СумеркиСознания

Автор: Боль Умерший
Да это просто ночь кругом темно от этого тебе страшно, но это всего—лишь ночь она пройдёт, станет светло появятся другие люди всё будет как всегда Неважно, что ты наобещал больше чем сможешь выполнить, неважно говорю тебе это ночные мысли скоро они пройдут. Пусть лучше люди приходят ты их сильно подвёл но ничего страшного ты всё сумеешь объяснить днём, только дождись его, дождись света, тупо света за окном. Неужели тебе это так трудно. Можно будет попробовать всех опять обмануть, всех конечно не выйдет, но кого-нибудь точно обманешь, успокоишь. Главное сам успокойся, начни с себя, обмани себя. Это просто ночь, такая же как все другие. Ты не делал ничего плохого, ничего такого, о чём можно было бы пожалеть. Ну, может, делал. Ты главное не бойся, они всё поймут, дождись только дня, дождись рассвета, ночь не может длиться вечно. Сиди и не думай, а там и, сам не заметишь как, настанет день. Днём по любому всё будет иначе, точно говорю. Верь мне. Мы с тобой и не из таких выпутывались, что-нибудь обязательно придумаешь. Ты ещё не так стар, чтоб бояться всего этого, совсем не стар. Не так болен, как думаешь, может, даже вовсе, не болен, ты главное дождись света…..

Та что стоит впереди говорит спокойным уравновешенным баритоном. Перед ней пять раздетых девушек, каждая из которых с большим вниманием внимает речи ораторши. Все пять обязаны быть девственницами. Справа от говорившей стоит небольшой диванчик, на нём сидит ещё две женщины. Все они одеты. Брюнетка – стрижка карэ до плеч, обтягивающие чёрные джинсы стреч, на бёдрах, обтягивающий строгий свитер с высоким воротом, тонкие круглые серьги из серебра, тёмные почти чёрные глаза слегка подведены, губы едва уловимо подкрашены. Натуральная, чуть подкрашенная блондинка – стрижка короткое каре, обтягивающие бардовые джинсы, приталенные, ярко оранжевая кофточка с рукавами длиннее кисти, сверху коричневая жилетка, глаза голубые сильно накрашены, губы обработаны яркой красной помадой, серьги маленькие, золото.
У обеих руки скрещены на груди и одна нога перекинута через другую, однако в целом брюнетка выглядит более раскрепощено. Они слушают говорящую так как если бы слушали всё это уже не в первый раз. Рядом с говорящей находится единственный мужчина в помещение. Скорее юноша. Он раздет. Вид у него смущённый он явно не понимает сути происходящего.

-…В общем мы его приняли в наши ряды и многое доверили. Многое как вы сами знаете позволили. Сейчас наши мнения о нём поменялись и мы хотели бы использовать его в других целях. Для этого мы все здесь сегодня собрались. Мы считаем, что вы все, как и мы трое должны в этом участвовать. Мы приняли решение наказать его и считаем, что наказание должно соответствовать той степени доверия которую мы ему оказали и которого он не сумел оправдать. Наказание придумаете ему вы. Каждая из вас напишет на листке свой вариант и подпишется. Мы выберем тот, который покажется нам наиболее адекватным. У вас есть десять минут так, что поторопитесь и девушки ни в чём себе ни отказывайте, используйте всю свою фантазию.

Говорившая садится к двум другим женщинам на диване. Она самая старшая из них. На ней деловая юбка чёрного цвета, чёрные чулки, туфли на среднем каблуке, чёрная широкая блузка, золотые украшения, короткая стрижка с начёсом под восмедесятые, лёгкий макияж, серые глаза, волосы каштановые. Блондинка слегка ухмыляется. Юноша остаётся стоять один в центре помещение. Он выглядит напугано, слегка дрожит. Девушки удаляются в глубь помещения где есть стол и стулья. На столе лежат пять листов бумаги и пять карандашей. Девушки рассаживаются по местам. Самая высокая и худая из них с длинными мелированными волосами и не бритым лобком что-то быстро и коротко пишет на своём листочке, отодвигает его в сторону, откидывается на спинку стула, лицо у неё серьёзное, собранное она смотрит своими зеленоватыми глазами куда-то в глубь помещения, остаётся неподвижна до конца всей процедуры. Девушка с кудрявыми светлыми волосиками и чисто выбритым лобком, мужеподобна, лукаво и обильно исписывает выданный ей листок, сидит она тоже по мужски, пишет быстро не отвлекаясь, может показаться, что она слегка улыбается. Она использует для письма весь лист и всё отведённое время. Две другие девушки сёстры близняшки, обе в очках. Выглядят по деловому. К столу подходят и садятся как школьные отличницы. Волосы непонятного серого цвета. Причёски и черты лица также соответствуют статусу отличниц. Чувствуют себя по деловому уверенно. Всё делают почти симметрично. Лобки подстрижены ровными треугольниками, там волосы значительно светлей чем на головах. Думают одинаковое количество времени, переглядываются и начинают писать. Пишут неторопливо. Создаётся впечатление, что девушки работают над докладом. Перестают писать тоже одновременно, за две минуты до истечения времени. Листки кладут ровно перед собой, сверху карандаш. Позы не меняют в течении всего процесса. Пятая девочка самая молодая. Всем своим видом она показывает, что очень смущена происходящим, возможно, это её первый приход в элитную группу. У неё светлые прямые волосы до плеч. Лобок очень аккуратно выбрит. У неё слегка припухшие щёчки и тонкие губы. Глаза тёмно-серые. Несмотря на растерянность и некоторый испуг взгляд очень ясный и умный. Она очень осторожно садится на своё место, старается никого не задеть. Во время обдумывания и письма часто меняет позы. Долго не знает, что ей написать. Смотрит по сторонам и на других. В самом конце отпущенного срока что-то быстро записывает на своём листке и резко с облегчением кладёт карандаш на стол.

Время истекает. Блондинка встаёт с дивана и медленно подходит к столу. Видно, что она могла бы этого и не делать но ей хочется показать себя, свою грацию, походку, уверенность сквозящую в каждом движении. Она обходит вокруг стола, собирая листы. Нагибаясь за бумагой, она старается максимально приблизиться своим лицом к сидящей девушке, приблизиться но не прикоснуться, она хочет что бы те почувствовали близость её плоти, ощутили её запахи, пропитались её властью. Всё то время что блондинка идёт к столу, собирает листы и возвращается к дивану – юноша неотрывно смотрит на неё влюблённым взглядом полным страха, вожделения и нежности. Блондинка занимает своё место на диване. Раздаёт листки двум другим женщинам. Они читают, переговариваются, смеются. Они совещаются не долго. Пять девушек вновь, как по молчаливому приказу заняли свои позиции напротив меня и трибуны. Каждая на том же месте где и в первый раз.

Утро. Я вижу как она идёт оглашать мне мой приговор, приговор не ей придуманный, но всё равно мне глубоко безразличный, я вижу лишь свет, ночь прошла и вместе с беспощадным рассветом в меня ворвалась она. К чёрту всё я хочу быть только ей. Хочу быть её частью, её звуком, её мыслью. Только иногда я хочу просыпаться на миг, лишь для того, что бы вспомнить, что меня нет, что я это она и снова обратно в её сияния. Я не верю в богов, но боги как она идёт меня убивать. Ради этого её восхождения на мой эшафот можно стерпеть было всё, можно пережить любую ночь. Она совсем рядом, она специально коснулась меня бедром. О чём я думал ночью. Вот он свет. Светись моя смерть её очами. Пой моя смерть её голосом. Творись моя смерть её волей. Торжествуй моя смерть её жизнью.

Блондинка встала рядом с юношей, на то место где чуть раньше говорила другая. Блондинка улыбалась. Она была горда и спокойна. Она была надменна и саркастична в тот момент, когда началась её речь.

-Вы все знали как мы и я лично к нему относимся и, что он для нас значит. Однако вы посчитали, что я – далее я буду говорить от себя, потому что это мне всех важнее – могу изменить к нему своё отношение, что могу того, кого объявила своим другом, любовником, соратником и вдохновителем, обвинить в измене нашим идеалам. Вы решили, что раз вам сказали, что я изменила своё к нему отношение, то вы вправе занять его место, ибо не секрет то о чём мечтает каждая из вас в этом тесном кругу. И решив так, почувствовали за собой право выносить приговор тому, кто для меня важнее сущего. И каждая из вас такой приговор вынесла. Что ж, я обнимаю его, вновь, при вас и вновь, страстно целуя его в губы, повторяю всё то, что говорила тогда. Что же остаётся вам введённым во искушение речами моей сестры, вам осмелившимся поднять руку на мою волю. Я вижу только один возможный вариант. Каждая из вас падёт жертвой собственных амбиций и извращений. Все казни и истязания описанные на этих листках, будут применены к их изобретателям. Мы же, пожалуй, выступим в роли исполнителей ваших приговоров.

Молодая девочка совсем поникла. Она стала похожа на увядший цветок, пора расцвета которого прошла никем незамеченной. Две сестры отличницы выглядели сконфужено, как если бы учитель во время урока позволил себе нецензурно высказаться. Мужеподобная раскраснелась и, было видно, что ей хочется что-то возразить, опротестовать, выразить, но она явно не решается. Лишь высокая и худая оставалась столь же беспристрастна как с самого начала.



День залит кровью бесконечный пурпурный день. День криков и стонов день чужих наслаждений и пыток. О день ты снова мимо меня. О день мы никогда не совпадаем. Мы всегда живём в разных мирах. Ты такой наполненный всем этим месивом, стоном, резнёй, сладострастием, похотью, действием, а я такой пустой, такой до краёв пустой своими ожиданиями. День ты скучен мне, а я безразличен тебе. День мы совсем чужие. Мы из разных миров, из разных плоскостей. Она там, она с ними она с собой и своими удовольствиями греха и плоти, а я здесь я всё вижу и слышу, но меня здесь нет, я лишний, я чужой для тебя о кроваво красный день. Она плоть от плоти твоя сейчас, а значит, максимально далека от меня. О день ты нескончаемо короток и бесконечно пуст.

Мужеподобная придумала мне казнь катком. Она расписала два листа тем, что будет делать с моим телом, управляя тяжёлой машиной. Так же в её фантазии присутствовали различные точильные станки, совмещённые с моими частями тела, которые в последствии планировалось использовать как полуживые фалоэмитаторы. Исполнять её мечты вызвалась самая старшая из женщин. Близняшки, как этого и следовало ожидать, придумали для меня довольно похожие казни. Суть их сводилась к различным способам нанесения мне порезов в наиболее неприятных, щепетильных для меня местах, с целью посыпания их в дальнейшем различными химикатами, бичевании меня хлыстами с различными наконечниками, в конечном итоге доведения меня до смерти от болевого шока. Сопровождая, разумеется, все вышеуказанные манипуляции с моим телом с непрерывным взаимным ананированием и инцестом. Исполнение их фантазий взяли на себя Брюнетка и худая, высокая девушка, которая изначально, как оказалось, вынесла мне оправдательный приговор. Меньше всего, конечно не повезло маленькой, застенчивой девочки, наверняка долго мечтавшей попасть в наш круг и, оказавшись в нём, в первые, в такой неудачный день, так и не смогла придумать мне казнь, а написала про давнее изобретение моей блондинки. Возможно, именно та ей нравилась больше всех и на неё девчушка хотела быть похожа. Как бы там ни было, естественно исполнением её приговора занялась моя Богиня. Девочку крестом приковали к полу. Руки вытянуты за головой, но не изогнув, дабы не причинять ей лишних неудобств и сохранять ей необходимую манёвренность. Аналогично поступили с ногами, пристегнув их к крюкам, вмонтированным в пол, в облости щиколоток. Конечно оставив раздетой. Блондинка встала над ней, рсставив ноги по обе стороны её тела, и долго смотрела на ёе страх. Когда начались первые слёзы, Блондинка начала медленно ласкать себя, проводя руками в необходимых ей для этого местах. Когда начались первые, робкие моления о пощаде, Блондинка начала раздеваться. Она танцевала своеобразный стриптиз над беззащитным телом постепенно снимая с себя одежду – сначала вверх, затем низ. Раздевшись до гола она достала «Пояс Венеры». Изобретение блондинки было крайне просто. С одной стороны это был фалоимитатор, надевающийся на женщину, если та хочет быть активной стороной в сексе. Отличие состояло в том, что у «Пояса Венеры» рабочая часть была направлена в обратную сторону, то есть так чтобы, проникать в ту, кто этот пояс оденет. На лицевой стороне было расположено небольшое лезвие, с длинной острия около пяти сантиметров и шириной около одного. Имелся также специальный ремешок, с помощью которого, будучи введенным в тело партнёра, лезвие фиксировалась в его теле, застёгиванием ремешка за его спиной. Таким образом в зависимости от своих желаний партнёры соединялись привязываясь друг к другу так, что в теле одного оставался фалоэмитатор, а в теле другого лезвие. Устройство позволяло как почти неподвижное жёсткое сцепление тел, так и такое при котором один иили оба партнёра могли свободно ощущать вход и выход соответствующих объектов в их тела. Блондинка предпочла жёсткое сцепление. Она одела пояс на себя и включила фалоэмитатор на малый оборот. Затем она встала на колени над умоляющей девочкой и продолжила самовозбуждение, водя кончиком лезвия по лобку и прилегающим частям тела девочки. Моя Богиня начала с того, что нанесла пару лёгких порезов на половых губах девочки, сделав несколько эмитирующих половой акт движений. Богиня должна была хорошо возбудиться перед началом самого, непосредственного контакта, ибо по понятным причинам партнёр мог долго не прожить, а Богиня любила получать свой оргазм одновременно с чьей-то смертью. Движения Богини становились резче, она уже не особо обращала внимание на те места, которых касается лезвие, при соприкосновении с девочкой. За несколько минут тело жертвы покрылось значительным количеством царапин и тройкой — четвёрткой более серьёзных порезов. Наконец Богиня поняла, что момент настал. Элегантным движением бёдер, она мягко ввела лезвии в живот девочки, где-то в облости пупка. Девочка вскрикнула произнеся что то не членораздельное. Богиня резким движением затянула ремень за спиной своей партнёрши так чтоб, лезвие не имело возможности далеко выходить из её тела, но имело хорошую амплитуду вращения внутри. Богиня села на объект всем весом. Гордо раскинув плечи, она откинулась назад и стала двигаться как наездница. Внутри Богини работал фалоимитатор, внутри объекта лезвие. Одной рукой Богиня опиралась на покрытый ковром пол, другой дополнительно стимулировала свой клитор. Богиня постанывала, девочка плакала и вскрикивала от боли. Лезвие совершало свою работу над её внутренними органами. Через некоторое время Богиня резко рванулась вперёд, обхватив объект руками и изо всех сил сжав бёдрами. Движения её стали неистовы, конвульсивны, объект кричал, Богиня рычала. Затем наступил миг освобождения для обеих. Богиня резко выдохнула и обмякла, девочка в последний раз напряглась и умерла. Бёдра богини и тело девочки были слегка испачканы кровью. Затем Богиня возобновила движения, вновь, стимулируя свой клитор. Теперь удовольствие получала только она.

Вечер. Блаженные Сумерки. Богиня со мной и мы одни. О время единения всего и вся, время слияния и борьбы, неги и страсти, грубости и заботы. Время всех сбывшихся надежд. Вечное настоящее сознания. О Сумерки лишь вами едиными живу и дышу и кончаю я. Вы едины с богиней и со мной, мы все одно. Мы инкубатор боли и наслаждения, мы бархат и шёлк вселенной, мы пространство и время. Нет страха, света и пустоты, нет ничего только Сумерки, а в сумерках тёплый, разрывающий изнутри покой. Сумерки и наши тела, наши астральные единения, наша ненависть и любовь, наше преклонение и наша власть. Сумерки пахнут Богиней. Сумерки дышат и живут богиней. Сумерки живут и дышат Мной.