. А все ради чего? Ради денег. Они подумали, что они не будут вмешиваться в конфликт, а просто обеспечат оружием какое-то племя, которое захватит другие и объединит всё Сомали и тем самым в знак благодарности позволит начать здесь добычу полезных ископаемых.
– Бред какой-то.
– Это для вас, живущих в городе людей, бред, но такие опыты уже были, вам ли не знать. Вы думаете, это просто военные базы, которые помогают? Нет, под видом медикаментов и остального сюда доставляется оружие, которое потом передается тому кому надо. Россия и США смогли договориться и найти компромисс. Они решили, что будут помогать одному и тому же племени или маленькому государству, как угодно это называйте.
– А вы, я так понял, – это другое племя, которое не хочет, чтобы Россия и США помогали другому племени.
– Почти. Мы не просто другое племя, мы представляем местное правительство, которое сейчас созданное. Мы хотим, чтобы Россия и США не шли на переговоры с местными, а шли напрямую с нами, пускай поговорят с нами и мы найдем общий язык. Но они нам не доверяют, говорят, что мы нестабильны и что все равно нужно подчистить население, меньше людей – меньше проблем, легче контролировать, ну это обычная политика уже.
¬– Если, все что вы говорите, правда, я напишу об этом.
– Я об этом и говорю, – сказал красный берет и настроение его явно улучшилось после моих слов.
– Где доказательства, факты какие-либо?
– А этого у нас навалом. Мы предоставим все наши переговоры с вашей страной и Америкой, я думаю, этого будет более чем достаточно.
– Думаю, да.
– За вас мы собираемся получить два-три контейнера Калашниковых.
– Я так дорого стою?
– Дороже, – он улыбнулся.

Торговля за меня продолжалась около четырёх месяцев. Все это время я жил с ними. Со мной хорошо обращались, кормили, поили, я уже шутил с солдатами. Учил понемногу сомалийский, слушал записи, которые мне предоставил красный берет. Я никогда не думал, что государства способны убивать детей и давать другим детям оружие, чтобы они так же убивали. Но, видать, я жил в другом мире.
Наконец-то, доставили два ящика с автоматами и я отправился домой. По дороге со мной разговаривал Лютер и наш сотрудник Ирина Клеванова, которую я видел первый раз в жизни. Я им все рассказал. Я не сказал, что слушал кассеты с записями и что знаю, зачем это все происходит, я давал факты в общих чертах. Они внимательно меня слушали, изредка кивали и что-то записывали у себя в блокнотах.

Я сидел в кафе. Кофе уже почти закончилось и я поднял руку, чтобы официант заметил меня. Заказав еще чашечку эспрессо, я понял, что хочу обратно в Сомали, быть на передовой и остановить кровопролитие, которое совершается там, я ничего так и не сфотографировал, ничего не записал на свой новый ноутбук. Я сидел и думал об этом до тех пор, пока официант не сказал, что они закрываются.

Я шел домой как всегда пешком. Нога уже не болела вовсе и не пройтись в такую-то погоду было бы просто глупо. Я завернул на свою улицу. В голове уже вертелась статья, я уже видел как я разношу в пух и прах одно и другое государство. Факты, которые, в случае выхода моей статьи, подтвердит Сомали.

Выстрел прозвучал очень громко. Было такое ощущение, что его слышали все.
Я валялся мертвым на холодном, мокром асфальте. Я видел, как я покидаю свое тело, я видел как мой убийца скрывается где-то в переулке. Я видел город с высоты. Я видел саму жизнь. Последнее, что я услышал перед смертью: «Жаль, что ты согласился туда поехать, ты много слишком знаешь, ты сам все должен был понять.»