Ангел, задушенный нимбом (часть 3)

Автор: Силиконовый Буратино 1я часть здесь www.litprom.ru/thread36911.html
2я часть здесь www.litprom.ru/thread36930.html

Он здесь и сейчас
С каждым поворотом ключа раздавался глухой щелчок. Журналист с нетерпением ждал, когда откроется дверь, и ему можно будет положить два тяжеленных пакета на пол. Любой другой давно бы сделал это ещё на лестничной клетке, чтобы немного передохнуть? но только не такой брезгливый человек, как Антон Прощалин, журналист криминальной хроники.
В это время Анна колдовала над вторым замком.
- Ты так любишь пиво? — натужно спросил Антон, с лязгом пытаясь взвалить пакеты на плечи. Мысли о том, как ужасные микробы с пола лестничной клетки попадут в квартиру, придавали ему сил.
- Это не для меня. Это… Эээ… Лекарство.
- У тебя там слон в квартире?
- Нет, но… Есть нечто похожее,- с улыбкой ответила Анна.
Отчим напоминал кота, ждавшего своих хозяев, и, изображая инвалида, неспособного открыть замок, он молча забрал пакеты и отправился в свою комнату.А в комнате Анны всё так же были разбросаны картины.
- Это всё твои? — спросил Антон, не замечая, как девушка ложится на кровать и медленно, но очень звонко расстёгивает молнию на юбке.
Не дождавшись ответа, Антон заключил:
- Так вот, почему ты пришла к нам. На всех картинах ты умираешь.
Поняв, что молодой журналист явно не расположен к сексу, Анна решила поддержать разговор.
- Нет, не из-за этого. Я только сегодня полностью поняла, зачем мне весь этот маразм, — она сделала небольшую паузу, доставая из рюкзака небольшой цилиндрический предмет — Вы ведь все жалкие лузеры, так?
Антон посмотрел на неё с недоумением.
- Каждого из вас медленно сжирало прошлое и вы оказались слишком
слабыми, чтобы сбросить всё это. Вырезать, оторвать. Называй, как хочешь,- предмет оказался упаковкой для аспирина – Вот, я смотрю на вас, и мне становится легче.
- Подожди, — перебил он её — Ты хочешь сказать, что не заключала контракт?
- Не заключала, — отстранённо произнесла Анна, доставая из упаковки маленький голубоватый диск, совершенно не похожий на лекарство от головной боли.
- Хотя поначалу хотелось. Но чем больше я ходила на сеансы, тем больше понимала, что оно того не стоит. Вы просто отдушина для меня. Когда я смотрю на сеанс, то понимаю, что кому-то бывает ещё хуже, чем мне, и это даёт мне силы жить. А ещё картины. Посмотри на мои последние работы, — Анна показала на стопку аккуратно разложенных картин — Всё это я рисовала на сеансах. Причем, всё происходит будто само собой. И на них уже нет меня.
Она говорила абсолютно искренне, ведь, посещая сеансы, оставаясь всё той же ночной бабочкой, всё тем же изгоем она была довольна своей жизнью как никогда ранее. И сейчас она собиралась получить ещё один кусок этого вкусного многолетнего пирога.
- Тогда почему доктор...
Не дав ему договорить, она, еле касаясь, провела указательным пальцем по его губам. Затем он увидел, как тот самый маленький диск таял на кончике её языка. Она медленно, будто говоря:
«Поспеши, скоро растает», ложилась на кровать. И он поспешил.
Их сплётённые языки медленно рассасывали сладковатую пилюлю, в то время как руки скоротечно избавляли тела от одежды. Они лишь изредка открывали глаза, обнаруживая себя то лежащими на полу, то стоящими у окна.
С клиентами Анна работала по заранее отработанным алгоритмам: Обычно всё начиналось с закусывание нижней губы и лёгкого стона, а заканчивалось сладострастным выдохом, сопровождаемым активной работой мышц влагалища. Для повышения мужской самооценки.
Так было до этого дня. Она снова открыла глаза. Казалось, комната плавно меняла цвет. Даже воздух становился похожим на
хаотичный танец светящихся насекомых. С каждым движением его бедер она всё глубже погружалась в пучину неистового безумия. Она даже не заметила, как едва не выдрала кусок мяса из его ягодицы. «Какие к черту деньги?»Промелькнула мысль. За всю
жизнь у неё не было более близкого человека, чем он. Здесь и сейчас. «Он. Здесь и сейчас. Он. Здесь и сейчас»,- повторялось в её голове. И когда всё тело сжалось в жгучем спазме, она произнесла эту фразу вслух.
Через пару минут она пробудилась ото сна казавшегося ей бесконечным. Теперь можно было вытащить ногти, вошедшие на полсантиметра в его плоть. Теперь можно было расслабить ноги и руки, обвившие Антона подобно голодным удавам. И позволить ему уснуть. Она верила, что ему было также хорошо, как и ей. Но стоило ей самой окунуться в царство Морфея, как ей приснился первый в жизни кошмар.
Она неподвижно стояла. Под ногами был лишь пепел, хрустящий, словно металлическая стружка. И вдруг вся поверхность задрожала.
Возле неё возникла трещина, из которой тянулись руки. Их было ровно шесть.
Столько же, сколько голосов звучало в её голове. Все они произносили лишь два слова: «Прости и отпусти» Они повторялись как заевшая пластинка. А из металлической почвы вылетали её картины. Но не все. Вверх взмывали лишь
те, что она нарисовала после встречи с доктором. А голоса продолжали раздирать её. Боль усиливалась и с каждым словом она чувствовала, будто кто- то отрывает кусок её самой. Её разум говорил: «Проснись, это тебе не нужно». И он возымел верх над
галлюцинациями. Анна проснулась в шесть часов утра, когда мужчина, похожий на жертву амазонских пираний спал как младенец. Но этот сон…
Поначалу она списала его на наркотический угар, но что-то тянуло её проверить это наверняка. Голоса из стопки всё ещё звучали в её голове. «Всё это бред, — думала она — Обыкновенные глюки». Но как только её пальцы коснулись первой картины, в голову начали по буквам вливаться всё те же слова: «Прости и отпусти»
- Всё нормально? — спросил проснувшийся журналист.
Отлично, — растерянно произнесла Анна — Я...
-Ты уже полчаса так стоишь, — Поначалу Анна хотела придумать
оправдание, но затем в ней неожиданно закипела злость.
- А ты этим хочешь стать? — прорычала она, тыкая его лицом в одну из картин словно кота, пометившего не то место — Знаешь, что это?
Она взяла стопку недавно нарисованных картин и с размахом бросила её на пол.
- Это они! Такие же, как и ты! — он всё ещё смотрел на неё расширенными от удивления глазами.
- Ты с утра ещё что-то приняла? — единственный вопрос, который пришел ему на ум. Анна захотела что-то ответить, как вдруг её живот словно загорелся изнутри. Пламя распространялось по её телу подобно лесному пожару в засушливую погоду. Что-то медленно поднималось к гортани. Это было похоже на бегство оленьего
стада от всепоглощающей, неостановимой стихии.
Антон увидел, как Анна отрыгнула кровавую массу и, корчась в страшных муках, упала на ковёр. Он мгновенно подхватил её, однако рвотные спазмы продолжались. В то время как одна рука
поддерживала молодую девушку, вторая тянулась к телефону.
Стоило ему произнести «Алло, скорая?» как Анна вырвала миниатюрное средство связи из рук его и разбила о стену.
- Это они — произнесла Анна, жадно глотая воздух — Нельзя было бить их об пол!
Антон, не обращая внимания на весь этот бред, пытался положить её на кровать. Анна яростно сопротивлялась. Она билась в истерике, пыталась достать ногтями до его глаз. Антону пришлось
всем своим весом прижать её к полу.
Они пролежали так пять минут. За это время он несколько раз почувствовал, как по её телу пробегает волна судорог.
Наконец, дыхание нормализовалось. Она снова стала хрупкой маленькой девочкой.
- Я хочу к тебе,- всхлипывая, произнесла она.
- Я здесь, с тобой, — прошептал Антон, проводя руками по её волосам.
- Нет. Я хочу продолжить у тебя дома. Подальше отсюда. Я не буду отвечать за то, что они сделали с собой.
- Да кто же эти «они»?! — вспыхнул Антон.
- Да так. Не важно. Просто отвези меня к себе домой...
Огненная река среди черных скал
Это были самые безумные и счастливые дни в её жизни. Каждый день на завтрак обед и ужин они потребляли друг друга. По утрам проходили эксперименты с пищевыми продуктами, вроде размазывания сливочного масла по бёдрам или охлаждающего миннета со льдом во рту. Выплюнув лёд, она делала глоток горячего чая, и затем её
губы обволакивали, согревали его член, заставляя его пульсировать, извергаться подобно вулкану. Это походило на ощущения полярника, вырванного из лап ледяной пустыни.
В обед они отрывались от земли. В прямом смысле. Приезжая в аэропорт, покупая билеты, от которых кто-то отказался в
последний момент, они даже не смотрели на названия городов. Иногда они встречали закат в воздухе. Первый раз он показался ей огненной рекой среди чернеющих скал-облаков. Она смотрела
на неё, пока Солнце не перестало подсвечивать сказочный пейзаж. Затем она резко, пока картина ещё не до конца растворилась в её глазах, перевела взгляд на Антона. Две секунды она наблюдала, как огненная река плавно исчезает на его лице.

Когда его лицо очистилось от самодельных визуальных эффектов, оно резко повернулось чуть вправо. Антон кивнул в сторону туалета. Так началось их многодневное исследование особенностей различных моделей самолётов. В Ту — 154, например, копчик постоянно бился о кран. А в боинге 737 слишком узкая комната для позиции «сидя». Первый раз она вышла оттуда, неся в руках колготки, протёртые на месте колен, постоянно упиравшихся в стены. Приходилось всё чаще летать в джинсах...
Только для них двоих во всём мире действовал безвизовый режим. Их замечали целующимися на вершинах пирамид, их заставали обнаженными в самых святых местах планеты. Но что может сравниться в святости с любовью?
Где-то под синей гладью Атлантического океана они забыли, что за стальной решеткой плавает пятиметровая большая белая акула и морскому чудовищу достались лишь невкусные гидрокостюмы
с запахом двух похотливых млекопитающих...
Человеку свойственно засыпать рано или поздно, но только не им. Из людей они превратились в сгустки чистой неиссякаемой энергии. Кто-то назвал бы это безумием. Так оно и было, пока что- то в один прекрасный момент не отрезвило её. Эта мысль кралась к ней, словно дикая кошка, замершая в ожидании удобного для броска момента. «А ведь это не навсегда».
До сеанса Антона оставалась всего неделя...
В её голове крутились различные варианты. Первой мыслью было:
«А не послать ли нам этого доктора?» А затем ей вспомнился подвал с театром, который просто физически никак не мог там оказаться. Она ещё на третьем сеансе поняла, что Родион — не просто психолог, и что такие, как он ничего не делают задаром. Вот только для чего она ему нужна? Ответ на этот вопрос пришел у подножья водопада Игуасу. Она смотрела наверх, на радугу, которая никогда не исчезала.
Казалось, этот семицветный полуовал был частью пейзажа, созданного неким художником в порыве вдохновения, страсти, чего угодно. В такие моменты между творцом и произведением
искусства возникает незримая связь. Эта связь остаётся с ним на всю жизнь, подпитывая его воспоминаниями о каждом штришке, о каждом мазке.
«Сдался первым, слабачек»,- тихо проговорила Анна, нежно коснувшись кончика его носа пока он спал. В тот момент он был её вдохновением. Появилось непреодолимое желание взять блокнот.
Она не собиралась рисовать его, хотя лежа обнаженным на покрывале, он идеально подходил на роль невольного натурщика. Сквозь белизну чистого листа начало проступать лицо. Живые,
улыбающиеся глаза, маленький нос. Затем появились крылья. Это был младенец, ангел. Складывалось такое впечатление, будто это совершенное создание одной лишь улыбкой сделает мир чуть лучше. Не хватала только нимба. И сил. Рисунок начал расплываться, весь мир вокруг Анны превращался в разваливающийся паззл.
Как она не сопротивлялась, её организм твёрдой рукой окунал сознание в царство сна. Туда, куда она не хотела возвращаться. Там её ждали они.
Художница сидела на стуле, повисшем посреди бесконечного неба. Земли не было видно, и вокруг не спеша проплывали облака
напоминавшие болотную тину. Напротив точно также парила её комната. С картинами. Но больше всего её внимание привлекло одушевлённое содержимое комнаты. Она узнала их сразу. Этих
шестерых жертв своих суицидальных наклонностей. Кто-то сидел на диване и ковырял в носу, кто-то вперил в Анну осуждающий взгляд, а кто-то и вовсе не обращал внимания на происходящее вокруг.
Сидя на стуле, Анна почувствовала себя обвиняемой на
судебном процессе. Первым роль прокурора взял на себя шепелявый
людоед. Кажется, его звали Рудик:
- Знаеф такую поговофку, «Мы ф отфете ва тех, кого приручили?»- это был риторический вопрос.
- Так что же ты нас бросаешь? — добавила балерина Варвара. Её лицо всё ещё было усеяно пиявками. В памяти сразу всплыл воробей на часах.
Анна промолчала. Она догадывалась, что они имели ввиду, но не знала, что им ответить.
- Мы теперь часть тебя, — вставил эмобой из третьего сеанса.
- Люди, да вы… — попыталась вставить Анна когда её перебил социофоб из шестого.
- Мы уже не люди, мы — твои картины, — он говорил это, словно обязывая её к чему- то.
Она вспыхнула, на облаках появился красный оттенок:
- Вы сами себя обрекли на это. А чего вы хотели? Цветущего рая после самоубийства? — с сарказмом произнесла Анна.
С ней разговаривали только четверо. Остальные двое неподвижно стояли к ней спиной.
- Мы получили кусочек рая перед смертью, — заговорили они едва ли не хором.
- И как? Довольны?
Они промолчали. Анна продолжила
- Я вам вот что скажу. Вы для меня как заноза в жопе. По-моему мне проще отдать вас Родионову и не заморачиваться.
Облака стали серыми.
- Нет! Нет! — умоляюще пролепетал эмобой.
- Умирая, мы за одно мгновение проживали жизнь по-другому. Так, как хотели, но мы не знали цену. Если бы не ты, то став частью Фантазисто, мы бы жили в вечных муках.
- А со мной в вечной скуке? Ну и как мне «простить и отпустить» вас? — повторила она слова из предыдущего сна.
- Мы не внаем, — ответил Рудик -Мы..
Он что-то говорил, но она уже не слышала. Вместо этого её слух уловил шум водопада. Он звучал всё ближе, всё громче и так пока она не открыла глаза.
Первым, что ей пришло в голову после пробуждения, было: «Я знаю! Знаю, что ему нужно!»
Внезапно в голове раздался многоголосый истошный крик:
«Нет! Не продавай нас! Не отдавай» — звучала шестерка до боли знакомых голосов.
- Заткнитесь! — выкрикнула она вслух. Антон всё еще спал, и, дабы не будить его, Анна тихо прошептала — Я не обязана
отвечать за то, что вы сделали. У меня есть он, мне нужен только он! Только он"- повторяла она словно заклинание, способное исцелить её разум.
Карта памяти
- Ну как вы тут? — полслышался голос из реального мира. Тоже очень знакомый. Этот человек был одет как местный сельский житель: соломенная шляпа, футболка с затёртой надписью на английском: «Go to hell» и рваное облегающее синее трико с двумя белыми полосками по бокам.
Это был доктор. Он смотрел на Анну снизу вверх, и казалось, что у него над головой вовсе не солнце, а какая-то божественная корона. Позади него открылась более низменная картина:
Фантазисто в такой же одежде гонялся за ящерицей на четвереньках. Надо сказать, успешно. Но после того как он со звериной яростью откусил голову бессловесному созданию, Анна тут же переключила свой взгляд на доктора.
- Вы же здесь не просто так, — она торопилась перейти к делу. Её даже не волновал тот факт, что её юное хрупкое маленькое тело не было прикрыто ровным счетом ничем.
- Ну зачем же так, Аннет. Мы, ведь, на пикник пришли. Для начала хотя бы оденьтесь, — мягко проговорил он, доставая из корзины еду. Казалось, он нарочно оттягивает самый важный момент. Всё это страшно бесило молодую нетерпеливую девушку, но она
постаралась не выдавать своих чувств.
В конце концов, речь, ведь шла о бизнесе. Разыскав разбросанную одежду, Анна села на покрывало доктора Родионова. Из-за обилия разных блюд оно скорее напоминало королевский стол, нежели покрывало. Чего там только не было: фрукты, овощи, мясо экзотических животных с костями странной формы. Однако, каждый раз, когда в голове Анны всплывала сцена откусывания головы, у неё пропадало всякое желание что-либо есть.
Перед тем, как начать разговор доктор услужливо налил девушке ароматный кофе.
- Сантос-бурбон. ммм, — восторженно произнёс Родионов, сделав первый глоток — Мой любимый.
- Я не пью кофе.
- Зря, милочка. Какое замечательное чувство, когда кофеин попадает в кровь, разливается по венам. Особенно если это чистый кофе.
- Может, не будем тянуть резину, — нетерпеливо предложила Анна.
- Аннет, когда ещё вы побываете в таких местах? Умейте наслаждаться моментом.
«Да он издевается» — подумала Анна.
- Что вы от меня хотите? — девушка шла напролом.
Доктор с досадой выдохнул, будто говоря: «Всё, сдаюсь»
- Что ж, позволь мне первому задать тебя вопрос. Тебя не мучают голоса в голове? Во сне к тебе не приходят одни и те же люди?
Родионов испытующе смотрел на Анну, ожидая ответа. Хотя она и промолчала, по её взгляду доктор понял, что попал в точку. Он продолжил:
- Если я не ошибаюсь, у тебя их шесть. А теперь посмотри на Фантазисто, — Анна увидела, как этот странный человек
бегал по поляне то боком на четвереньках, то на трёх конечностях, изображая раненного зверя — У него уже не меньше трёхсот. Ты представляешь себе триста галдящих суицидников у себя в голове? От самого Фантазисто уже не осталось ничего, кроме способности к творчеству… Они сожрали его изнутри.
- Зачем это всё?
- Скажем так, я не просто коллекционер произведений искусства.
Я — поставщик. Фантазисто — это ёмкость. Он уже как переполненная карта памяти. Снимая кино, записывая музыку, он превращает наших клиентов в вещи. Ты, наверное, слышала, что перед смертью перед глазами проносится вся жизнь. Так вот
это и есть тот самый момент, когда, создавая эти самые вещи, он
устанавливает связь с душами клиентов.
У тебя тоже есть такая способность.
- Что становится с их душами?
- Они, как бы это сказать, врастают в автора. Становятся частью его самого. Скоро мы заберём их у Фантазисто и отправим по назначению.
Анна догадывалась, куда именно их отправят.
- Зачем всё это? — с усмешкой спросила
Анна.
- Спроси чего получше. Одно знаю точно, мои работодатели не терпят пропаж. А у меня их уже шесть. Теперь тебе придётся их вернуть.
- А если нет, — Анна закинула удочку, пытаясь понять, что он готов предложить взамен.
Снова голоса. Они кричали так, будто их свежевали живьём.
«Не отдафай!» -громче всех кричал Рудик.
«Уж тебя то я первым отдам» — подумала Анна. Людоед замолчал.
- То мне придётся оставить всё как есть, — он достал из плетёного цилиндра лист бумаги. Всё, что ей нужно было
прочитать, так это имя, указанное в договоре. Для неё эти буквы были важнее остального текста. Антон Евгеньевич
Прощалин. Остальное — детали.
- Но я могу разорвать его.
- Я согласна, — резко выпалила она.
«Неееееет» Этот многоголосый рёв словно циркулярная пила разрезал её мозг на части. Но она терпела, зная, что
скоро всё это закончится.
- Погоди, вы, молодые всегда торопитесь. Я ещё не всё сказал.
Ты так просто от них не избавишься. Для этого надо заполнить тебя. Только тогда тебе разрешат сбросить багаж.
- Встать на место Фантазисто?! — удивлённо спросила Анна.
- Именно так. Ему не меньше девяноста лет.
Анна расширила глаза от удивления. Этот креативщик выглядел не больше, чем на тридцать.
- Он начнёт стареть только после того, как сдаст багаж.
- А что с ним будет дальше?
- Отправим его в какую-нибудь психиатричку. Пусть там и доживает свой век.
От такого варианта Анне стало не по себе. «Но, может быть, есть и иной выход.» — подумала она, поднимая с покрывала столовый нож. В этот удар она вложила всю свою ярость, всё своё желание спасти любимого.
Доктор не успел среагировать. Или не захотел. Во всяком случае, выражение его лица даже не изменилось, когда нож с характерным хлюпающим звуком прошел сквозь глазное яблоко, и достал, как ей казалось, до мозга.
Ничего. Доктор лишь укоризненно помотал головой и плавно вытащил нож. Затем он так же спокойно очистил его от красно-белой массы и посмотрел на Анну. Его взгляд означал что-то вроде: «И что с того?» Но больше всего её шокировал новый глаз, вылезший из пустой глазницы со звуком вытаскивающейся пробки от вина.
Как ни в чем не бывало, доктор снова заговорил:
- И последнее. Я не могу расторгнуть договор с Антоном в одностороннем порядке. Если он согласится, то состоится и наша с тобой сделка.
- Он согласится. Обязательно, — эти слова звучали как капитуляция. Анна сделала свой выбор.
- Чудненько, — удовлетворённо произнёс Родионов — У меня всё на добровольной основе. Но помни главный принцип: Pacta sunt servanda. А пока, наслаждайтесь пикником на свежем воздухе.
Доктор, не став сворачивать поляну для пикника, неспешно удалился. За ним вприпрыжку ковылял тот, чьё место она в
скором времени займёт. Напоследок она спросила:
- А я смогу видеться с Антоном?
Обернувшись, он с усмешкой ответил:
- Конечно, но тебе и не захочется.
Анна до конца так и не поняла, что это означает. Хотя догадки были. Не из приятных, конечно же. Лишь одна мысль согревала её. Он будет жить. Она возьмёт его грех на себя. Станет его плотом в этой огненной реке среди черных скал. Словно в ответ в голове
прозвучало:
- За его косяки ты готова отвечать. А чем мы хуже? — голос принадлежал эмобою.
Она проигнорировала упрёк. Внезапно её взгляд остановился на
картине, которую она рисовала перед сном. Насколько она помнила, там не хватало нимба над головой ангела.
«Неужели я рисовала во сне?»- мелькнула мысль, когда она увидела нимб на шее младенца. Создавалось такое ощущение, будто он стягивался словно петля. И теперь в глазах ребёнка уже не было той радости. Была только боль. Дикая, невыносимая. Откуда-то из глубины сознания прорывался истошный крик младенца. Казалось, его кто-то резал, мучил. Этот звук раскалённой иглой прошивал её разум. Анна схватилась за голову, будто это могло хоть на секунду ослабить боль. Наконец, она выпустила этот крик, дала ему волю. Даже шум водопада не смог заглушить его. Её горло разрывалось, она кричала, пока не почувствовала солоноватый привкус во рту. А когда всё закончилось, наступила тишина. Она не слышала, не видела ничего из того, что происходило вокруг. А в голове, словно новостные субтитры, проносилась одна и та же фраза:«За что мне всё это?»
Окончание завтра